После вчерашней вечеринки народ на социолингвистике сидел вялый и сонный. Поздоровалась, села на свое место. Андрея не было.
— Где Андрюха-то? — подсел ко мне Костя.
— Я знаю? — огрызнулась я. — Потерялся.
— Совсем потерялся? — удивился Костя.
— Совсем.
— Понятно, — протянул Белицкий. — Ну я тут присяду?
— Сидишь уже, — вытащила наушники, включила аудиозапись, и повторяла, повторяла: bastante, no entiendo, por qué me tratas tan…
Шла в раздевалку, в другой корпус идти, когда меня окликнули.
— Маша!
Оглянулась. Меня догонял парень с параллельного потока, то ли Боря, то ли Слава (полное имя Борислав, потому что) Сурков. Вчера два раза ко мне в клубе подходил.
— Привет!
— И тебе.
— Маша, а что ты вечером делаешь?
— Да ничего особенного, учить буду, сессия скоро.
— Да ну нафик, новый год скоро, а ты сессия! Пойдем, посидим где-нибудь, или в клуб оторвемся.
— Нет, мне завтра два зачета сдавать — по философии и по зарубежному искусству, а я не успеваю.
— Слушай, мы с друзьями тридцать первого в 'Облаках' зависнем. Пойдешь со мной? Приглашаю.
— Тебе что, кроме меня не с кем?
— Желающих много, да я не хочу. Пошли, что ты — с предками киснуть будешь?
Вот как раз это мне не грозит.
— Ладно, но я сама за себя плачу.
— Я приглашаю.
— Нет. Или так, или никак.
— Учти, там дороговато, — усмехнулся.
— Ничего, дома поем. За танцпол деньги не берут?
— Да вроде не брали. За тобой в девять заеду, ок?
— Давай в десять у клуба? Подъеду, наберу.
— Ну давай. Все, подруга! — и сделал ручкой.
Охранник у входа смотрел на меня так внимательно, будто видел мою фотографию на стенде 'Их разыскивает полиция', однако пропустил, и даже придержал дверь. Поднялись на пятый этаж, оставила в раздевалке шубу, поправила волосы. Коктейльное черное платье отлично смотрелось с ботильонами на металлической шпильке.
— Шикарно выглядишь, — у Бори-Славы блестели глаза. — Пошли, все здесь уже.
В большом зале было тесно и шумно. Очень тесно и очень шумно. От каминов с настоящим огнем не столько тепло, сколько ощущение роскоши. Танцпол и сцена очень маленькие, но это никого не смущало — танцевали за столиками, между столиков, и на столике, правда недолго — тут же подошел охранник, вежливо подал девушке руку, помог сойти. Видимо, предупредил, потому что лицо у нее стало напряженным, и она что-то горячо и быстро заговорила.
— О, Каринка сегодня рано, — радостно сообщил мне Боря. — Обычно к двум на стол запрыгивает.
— И что? — надо же разговор поддержать.
— Еще раз залезет — уйти попросят. Вообще, после такого могут больше не пустить, но она безвредная, не скандалит. Вот наш столик, падай.
— Привет, — вежливо кивнула я.
— Хай, — смуглый парень откровенно меня разглядывая. — Я Фома.
— Милана, — мурлыкнула блондинка с очень светлыми длинными волосами, обнимая Фому.
— Маша, — улыбнулась.
За столом на шестерых нас было четверо.
— Айнур с Дианкой сейчас подойдут, вон дергаются, — Боря показал на танцующую парочку, помахал официантке, подзывая. — Что пить будешь?
— Давайте уже закажем, — капризно надула губки Милана. — А то здесь не дождешься. Я хочу салат с морепродуктами и гребешки!
— Жрать охота, — поддержал Фома. — Мяса бери побольше.
— Маш, ты что?
— Салат какой-нибудь и пиццу 'четыре сыра'. И сок.
— Как в студенческой столовке, — подколола Милана. — Не трясись, у Борюсика денег хватит.
— Виски неси сразу бутылку, а то разбодяжите, — поторопил Фома.
— Мальчики, а шампанское, — протянула его подруга. — И коктейльчик, только с текилой, Борюсик!
Официантка повторила заказ и ушла.
— Пошли в бар, — скомандовал Боря. — Пока заказ принесут, засохнем.
Парни ушли, я от скуки стала разглядывать соседей.
— Ты давно с Сурковым? — Милана продолжала улыбаться, но только губами. Глаза были колючие. Что я ей сделала-то?
— Мы просто учимся вместе, — пожала я плечами.
— А, — понятливо согласилась она. — Ты из свеженьких.
— Что? — я действительно не поняла.
— Да не обращай внимания, — О, Диана! А твой где?
— С парнями в баре толкается, — очень красивая рыжеволосая девушка села напротив. — А это и есть новая девушка нашего Бори?
— Да, это Маша, — пропела Милана и обе засмеялись.
К двум ночи мне было смертельно скучно. Кроме танцев, развлечься было нечем. Конкурсы были рассчитаны на людей, расположенных к веселью парой крепких коктейлей, разговоры за столом сводились к обсуждению кому что купили (парням родители, девушкам поклонники), кто где был (в основном 'модные' названия) и как там 'оторвался'. Ни фамилии героев, ни их похождения мне были не интересны, поэтому я не вслушивалась. Танцевала или смотрела на танцующих, на обстановку. Дизайн был действительно отличный. Ко всему, парни были уже довольно пьяные, да и у девчонок глаза блестели и речь становилась быстрой и не особо связной. Впрочем, тут, может, и не в шампанском дело. Сурков еще и лапать пытался — то за плечи обнимет, то за коленку, бред какой-то в ухо нес. Терпеливо отрывала от себя его конечности и старалась дышать в сторону. Я бы давно ушла, но метро было закрыто, а такси, по любой цене, вызвать было невозможно. Оставалось только ругать себя за глупость и ждать открытия метрополитена. Когда в очередной раз у Суркова случился приступ нежности, я встала.
— Ты куда? — он был не слишком доволен.
— Носик попудрить, — также любезно ответила я.