Вспыхнувший в ладони огонь осветил тоннель: та же рифлёная поверхность, напоминающая внутренность огромной гофры, и влажная земля. Я пошёл вперёд и метров через сто наткнулся на тупик. Вернулся к колодцу.
Разочарованный взгляд пробежался по двадцати дверям, находящимся только на верхнем этаже. Я скастовал огненный шар размером с грейпфрут и направил на дно. Снаряд, словно двигатель континентальной ракеты, побежал вниз, освещая десятки дверей на десятках этажей в своей пусковой шахте. Взорвался далеко внизу. Огонь подсветил плоский бетонный пол и вскоре затух.
Задача предстояла не из лёгких, ну или как минимум — не из быстрых. Я прыгал между дугами словно промышленный альпинист, открывал двери и топал по тоннелю, пока не упирался в тупик. Процесс повторялся.
Болтаться на высоте пару сотен метров было не только страшно, но и жутко неудобно. Прыжки между дугами утомляли физически, а ковыряния с дверьми просто бесили. Я двигался слева направо, чтобы кольцо располагалось по правую руку, только в таком случае я мог открыть дверь. Проблемы начинались после того, как я убеждался что тоннель пуст и двигался к следующей двери. Мне нужно было вернуться на одну дугу назад, закрыть дверь, а затем, держась за кольцо и ступая на сантиметровый выступ дверной коробки, перебраться к дуге по правую сторону. При всём этом я должен был постоянно сохранять координацию и быть максимально собранным.
Не знаю, сколько прошло времени, но, проверив все двери на верхнем этаже, я устал.
Разработчики уже не один раз удивляли неординарным подходом к решению задач, но выделить что-то необычное среди одинаковых дверей, дуг или колец не получалось. Туннели один за одним приводили меня к заваленному землёй тупику.
Перемещение между этажами оказалось ещё экстремальнее, чем балансирование на краюшке дверной коробки. Я повис на вытянутых руках на одной из дуг и разжал пальцы. Пролетел три метра и ухватился за дугу на следующем уровне. Поехали дальше. Дуги, двери, тоннели…
Проверив пять этажей, я решил остановиться. Хотелось есть, пить и спать. Вернуться назад — невозможно, без крепкой верёвки или специального снаряжения мне светил только один путь — вниз.
Я сложил шмотки в одном из тоннелей на шестом уровне и сиганул на дно. Освещая суицидный прыжок мощным светом пламени в обеих ладонях, я пытался разглядеть особую дверь или какую-нибудь подсказку — безрезультатно. Сотни одинаковых проёмов промелькнули перед глазами, прежде чем я встретил дно колодца с распростертыми объятиями.
Реснулся в лесу, недалёко от учебки, время близилось к полуночи. Добрался до гостевого дома, вышел в офлайн.
Соцсети не читал, даже телефон в руки не брал. Приготовленный на скорую руку ужин провалился в желудок, я завалился спать.
Будильник пропел в шесть утра. Крепкий кофе прогнал остатки сна, запрыгнувшие в кеды ноги понесли меня в гараж.
Казённые шмотки, непись-перевозчик, дымная чаща. Уже со второй попытки я наткнулся на подсказывающие направления потоки ветра, упёрся в дуб и провалился под землю.
В голову пришла идея, как можно было ускорить процесс проверки проходов. Вместо того, чтобы пешком прочёсывать каждый тоннель, я открывал дверь и запускал в темноту снаряд. В двух из трёх тоннелей огонёк врезался в земляной завал, и я шёл дальше. Исключения составляли изогнутые проходы, их приходилось проходить пешком.
На счёт второго дня записал девять уровней — хороший прогресс, но всё ещё слишком малая часть от общей суммы. Спрятанные шмотки, прыжок, респ…
Броню и оружие я больше не надевал, лук и колчан только мешали ползать между проходами, а казённые шмотки из учебки отлично подходили для локального паркура.
