Вот только некоторые идеи и воля живут дольше их обладателей. Фракцию Новых Христиан создавал друг детства Вулкана — Филарет. Он погиб, спасая своих соратников от высокоуровневого монстра. Погиб, но дело его продолжает жить. Маленькая церковь, где помогали всем, кого смогли найти, теперь разрослась на целый район.
"Вот только во что она превратилась", — С горечью подумал Вулкан, — "Доминик, циничный ты ублюдок. Между моралью и долгом ты выбрал долг. Выбор, который никогда бы не одобрил сам Филарет".
Так что конфликт имел давние корни. Первые столкновения произошли еще при жизни первого главы, но тогда люди еще не ожесточились, и старались расходиться с миром. Помогали друг другу в борьбе против заполонивших улицы зомби, делились информацией, даже лечили раны и отдавали редкие тогда зелья. Да и не было тогда ничего, за что можно было драться на смерть. Однако чем больше росло влияние Отряда и Церкви, тем ожесточеннее становилось противостояние. Пикировки перерастали в стычки, стычки — в перестрелки. Ну а перестрелки в конце-концов вылились в несколько кровопролитных боев. В конце-концов, даже самым недалеким игрокам стало ясно, что в Ставрополе из этих двух фракций останется только одна. Они были слишком похожи — и по целям, и по методам. Захват пространства, вербовка, тотальный контроль над "своей" областью. Вкупе со стремлением к единоличной власти.
Находящиеся в кабинете Вулкана офицеры прекрасно это знали. Более того, на счету каждого из них было по нескольку церковников. Но одно дело — состояние вялотекущей вражды между двумя крупнейшими группировками, и совсем другое — полное уничтожение одной из них. Кроме очевидного ослабления победителя и передела власти за этим последует всплеск активности нежити. Зомби и монстров больше не будет сдерживать одна из сил, а значит — под угрозой окажется и весь город в целом. Готов ли Вулкан идти на такой риск? Скорее всего. Но оправдан ли он? Вряд ли. Так думал каждый из сидящих в комнате, а молчаливое напряжение, между тем, достигло пика.
— Я понимаю ваши сомнения. Понимаю, КЕМ нас будут считать после подобной акции. Скажу лишь одно: другого шанса быстро и эффективно накрыть церковников у нас больше не будет, — Низкий голос лидера почти физически давил на людей в комнате, заставляя в полной мере ощущать свою ответственность. И каждый из них должен был сделать свой выбор.
— Как вы все знаете, вскоре Доминик начнет масштабную кампанию по зачистке корпусов института. Да, они находятся буквально через дорогу от Церкви. Да, он оставит сильный гарнизон в своей резиденции. Да, благодаря Алтарю защита их резиденции будет очень сильна. Почти непреодолима. Но именно что почти: кое-чего проклятый иностранец все-таки не учел, — Вулкан сделал паузу, чтобы офицеры поняли, о чем идет речь.
— Наши перегруппировки! — Первым догадался Мороз.
— Именно, — Кивнул лидер фракции, — Абсолютно все заинтересованные стороны считают, что наша армия разделена по форпостам и охотничьим группам. Таким образом официально свободных солдат у меня не больше пятой части от всего количества. Это все еще большая сила, но ее совершенно недостаточно для правильного, и, главное, быстрого штурма Церкви. Однако с помощью ночных переходов, разбросанных по городу случайных порталов и банальной маскировки я стянул к ближайшей от Андреевской Церкви базе половину из имеющегося количества бойцов. Практически все патрули и свободные бригады, часть гарнизонных войск и наш элитный отряд — Ветер Свободы.
— Значит…
— Это значит, что у нас есть все шансы на успех. Я не сомневаюсь в том, что Доминик зачистит свои корпуса. Но без своей главной базы, погибших монахов, гражданских, запасов продовольствия и других ресурсов он будет сидеть в СКФУ как собака на сене. Наемники не станут за него драться, всех гражданских мы изолируем, а оставшихся монахов без Алтаря не хватит даже на оборону захваченного. Шах и мат.
— Но если вы так уверены, к чему это собрание? Вам нужно проработать детали? — Угрюмо спросил его Серп.
— И это тоже, — Ответил Вулкан, — Однако главное — принять решение. Штурмовать или нет. Я не собираюсь делать то, что поставит клеймо на всем Отряде. Вы сами должны решить, дойти своим умом — что необходимо, а что нет. И донести потом свои мысли до рядового состава. Поэтому я объявляю голосование. Каждый из вас должен встать, и четко сказать, что он выбирает. И если большинство решится нанести удар — я приму это. Как приму и то, что вы откажетесь от нападения.
