— Плита на кухне хорошо работает? — подозрительно спросил Рома.
— Обижаешь. Конечно! — автоматически фыркнул Серёжа, а потом, когда сообразил, что пытается предложить собеседник, глаза его восторженно загорелись. — В смысле?..
Но закончить вопрос Попов ему не дал:
— Тогда сначала в магазин.
"Невозможно не любоваться волчьей шкурой, но вот верить хищнику — сложно… ведь он может обмануть".
Глава 7 — Мистер Конспирация
Радовать окружающих приготовленными блюдами я любил с самого детства. Просто не повезло мне попасть в ту категорию людей, которым не дано петь, танцевать или рисовать, а творческую энергию выплёскивать во что-то необходимо. Дэн вон и с танцами дружит, и с рисованием — разве что не поёт, — а я…
К счастью, нашлась замена в виде кулинарии. Готовка успокаивала, помогала собраться с мыслями и выкинуть из головы всё лишнее. Честно, я из тех редких людей, которые даже бесплатный ужин в ресторане променяют на уютную домашнюю еду и возможность её приготовить. Особенно если есть тот, для кого стараешься — для себя-то можно и лапшу/пельмени/гречку сварить, всё с голодухи слопаешь.
А готовить для Серёжи, чувствуя, как он сидит за спиной и изучает тебя взглядом, было особо приятно. Это приносило своеобразное извращённое удовольствие, которое хотелось испытывать вновь и вновь.
В маленькой, но уютной квартирке Черкасова они оказались через полчаса, успев по пути заскочить в супермаркет и купить необходимых продуктов. В магазине Сергей неотрывно следовал за Ромой, катил тележку, пытаясь быть полезным, и с интересом наблюдал за выбором "ингредиентов", словно его спутник собирается готовить какое-то колдовское зелье, а не нормальный сытный ужин. Он восторженно уставился на опустившийся в тележку кусок свинины и с сомнением потыкал пальцем букет петрушки — Ромка сделал себе мысленную заметку не добавлять в мясо много зелени, так как Черкасов, кажется, её не любит.
Кухня встретила ребят тишиной, спокойствием, пустым холодильником, недоеденной пачкой чипсов и парой грязных тарелок в раковине. Заметив последнюю деталь, Сергей стушевался и вытолкал Ромку прочь — руки мыть, — сам же принялся греметь посудой, наводя порядок. Попов не спорил: спокойно разделся, умылся и пригладил растрепавшуюся чёлку, раздумывая, как справится с приготовлением еды без заколок. А заодно под шумок запоздало ответил на альтруистический порыв друга, уверив того, что Мымра всё же сдалась и поставила зачёт, так что он уже отдыхает дома. Отдыхает, дааа… И ведь не соврал, лишь недоговорил. Ведь дома? Да, пусть и не у себя. Отдыхает? Конечно, для него возиться с едой — всегда отдых. Так что душа чиста.
На кухню Ромка вернулся как раз в тот момент, когда Серёжа домывал последнюю тарелку и с лёгкостью ставил её на верхнюю полку шкафа. Попов невольно залюбовался, прислонившись к косяку: руки сильные, красивые, но кисти и пальцы тонкие, практически изящные, творческие; осанка — идеальная, держит себя спокойно, уверенно; плечи широкие… только вот сильно напряжённые. Ему бы массаж, если по хорошему, чтобы кровь разогнать, ослабить напряжение…
Ромка еле удержался, чтобы не подойти и не провести руками по плечам, осторожно, но твёрдо разминая мышцы. Негоже ужасному напряжению портить такую идеальную спину! Но с порывом всё же получилось справиться, и Рома лишь сделал пару быстрых, неосознанных шагов в сторону Черкасова, замирая в нескольких сантиметрах. Стоит слегка опустить голову — и уткнёшься лбом в широкую спину. Хочется? Да, до дрожи в пальцах, но… нельзя.
А ведь массаж он делать умеет практически идеально, ещё одно достоинство кроме любви к кулинарии. У отца с позвоночником проблемы, постоянное защемление нервов, от которого всё тело сковывает, так что Попову-младшему, как самому заботливому в семье, пришлось с ранних лет научиться ослаблять эту боль. С шести? Или даже раньше? Ну да неважно! Главное, что опыт у него побольше, чем у любого молодого практикующего массажиста в спа-салоне. И судя по кислой мине отца после похода в последний — сервис получше.
