Глава 3. Неожиданный поворот
— Вход с драконом запрещён! — вот что сказал стражник Эгета, когда Левиафан попытался взять с собой Анимуса.
— Но он же никому не помешает и вообще будет вести себя тихо-тихо, — начала возмущаться Линда, а Левиафан во время её разговора делал очень печальные глаза, пытаясь разжалобить привратника. По крайней мере, он полагал, что вид грустного ребёнка может вызвать желание помочь в сердце любого человека, но, видимо, он сильно просчитался.
— Нет, значит нет! — стоял на своём воин.
Метаморф пытался надавить на нерадивого стражника своим статусом авантюриста A класса, но этот упёртый баран стоял на своём.
Линда и Анимус загрустили, а Левиафан пытался сообразить, что можно сделать в подобной ситуации, но ничего лучше убийства двух стражников он так и не придумал.
В итоге грустному дракону пришлось отправиться в лес и ждать своих друзей там.
Линда и Левиафан вошли в город.
В отличие от Кельвина, в Эгете не было большой городской площади и деления на районы. Вся столица была одним огромным рынком. Просто где-то товары были лучше, а где-то хуже. Множество лавок, магазинчиков или больших торговых домов. Конечно, были и дома обычных жителей, и гостевые дома с тавернами, но всё это было так сильно перемешано, что любой картограф или путешественник в мире не сразу бы нашёл то, что он ищет.
Левиафан выделил Линде большую сумму денег и отправил её гулять по городу, предварительно прикрепив к её волосам оторванную щупальцу, превращённую в изящную заколку. Он поместил в заколку все деньги девушки и попросил Киру сделать так, чтобы Линда могла пользоваться пространством «Gula» для свободного доступа к деньгам.
Сам же метаморф направился в излюбленные им трущобы, которые в том или ином виде присутствовали почти в каждом городе. Там, по мнению Левиафана, жили люди, которые знали всё, что творится в городе и за небольшую плату могли выложить всю информацию, а ещё попутно попробовать вас обокрасть.
Ведя поиски необходимого района города, Левиафан не переставал осматривать окрестности и людей, встречавшихся ему на пути. Удивление у метаморфа вызывало почти всё в этом городе. К примеру, люди, живущие здесь и имевшие довольно востребованные и прибыльные лавки, сами жили в довольно скромных и совершенно не вычурных домах. Хотя своими золотыми запасами зачастую могли потягаться со знатными родами Сораса. Ещё Левиафана удивляли здешние семьи. В Сорасе метаморфу поверхностно удалось изучить этот вопрос, и он искренне полагал, что структура семьи по типу: муж, жена и дети — это стандарт для всех стран этого мира. Но всё оказалось не так. В Оушене преобладали полигамные отношения. Но фактом, вызвавшим откровенный шок у Левиафана, была вовсе не полигамия и не зажиточность местного населения. В Эгете нет дворца, в Эгете не живёт правитель, Эгет является столицей не потому, что здесь проживает правящий род, а потому, что здесь расположен главный во всей стране филиал «Гильдии торговцев». И да, правитель здесь — должность лишь номинальная. Фактически страной управляли главы «Гильдии».
«Может в торговцы податься?» — подумал Левиафан, когда узнал эту информацию, но быстро отмёл подобную идею, ведь ему нравилось путешествовать и изучать всё вокруг, а не торговаться, вгрызаясь в глотки покупателей за каждую медную монетку.
Как и ожидалось, Эгет не стал исключением, и в нём тоже присутствовали трущобы, однако и они, как и весь город в целом, были похожи на один огромный рынок. Просто очень бедный, обшарпанный рынок.
Пока Левиафан пытался найти источник информации, у него попытались украсть маску… шесть раз… Ещё два раза его пырнули ножом и один раз выстрелили из самодельного арбалета, но почти бессмертному метаморфу на это было глубоко наплевать.
Дети из трущоб. Эти маленькие гибкие создания могли попасть куда угодно и уйти откуда угодно. Если они хотели, чтобы их нашли, их найдут, а если нет… то нет. Однако это правило не относилось к обладателю «Информационной сети». Метаморф распустил свои нити и стал искать… очень долго искать. Но, в конце концов, ему удалось найти группу из четырёх детей.
Используя «коридор мёртвых», он оказался около своих целей. Когда дети его заметили, они жутко испугались, а одна девочка с грязно-рыжими волосами даже воткнула нож в ногу Левиафана.
— Ой-ой, не надо так делать, — сказал метаморф, таща схваченных щупальцами детей поближе к себе.
Но маленькие жители трущоб не желали его слушать и пытались вырваться, истошно крича и дрыгая своими конечностями. Это продолжалось не больше пяти минут, а потом дети устали.
— Ну вот, теперь можно и поговорить. Милые детишки, вы знаете что-нибудь о такой страшной организации, как «Око тьмы»? — с крайней степенью любезности спросил Левиафан, давая каждому ребёнку по золотой монете.
Дети были изрядно удивлены, ведь они думали, что их пришли забрать в какой-нибудь преступный синдикат или вообще убить, а на самом деле мальчик, которому они проткнули ножом ногу, вежливо беседует с ними и даёт за ещё не полученную информацию достаточно большие деньги.
— М-мы мало что знаем… Точнее почти ничего, но ходят слухи, что неподалёку стоит огромный особняк, в котором устроила свою штаб-квартиру какая-то гильдия убийц.
