— Пафнутий, ты что тут творишь?!
— Провожу с вашим работником ускоренный тренинг по воспитанию трудолюбивого травоядного человека. — бодро ответил я.
— Отойди от него, иначе я тебя уничтожу. На корню. И следующую тысячу лет ты проведёшь, подвешенный в пустоте, без возможности двигаться, общаться, видеть и слышать. Ты способен прожить тысячу лет, замурованным в пустоте?!
Признаюсь, после этих слов я засмеялся.
Но вот «Карл» сжавшись в своём кресле негромко пробормотал:
— Зря вы смеётесь, Пафнутий! Асклепий будет пострашнее вашего ада. И тысячу лет в этом месте растерзают вашу душу, уж не сомневайтесь.
Что-то меня смущало в происходившем. Наверное то, что я не всё понимал.
— Эй, кто бы ни был, Голос-За-Кадром, я хотел бы знать, где я нахожусь?
— Я могу тебе показать!
Сводчатый потолок вдруг подвинулся. Подняв голову, я увидел, как лепестки разъехались и спрятались в стене. Что бы там не было, за толстым выпуклым стеклом, накрывавшим зал, словно линза — оно было чёрным. Если я скажу, что мы все помещались под чёрным тазом, то это сравнение, несмотря на всю свою непоэтичность, окажется весьма точным. Несколько секунд все присутствовавшие смотрели в эту черноту. Ничего не происходило.
Но затем у края прозрачной крыши появился острый нос, принадлежавший, без сомнения огромному астроинженерному сооружению. Нос этот этот плавно и беззвучно двигался, постепенно заполняя собою всё чёрное пространство над головой, пока наконец мне не стало ясно, что это фрагмент громадного звездолёта, имевшего настолько большие размеры, что он не вмещался целиком в проём светового люка, самого по себе весьма немаленького.
Величественно и в полной тишине он проплывал над моею головой. Расстояние до этого межзвёздного корабля едва ли превышало двести метров. Я мог хорошо видеть инженерные отметки на его корпусе, обведенные красной краской створки дверей и громадных аппарелей, всполохи оранжевых габаритных огней на длинных и лёгких выносных мачтах. Космический корабль — это всегда величественное зрелище, но большой космический корабль просто подавляет своими габаритами.
Я восхищённо следил за изящным красавцем, потрясённо размышляя над двумя особенностями представшей картины: во-первых, мне совершенно был незнаком тип проплывавшего перед глазами космического корабля, что само по себе казалось довольно странным, а во-вторых, на звёздном небе не горело ни одной звезды!
Такого вообще не могло быть! Где же мы находимся? В пещере? Под водой? А может, мне показывают картинку, отредактированную компьютером, с которой предусмотрительно убраны все астрономические ориентиры, способные помочь мне в определении места своего положения?
— Ну что, Пафнутий Чемодуров, ты многое понял из того, что увидел? — в голосе невидимого собеседника послышалась ирония. — Сейчас я отправлю тебя в отсек депортации и вышлю вон. И если ещё хоть раз ты позволишь себе поднять руку на моего человека, я уничтожу тебя, я… — голос запнулся. — я заставлю тебя раскаяться в содеянном.
Внезапно всё вокруг исчезло — и кресла с объёмными экранами, и люди-альбиносы, и само помещение с прозрачным куполом. Я вдруг очутился совсем в другом месте — большом и совершенно пустом помещении, эдаком кубе со сторонами пять-шесть метров.
Я растеряно оглянулся. Никогда ещё с подобным способом перемещения мне сталкиваться не доводилось.
— Интересные у вас тут лифты, — только и нашёлся я что сказать.
А голос неожиданно засмеялся. Признаюсь, меня порадовала эта естественная человеческая реакция, по крайней мере теперь я мог быть уверен, что поддерживаю разговор не с машиной.
— Ну ты, Пафнутий, даёшь! Ты никак решил, что и вправду куда-то переместился? Ха-ха-ха! А мой голос, по-твоему, доносится через динамик? Ха-ха! — невидимый собеседник внезапно оборвал смех и помолчал, дожидаясь моей реакции, но поскольку я тоже молчал, наконец, добавил, — Мой голос звучит в твоей голове!
— А вот этому я уже не поверю! — возмутился я. — Когда ты грозил мне Асклепием, твой голос слышал Карлтобрильян! Он точно его слышал, потому что вмешался в наш разговор и подтвердил сказанное тобою!
— Конечно, он всё слышал! И все остальные, тоже слышали. Потому что мой голос звучит и у них в головах тоже! Чтобы убедиться в этом, можешь попробовать ответить мне мысленно.
Я мысленно и ответил: «Будь так добр и сказочно любезен: вали отседа!» На что мой невидимый тут же отозвался: «Не хами! Не то ты сам свалишь туда, куда совсем не рассчитываешь попасть!»
— Ладно-ладно, мне уже страшно, — огрызнулся я; признаюсь, фокус с чтением мыслей несколько сбил меня с толку. — Ты, кто вообще такой, друг сердешный?