Слова Вулкана серьезно удивили собравшихся людей. Нет, до откровенной диктатуры их лидер не доходил, но до этого все НАСТОЛЬКО важные вопросы он решал единолично. Командующий вел их, как кормчий ведет корабль. В ясные дни мнение команды всегда учитывается, но стоит только начаться шторму — и только от кормчего зависит — пойдет или не пойдет корабль ко дну. Его указы в чрезвычайной ситуации — неоспоримы. Как неоспорим и любой приказ Вулкана.
— Я не запрещаю вам советоваться между собой, однако каждый сам должен решить. И сам взять на себя это бремя. Не стоит потом обвинять товарищей или корить себя за нерешительность.
После этих слов несколько минут стояла звенящая тишина. Казалось, можно было услышать, как стучат сердца его подчиненных или бьют там, за невидимым пологом, дождевые капли.
Наконец, появились первые желающие высказаться. Сначала Мороз, а затем и Серп выходили к сидящему Вулкану, и, повернувшись лицом к своим слушателям, взывали к их разуму и чувству долга. Каждый по-своему. Первый из них — Мороз, был однозначно "за" штурм. Его холодные, полные уверенности слова в наступившей тишине падали звоном отстрелянных гильз. Он говорил и говорил. О том, что не видит другого пути, что нельзя упустить единственный шанс покончить с их давними врагами. Что разросшийся Отряд справится со своими обязанностями куда лучше топчущихся на месте монахов. И что сейчас не время судить о морали или ужасаться предстоящей резне. Особенно сейчас, когда их цель так близка.
— Париж стоит мессы, — Веско закончил он, садясь обратно. А на его место вышел Серп. Его речь оказалась полной противоположностью. Сумбурная, полная эмоций и отчаяния, она доносила до каждого недопустимость подобного шага. Серп чуть ли не кричал о том, что именно в такое время нужно жить по чести и по совести. Что только человеческая мораль отделяет их от абхуманов и зверолюдей. Что решившись на такой шаг, перейдя черту, Отряд и дальше будет решать проблемы подобным образом. И, в конце-концов, сам превратиться в сборище опаснейших, потерявших себя монстро.
Артефактор не был силен в ораторском искусстве. Он говорил нечетко, запинаясь и размахивая руками. Однако те эмоции, которые он испытывал, тронули каждого, сидящего в зале.
— Мы все здесь люди. Так давайте же не уподобляться тварям, против которых мы воюем! — Призвал он, прежде чем в изнеможении упасть на ближайший стул.
Мнения разделились. Все остальные офицеры колебались, не зная, чье мнение принять. Каждый из них понимал и доводы Мороза, и чувство справедливости Серпа. Но выбирать нужно было что-то одно.
Именно в этот момент Леди поняла, что настал ее звездный час. После этих выступлений, она чувствовала, как растет эмоциональный накал в душе своего подопечного. Смятение, недовольство, страх, чувство справедливости и крепнущая уверенность. Беркут ненавидел церковников. Так, как можно ненавидеть только тех, кто полностью отвергает свои идеалы. Однако переступить через себя, присоединить свой голос к сторонникам крупномасштабной бойни он не мог. И сейчас буквально разрывался от противоречивых эмоций.
"Они слабые, лицемерные манипуляторы. То, как они превращают верующих людей в свои послушные орудия отвратительно!"
"Но это не повод убивать всех монахов. Они ведь и вправду спасают жизни, держат территорию под своим благословением!"
"Всего лишь кучку земли вокруг главной базы. Никакого милосердия — чистый прагматизм"
"Но мы такие же прагматики!"
"Да, но не лицемеры! Вулкан говорил, что будет непросто. Что мы пройдем сквозь огонь, воду и сталь, прежде чем добьемся мира. Что наши руки будут по локоть в крови, но именно ими мы создадим лучший мир!"
"По локоть, но не по шею!"
"А есть ли разница?" — Вклинился вкрадчивый голос шпионки в сумбурный поток мыслей Беркута, — "Я ведь уже убивал других людей. Бандиты, отморозки, заигравшиеся в Бога подонки. Сейчас разница просто в масштабе. Отпусти их, и церковники снова начнут свое грязное дело. А тонущий в дрязгах Ставрополь никогда не обретет мир!".
Беркут возразил и на этот аргумент, но как-то вяло. Девушке все же удалось нащупать его слабость, и она безо всякого стеснения давила. Эмоциями, аргументами, взываниями к чести и совести. Умело вплетала свои мысли в чужие, играла фактами, придавала другой окрас знакомым Беркуту событиям, не стесняясь использовать фразы недавно выступавших офицеров.
И парень не выдержал. Сначала робкая, но потом все более крепнущая уверенность в собственной правоте заставила его выйти на трибуну, удивив этим как своих товарищей, так и самого лидера.
— Карфаген должен быть разрушен! — Коротко но емко сказал он. И горящая в его глазах уверенность в собственных силах, вера в лидера и в Отряда склонила чашу весов в пользу штурма.
