9
Прошло пару дней. Леон не показывался. Мой полицейский кошмар тоже. И я немного успокоилась. Жизнь вошла в привычное русло.
Сегодня с утра светило солнце, день обещал быть жарким. Поэтому я решила надеть на работу короткий сарафан.
Смотрелся он на мне отлично. Это подтверждали взгляды, которые бросали мужики на меня, когда я шла в нем по улице.
Только я не подумала о том, как я поеду в нем на велосипеде. Да гулять в нем было отлично. Ветер раздувал лёгкую ткань и он воздушно смотрелся на моем худом теле. Но на велосипеде это было проблемой. Мало того, что ехать было неудобно, так ещё и подол того и гляди норовил задраться.
А другого транспорта у меня не было. У Леона и самого не было машины. Он всю жизнь прожил на пособии.
И времени на переодевание тоже не было. Я и так уже опоздала на работу два раза на этой неделе и в наказание шеф поставил меня в вечерние смены.
Работала я в пекарне. Продавцом. И теперь в конце смены я должна была все убрать, проверить и закрыть. Так что, домой я возвращалась, когда мои соседи уже спали.
Я так и ехала на велосипеде, одной рукой придерживая подол сарафана, когда услышала за спиной звук медленно двигающейся машины.
У водителя была прекрасная возможность обогнать меня несколько раз, но он упорно этого не делал.
Наконец, машина поравнялись со мной. Блять, это была полицейская машина. Неужели, я нарушила правила? Только штрафа мне сейчас не хватало.
Но я продолжила крутить педали. Меня же не просили остановиться.
Вдруг стекло пассажирской двери опустилось и я услышала знакомый голос:
— Пересаживайся, подвезу.
Алекс. Блять. Опять он.
Я никак не реагирую и еду дальше. И тут раздается гул сирены.
Я резко торможу. Машина тоже останавливается.
— Ты что? Спятил? — кричу я ему по-русски, раз уж мы выяснили, что этот язык ему знаком.
Сирена, к счастью отключается, но внимание к моей персоне уже привлечено. Не так часто тут услышишь полицейскую сирену. На меня с любопытством смотрят местные бабушки и турок из палатки с шаурмой.
— Садись в машину, — кричит Алекс.
— А велосипед куда я дену? — отвечаю я. — В карман засуну?
— Вон, у автобусной остановки запаркуй, — кивает он в сторону лавочки, на которой примостились две старушки, чей день сегодня сделали мы с Алексом.
Этот не отстанет. Я слезаю с велосипеда и паркую его возле остановки. Здороваюсь с бабушками на лавке.
Я явно дала им тему для разговора на этот день.
Иду к полицейской машине, задрав подбородок.
Ну и что, что он полицейский? Это не даёт ему права нарушать закон. Что он мне сделает? Днём? На улице? Короче, я его не боюсь.
Открываю дверь и плюхаюсь на сиденье. Именно плюхаюсь, а не эротично сажусь.
— Ну? — хмурясь, спрашиваю я и гляжу ему прямо в глаза.
Он ухмыляется и заводит машину.
— Куда ехала? — глядя на дорогу, спрашивает Алекс.
— На работу, — бурчу недовольно и складываю руки на груди.
— Где работаешь? Куда везти?
— Это что, ты теперь меня на работу будешь отвозить? — ехидно спрашиваю я.
— Если ещё раз будешь в таком блядском платье на велосипеде местных смущать, то я тебя в участок в клетку отвезу.
— Оно не блядское! — возмущаюсь я.
— На велосипеде в нем ты смотришься именно как блядь.
— Ты за этим меня в машину позвал?
— Куда везти тебя? Говори.
— К Шутцу, в пекарню.
10
Сегодня я приезжаю на работу вовремя. Прежде чем выйти из машины, Алекс берет меня за запястье и притягивает к себе.
— До скольки ты сегодня работаешь?
— А ты заехать за мной хочешь? — удивляюсь я. — Может, еще с родителями познакомишь?
— Знаешь, что? — его глаза сверкают недобрым огоньком.
Ему не дают договорить, потому что к машине подходит какой-то мужик и начинает приветствовать его. Воспользовавшись этим, я быстро открываю дверь и выбегаю на улицу.
— Вара, — хозяин пекарни так и не научился правильно выговаривать мое имя, — сегодня останешься закроешь тут все.
— Опять я? — знаю, что спорить бесполезно, но сколько можно? Уже который день я остаюсь последней, чтобы убрать тут все и закрыть.
— Тебе рассказать, сколько раз ты опоздала в этом месяце? — спрашивает Шутц. — Помню, в школе нам рассказывали, что при Сталине у тебя на Родине за такое даже расстреливали.
Я закатываю глаза. Началось.
Шутц обожает разговаривать со мной о Советском Союзе. В начале я пыталась донести до него, что родилась я намного позднее того момента, когда СССР перестал существовать. Ему пофиг.
Еще он любит обсудить со мной Сталина. Я однажды перевела разговор на Гитлера. И с тех пор вот вынуждена оставаться последней на работе.
Господи, дай мне сил протянуть еще год, чтобы получить это долбанное гражданство и свалить из этой пекарни.
Мой обычный рабочий день.
Весь день на ногах. Под конец рабочего дня хочется скинуть с себя все и упасть где-нибудь. Хоть на лавочке за столом.
Смотрю на часы. До конца смены остается еще час. Через час все разойдутся, а мне придется еще час убирать, сдвигать и закрывать. Ненавижу.
В этот момент двери распахиваются и в пекарню входит тот, кто усиливает мое чувства ненависти.
Алекс проходит и садится за столик, даже не взглянув на меня. Делает заказ. Вольготно располагается на диванчике и достает телефон.
К нему тут же подбегает Шутц. Они о чем-то оживленно беседуют.
Просьба клиента отвлекает меня от наблюдения за Алексом и я возвращаюсь к работе.
Люди за столиками сменяют друг друга и только Алекс продолжает сидеть там же, на диване, и не спеша попивать кофе.