Ромка невесело хохотнул, поразившись собственным мыслям. Да уж, "огромный" список достоинств, прямо-таки идеал для старушек с радикулитом! Пирожки для внуков печь умеет, массаж делать, чтоб стары кости не болели — тоже. Можно забирать со всеми потрохами.
Отреагировавший на звук Черкасов резко повернулся, а Ромка в последнее мгновение успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться сбитым с ног.
— Ох, я… — опешил Сергей, торопливо хватаясь за полотенце и вытирая руки. — Ты готов?
— Поверь, я так хочу есть, что готов был ещё до того, как узнал, что мы вообще пойдём к тебе, — усмехнулся Попов, бедром оттесняя хозяина квартиры в сторону. — Да что уж там! Я тебя слопать готов.
Рома вытнул из стоящего на столе пакета мясо с овощами, деловито пошарился в шкафчиках, отыскивая разделочную доску и нож. Помидоры с морковью вымыть, с мяса снять упаковку… Конечно, гораздо выгодней купить хороший свежий кусок на рынке, а не в супермаркете, но нынче выбирать не приходится. И такое вкусно получится, съедят за милу душу.
Кухонные хлопоты успокаивали, практически вводили в транс. Ромка уже занёс нож над куском мяса, когда сбоку раздалось:
— А почему бы и нет?
— Что? — непонимающе переспросил Попов, вскидывая голову.
Длинные непослушные пряди чёлки упали на глаза, полностью закрывая обзор. Парень дернул головой, попытался хоть как-нибудь убрать волосы предплечьем, но всё бесполезно. Спас его Черкасов. Осторожно и даже как-то нежно проведя тёплыми пальцами по лбу Ромы, он убрал чёлку и фыркнул смешливо, когда Попов сморщил нос — видимо, в попытке не расхохотаться от щекотки.
— Съесть меня, — пояснил Сергей. — Можешь попробовать. Уверен, я не совсем невкусный.
Ромка натянуто рассмеялся, понимая вдруг, что опять ляпнул лишнего, но ничего не ответил, просто сделал вид, что жутко увлечён мясом. Тёмная чёлка вновь упала на глаза…
— Чёрт, да как ты вообще так живёшь? — раздражённо протянул Черкасов и во второй раз попытался убрать волосы своего невольного повара. — Это же нереально!
— Да нормально… — пробормотал Рома.
Ага, нормально. Ему сейчас всё будет нормально, даже средневековые пытки, только б Серёжа перевёл тему и не вспоминал каждую вскользь брошенную глупую фразу со странным пошлым подтекстом. Хотя, если задуматься, у самого Черкасова каждое слово пропитано животным притяжением и намёком на близость. Или Ромке это просто кажется, потому что он сам того слишком хочет?
— И где твои дурацкие заколочки, когда они так нужны? — возмутился Сергей. — Иди-ка сюда.
Попова выдернули из-за рабочего места, отобрали нож и поставили посреди кухни. Откуда-то из тумбочки оказался выужен простенький синий ободок, и Черкасов аккуратно надел его на Рому. Поправил пару выбившихся прядей и, критически осмотрев, улыбнулся.
— Вот, другое дело, — покивал он. — Не идеально, но хоть пальцы себе не отрежешь. Куда заколки-то дел?
Рома тяжело вздохнул, возводя глаза к потолку, но всё же ответил:
— Стоит ли мне напомнить, как кое-кто стебался каждый раз, когда их видел? — прозвучало довольно ехидно, хотя Попов искренне не хотел выказывать недовольство.
Не дожидаясь ответа, он вернулся к разделыванию мяса. За спиной было тихо — Черкасов молчал, видимо, обдумывал полученную информацию. А может, беззвучно смеялся, любуясь совершенно нелепым зрелищем Ромки в ободке. Сам Попов искренне считал, что ободки — не его, слишком уж вид получается задротский и какой-то хрупкий.
Минута, две, три… Мясо уже было порезано на длинные кусочки, овощи — построганы, а в кухне всё та же давящая на уши тишина. Не выдержав, Рома обернулся и наткнулся на задумчивый взгляд Сергея.
— Что? — потребовал он, когда хозяин квартиры тяжело вздохнул.
