— Правда.
— Ты словно совсем и не рад!
Улыбка за номером семь — нейтральная, чуть отстраненная. Давно не прибегал к ее прикрытию. Давно вообще не прибегал ни к одной ни из базовых, ни из дополнительных, заархивированных самостоятельно. Как-то само собой все получалось. Теперь вот пришлось. Хорошая улыбка. Удобная.
— Я… рад.
Доля секунды — это много или мало? Наверное, очень много. Во всяком случае, достаточно, чтобы успеть поверить в небывалое, пройдя от отрицания и понимания полной невозможности (ну не бывает так!), через скептицизм, настороженность, сомнения, неуверенность. С этими людьми уже столько раз бывало такое, чего не бывает, почему бы не случиться и еще одному? Почему бы и…
Не случилось.
Теодор обладает недостаточной информацией, вот и все. Капитан вовсе не «привык» и уж тем более не «проникся». Он пытается вычислить киборга. Для чего фиксирует количество ежедневно потребляемой сгущенки отдельно взятым навигатором, а пилот и другие, привыкшие таскать ложечку-другую из открытой и стоящей в зоне общей доступности банки, портят ему чистоту статистической выборки. Хорошо, что Дэн предусмотрительно снизил собственное потребление — не более полутора банок в день, и это с учетом активного соучастия всех остальных членов экипажа и пассажиров. Это было очень правильное и своевременное решение. Надо радоваться. Надо. Да. Это правильная радость. Полезная. Она существует.
А «привык» и «проникся» — это просто слова. Ни о чем. И неправда.
Сегодня с утра капитан снова листал медицинский атлас, раздел по кровеносной системе. Однако интенсивность постраничного серфинга снизилась по сравнению со вчерашней почти на двадцать процентов. Маша считала это очень хорошим признаком, сам же Дэн предпочитал не делать скоропалительных выводов на столь шатком основании, как всего лишь двухдневная статистика. Слишком мала выборка, а значит, и результаты будут слишком близки к случайным.
***
— Денис, а ты можешь хотя бы день обойтись без сгущенки?
Ну вот и прямой вопрос. Программа советует не нарываться, подтвердить и прикинуться ничего не понимающим предметом интерьера. Сгущенка — не жизненная необходимость, ее вполне можно заменить и сахаром, она, конечно, вкуснее, но не стоит того, чтобы из-за нее рисковать. Просто ответить «могу» — и все…
— Могу, конечно. А зачем она вам?
Сгущенка — не стоит, да. А вот то теплое, внепрограммное, что щекочет в груди, — еще как.
— Мне? Это же ты ее ешь!
Капитан такой интересный, когда растерян. Почти такой же интересный, как утром, когда пилот обозвал Дэна человеком. А Дэн сделал вид, что обиделся, хотя ему хотелось улыбаться. Хорошая шутка. Веселая. Жаль, что не понял никто.
— В кладовой еще семнадцать банок. Если мне придется от нее отказаться, значит, она пойдет на какие-то другие нужды, верно?
— Да ешь, мне-то что!
Капитан смущен. Капитан пошел на попятную. Капитан уже сам не рад, что спросил. И надо бы промолчать хотя бы тут, не дожимать, не нарываться, капитан ведь и так терпеть не может рыжих. Надо бы, да. Но…
— А зачем тогда спрашивали?
Ответить утром пилоту: «Сам ты человек!» — было приятно. Очень. Настолько, что ради этого, пожалуй, стоило рискнуть.
— Запасы инвентаризирую!
— А-а-а.
Взгляд капитана. Злой, почти ненавидящий. Ну, это ему, наверное, так кажется, что ненавидящий и злой. Только вот капитан — не максуайтер, и теперь это видно как никогда отчетливо. Он по-другому злится, и ненависть у него тоже другая. И для того, чтобы лишний раз в этом убедиться, стоило рисковать.
К тому же это даже вкуснее сгущенки.
Намного.
***
Глава 31. Сказка
«Сказка — это плохо или хорошо?»
«Сложный вопрос, зайка. На него в двух словах и не ответишь. Ну, а сам-то ты как думаешь?»
«Не знаю».
«А поконкретнее?»
«Я раньше думал, что плохо. Что это когда кто-то о чем-то искажает информацию. А искаженная информация всегда плохо».
«Ну, я бы сказала, что это довольно ограниченный взгляд на мир, хотя и не полностью лишенный оснований, но несколько однобокий. Сказкой вообще могут называть очень разное. Я, к примеру, долгое время считала базу Альянса сказкой, а вот поди ж ты… Сам понимаешь, в свете последней поступившей от наших милых соседей информации трудно продолжать считать сказкой то, на чем сидишь собственной… э-э-э… кормой».