«Хооо… Дети из трущоб всё-таки невероятно полезны… Надо бы их хорошенько поблагодарить», — подумал Левиафан и дал каждому ребёнку ещё по десять золотых монет.
Однажды в разговоре двух авантюристов метаморф услышал фразу: «Глаза на лоб полезли». Теперь он мог наблюдать это нетипичное для человеческого организма явление.
«Надо бы наведаться в тот особняк, но сначала…»
Левиафан достал нож из ноги и…
— Это кажется ваше, — сказал он, протягивая нож, в который он незаметно инкрустировал кусочек своего щупальца, девочке с грязными рыжими волосами, — больше не теряйте.
Левиафан ушёл, а дети остались стоять и смотреть на странного мальчика в золотой маске, летящего на белоснежных птичьих крыльях.
***
Штаб-квартира «Ока тьмы» в Эгете.
— Старейшины, недавно я выяснил, что тот странный мальчик наведывался в трущобы и беседовал с бездомными попрошайками, — начал свой доклад один из рядовых ассасинов.
— Ты сумел подслушать их разговор? — спросил Стридео.
— К сожалению, нет.
— Бесполезный мусор! — крикнула вторая старейшина и метнула в молодого ассасина нож, однако он не долетел до своей цели. Кто-то его перехватил.
— Вторая, по-моему, ты погорячилась, — сказал первый, закрывая своим телом бедного, перепуганного до смерти, юношу.
— Эх, ладно, дам тебе попытку исправиться. Найди и приведи этих детей сюда.
— Слушаюсь, вторая старейшина! — сказал молодой ассасин, приложив руку к груди. А затем он исчез, оставив после себя лишь облако белоснежного дыма.
Первый старейшина вернулся на своё место, крутя в руках ножичек, который метнула вторая. В данный момент молодой ассасин покинул аудиенцию со старейшинами, которая проходила в парадном зале особняка. Это было очень просторное и светлое помещение. Стены зала были украшены дорогими золотыми обоями, сделанными на заказ, а на потолке красовалась лепнина, щедро разбросанная по белоснежной поверхности. Сами же старейшины восседали на трёх каменных тронах, которые находились на постаменте, поэтому они могли смотреть на всех своих подчинённых сверху вниз во всех пониманиях.
Через час сироты стояли перед тремя старейшинами «Ока тьмы» и не понимали, чего от них хотят. Стоя в зале и исподлобья глядя на старейшин, дети тряслись от страха и неизвестности.
— Милые детишки, — дружелюбно начала вторая старейшина, даже не подозревая, что повторила обращение Левиафана слово в слово, — скажите, а не приходил ли к вам сегодня странный мальчик в золотой маске? Если мне понравиться ваш ответ, я дам вам денег, а если нет, то убью вас.
Дети побелели от страха.
— П-приходил, — сказала девочка с грязными рыжими волосами, — он расспрашивал нас о каком-то «Оке тьмы», но мы сказали, что ничего не знаем. Точнее только о том, что в этом особняке расположилась какая-то гильдия убийц.
— Скажите, а не происходило ли чего-нибудь странного, когда он у вас был?
— Ну… Я воткнула ему нож в ногу, а он этого как будто не заметил, правда потом он все же достал его и вернул мне, — девочка была старше своих друзей, поэтому сама объясняла всё странной и несомненно стервозной женщине.
Вторая изменилась в лице.
— Дай-ка мне этот ножик, — ласково пропела вторая.
Девочка послушно протянула своё оружие этой стервозной леди.
— Вот…
Вторая старейшина взяла ножик в свою руку и стала его внимательно рассматривать, но так и не нашла ничего странного.
— Детей отвезите на лодке в море и утопите, — приказал первый старейшина и, как по команде, в комнате возникла группа из трёх ассасинов, замотанных в чёрные тряпки.
Дети начали отбиваться, но всё было тщетно, ведь тренированные ассасины были в разы сильнее их.
— Ай-ай-ай, как не стыдно нападать на беззащитных детей, — послышался детский голос, — хотя вам ли знать о слове стыд. Наверное, с такими же безэмоциональными лицами вы отдавали приказ об убийстве приёмной семьи Линды. Бедняжка тогда так горевала, что даже сожгла свой дом вместе с памятью.
Старейшины не понимали, откуда раздаётся голос, до того самого момента, как из рукояти ножа, изъятого у девочки, начала медленно выливаться какая-то тягучая белая масса.
***
«Деление», вот как Левиафан назвал новый трюк, созданный на основе достаточно продолжительных исследований возможностей его собственного тела.
После долгих экспериментов метаморф обнаружил, что может регенерировать даже из кусочка, размером меньше песчинки. Именно это знание стало базой для создания «Деления».
Левиафан научился уничтожать своё основное тело и регенерировать из кусочка, оставленного в другом месте. Именно таким трюком он и воспользовался, чтобы эффектно появиться в штаб-квартире «Ока тьмы».
Он прекрасно понимал, что после его обещания отомстить, они должны были стать очень осторожными и проверять всё, связанное с ним. Именно на это он и рассчитывал, оставляя кусочек своего тела в рукоятке ножа маленькой девочки. Левиафан полагал, что если в Эгете всё же засело «Око», то его старейшины непременно захотят расспросить детей, к которым недавно он сам заходил. А если это другая организация, то на маленьких жителей трущоб не обратят никакого внимания.
— Здрааааавствуйте, — сказал полностью регенерировавший перед старейшинами Левиафан и убийственно улыбнулся, растянув линию рта от уха до уха и обнажая три ряда острейших клыков.
Глава 4. Прятки