Эпилог
До территории Новых Христиан Коловрат с Санитаром добрались без приключений. Несколько мелких стаек обращенных, пара каких-то странных монстров, похожих на предельно мутировавших крыс, случайный ловчий, и на этом все. Практически курорт, если вспомнить, какой был предыдущий участок дороги.
Виктор только раздраженно шипел сквозь зубы, когда понял, как близки они были к своей цели. Если бы не аномалия, двое друзей смогли бы прибыть в резиденцию церковников еще вчера. Нет, Санитар не жалел о невольной задержке — слишком много нового удалось узнать. Но все эти меняющие план случайности начали надоедать.
К счастью, поток его неудач наконец иссяк. Не успели двое напарников пройти и сорока минут по петляющей вокруг домов дороге, как местность вокруг начала неуловимо меняться: практически исчезли и многочисленные машины, забивавшие улицы, и вездесущие зомби, от которых в других районах было не протолкнуться, и осколки зданий вместе с другим крупногабаритным мусором. По улицам было видно, что их регулярно патрулировали, здания рядом — зачищали, а от обращенных и монстров поставили вмонтированные в стены или асфальт артефакты.
Даже наблюдательный пост, обосновавшийся на крыше какой-то пристройки, Санитар смог обнаружить только благодаря "Абсолютному контролю пространства". Трое человек, пристально следящих за дорогой, начали неторопливо готовиться к бою, стоило им только заметить гостей. Виктор напрягся, однако опытный Коловрат спокойно шел себе дальше, и мечник не стал ничего предпринимать. Лишь приготовился к возможной драке. Так, на всякий случай. Тем более, что сколько бы игрок ни вглядывался в кучу строительного мусора, он так и не смог увидеть никаких признаков засады. Дураками церковники явно не были.
При этом Коловрат об этом посте знал. Уже проходя мимо неприметной лежки, он, словно бы невзначай, потряс рукой, делая какой-то непонятный Виктору знак. Люди внутри явно расслабились, и отошли вглубь ухоронки, теряя к путникам всякий интерес. И, судя по тому, что в двух друзей не полетели пули, постовые дали добро на их проход. А еще наверняка сообщили куда-то дальше. Впрочем, Санитар вскоре выбросил эту троицу из головы. У него появился более интересный объект для наблюдения.
Святость. Он уже ощущал ее, когда путешествовал с Серафимом, но тогда чувство благодати, мягко греющее человека изнутри, было более… личным. Оно словно успокаивало, подставляло плечо, призывая поделиться своей ношей с шагающим впереди священником. В этот раз все было немного иначе. Теперь Виктор просто чувствовал спокойствие и тепло, не привязанные ни к какому конкретному человеку. Похожие эмоции он испытывал в домашней обстановке или особенно ярких для него местах. А еще мечник откуда-то знал, что на земле, где действует подобная сила, нет места ни нежити, ни лишенным Божьей Искры монстрам.
— А-а-а, почувствовал, наконец, — Удовлетворенно заметил Коловрат, глядя как смягчается лицо его спутника, — Это особый навык — Благословение. Вообще, монахи могут применять его и сами, но вокруг Андреевской Церкви благословлена сама земля. Зомби не могут зайти на нее — тут же начинают гнить и разваливаться. Всякие мимики тоже разжижаются на раз-два. С ихтиноидами и другими зверолюдами посложнее, но суть одна. Находится здесь им тяжело физически. Так что следующий путь почти безопасен.
— Почти? — Ухватился Санитар за оговорку товарища. Тот закатил глаза.
— Эх, что ж ты такой подозрительный-то? — Посетовал язычник, — Нигде не бывает безопасно на сто процентов, сам должен понимать. Тем более здесь, у границы. Если тварь очень сильная, то может и прошарахаться здесь час-другой, особенно если жрать хочет. Но это редкость.
— А что насчет людей? Какой-нибудь псих из Отряда заберется поглубже, оборудует огневую точку и пиши-прощай. Ну или просто заминирует проходы. По крайней мере, я бы так и поступил. А еще есть газ, артефакты, да мало ли как можно нагадить. Вон, после Второй Мировой до сих пор подарки на дачах откапывают. Откапывали, — Поправился Виктор.
— О всех вступающих на "святую" землю тут же становится известно дежурному патрулю. Не знаю точно, как там у них работает, но чужакам сюда лучше не заходить. Нет, обычно пускают, но с сопровождением. Это если есть договоренность, или человек просит о помощи. А всяких мутных типов или людей из других фракций могут и поджопниками отогнать. Ну, кроме уродов из 9/11: этих отстреливают сразу, как бешеных собак. Даже с бандитами поступают гуманнее.