— Я — Бог этого места.
— А-а-а, понятно. Я тут недавно побывал в дурдоме по случаю. Правда, случилось это в двадцатом веке, ну да ты, Местный Бог, наверное, это знаешь. Так вот в тамошней «дурке» я видел сразу нескольких богов. Один называл себя оживающим Озирисом, симпатичный такой дядька, кстати, египтолог по образованию. В туалете мочился на пол и струёй, пардон, мочи, рисовал знаки демотического письма. Это не шутка, чистая правда! А другой бог…
— Заткнись, придурок! В моей власти — управление законами этого места. Впрочем, принимая во внимание скудость твоего воображения, ты, наверняка, пожелаешь это проверить.
— Да, было бы неплохо отменить навскидку пару законов.
Едва я произнёс эту фразу, как ощутил лёгкий, но явственный толчок крови в голове — верный признак невесомости. Я поднял руку перед собой и не почувствовал веса «чекумаши», пристёгнутой к предплечью. Здорово! Ещё секунду назад притяжение существовало, теперь — исчезло. Трюк интересный, хотя, в принципе, объяснимый.
— Отлично, фокус допускается к демонстрации в местах массового скопления людей, — прокомментировал я случившееся.
— Вот что, умник, выстрели-ка из своей «чекумаши» в мишень, что находится позади тебя! — приказал мне голос.
Я был готов поклясться, что позади меня не было никакой мишени, но повернувшись, обнаружил обычную ростовую мишень человека. Отдал мысленный приказ, доводчик бросил мне в правую ладонь пистолет, я вскинул руку и нажал на курок. Выстрела не последовало. Я отдал мысленный приказ левому пистолету, он упал мне в ладонь, я вскинул левую руку и нажал на курок. Опять ничего!
Чертовщина! Я ведь стрелял из «чекумаши» в стеклянную стену! И всё прекрасно работало… И потом… не могут же два пистолета выйти из строя одновременно. Признаюсь, тут мне действительно сделалось не по себе.
— Похоже, в инверторах обоих пистолетов не возбуждаются электромагнитные обмотки, — с едким сарказмом проговорил голос, — Некоторые проблемы с релевантностью закона Фарадея в этом месте и времени, не находишь, умник? Но ты не волнуйся, на Даннеморе всё у тебя получится нормально.
— Ага… на Даннеморе, говоришь? Стало быть, ты меня туда вернёшь?
— Верну, верну, тебе от этого не отвертеться. Только никогда больше не смей прыгать в транс-темпорный переход, без особого на то разрешения. Понял?
— Понял-понял. Я может, и похож на идиота, но на самом деле я просто кретин. Так что сказанное понимаю с двадцать третьего раза запросто.
— Молодец, значит, ты не совсем потерян для будущего счастья. Тогда выскажу более сложную мысль: скажи мне, Пафнутий, в чём проблема твоих отношений с Натальей?
— С Натальей? Тихомировой, что ли?
— Что ли, да.
— Никаких проблем нет.
— А в чём же дело?
— Ты про что?
— А ты не понимаешь? Ты всё-таки туповат для своего вполне зрелого… если не сказать, преклонного, возраста.
Я промолчал. Ну, туповат, так что ж! что есть, то есть, хотя, конечно, это с какой кочки на вершину моего интеллекта смотреть.
— Ты знаешь, что такое «стимул»? — неожиданно поинтересовался невидимый обладатель басовитого голоса.
— Мотив, пробуждающий волевой импульс… — предположил я осторожно.
— Это в вашей школе для врождённо-убогих казаков учат таким определениям, — назидательно проговорил мой собеседник. — На самом деле «стимул» — это палка, которую возница втыкает в зад запряженному мулу дабы заставить оного двигаться. Иначе не получается — это ленивое толстокожее животное равнодушно к пинкам, крикам и ударам хлыста. А палка, засунутая в задницу, весьма действенно формирует у мула «мотив, пробуждающий волевой импульс».
— Не знал.
— Теперь знай. Я хочу спросить: чтобы ты повёл себя в отношении Натальи как мужчина, тебе нужен стимул? Если проблема только в этом, то я сумею найти для твоего зада бо-о-о-ольшую палку.
— Не надо мне никакого стимула.
— Ну так давай!
— Извините, любезный Голос-За-Кадром, но я не уверен, что мы понимаем друг друга…
— Да ты совсем туп, как я погляжу! Мозги, видать, окончательно пропил, канализировал, так сказать, из черепа в кишечник по позвоночнику. Я говорю о том, чтобы ты залез на неё и осеменил.
— Ага… — я задумался на секунду. — Немножко ветеринарный термин, но общая мысль понятна.
— Молодчина! Я думал, ты меня сейчас спросишь, что такое «осеменил».
— Ну, нет! Нам в школе рассказывали: аисты, младенцы в капусте, всё такое.
— Немного не так, но по смыслу верно.
— А вам-то, любезный, что за интерес в том, чтобы я её того…
— Это не мой интерес, а твой. Запомни. Без этого у тебя не будет будущего! Вообще никакого.