— Хотел посмотреть, как у вас тут что, — ответил я привычной заготовкой.
— И ты думаешь, я в это поверю? — спросила она. — За все время существования Системы ты первый, кто прошел этими вратами оттуда сюда. И все это просто ради того, чтобы посмотреть?
— Скажем так, мне было любопытно как выглядят и живут те, кто устроил целой галактике этот ад на колесиках, — сказал я.
— Ад?
— Бесконечную войну, — сказал я.
— Но ведь это не так, — сказала она. — Я бывала в системных мирах, и видела представителей разных цивилизаций, живущих в мире и согласии. Я видела целые планеты, где нет насилия, нет даже мелкой уличной преступности. Я видела, как люди живут, работают, растят детей…
— А крылатых розовых единорогов, танцующих на радуге, тебе там не встречалось?
— Прости, что?
— Я видел другое, — сказал я.
— Красота в глазах смотрящего, — сказала она. — Ты солдат и сидишь в окопе. Неудивительно, что тебе кажется, будто везде война.
— А на самом деле это не так?
— Не так, — сказала она. — Конечно, война — это часть игрового процесса, но только часть. Поверь, в эту игру вовлечены миллиарды разумных, но не все они воюют. По сути, агрессивной прокачкой занимается только около сорока процентов игроков.
— Это тоже миллиарды, — сказал я.
— Но это их выбор.
— Ага, значит теперь у них есть выбор, — сказал я. — А был у них выбор, когда ваша адская машинка пожирала их планеты, промывала им мозги и рисовала там свой интерфейс? А есть у них выбор не играть?
— Есть.
— А выбор выйти из игры?
— Нет, — сказала она. — Но такова плата за сохранение разума во вселенной.
— Эту историю я уже слышал, — сказал я. — Еще Флойд рассказал мне, что если бы не вы, то войны между расами были бы куда более жестокими и разрушительными.
— Он не так уж неправ.
— Но теперь-то мы этого никогда не узнаем, — сказал я.
— Мы знаем, — сказала Селена. — Я знаю, я видела. Бактериологическое оружие, без единого выстрела выкашивающее население целого мира. Астероиды, разогнанные до субсветовых скоростей и разносящие планеты в атомарную пыль. Столкновения могучих звездных флотилий, в результате которых гибли целые звездные системы.
— И вы усмирили их всех, загнав в рамки своей игры?
— Нет, это было еще до возникновения Системы, — сказала она. — И это стало одним из основополагающих факторов для ее создания.
— И как же тогда ты могла это видеть?
— Ты тоже сможешь, — пообещала она. — Я покажу.
— Кинохроника?
— Что-то вроде того, — улыбнулась она. — Чей черед спрашивать?
— Не знаю, я не следил.
— Тогда спрошу я, потому что я — женщина, — сказала она. — Всю ночь я готовилась к встрече с тобой этой беседе, и читала логи твоего игрового процесса. Но они неполные. Кто их затер?
— Не я.
— Я знаю, что не ты. Но кто?
— Может быть, тот, на чью голову выписали аж два модераторских квеста подряд?
— Зомби? — спросила она. — Как он это делал?
— У него какой-то баг в интерфейсе, — сказал я. — Он мог видеть куски программного кода.
— Хм, занятно, — сказала она. — Жаль, что он не смог прийти.
— Мне тоже очень жаль.
— Тогда спрашивай.
— Как это остановить?
— Систему? — уточнила она.
— Да.
— Задай другой вопрос.
— Почему?
— Потому что остановить Систему невозможно, — сказала она. — Единожды запустив процесс, наши предки сделали его необратимым.
— Но здесь у вас ничего подобного нет.
— Это привилегия создателей, — сказал она.
— Ладно, я понял, — сказал я. — Все плохо и ничего нельзя изменить. Тогда почему вы не пристукнули меня, едва я выпал из ваших чертовых врат? Чего вам от меня нужно?
— А ты мне нравишься, — она снова улыбнулась.
— Ты тоже симпатичная.
— Не хочешь закрепить эту симпатию телесным контактом и обменом жидкостями?
— Э… нет, — сказал я, не сразу сообразив, что именно мне только что предложили. Слишком резкий был переход.
— Почему?
— В первую очередь, из-за формулировки, — сказал я. Так заняться сексом меня не приглашали еще ни разу.
Да и ситуация была не располагающая.
— Я тебе не нравлюсь? — прямо спросила она, даже не надув губки.
— Визуально нравишься, — сказал я. — Но если ты изучала мужскую психологию по земным дамским журналам, в которых написано, что мы думаем о сексе едва ли не каждые семь секунд, то мне придется тебя разочаровать. Это не так.
— Ты имеешь в виду, что между нами отсутствует эмоциональная составляющая?
— Эмоциональная составляющая присутствует, — не стал отрицать я. — Но это не те эмоции, которые ведут к телесным контактам и обменам жидкостями. Кроме того, у меня создается впечатление, что таким нехитрым способом ты пытаешься увильнуть от ответа на мой вопрос.
— Я обязательно на него отвечу, — сказал она.
— Но позже? — обреченно уточнил я. Похоже, таково мое проклятие. Все обещают мне все объяснить, но чуть позже, а потом что-нибудь обязательно случается, и я продолжаю оставаться в неведении и вести жизнь гриба.