Утром первого выходного предновогоднего дня Ромка был выжат и измучен. Нахлынувшие после насыщенного вечера сны его вымотали, парень просыпался раз пять за ночь и подолгу не мог уснуть, мучаясь от призрачных прикосновений и не отпускающего возбуждения. Пару раз пришлось красться в ванную и принимать холодный душ, чтобы унять разбушевавшееся воображение.
Часов в семь разбудила смс от Корнеева: на Новый год родители утаскивали друга к родне в другой город, и тот устроил по этому поводу панику, не желая уезжать. А второй звонок раздался ближе к одиннадцати, когда Рому накрыл очередной жаркий сон. Ещё не совсем соображая, что делает, не вынырнув до конца из сна, он хрипло выдохнул в трубку:
— Да, говорите…
И едва не кончил, услышав в ответ тот же голос, что и во сне:
— Доброе утро. Разбудил, да?
Так нежно, лаская слух, отдаваясь дрожью по всему телу. Ромка неосознанно застонал, утыкаясь носом в подушку… и мгновенно замолк, подавившись воздухом, понимая, что ЭТО — уже не сон.
— Да, прости, никак очухаться не мог, — попытался сказать как можно более уверенно и непосредственно, но получилось совершенно по-блядски. Хрипло, с придыханием и плещущимся где-то внутри желанием. И если Черкасов на другом конце трубки не прочувствовал "настроение", то он либо глухой, либо импотент. Либо совсем по девочкам, в чём Ромка очень и очень сомневался после того первого вечера у Сергея в гостях.
Хотя втайне Попов мечтал, чтобы Серёжа ничего не понял. Совсем ничего.
Но мобильная связь донесла до слуха бархатистый смех собеседника, мягкий и обнимающий. Понял, прочувствовал и, судя по последовавшей за смехом фразе, сделал свои выводы:
— Прости, не подумал. Надеюсь, ты спал в одиночестве, — всё тот же смех, но слова звучат жёстче.
— В компании, — хмуро отозвался Рома в попытке скрыть смущение.
Он стонал в трубку. Он. Стонал. В трубку. Во время разговора с Черкасовым. Представляя, как руки этого самого Черкасова плотно прижимают его к телу своего обладателя. Фааак! Как теперь в глаза смотреть-то?
Хмм… а как ему в глаза смотрел Серёжа после вчерашних "невинных" приколов, после которых у Ромы теперь такое состояние? Вот именно, спокойно. Без единого намёка на волнение или смущение. Интересно, он всех друзей вот так обнимает, кусает и поддевает пошлыми намёками или это прерогатива только бывших врагов?
— Ммм, и в какой же? — холодно, очень холодно.
У Ромки от этого голоса даже сердце сжалось, перед глазами словно бы потемнело, и из памяти выступила старательно затолканная куда подальше сцена. Упавшая вазочка с конфетами, шелестящие на полу фантики и короткий, неожиданный ответ:
— Что-то случилось? Девушка бросила?
— Угу, парень.
Попов сглотнул, пытаясь вернуться в реальность. В трубке молчали — Серёжа ждал ответа, видимо, тот был ему жизненно необходим.
— В обнимку с одеялом и электронной книгой, — честно отозвался он, резко передумав нести всякую чушь. — А разве бывает другая?
Очередной совершенно идиотский вопрос, но, в принципе, правдивый: у Ромы другой ой как долго уже не было. Если, конечно, не считать компанией Серёжу из сна. Тогда да, к хорошей книге добавляется хороший и страстный мужчина, доводящий его до безумия.
Впрочем, последний раз девушку Ромка приводил… пожалуй, в прошлом году на Хэллоуин. М-да, где уж тут крышу не сорвёт? Год с лишним без нормального секса, неудивительно, что он снова на парней начал заглядываться, как во времена самой первой гормональной бури.
— О Боже, — протянул Черкасов. — Из какой глуши ты выбралось, милое и невинное создание, раз не знаешь, какие ещё бывают компании?
— Тебе биологически или риторически? — фыркнул Рома.
— Описательно.
— Нуу… просто считай, что в тихом омуте, — Попов хотел было добавить ещё про чертей и про то, что на деле он не так уж и невинен, но вовремя спохватился, вспоминая о другом: — А откуда у тебя мой номер?
— Вызов себе вчера кинул, — заявил, словно так оно и должно быть. — Ты, кстати, когда будешь готов?
— К чему? — подозрительно переспросил Попов.
Он лихорадочно пытался вспомнить, что успел вчера пообещать уже на сегодняшнее утро, но память отказывалась подкидывать идеи. Странно, не мог же Рома быть в таком "эмоциональном бреду", что забыл о какой-то договорённости. Да, Черкасов успел и после ужина, когда они сидели и играли в приставку, выбить своего гостя из колеи, но…
— К прогулке, — бодро отозвался Сергей. — Или я могу к тебе в гости заглянуть. А то за окном почти минус тридцать, да и, помнится, демонстрировать тебе придётся не самые благопристойные идеи.
Тут-то память и вернулась.
— Боже-е, ты до сих пор хочешь это знать? — простонал он.
— Определённо!