— Да так.
— Черкасов…
Тот вновь замолк, набрал полную грудь воздуха, словно нырять собрался, и выпалил:
— Прости. Я не стебался, — виноватый взгляд из-под ресниц. — Просто мы враждовали, а с ними ты… — последние слова Серёжа сказал тихой скороговоркой, совершенно съедая.
— Что? — переспросил Ромка. Он бы и рад промолчать, но слишком уж Черкасов заинтриговал своим внезапным заявлением.
— …с ними ты был удивительно мил, — пробормотал тот чуть громче и разборчивей. — Так и хотелось затискать.
— Оу…
Попов снова обратил внимание на мясо, ощущая, как сильно горят щёки. В который раз за день? Третий? Пятый? Нет, надо ему прекращать. Всё нормально, Черкасов всегда такой непосредственный и прямолинейный, не стоит обращать внимания. Рома и сам горазд всякие глупости болтать. Чего только стоило заявление о том, что "готов съесть Серёжу".
"Ты, Попов, мистер конспирация, — мысленно укорил он себя. — Да-а, посмотрев на тебя, никто не сможет сказать, что ты окончательно очарован Сергеем. Все в голос заявят, что ты просто втрескался по уши и совсем не можешь думать. Переигрываешь, мистер".
— Хотя ободок на тебе — та же проблема. Хочется затискать, — вырвал Рому из задумчивости голос Черкасова, и сильные руки сомкнулись вокруг его груди. — На мне, к слову, он смотрится не мило, а просто дебильно.
— Да неужели, — пробормотал он, пытаясь вырваться из хватки, но не справившись, бросил: — Отпусти, во-первых, не надо глупостей, я не милый малыш, которого хочется затискать. А во-вторых, я готовлю.
— О да, ты не милый малыш — это точно, — согласился Черкасов, впрочем, хватку не ослабляя. — А еда скоро будет?
— Если отпустишь, примерно через полчаса, — Рома безуспешно дёрнулся ещё разок.
Над ухом раздался тяжёлый вздох Сергея, который совершенно не желал слушать замечаний, а лишь поудобней перехватывал "не милого малыша, которого всё равно хотелось затискать".
— Долго-о, — протянул он. — Хочу мяса!
— Можешь погрызть сырое, — невинно предложил Ромка, поднимая с доски один из кусочков.
— Не, я лучше съем тебя, — на губах усмешка, её было практически слышно. — Обещаю, так и будет, если через полчаса еда не окажется на столе.
И, к великому изумлению Ромы, Черкасов склонил голову, кусая его за плечо, несильно прихватывая зубами кожу прямо через ткань пуловера и посылая по спине волны мурашек, а потом разжал руки и отступил. Спокойно щёлкнул кнопку чайника и направился рыться в шкафчиках в поисках заварки. А Ромка замер, закусывая губу, чтобы в голос не разразиться отборными матами. И кто это тут переигрывает?
"Но что делать, если Волк, кажется, тоже любуется твоей шкурой? Сделает ли он из тебя коврик, чучело или просто оставит рядом в качестве любимой игрушки?"
Глава 8 — Утро добрым не бывает
Сон. Да, событий одного дня было слишком много, и все они выплеснулись во сне: невинный поцелуй под омелой, своеобразные объятия на кухне, едкие подначки и обещание "съесть, если не приготовлю ужин"… Кто бы мог подумать, что заново переживать эти моменты наедине с собственным подсознанием окажется настолько возбуждающе?
А уж этот дурацкий укус! Чёрт, если в реальности я был просто шокирован и не понимал, с какой стати Черкасов ведёт себя так, то сон позволил вновь пережить всю гамму ощущений. Сомкнувшиеся на груди руки, крепко прижимающие к чужому горячему телу, тихий шепот на ухо, опаляющее шею дыхание… и укус. Резкий, быстрый, но осторожный. Удивительно интимный, словно обещающий продолжение. Прямо там, на кухонном столе. Или полу.
Фа-ак! Долбанные. Сны.
Ещё вечером я был уверен, что Черкасов просто слишком непосредственный и многое себе позволяет — возможно, чувствует от меня "неладное", — но теперь… Это я окончательно схожу с ума и вижу скрытый смысл в абсолютно нормальных поступках? Или Сергей действительно меня провоцирует?