В Последней Гавани
Корд метался по лесной опушке, как зверь в клетке. Пять шагов в одну сторону, столько же обратно, и при каждом развороте поглядывал в мою сторону. Взгляды были весьма выразительны и кому-то другому могли бы помешать спокойно сидеть на ветке, заставив поторопиться. Я вполне мог представить, какие мысли мельтешат внутри черепа юноши — мол, размяк старик, не решается выйти за пределы Леса, собирается с духом. Эх, молодость, молодость. Полчаса погоды не сделают, в крайнем случае, потом наверстать можно. А вот хорошенько всё обдумать, прежде чем сломя голову нестись неизвестно куда — это может сэкономить куда больше времени.
Если у сбежавших сопляков есть хоть капля мозгов, то в Столицу они не пойдут. А мозги хоть у кого-то из них должны работать — иначе не прошли бы они незамеченными мимо пограничников, даже мне такое удаётся только в половине случаев. А если глупость всё же восторжествовала, то сейчас они уже в казематах под Храмом, ведут занимательные беседы с экзекуторами. И смысла нам туда соваться нет, слишком поздно, придётся посылать отряд зачистки, и то не факт, что проблему удастся решить даже таким способом. В лучшем случае, если и удастся убрать всех, кто узнал что-то лишнее, новый Священный Поход всё равно обеспечен. Ну да это ладно, отобьёмся, не впервой. Лес поможет.
Я прикоснулся к болтающейся рядом лиане. Она шевельнулась под моей рукой, но не обвила запястье, не сдёрнула с ветки, опутывая тело и ломая кости. Лес знает своих жителей — определяет по запаху или как-то иначе, чем лианам нюхать-то? Метод не так важен, главное, что распознавание свой-чужой работает. А вот того, чтобы тело испускало нужные флюиды, можно добиться и искусственным путём — в смысле, наделить этим того, кто не обладал таким свойством от рождения. Хватит ли на такое возможностей иерархов? Уж хотя бы репеллент на основе крови пленников сварганить сумеют наверняка. И тогда вся армия храмовников спокойно пройдёт сквозь Лес, который будет для них не опаснее обычных деревьев, и доберётся до наших селений.
Эх, вот ведь угораздило юнцов сбежать. Приключений захотелось, мир повидать. А нам теперь расхлёбывать. По-человечески я их, конечно, понимаю, да и сам в молодости немало глупостей понаделал — но только после того, как прошёл соответствующее обучение и был уверен, что живьём инквизиторы меня не захватят. Одно дело рисковать своей собственной шкурой — это свойственно всем людям, особенно в юности, когда гормоны играют, затмевая рациональное мышление. Каждый должен хоть раз почувствовать, что его жизнь находится на острие меча и зависит только от собственной ловкости и удачи — и какое упоение испытываешь, когда выворачиваешься из такой ситуации живым! А кто всю жизнь просидел в полной безопасности за стенами убежища — считай, и не жил. Но не подставлять же при этом под угрозу весь свой народ!
Что ж, если молодняк пленили храмовники, значит, в Лес я не вернусь. Потому будем исходить из предпосылки, что они пошли не в Столицу, а куда-то ещё. О каких местах им ещё известно? Что могло заинтересовать юнцов?
Я щёлкнул пальцами и спрыгнул с ветки. Молча прошёл мимо Корда и зашагал дальше.
— Ты куда? — изумился он.
— В Последнюю Гавань, — коротко бросил я, не оглянувшись. Я и без того слышал, что Корд движется следом.
Два существа мчались с такой скоростью, что за ними не угнался бы и всадник. Останавливались не более чем на пять часов в сутки, чтобы быстро перекусить и недолго поспать. Если бы кто-то задался целью отметить их путь на карте, получилась бы идеально прямая линия, иногда делающая петли, огибая города и посёлки, ведущая от одного края таинственного Погибельного Леса к портовому городу, известному как Последняя Гавань.
