— Твоя мать и твоя сестра отказываются сдавать анализы. — Он поднял руку, зная о том, что она вот-вот вспылит. — Вероятно, это не сработает в любом случае. Скорее всего, она не будет расти достаточно быстро, чтобы он оказался в кандидатах на химиотерапию, и нет никакой гарантии в том, что пересадка поможет. Или что болезнь не распространится на новый орган.
Сьюзан вскочила на ноги.
— Не имеет значения. Это шанс. И он может сработать. Прямо сейчас, или он просто умрет. — Она мерила шагами комнату и дергала себя за волосы. — Я пройду тест, и посмотрю, подхожу или нет.
— Сьюзан, остановись. — Девушку остановил голос Эрика, и она выжидательно посмотрела на него. Мужчина провел рукой по своему лицу. — Послушай, мне нужно идти. Моя жена принесет ужин домой, и они с сыном будут дома в течение часа. Но тебе не нужно проходить через все это. Твой отец все равно не хочет пересадку.
— Что значит, он не хочет?
— Он сказал доктору, что не примет пожертвование. — Эрик поднялся и подошел к ней и остановился. — Он злой старик, который слишком много пьет и чувствует, что ему больше не для чего жить. Его переполняет вина, и он думает, что заслуживает смерти. Мой дедушка был таким же, и просто позволил раку забрать его. — Напарник обнял Сьюзан и прижал ее голову к своему плечу. Она не обняла его в ответ, но и не отстранилась, ее тело онемело, а мужчина был таким теплым. — Единственное, что я скажу, не оставляй между вами ничего не досказанного. Ты пожалеешь об этом. Тебе нужно поговорить с отцом, даже, если тебе придется вышвырнуть из комнаты остальных членов семьи.
Он был прав, но Сьюзан не была к этому готова.
— Я поговорю. Но не сегодня.
Эрик отодвинул ее от себя на расстояние вытянутой руки, и не сводил с девушки глаз.
— Не жди слишком долго, ладно? Он не собирается с этим бороться.
Сьюзан кивнула. Она провела напарника до двери, проводила его, и заперла дверь, а потом пошла в спальню, легла и заплакала. Сейчас у нее могло быть только одно утешение, но она была уверена, что не сможет связаться с Джимом. Тем не менее, девушка протянула руку и взяла с прикроватного столика телефон.
Девушка нахмурилась, когда увидела пропущенный звонок, и прослушала сообщение. Черт возьми! Он звонил почти полтора часа назад. Сьюзан быстро набрала номер Джима. И когда ответила голосовая почта, она просто повесила трубку и сильнее заплакала.
Злясь на Джима, на себя, и, в основном, на жизнь, она закричала и швырнула телефон в стену. Сьюзан смотрела на то, как на пол падали осколки, но не реагировала на это. Она устала от одиночества, и знала, что жалеет себя, но ей было все равно. Она просто хотела, чтобы кто-нибудь поддержал ее. Даже, если он был незнакомцем, так делал Джим — своим прикосновением и тем, как он смотрел на нее, когда она касалась его.
Но это было не важно. Сьюзан не была главным приоритетом в жизни Джима, и никогда не будет. «Стальные Когти» всегда были его главным делом, и не оставляли ей места. Конечно, она не хотела быть его «старушкой», но хотела чувствовать себя особенной; Сьюзан не хотела усаживаться позади него перед толпой мужчин, которые, скорее всего, закончат свою жизнь тюрьмой или смертью.
Это понятно. Она никогда не была вверху чьего-либо списка, да и не ожидала этого. Все, что она могла сделать — это надеяться на то, что где-нибудь попутно, пока Джим будет делать то, что он делал со своими братьями в дороге, он, по крайней мере, подумает о ней и перезвонит.
ГЛАВА 8
Джим сидел на своем новом байке в далеком грязном каньоне у шоссе 15, к югу от границы с Вашингтоном, курил сигарету и хмурился от того, что видел, как пыль и грязь уже покрыли его детище.
— Сукин сын, — пробормотал он.
Боксер усмехнулся.