— Ясно, — Задумчиво протянул Виктор, — То есть эта зона отгоняет нежить, дает слабый бафф людям, и попутно сообщает, кто пришел? А, ну и пасет все время, пока на ней находишься.
— В точку! — Кивнул довольный адепт Перуна, — Пока радиус небольшой, сам видишь. Но Серафим рассказывал, что после взятия института они могут расширить площадь такой вот зоны минимум в пять-шесть раз. А то и во все десять. А уж если церковники умудрятся достать до ЦУМа, то весь центр города окажется очищен от нежити! Представляешь, какие будут перспективы?
— Кусочек безопасности посреди царства мертвых. За такую возможность им простят все, — Серьезно ответил Санитар.
— Да пофиг, что им простят или нет. Это будет возрождение города. Настоящий шанс, Вик! Не рушить то, что осталось. Не убивать других за кусок хлеба и пачку патронов. А действительно строить будущее. Это символ. А людям надо во что-то верить. Знать, что завтра будет лучше, чем вчера.
— Мне бы твою уверенность, — Поморщился Санитар, — Не думаю, что будет все так радужно и беззаботно.
— А тебе и не надо, — Отмахнулся напарник, — Главное, что так будет думать большинство. А такие как мы с тобой будем воплощать это в реальность.
— Ну-ну, — Хмыкнул Виктор, однако ответить колкой фразой уже не успел: они вышли к вотчине Новых Христиан — большому, огороженному высоким забором храму.
Андреевский Собор поражал. Не своими размерами, не красотой и изяществом, в целом не слишком присущих православным храмам, и даже не каким-то особым "духом святости", в который Санитар не верил. Нет, он удивлял, даже восхищал одним — своей чистотой.
Широкая, ровная дорога без единой трещины или ямы, что проходила рядом с церковью, красивая, узорчатая плитка перед матово блестящей оградой, ажурные башенки с до боли знакомыми куполами-луковками. В прежнем, не знавшем Катастрофы мире, пресыщенный красотами Виктор лишь мазнул бы взглядом по очередной церкви. Однако сейчас он невольно остановился, любуясь до блеска начищенной позолотой, стрельчатыми окнами, мягкими оттенками белого и бежевого, в который были выкрашены стены. И ни одного пятнышка гари, ни единого скола, грязи или разбитого витража. Никакого мусора на территории, никаких воронок от взрыва, и, тем более, мертвых тел. Кем бы ни являлись монахи, они смогли сделать главное — сохранить свое святилище в первозданной чистоте. И Санитар мог только догадываться, чего им это стоило в первые дни зомби-Апокалипсиса.
— Это… действительно поражает, — Выдавил из себя игрок. Однако Коловрат, вопреки ожиданиям, не стал над ним шутить или смеяться. Он молча кивнул, а мечник прочел в его взгляде тоже самое восхищение, что посетило и самого Виктора.
— Это ведь тоже символ, — Улыбнулся адепт Перуна, — Жаль, что я не могу забабахать что-то подобное своему покровителю.
— Можно просто обтесать твоим кинжалом бревно, и написать на нем, что это Бог. Кажется, наше предки делали именно так, — Поддел его Санитар. Коловрат раздраженно поморщился, но отвечать не стал, направившись к воротам.
Их уже ждали. Трое монахов в переделанных под нужды военного времени робах во главе со старым знакомцем — Серафимом. Священник приветливо улыбался, отчего под его глазами собирались лучистые морщинки. Виктор невольно улыбнулся в ответ, обнимая своего боевого товарища. Однако отстранившись, он заметил и усталое, осунувшееся лицо, и напряженную позу, и даже неприветливые взгляды трех его спутников, бросаемые на прибывших наемников.
— От всей души приветствую вас на территории матери-Церкви, — Официальным тоном провозгласил Серафим. А потом добавил, уже более светским тоном:
— Если вы пришли помочь нам с Крестовым Походом, то у меня для вас хорошие новости — вы успели как раз вовремя. Мы выступаем завтра, на рассвете.
***
Спустя несколько часов, Виктор уже сидел в небольшой, заставленной всевозможными бумагами комнате, и пил с Серафимом чай. К сожалению, монах сразу после их приветствия вынужден был уйти, спихнув организационные вопросы на одного из своих замов. Вежливый молодой послушник, которого он удачно поймал у входа, провел гостей сначала к брату Ангеляру — встать на довольствие, потом к брату Маврикию — записаться в один из четырех отрядов. Вербовщик хотел направить их к основному потоку наемников, однако молодой инок отвел его в сторону, и что-то зашептал, поочередно тыкая пальцами то в Коловрата, то в Санитара. Лицо сидящего за столом брюзги вытянулось, а Виктор даже услышал что-то вроде "Тот самый…", прежде чем брат Маврикий кивнул человеку Серафима, и натянул на лицо подобострастную улыбку.