Третий день закончился ещё один рекордом — двенадцать уровней. Полагаясь на сложившийся тренд роста, четвёртый день должен был раскрыть двери пятнадцати этажей, но в спешке я сорвался и закончил, проработав всего пару часов.
Спустя неделю, направляя свой взор вверх и вниз колодца, я мог с уверенностью сказать, что половина позади. Это придавало сил.
Между восьмым и девятым заходом я не выходил из Тизера. Обзавелся съестными припасами и соорудил спальное место, чтобы не тратить время на дорогу и блуждание по дымной чаще. Счёт проверенным этажам больше не вёл, просто нацарапывал рядом с дверью жирный плюс.
Девятый день подходил к концу. Я проверял последнюю дверь, после чего собирался покинуть сводящий с ума колодец. Скрипнули засовы, огненный заряд улетел в тоннель и разбился о стену. Проход впереди извивался. Я забрался внутрь, зажёг факел и пошёл в темноту.
Две трети дверей колодца остались позади. С одной стороны, это должно было радовать, с другой — страх, что прохода вообще не существует, или я его уже пропустил, нарастал с каждой проверенной дверью. Что будет, если я доберусь до дна, зайду в последнюю дверь и наткнусь на земляной завал?
Погрязнув в пугающих размышлениях, я завернул за угол и наткнулся на дверь. Сердце забилось быстрее. Передо мной возникла та же сколоченная из грубых досок деревяха с поржавевшим кольцом. Не назвал бы себя сентиментальным, но что-то заставило расчувствоваться. Я проделал колоссальную работу и наконец-то пришёл к цели, почти десять дней непрерывного труда принесли свои плоды.
Входить не спешил. Поднявшись на десять уровней по ранее развешенным верёвкам, я переоделся в броню и забрал оружие. Подумал о том, что оставленные мною отметки окажут кому-то большую услугу в поиске прохода, но делать с ними что-то не было ни сил, ни терпения. Чтобы хоть как-то запутать следующих посетителей колодца, я нацарапал плюс рядом с правильной дверью, и она перестала отличаться от проверенных выше.
Скрип приржавевших петель резанул по ушам, в тоннель хлынул свет. Я вошёл внутрь и оказался перед обрывом. Расщелина шириной в полсотни метров убегала далеко вниз и заканчивалась торчащими из земли заострёнными камнями, среди которых бежал ручей. Под округлым потолком пещеры висел желтый камень, а исходящее от него свечение выполняло роль местного солнца. Я стоял на сотворённом природой скальном мостике, на другом конце которого рядом с двустворчатыми воротами, закинув ногу на ногу, сидел старик. Заметив его, я вскинул лук и вложил в стрелу.
Движение всего в пару миллиметров большого и указательного пальцев отправит незнакомца на респ. Старик видел направленное на него оружие, но даже не шелохнулся. Я опустил лук.
Ни перил, ни предохранительных бортиков. Я шёл по каменной дуге шириной в шестьдесят сантиметров и надеялся, что не потревожу какой-нибудь камень, которые отколется и сбросит меня со стометровой высоты.
— Кан орпл думаг, — промычал старик с седыми усами, когда я подошёл.
— Что?
— Вопри моно ит прое.
— Я не понимаю.
Старик отвернул ворот сделанной из шкуры жилетки, покопался во внутреннем кармане и протянул руку.
— Есть! — на испещрённой морщинами старческой ладони лежала коричневая плитка.
— Что это? — я взял кусочек, напоминающий плитку гематогена.
Старик открыл рот и направил в него указательный палец:
— Есть! — челюсть сымитировала пару холостых пережёвываний. — Потом понимать!
Я закинул угощение в рот. Что-то среднее между сладким мясом и сгнившей грушей растеклось по вкусовым рецепторам. Гадость.
— Фарш беса с кровью молодых горгулий и перемолотыми когтями лесных волков, — сказал старик уже на знакомом языке.
— Ага, — я прикрыл рот рукой и подавил рвотный рефлекс.
— Он убьёт тебя через семь минут.