— Она действительно сексуальная, чувак. Прости, но это была ее первая поездка.
Джим пожал плечами.
— Я обкатал ее немного раньше. Просто хочу, чтобы у нее появилось имя до того, как нас похоронят.
— Рита. Самую красивую женщину, которую я когда-либо встречал, звали Рита. У нее были искусные губы, гигантские сиськи и талия размером с мое запястье. Я мог обхватить одной рукой всю талию, но не мог удержать ее сиськи обеими. — Боксер покачал головой, а его глаза затуманились от воспоминаний.
Джим удивленно спросил:
— Так ты думаешь, что я должен назвать свой мотоцикл Ритой?
— Конечно. Эта тачка заслуживает имя самой красивой женщины в мире. — Боксер был абсолютно серьезен, а Джим пытался вспомнить Риту. Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь из них когда-либо интересовался женщиной, не сказав об этом другому. Но не помнил никого с таким именем.
Не имело значения.
— Не могу… — сказал Джим. — Мою бабушку звали Рита. Я не могу назвать свою тачку в честь женщины, которой нужно было тридцать минут для того, чтобы пройти через гостиную. Это было бы оскорблением. — Он ласково похлопал байк. — Я подумал о Шейле. Это красиво, женственно и сильно.
— Полагаю, Шейла сработает. — От недовольного ответа Боксера Джим рассмеялся, но быстро замолчал. Он услышал вдалеке грохот мотоциклов и подумал о том, будет ли это его последний смех. Он потянулся, и дотронулся до пистолета за спиной, а затем наклонился к своему сапогу, в котором спрятал охотничий нож. Это была вся его защита, и он решил написать Сьюзан. Все это было от отчаянья, да и времени у него все равно не было — байкеры «Диаблос» Бланко уже появились из-за поворота и въехали в каньон.
Джим слез с байка, встал рядом с остальными, и расправил плечи. Они могли бы начать с вежливости, но что-то пошло не так, и Джим был к этому готов. Он бросил окурок в грязь, и смотрел на то, как облако пыли оседало обратно на землю, пока группа мужчин останавливалась перед ними.
Речончо спешился первым, затем Сауза. Двое мужчин были так похожи, что было даже страшно, но лицо Речончо было круглым и заплывшим жиром, а его живот выпячивался вперед над ремнем, тогда как Сауза производил впечатление, как будто только что вышел из спортзала. Речончо медленно двинулся вперед и остановился перед Ари, они смотрели друг другу в глаза и каждый, при этом, уверенно улыбался.
— Привет, гринго. Что у тебя есть для меня? — прохрипел Речончо.
Джим наблюдал за мексиканцами, но бросил быстрый взгляд на Ари, и заметил хмурый взгляд на его лице.
— У меня дело. Ты созвал эту встречу. Что у тебя есть для меня?
— Ты предлагаешь нам десять процентов, — сказал Сауза, не сводя глаз от Джима. Тот быстро кивнул. — Мой брат считает это оскорбительным. Но мы не жадные, амиго. Знаешь, мы не просим много. Только столько, сколько стоит работа.
— Я же говорил, что мы не будем вести переговоры, — возразил Ари.
Джим прочистил горло.
— Чего ты хочешь, Сауза? Как вы думаете, сколько стоит эта работа? — если он доверит этот разговор Ари, никто из них не доберется домой, кроме как в мешках для трупов.
Речончо засмеялся глубоким, ужасным смехом.
— Эй, босс, мне нравится твой парень. У него есть мозги. Было бы глупо не слушать его, и заставлять меня их снести.
Ари сделал шаг вперед, положил руку на спину Джиму, и тот схватил его за руку.
— Мы слушаем, — сказал он одновременно и Ари, и "Диабло".
Сауза кивнул.
— Пятнадцать процентов. Мы хотим семьдесят пять тысяч баксов за пробег, и останемся довольны. Это выгодная сделка. Мы работаем с Сантосом по поставкам на юг и платим им двадцать процентов. Считай это дружеским предложением.
