Сидеть в темноте и жрать всякое дерьмо.
— Нет, прямо сейчас, — сказала она. — Ты должен помочь нам разобраться, что происходит.
— А что-то происходит?
— С тех пор, как Система ассимилировала ваш мир, в ней начали твориться странные вещи, — сказала Селена. — Игроки с Земли очень быстро прокачиваются. Они получают уникальные классы, каких раньше никогда не было, и мы не знали, что такое вообще возможно. Они модифицируют магию, делая ее еще более эффективной. Кто-то, как оказалось, вообще способен видеть программный код, а один из игроков даже сумел пробраться сюда. Что-то определенно происходит, Василий. Что-то такое, чего раньше не происходило, и мы очень хотим понять, к чему это может привести.
— Кто-то совсем недавно уверял меня, что Система охренительно стабильна и готова переварить, что угодно, — заметил я.
— До недавнего времени так и было, — сказала Селена. — Более того, даже сейчас я не думаю, что эти колебания критичны и могут принести вред. Но они есть, и я хочу знать, откуда они взялись.
Я развел руками.
— Тут я вряд ли смогу помочь.
— Но ты можешь, — сказала она. — Скажи, а ты не испытывал дежавю после начала игры? Тебе никогда не казалось странным, что часть происходящего с вами оказалась вам знакомой?
— Что ты имеешь в виду?
— Орки, эльфы, гномы, боевые роботы, — сказала она. — Физически их никогда не было на Земле, но они были частью вашего фольклора. И вдруг, с приходом Системы оказалось, что они на самом деле существуют, и довольно похожи на тех, кого описывали ваши писатели и показывали режиссеры? При том, что Система обрушилась на вас из космоса?
— Казалось, — подтвердил я.
— И как ты это себе объяснил?
— Очень просто, — сказал я. — Я всегда верил, что этот мир безумен, и не особо удивился, когда он выкинул еще и этот фортель.
— Но мир отнюдь не безумен, — сказала она. — Все взаимосвязано, все логично, все вытекает одно из другого.
— Интересная, но нежизнеспособная теория.
— Я думаю, что Система пришла в ваш мир гораздо раньше, чем вы думаете, — сказала она. — Намного раньше, чем началась сама игра. Видимо, Вычислители решили, что ваша планета самостоятельно развивается в правильном направлении, и решили не торопиться с запуском. Однако, информационное поле уже было создано, и кто-то из ваших творцов сумел войти с ним в резонанс, сам того не понимая. Отсюда все эти истории о сказочном народе, который существует на самом деле. Просто живет на других планетах.
— То есть, пока Толкин спал, Система диктовала ему на ухо историю про эльфов, хоббитов и несчастливые обручальные кольца?
— Э… прости?
— На самом деле, это распространенная теория, — сказал я. — Типа, настоящий творец ничего не придумывает сам, он лишь проводник идей, которые надиктовывают ему прекрасные голоса из космоса.
— Но ты в это не веришь?
— Видимо, я для этого недостаточно творческий человек, — сказал я.
— А если это действительно так? — спросила она. — Ведь у вас были игры, очень похожие на те, в которые вы играете сейчас, только они были виртуальными. Эльфы, гномы, орки, магия, прокачка… Может быть, именно поэтому вы оказались настолько готовы к тому, что произошло?
— Ты удивительно хорошо осведомлена о том, как мы жили до знакомства с вашими аниматорами, — сказал я.
— Мы получаем информацию из игровых миров, — сказала она. — Но ее недостаточно, чтобы делать правильные выводы. Я уже собиралась отправиться в игру самостоятельно, но тут, как подарок судьбы, появился ты.
— И каким образом это может помочь?
— Я подключу тебя к информационному полю нашей планеты, — сказала она.
— Должен предупредить, я не особо верю во всякую эзотерическую чушь.
— Это не имеет значения, — сказала она. — Тем самым, мы сдержим свое слово, и ты увидишь, как создавалась Система и узнаешь о ней все. И это будет чистая правда, потому что подделать такие массивы информации просто невозможно. А мы в это время будем изучать тебя и сможем точно узнать, когда Система пришла в ваш мир и почему так задержалась с запуском игры. И тогда я точно буду знать, что происходит.
— А что толку, если вы все равно не можете на это повлиять? — спросил я.
— Кто сказал, что не можем?
— Дай-ка подумать. Сначала это сказал Флойд. Потом, всего несколько минут назад — ты.
— Мы говорили, что Систему невозможно остановить, и это так, — сказала она. — Мы говорили, что на нее невозможно повлиять отсюда, и это тоже так. Но ее можно корректировать изнутри.
— Как?
— Это избыточная информация.
— Я так понимаю, процедура требует моего добровольного сотрудничества, — сказал я. — Иначе мы меня бы уже давно башкой в свое инфополе засунули. И если вы хотите его получить, то лучше бы тебе рассказать мне все.
— Ты все равно узнаешь, когда подключишься.
— Тогда что мешает тебе рассказать мне сейчас?
— Хорошо, — сказала она. — Видишь, я играю в открытую. Существует специальный предмет, назовем его артефактом, который позволяет владеющему им игроку открыть у себя интерфейс разработчика. С его помощью можно редактировать системный код.
— Как называется этот артефакт?
— У него много названий. Первое из них — Венец Демиурга.
— Он у вас здесь?
Она покачала головой.
— Такие вещи могут существовать только в самой Системе.
— А вы туда уже двести лет не ходите.
— Не было такой необходимости.
— То есть, вы понятия не имеете, где этот артефакт?
— Но зато мы знаем человека, который долгое время им владел.
— Если он, опять же, жив.
— О, он жив, — заверила она. — Первый Игрок не мог позволить себя убить так просто.
— Может быть, его таки убили сложно и вычурно, — предположил я.
— Ты просто не знаешь, что это за человек, — сказала она.
— Я постараюсь это выяснить, как только вернусь в системные миры, — сказал я. Похоже, у меня наклевывается новый квест, и он опять не из простых. Найти во всем множестве игровых миров Первого Игрока и спросить у него, куда он подевал Венец Демиурга.
Впрочем, говорят, что невыполнимых квестов не бывает. Главное — с нужной стороны к ним подойти.
Селена улыбнулась, на этот раз немного печально.
— Ты не вернешься, — сказала она.
Эпилог
В доках всегда воняло рыбой, но Кабан уже давно привык к этому запаху.
Миновав огромный ангар Восточной Имперской Компании и пройдя между двумя высоченными рядами ящиков, Кабан подошел к небольшому и очень ветхому на вид сараю и постучал условным стуком по косяку грязной, но очень массивной двери.
С той стороны зашуршали многочисленные засовы, и спустя десяток секунд дверь открылась.