Город этот пользовался лишь чуть менее дурной славой, чем Лес, но был не в пример более хорошо известен — в первую очередь, как пристанище всякого отребья и бандитов, которых более не желали терпеть в иных местах. А в проповедях иерархов Храма Гавань именовалась не иначе, как гнойник на теле империи, который следует выжечь калёным железом — вот только до дела руки так и не доходили. Иерархи не были глупы и прекрасно понимали, что весь мусор нельзя уничтожить и где-то должна иметься свалка — и лучше знать, где она находится и контролировать в меру возможности происходящее там. Поэтому город, где закон вершит сталь, а не судья Храма, где за золото можно купить всё — как поддельные святые мощи и реликвии, так и самые настоящие головы отдельных храмовников и инквизиторов, особо насоливших кому-то, не говоря уж о ближних своих любого пола и возраста по вкусу и в зависимости от целей приобретения, облачённых исключительно в кандалы, не скрывающие их тела от взора Всеединого и покупателей — продолжал существовать и пополняться новыми жителями, прибывающими туда добровольно или не имея иного выбора.
Двое Охотников отставали от своей дичи на неделю, но стремительно сокращали отрыв. Эта пара не была первой, до них из Леса вышло ещё три группы, но след их затерялся — выбрали ли они неверный маршрут или что-то прервало их земной путь, так и осталось никому неведомо.
— Госпожа инквизитор! Госпожа инквизитор!
Инквизитор Торк подняла голову и смерила взглядом послушника, с заполошным криком влетевшего в её кабинет. Взгляд этот не предвещал юноше ничего хорошего — от неожиданности перо в руке Торк дрогнуло, и по листу бумаги с почти законченным отчётом расплылась чернильная клякса.
— В чём дело? — весьма недружелюбным тоном осведомилась женщина. Её неприятный скрипучий голос вкупе с грубоватыми чертами лица отнюдь не добавляли очарования.
— Вас вызывает магистр Девилиус, — промямлил послушник.
Инквизитор Торк бросила взгляд на испорченный отчёт, но решила, что вряд ли причина срочного вызова имеет отношение к навязшей в зубах канцелярщине. А это значило, что вскоре опостылевший запах бумаги и чернил сменится для неё на упоительную гарь Костров Очищения и вонь палёной плоти еретиков. Ноздри Торк затрепетали от предвкушения.
Девилиуса она застала в мрачном настроении. Магистр кивком указал на массивный стул, а сам отошёл к окну. Торк, склонившись в учтивом поклоне, села на предложенное место. Девилиус даже не обернулся. Торк ждала, поскольку не в её праве было первой раскрывать рот.
— Тебе выпал неплохой шанс отличиться, — раздался бас магистра после минутного молчания.
— Всегда готова, господин! — дрожащим от волнения голосом воскликнула Торк.
Девилиус скривился и провёл рукой по подоконнику. Внимательно изучив оставшуюся на пальцах пыль, магистр усмехнулся каким-то своим мыслям.
— Тогда ты должна услышать одну маленькую историю, — сказал он, оборачиваясь.
Лицо его не выражало никаких эмоций, но Торк могла бы поспорить, что Девилиус возбуждён. Глаза магистра пылали, словно два Костра Очищения. Таким главу инквизиции женщине ещё видеть не доводилось.
Сложив руки на груди, Девилиус принял позу оратора и менторским тоном произнёс:
— Одиннадцать маленьких крыс выползли из своей норы. Эти мерзкие твари, проклятые Всеединым, решили поиграть с судьбой. Как ты думаешь, куда крысы подались? Конечно же, в вонючую помойную яму, место столь близкое им по нраву, что порой я задумываюсь о правильности наших методов борьбы. Куча гнили рано или поздно перегниет! Зачем нам копаться палкой в выгребной яме, когда можно накрыть её крышкой и спокойно дожидаться результатов?! Уверен, через год-два получится неплохое удобрение!
Торк пыталась вникнуть в смысл услышанного, но получалось с трудом. Иногда Девилиус говорил загадками.
— И что ты думаешь? — продолжал магистр. — Этим нечестивым созданиям удалось вляпаться! Вляпаться в то самое дерьмо, к которому их так тянет! Ха-ха!
Девилиус зашёлся «праведным» хохотом. Торк предпочитала слушать молча, не перебивая, она давно привыкла к причудам магистра.
— М-да, всё гораздо сложнее, Торк, чем кажется, — философски подметил магистр, садясь за стол. Он переворошил кипу бумаг и, выудив потрёпанный кусок пергамента, вручил его инквизитору:
— Это личный указ архимандрита Фаро. Ты, Орвус и Палур отправляетесь в Последнюю Гавань для поимки неверных. На то воля Всеединого.