«Сказка — это то, чего нет? Но Тед назвал пиво сказкой. А пиво было. И еще есть… немного».
«В том числе и да, но далеко не только, зайка, далеко не только! И наш милый пилот под сказкой имел в виду, конечно же, не отсутствие пива, это бы он назвал скорее кошмаром, а именно что его наличие в данной конкретной ситуации и свою реакцию на это наличие. Вообще термин «сказка» имеет достаточно широкое толкование, да и самих сказок очень много, есть хорошие, есть и плохие… ну это если пользоваться твоей терминологией. Я бы советовала тебе их почитать, кстати, хотя бы классические народные… ну, когда выдастся свободная минутка-другая. Сегодня вечером, например, сегодня ведь ты, надеюсь, никуда не собираешься топать под этим славным проливным дождем, так мило и уютно выглядящим, когда смотришь на него изнутри теплого сухого дома или хотя бы корабля?»
«Не собираюсь».
«Вот и славно, котик, вот и хороший мальчик, отоспишься и уделишь часик самообразованию, в корабельной библиотеке есть очень познавательная подборка для детей дошкольного и младшего школьного возраста, очень в тему. Заодно и с термином станет попонятнее».
«Хорошо».
День сегодня был… странный. И неожиданно длинный. Странное ощущение, неправильное. День не может быть длиннее стандартного количества часов, их в сутках всегда одинаково. Распределение на световую и ночную половины, конечно, слегка меняется в зависимости от сезона, но медленно и не очень заметно. Это базовая информация.
Однако сегодня Дэну казалось, что с утра, когда капитан требовал отказаться от сгущенки и так неправильно злился, словно бы не всерьез, прошло намного больше времени, чем один обычный степянский день.
Сначала они копали канаву, потому что недавно прошедшими дождями один из углов биостанции подмыло, что грозило проседанием и перекосом всего комплекса. Обычно такое занятие нравилось Дэну лишь в качестве альтернативы участию в боевых операциях. Влажная глинистая почва, которую надо переместить из одного места в другое. Дело привычное, несложное, неопасное, не особо энергозатратное. Просто немного грязное и очень-очень скучное. Стоять в рубке и втихаря наблюдать за работой навигатора «Черной звезды» было куда интереснее. Да почти все было куда интереснее, чем махать лопатой, стоя по колено в жидкой грязи. И уж тем более — самому сидеть в навигаторском кресле, обвешавшись вирт-окнами, и строить трассы. Или просто сидеть в навигаторском кресле — своем кресле! — делая вид, что изучаешь давно построенную трассу, и слушать, как рядом ругается пилот, опять не прошедший уровень космического боя на новый рекорд.
Но оказалось, что одно дело — работать в компании тупых боевых киборгов, самому притворяясь точно таким же тупым и ну просто страшно каким боевым, и совсем другое — когда рядом с тобой ждут очереди помахать единственной выданной лопатой не равнодушные молчаливые «шестерки» с каменными лицами и даже не наемники, сосланные на штрафработы за драку или самоволку и обрадованные возможностью спихнуть наказание на «глючную куклу», а… кто?
Программа настойчиво подсовывала маркировку «старые друзья», с ее точки зрения более прочих подходящую для поименования означенных объектов. И такой флажок очень хотелось принять за данность. Ибо его даже внутрисистемное употребление существенно увеличивало внепрограммное поступление в кровь серотонина и эндорфинов. И то теплое, внепрограммное, что в груди, увеличивало тоже. Но, немного подумав, Дэн все же от него отказался, ибо сомневался, что две недели знакомства — достаточный срок для занесения Полины и Теда даже в категорию «старые» для просто знакомых, не говоря уже о второй составляющей предложенного системой маркера. Впрочем, меньше всего тогда ему хотелось анализировать и маркировать.
Вообще-то копали они вдвоем с Тедом, по очереди, Полина же просто сидела — сначала на приступочке перед входом в станцию, потом выбрала наиболее сухую кочку на краю быстро удлиняющейся канавы. И болтала ногами. И просто болтала, с ними обоими, — тоже. Наверное, это могло бы считаться шуткой, такой вот двойной смысл одного слова, но Дэн не нашел подходящей формулировки для произнесения вслух и оставил фразу-недошутку в папке «для личного пользования». Она, даже не будучи произнесена вслух, все равно тоже вызывала выделение гормонов удовольствия, а значит, была достойна сохранения.