Ромка тяжело вздохнул, роняя голову на подушку. Дело в том, что в самом конце вечера, когда гость уже собирался уходить, Серёжа вспомнил о вопросе, который так и остался без ответа: как же, по мнению Ромы, он подкупил Мымру "натурой"?
Попов как раз пытался снять куртку со слишком высокого для него крючка, когда до Сергея дошла мысль об этом маленьком упущении.
— Секундочку, — возмутился он. — А продемонстрировать подкуп Веры Васильевны?
Ромка одарил его скептическим взглядом и снова попробовал подпрыгнуть, чтобы стянуть куртку. Бесполезно. Вешалка в прихожей у Черкасова была прикручена по росту Серёжи, а не его гостя.
— И всё же? — продолжил Сергей, освобождая-таки одежду Попова из плена своего крючка.
— Хватит уже, а? — проворчал Рома, натягивая куртку, и честно выдал уже посещавшую голову мысль: — Ты не понимаешь, чего просишь.
В ответ Черкасов промолчал, но усмехнулся как-то излишне самодовольно и уверенно, нехорошо усмехнулся. Нет, не злобно, только вот у Ромки от одного его вида холодок пробежал по спине.
— Но я понимаю, как быть настойчивым.
А теперь вот! Звонок с самого утра, подтверждение, что Сергей не соврал и действительно умеет настоять на своём. Идеальное качество для мужчины, позавидовать только можно, но не в такие моменты.
— Что молчишь? — вновь подал голос Черкасов. — Через полчаса готов будешь? Морозиться пойдёшь?
Попов вновь вздохнул, искренне задумываясь, а не стоит ли дать парню то, что он хочет? Ну ладно, дадут ему по шее за то, что полез целоваться, но и всё. Ведь не запишет Серёжа его снова во враги из-за парочки не самых традиционных поползновений, он ведь и сам упорно шутит на гейскую тему. Или запишет?
Снова враждовать Ромке не хотелось. От слова совсем. Но что тогда можно сделать? Упорность Черкасова в желании узнать правду начинала уже раздражать, легче было позволить ему получить ответ и успокоиться, но ведь простенький ответ о поливке цветов парня не устроит. Слишком уж он проницательный.
Роме вспомнилась прямая спина, крепкие руки и напряжённые плечи… А это идея!
— Ко мне приходи, не вылезу я в первый выходной из дома, — показательно недовольно проворчал он. — Ехать…
— Буду через двадцать минут. Жди!
Сергей словно только этого и ждал, мгновенно выпалил ответ в трубку и отключился. Рома даже адрес сказать не успел. Или на эту информацию Черкасов тоже "вызов вчера кинул"?
"Но чего бы ни хотел Волк, если хищник решил что-то, от него уже не сбежать. Не скрыться даже в собственном доме".
Глава 9 — (Не)чистосердечное признание
Помнится, когда раздался писк домофона, от предвкушения у меня уже сводило скулы и покалывало пальцы. Собственные "грандиозные" планы заставляли нервничать, а это меня никогда ни к чему хорошему не приводило. Я всегда был человеком спонтанным и исполнял внезапные задумки на отлично, но стоило только хоть что-то распланировать чуть подробней, мысленно выстроить цепочку действий — всё, пиши пропало. И было страшно, что сейчас все мои задумки так же легко и просто полетят в тартарары.
Может, ну его? Не стоит? Ну не станет же Черкасов упираться целую вечность? Пару дней поимеет ему мозг и перестанет.
Так, стоять Ромыч! По идее, ты вчера этого хотел, так? Так. Значит, хватит волноваться и открой, наконец, Сергею эту дурацкую дверь, в которую он стучит уже с минуту.
Черкасов оказался до жути пунктуален — явился ровно через двадцать минут. Ромка за это время едва успел умыться, хоть как-то прибраться и закинуть в себя пару ложек маминого утреннего творога с отрубями. Есть совершенно не хотелось, от разыгравшихся нервов к горлу подступала тошнота, а руки подрагивали. И вообще собственное отражение в зеркале Попова совершенно не радовало: бледный какой-то, осунувшийся, с тёмными кругами под глазами.
Зато Сергей радовал цветущим видом, был свеж и красив. Привычный управляемый хаос в одежде, растрёпанные волосы, раскрасневшиеся от мороза щёки и шальная улыбка на губах. Только рубаха с жилеткой сменились лёгким тоненьким свитерком. Человек, всецело довольный жизнью и происходящими в ней событиями, привыкший получать то, что хотел. Собственно, именно за тем он и явился сейчас — вытрясти из Ромыча ответ на совершенно незначительный, но почему-то засевший в голову самому Серёже вопрос.
— Привет, — пробормотал Попов, закрывая дверь за пришедшим. — Завтракать будешь?
— Не, я ел, у меня же мясо вчерашнее оставалось с лапшой, — бодро отрапортовал Черкасов, но, посмотрев на Рому, добавил: — Но если что, могу с тобой посидеть, ещё чего-нибудь пожевать.
— Я позавтракал, — отозвался парень, понимая, что пусть желудок и пустой, он всяко не сможет сейчас впихнуть в себя хоть ложку еды.
— М-да? — скептически, более внимательно оглядывая Попова. — И чем же?
— Творогом, — честно признался Рома. — Хороший диетический завтрак.