— Это всё? Я могу идти?
— Нет! — жестко отрезал магистр. — Лесные не так глупы, как может показаться на первый взгляд. Эти отщепенцы попались нам исключительно по глупости и... молодости.
Торк нахмурилась.
— Да, госпожа инквизитор. Наш человек из Гавани передал нам юного лесного. Ты же знаешь скольких, якобы лесных присылают нам из тех мест, каждый желает выслужиться. Но этот оказался настоящим! Не буду вдаваться в тонкости, ты и сама знаешь процедуру. Парень скончался на допросе, но кое-что все же рассказал. Из Леса их вышло одиннадцать. Торговец из Гавани по кличке Про выдал нам только одного, остальных видимо продал, ничтожество! А ведь он мог получить сан и перебраться в Столицу, но вместо этого он предпочёл деньги. Что ж, одним костром больше, день Очищения не за горами. Ваша задача, отыскать остальных лесных и доставить их в Столицу. Свободна.
Выходя от магистра, Торк одновременно ликовала и негодовала. Важное задание безусловно льстило ей — ещё бы, возможность захватить сразу десяток проклятых обитателей Погибельного Леса представлялась далеко не каждому. Торк втайне лелеяла мысль, что если, благодаря выпытанной у будущих пленников информации, удастся навсегда покончить с лесными или хотя бы нанести им значительный урон, то её имя может войти в скрижали... А то и к лику святых причислят! И неважно, что на миссию помимо неё отправляются ещё два инквизитора — если будут мешать, претендовать на её славу, то в дороге ведь всякое случиться может.
А злило женщину то, что её не поставили в известность о взятом в плен лесном, не пригласили её помочь разговорить его. Ну, сами виноваты, доверили дело сиволапому экзекутору, так теперь пленник разве что демонам преисподней что-то расскажет. Но самое важное вызнать успели: количество вышедших из Леса.
Во дворе уже дожидался отряд из четырёх дюжин рыцарей-храмовников. Торк неприязненно скривилась, увидев, что возглавляет солдат одноглазый Бокан — что за варварское имечко? О его участии в миссии Торк не предупредили. В присутствии этого бритоголового здоровяка о несчастных случаях с собратьями-инквизиторами можно было забыть, как и любых своевольных действиях вообще. Одноглазый был известен ревностным выполнением приказов, а также жестокостью и беспощадностью — а вдобавок ещё и аскетичным образом жизни, чего требовал и от своих подчинённых. В данном случае это означало изнуряющую скачку, питание всухомятку не вылезая из седла и очень короткие ночёвки под открытым небом.
Бокан смерил опоздавшую равнодушным взглядом единственного глаза — некоторые шутили, что даже изумруд, вправленный во вторую глазницу, выражает больше эмоций, чем уцелевшее око магистра-храмовника. Торк в который раз удивилась тому, что за годы, прошедшие с тех пор, как она была послушницей и впервые увидела Бокана, он казалось бы ничуть не изменился, на его лице не появилось ни единой морщины. И даже странная татуировка на лбу, состоящая из вертикальных полос разной длины и толщины, ни капли не выцвела — или одноглазый магистр регулярно подновляет свою варварскую метку? Госпожа инквизитор, вероятно, выпала бы из седла, узнай она, что в своё время тому же удивлялись и её наставники, а до того — их наставники. Истину о Бокане знали только он сам, иерархи и тот лесной, кто выбил ему глаз, и встреча с которым магистру-храмовнику вскоре предстояла вновь.
Как Торк и предполагала, Бокан вёл отряд к Гавани в бешеном темпе, загоняя лошадей и сметая патрули особенно ретивых послушников, которые требовали путеводный лист у отряда храмовников. Непривычная к длительным скачкам, инквизитор выбилась из сил на второй же день, благо она захватила с собой Эликсир Святости, который снимал усталость и хоть как-то позволял держаться в седле. Орвус и Палур — два сноба и лизоблюда, — напротив, чувствовали себя уверенно в седле, что раздражало Торк. А ещё женщину бесило, что ей не выдали оружия (кривой нож и примитивный арбалет она за оружие никогда не считала), тогда как у «напарничков» были прикреплены к поясам Глас Божий и Свет Всеединого. Ну и чёрт с ними! Когда начнутся неприятности, а они обязательно начнутся, учитывая дурную славу Последней Гавани, Торк займется делом. В конце концов, она инквизитор, а не рыцарь Храма. А если Орвус и Палур окажутся настолько глупы и ввяжутся в потасовку вместе со всеми, то туда им и дорога! Тут уж Святое оружие Храма им будет только помехой.