Тед, обычно очень дотошный в том, чья сегодня очередь мыть посуду или драить пол в пультогостиной, на этот раз почему-то на участии девушки в общей работе не настаивал. По некоторым косвенным признакам Дэн вовремя уловил, что подобное ее не-участие предполагалось пилотом по умолчанию и изначально и что напарник почему-то был уверен, что и Дэном предполагается то же самое. Точно так же, изначально и по умолчанию. Словно это правильно и нормально, а иначе и быть не может.
Странной была не эта очередная человеческая странность — Дэн давно уже привык к тому, что люди странные и непредсказуемые. Странным было то, что самому Дэну эта конкретная странность почему-то вовсе не казалась такой уж странной. Словно бы и на самом деле именно так и надо. Словно это — нормально. Правильно. И иначе действительно быть не может.
Это было… пожалуй, забавно. Иногда даже весело.
Особенно когда из биостанции вышел Владимир, как всегда недовольный и подозрительный, и начал учить их правильно копать канавы. А Тед сначала несколько минут слушал с таким внимательным и серьезным видом, что придраться не смог бы и киборг, при этом еще и глядя на руководителя экспедиции почтительно снизу вверх, а потом вдруг выскочил из канавы и с прежней почтительностью, но очень настойчиво и многословно начал убеждать опешившего ученого в необходимости показательной демонстрации правильного метода копания канав. Им, Владимиром, непосредственно и вот прямо сейчас. При этом ненавязчиво подталкивая его к краю канавы, аккуратно подсовывая под локоток рукоять лопаты и как-то вроде бы совершенно естественно обтирая о белый лабораторный халат измазанные в земле руки.
И особенно весело стало, когда опомнившийся и обнаруживший творимое с лабораторным имуществом безобразие Владимир возмущенно завопил, выдрался из цепких рук пилота и удрал внутрь биостанции, крича о срочном эксперименте, который нельзя прерывать, и плотно захлопнул за собою входную дверь. Полина, давясь от смеха, сказала, что будь на входном шлюзе код, Владимир наверняка сменил бы и его. И это тоже было хорошей шуткой.
Пожалуй, когда канава была завершена, а отмывшиеся копатели решили поохотиться на лису, Дэн даже слегка огорчился. Хотя странная мирная охота ему и нравилась. Но лису они гоняли довольно часто, в то время как канаву копали первый раз и выкопали на совесть, а значит, вряд ли в ближайшее время потребуется ее обновление. И вот это уже было совсем не забавно, потому что удовольствие от ее копания оказалось ничуть не меньшим и в чем-то даже более интересным. Охота — просто игра. А тут своими руками создавалось что-то новое и полезное. Пусть даже и просто канава.
Впрочем, и поохотиться на этот раз долго не удалось — начавшийся дождь прогнал охотников внутрь корабля. Остальные микробиологи (кроме так и не вернувшейся к работе лаборантки), очевидно, предпочли переждать его на станции, в связи с чем пилот предложил «ударить по пивку под какое-нибудь кинцо». Никто не стал возражать, даже Дэн, который уже знал, что у этих людей и на этом корабле слова «ударить по пивку» означают именно то, что и было сказано — бить предполагается в метафорическом значении «употребить» именно по пиву, а не по чему более крепкому типа самогона или плазмы, и не друг по другу или подвернувшемуся киборгу — потом, после завершения процесса собственно употребления.
«Киборг в команде — полезная вещь! — сказал сегодня утром доктор. — То канаву выкопает, то на флайере покатает». И почему-то от этих его слов у Дэна поднялось артериальное давление и усилился капиллярный кровоток, особенно на эпителиальной периферии шейно-грудной зоны. Даже сейчас, когда просто вспомнилось. Что тогда ответил доктору капитан, Дэн уже не расслышал из-за сомкнувшейся двери шлюза. Только это было уже не так чтобы важно, куда важнее было то, что они с Тедом идут копать канаву. А еще важным было тепло внутри — как от горячего сладкого чая. Со сгущенкой.
И пиво тоже может быть вовсе не такой уж паршивой штукой, когда оно не разбавлено спиртом. Много полезных калорий. И если не включать ускоренную нейтрализацию алкоголя, то процессор слегка притормаживает, зрение расфокусируется и мир вокруг начинает казаться куда более забавным, чем он есть на самом деле.
«Я понял. Сказка — это как метафора. Когда то, что выглядит ложью, на самом деле вовсе не ложь. А то, чего вроде бы нет, на самом деле очень даже есть. Как база Альянса».
***
Глава 32. Болото
Дэн не заметил, когда вдруг все изменилось.
Вернее, заметить-то заметил, конечно, — трудно не заметить настолько резкое снижение уровня доступа, чуть ли не разрыв коннекта. Но не поверил, что это на самом деле из-за такой ерунды и настолько всерьез. Да и странно было бы поверить. Действительно ведь ерунда!
Наверное…