— Такое дерьмо кого хочешь убьёт, — я вытер появившуюся на лбу испарину. — Что ты сказал?!
— Благодаря этому угощению, ты понимаешь мою речь, но оно убьёт тебя через семь минут, если не принять противоядие.
— И где его взять?
— У меня есть противоядие, — старик сложил руки в замок. — Но я дам его тебе только в том случае, если ты пройдёшь испытание. В скрытые леса не пускают кого попало. Своё упорство, терпение и желание ты доказал. Настало время проверить насколько ты умён!
— Что я должен делать?
— Слушай и запоминай!
Старик встал со стула и подошёл к какой-то кучке, укрытой коричневой тканью. Костлявая рука аккуратно подняла кусок материи, и на земле показалась гора золотых монет, собранных в столбики.
— Это особенные монеты, — старик поднял одну и покрутил у меня перед лицом. — С обеих сторон они имеют одинаковый рисунок, но одна сторона золотая, а вторая — серебряная.
Я захотел подойти поближе, но старик остановил меня протянутой ладонью, а затем аккуратно вернул монету в один из столбиков.
— Количество монет в куче неизвестно, но я точно знаю, что двадцать из них лежат серебряной стороной вверх. — У тебя осталось примерно пять минут, чтобы разделить монеты на две кучи так, чтобы в каждой куче оказалось одинаковое количество монет, лежащих серебряной стороной вверх. Сами же кучи могут быть разных размеров.
Задача показалась плёвой, но как только я сделал шаг к монетам, камень-светило под потолком потух. Пещера погрузилась в темноту. Спустя полминуты глаза привыкли, я разобрал очертания старика и разглядел столбики монет, но вот отличить золотую сторону от серебряной оказалось просто невозможно…
— Во время действия яда ты не сможешь использовать магию, а спички или зажигалка не воспламенятся. Делить кучи придётся в слепую!
— А что будет, если я не отгадаю?
— Через пять минут ты умрешь, а когда вернёшься, колодец обновиться. Искать проход придётся заново…
Глава 9. О закате империи
Хрен бы я отгадал такую загадку, если бы не сталкивался с нею раньше.
Как только я не убивал дни во времена постоянных штрафов за экстренные выходы. Среди поездок в лес, пробежек, бассейнов и кино, проскочил денёк, когда я залип на сайте загадок. Обложился чистыми листами, линейками и карандашами и напрягал извилины над анимированными загадками: сокровище пиратов, подвесной мост, фальшивая монета, похищение инопланетянами и много другое. Загадка про серебряные и золотые монеты казалась одной из самых сложных, но на деле решалась в два счёта, именно этим она мне и запомнилась. В голове даже отложилось название приёма, который решал данную задачу — комплиментарность.
Я не торопился и прежде чем приступить к действию, прокрутил решение в голове. Вроде бы всё сошлось. Пять минут — это много, но с толку сбивала мысль о цене ошибки. Если лежащих серебряной стороной вверх монет в двух кучках окажется неравное количество, то прочесать колодец придётся снова, а я не уверен, что у меня хватит на это сил.
Пора. Я отсчитал двадцать монет из ближайшего столбика, отнёс их от общей кучи и разом перевернул. Готово. Ошибиться невозможно. Если вдруг в моей кучке не попалось ни одной серебряной монеты, то перевернув её, я получил двадцать серебряных, ровно столько, сколько осталось в общей куче. Если я случайно захватил, к примеру, три монеты, то перевернув свою стопку, получил семнадцать серебряных, ровно столько, сколько осталось в основной куче — двадцать минус три те, что случайно попали в собранную мною кучу. Приём работает в ста процентах случаев.
Лампа под потолком зажглась. Я увидел в своей стопке пару золотых монет, и уже принялся считать серебряные, как старец подал голос:
— Поздравляю! Ты справился с испытанием, — засунул руку во внутренний карман жилетки и снова протянул что-то на ладони. — Съешь противоядие — жир лягушек с вяленым кадыком собаки, приправленный ресницами пятнистых коров.