Отряд останавливался лишь на ночь. Есть приходилось в седле. Неутомимый Бокан, казалось, даже спал на лошади, Торк так и не удалось заметить, когда магистр-храмовник употребляет пищу и употребляет ли вообще? Здоровяк жутко нервировал инквизитора, но вступать с ним в словесную перепалку себе дороже. Пока отряд ветром несётся к Гавани, командир тут, безусловно, Бокан, но стоит им ворваться в город, и Торк возьмёт бразды правления в свои руки. Орвуса и Палура она не считала помехой, но как же она ошибалась...
Когда до Гавани оставалось не больше трёх миль, Бокан осадил скакунов. Его лицо всё так же оставалось холодным, но что-то в его поведении было не так. Магистр будто почувствовал какую-то слабую эманацию чужеродной силы. Он спешился и, пригнувшись к самой земле, сорвал несколько травинок, обнюхал и даже попробовал на вкус.
— Они точно здесь, — резюмировал он. — Но в городе кто-то ещё.
— Сейчас посмотрим, — пробормотал Орвус, выудив из кармана продолговатый предмет. Инквизитор выбрался из седла и прошёл по следам Бокана, время от времени прикасаясь к траве загадочным предметом. — Да, ты прав, магистр. Святой Марус обнаружил следы крови лесных — как минимум пятерых. Видимо, именно здесь их пленил торговец Про. Остальные, вероятно, не были ранены... Палур, взгляни ты.
Второй инквизитор вытащил из седельной сумки несколько металлических предметов и собрал их воедино, после чего прикрепил длинную рукоять и тщательно обошёл окрестности, водя получившейся конструкцией по земле.
— Ага, вот тут они все остановились — ровно одиннадцать, всё как говорил пленник, — объявил Палур. — Я даже могу восстановить всю картину дальнейших событий.
— Не стоит лишних трудов, — отмахнулся Бокан.
— А здесь следы ещё двоих, — удивлённо воскликнул инквизитор, обследовав землю чуть в стороне. — Следы пота — они долго бежали — и слюны. След совсем свежий, не более суток тому назад, и анализ указывает совсем не на юнцов.
— С какой стороны они пришли? — осведомился Бокан.
— Восточная.
— Значит, прямиком из Леса... — протянул магистр. — Хм, всего двое... Странно... Ну, что ж, во всяком случае, видит Всеединый, мы на правильном пути.
— Я бы не совался в город с криками о мести Всеединого, — посоветовал Орвус. — Анархисты и еретики вполне могли устроить ловушку.
— Брось, брат, — отмахнулся Палур. — Тот сброд, что обитает в Гавани, ни за какие коврижки не свяжется с лесными.
— Вполне, — покачал головой Бокан. — Вполне может, брат.
Торк так и замерла в седле с раскрытым ртом. С каждой фразой храмовников инквизитор понимала, что она не знает всего, вернее она вообще ничего не знает! Торк и не догадывалась, она даже не могла предположить, что канцелярские крысы в лице Орвуса и Палура могут такое. Эти двое очень ловко провели её, напялив маски фанатиков, учтивых храмовников и трусов. Инквизиторы оказались гораздо опасней. Если даже магистр Бокан прислушивается к словам этих снобов, значит всё совсем не так, как казалось.
— Госпожа инквизитор, — ухмыльнулся Палур, — закройте рот, в этих краях обитают ядовитые насекомые.
Торк звучно клацнула челюстями, и зло покосилась на инквизитора.
— Хотелось бы услышать ваше мнение, Торк? — повёл бровью Орвус.
— Вижу, вы прекрасно обходитесь и без моего мнения, — гневно бросила Торк. — Но замечу, что скрываться и пробираться тайком — это не наши методы.
— И что вы предлагаете, инквизитор? — Бокан специально сделал акцент на последнем слове.
— Выжечь калёным железом рассадник ереси и порока! — с пафосом произнесла Торк.