— К черту! — взревел Ари. На его виске, в тусклом свете заката, запульсировала вена. — Десять процентов или ничего, говнюк!
— Заткнись! — закричал Джим и оттолкнул Ари назад, а за его спиной послышался громкий звук выстрелов. Он повернулся лицом к мексиканцам, которые держали в руках оружие. Его байкеры стояли в таком же положении. Он вытащил свой пистолет и Ари, не доверяя своему лидеру в том, что тот сдержит конкурентов.
— Может быть, ты пересмотришь свой ответ, босс, — сказал Речончо. Он поднял пистолет и направил его на Ари. — Мои люди очень быстрые. Они убьют твоих людей после того, как я выстрелю в тебя и прежде, чем кто-нибудь убьет меня за то, что я стрелял в тебя.
— В этом нет необходимости, — ответил ему Джим. — Ваше предложение достаточно разумно, чтобы принять его во внимание. Проблема в том, что здесь находятся не все наши люди, чтобы принять решение. Мы дали тебе шанс передать наше предложение твой команде, Сауза. Все, чего я хочу — такой же вежливости.
Сауза кивнул в знак согласия.
— Возвращайся в свой клуб, поговори со своими людьми, и дай нам знать. У вас семьдесят два часа на ответ. Если вы будете согласны, мы встретим вас здесь с первой партией. Если вы этого не сделаете, для вас все пройдет не так гладко. — Он сделал вид, что убирает свой пистолет, и остальные последовали его примеру. Джим кивнул своим людям, чтобы те сделали то же самое, засунул оба пистолета в свои штаны и бросил на Ари предупредительный взгляд.
Джим подождал, пока вся конкурирующая банда села на свои мотоциклы, и выехала из каньона. Диггер и Донни тоже усаживались на свои байки, но Джим махнул им рукой, чтобы они заглушили свои двигатели. Он закурил сигарету, желая протянуть время. Он стоял и пытался расслабиться, затем достал телефон и выругался, увидев пропущенный звонок от Сьюзан.
Он услышал стон Боксера и взглянул вверх.
— В чем, черт возьми, твоя проблема?
— Чувак, ты прошел через все это, и не потерял своего хладнокровия. Теперь же, ты смотришь на свой телефон, и жалко выглядишь, и я думаю, что ты хочешь поговорить со своей девушкой. — Боксер покачал головой. — Что в этой женщине такого?
— Ничего, Боксер. Отвали. — Что он мог сказать другу, если сам не был в этом уверен? — у меня голова идет кругом, веришь ты или нет.
— Ладно. — Тот наклонился к нему и заговорил тише. — Что, черт возьми, это было? Ты окажешься в аду, благодаря Ари, как только мы вернемся домой. Надеюсь, ты об этом знаешь.
Джим пожал плечами.
— Я могу это пережить. Он принял неверное решение, и нас всех чуть не убили. Если мы начнем войну с этими ребятами, то нам нужно хоть какое-то преимущество. Численное. Побольше оружия, прикрытие. Так мы умрем. Все, что я сделал — это принял решение, которое поможет нам быть живыми еще семьдесят два часа. — Он осмотрел пространство позади огромной фигуры Боксера, и увидел, как Ари пинал землю, ругался и кричал. — Он теряет самообладание, брат, разве ты не видишь?
— У него появилось желание умереть или что-то вроде того, точно. — Боксер шутливо ударил Джима по плечу. — Думаю, не так давно мы там и были. Но, если серьезно, что мы должны теперь делать? Мы уже проголосовали, и голосование показало, что мы едем к «Даймондбэкс», когда "Диаблос" не принял наше предложение. Мы не можем вернуться и голосовать снова.
— Думаю, можем, — возразил Джим. — Они не отказались. Вели переговоры. И если бы у тебя хватило смелости проголосовать против Ари, мы бы не рассматривали как альтернативу этих бритоголовых. Итак, мы возвращаемся, и голосуем за новое решение. Оно не так уж сильно отличается от прежнего, и я думаю, что оно пройдет. Ари взбесится, но так будет лучше для клуба.