И сразу же, едва голова коснулась подушки, провалилась в сон.
Они пришли вместе. Четыре темных зловещих силуэта пересекли двор, ступили на крыльцо, и уже в следующее мгновенье скользнули по лестнице на второй этаж. Миг — и они уже в спальне, обступили кровать.
Порыв ветра сорвал одеяло, и черные тени разом набросились на свою жертву. Забрать то, что принадлежит им по праву старшинства.
Ураган метался по комнате, круша магическую защиту, ломая мебель, взметая с пола черепки разбитой посуды. Превращая в руины то, что еще недавно было уютным домом.
Яростный крик набирающих силу теней сливался с нечеловеческим воем ветра, превращая мир в хаос. Это было настолько невыносимо, что я начала задыхаться… и проснулась.
Сердце колотилось как бешеное, в глазах стояли слезы. Подскочивший кот вглядывался мне в лицо перепуганными глазами.
— Что? Что случилось?
Вместо ответа я со всех ног бросилась в комнату тети Элы.
Вопреки ожиданию, комната оказалась цела. Ничего не сломано, не разбито. Тетя Эла спала, укрывшись одеялом с головой.
Полная дурных предчувствий, я бросилась к ней, тронула за плечо… затем тряхнула сильнее — никакой реакции. Тетя Эла не просыпалась. На миг я испугалась, что она умерла, прислушалась, уловив дыхание и поняла, что она спит. Дыхание было неровным, словно ее мучили кошмары.
Не зная, что делать, я посмотрела на кота — вид у него был озадаченный.
— Макарий, как эта компания проникла в дом? Я же защиту поставила. И вообще, все эти годы они не могли сюда зайти, а тут нате, притащились.
— Никуда они не притаскивались. Это же сон был. Воспоминание. Амулетик-то я тебе не зря дал.
Я схватилась за амулет — шнурок оказался пуст, зуб исчез.
— А где…
— Утратился. Не переживай, новый сделаю. Лучше давай подумаем, что нам с Эликой делать.
Я посмотрела на спящую тетю Элу. Затем, включив ночник, устроилась в кресле. Кот принес одеяло, укутал меня, валез на колени и заурчал, свернувшись пухлым меховым клубком.
Так мы просидели до утра. Точнее, проспали.
Утром я проснулась совершенно разбитой. Тетя Эла по-прежнему не желала просыпаться. Позавтракав и поддавшись уговорам кота, я осталась дома. Кот сгонял в агентство, отпросил меня у начальства, и мы снова собрались на кухне, думать как быть.
Все способы пробудить спящую с треском провалились. Мы испробовали всё, от щекотки до заклинаний, даже водой поливали, не получив ничего, кроме мокрой простыни.
Оставалось искать помощи на стороне. Вот только у кого? Помня, что теней было четыре, как раз по количеству ведьм в совете ковена, обращаться к Куртинье я не хотела. Пока что она не знала, что тетя Эла нашлась. Хотелось бы, чтобы так оставалось и дальше.
Кот настаивал на том, что Куртинья нам жизненно необходима. Да, причастна. Да, виновата. Но раз так, знает, что за магию они использовали, а значит сможет помочь.
— Если захочет, — напомнила я.
— Захочет, — кот излучал непоколебимую уверенность. — Это в ее интересах — Элика — козырь, которого ей не хватает, чтобы побить Стеллу.
— Ты слишком ей доверяешь.
— Вовсе нет. Я просто ее знаю.
С Макарием трудно спорить. Во-первых, потому что он кот. Во-вторых, потому что умный. Гремучая смесь.
Мы уже решили отправиться за Куртиньей, когда в гости нагрянул Рудольф.
Узнав о том, что случилось, он расстроился, но сохранил присутствие духа. И предложил любую помощь, которая только возможна. Не мужчина, а сокровище.
Кот от его слов воспрял духом.
— Есть один способ, который можно испробовать, — предложил он, плотоядно глядя на Рудольфа. Тот слегка побледнел, но решимости не утратил, молча и без вопросов последовал за котом в комнату тети Элы, и только увидев спящую возлюбленную, слегка побледнел.
Макарий подвел его к кровати и заявил:
— Целуй.
— Что? — Рудольф уставился на него растерянно.
— Целуй, говорю, в уста сахарные. В некоторых сказ… случаях это помогает.
Парень покраснел как маков цвет.
— Что, прямо вот так, при вас?
Еще немного, и он начнет мне нравиться.
— Конечно при нас! — возмутился кот. — А ты, хитрец, думал, что я тебя с ней наедине оставлю? Ишь, шустрый какой, даже и не надейся, — он погрозил лапой.
Маков цвет сменился свекольной бордовостью. Скрыть улыбку стоило мне огромных усилий. Все-таки мой кот — молодец, мастер по бодрению и отвлечению от грустных мыслей. Как меня, так и окружающих. Вон Рудольф сразу позабыл, что невеста ни жива, ни мертва лежит.
Наклонился и поцеловал. Нежно-нежно, у меня аж дыханье перехватило. Даже показалось, что у тети Элы ресницы затрепетали — вот-вот проснется…
Но нет, не вышло.
Вздохнули мы одновременно и все втроем — я, кот и Рудольф.
— Попытка не пытка, — сказал кот. — Возвращаемся к плану “К”. Ты карету не отпустил? — Рудольф отрицательно замотал головой. — Тогда едем!
17
Куртинья стряпала пирожки, так и открыла нам, с белыми от муки руками. Радостно облобызала Рудольфа, попыталась обнять и нас с котом, но мы уклонились. Кто ее знает, может у нее и на такой случай припасены подчиняющие заклинания.
Проведя нас на кухню, Куртинья велела молчать до той поры, пока не отправит пирожки в печь. “Судя по вашим кислым физиономиям ничего путнего вы мне не сообщите”.
Впрочем, ждать оказалось недолго. Глядя, как она отправляет лист с пирожками в исходящее жаром печное нутро, я хотела спросить, какая у них начинка… и обнаружила, что рот не открывается — хитрая старушенция применила склеивающее заклинание, не надеясь на нашу совесть.
Сметя муку в короб, она протерла стол тряпкой и только тогда произнесла:
— Ну, гости дорогие, а теперь рассказывайте.
— Апфсвыф, — выдохнула я. Пытаясь нейтрализовать заклинание, не заметила, как оно исчезло.
— Мы мы нашли Элику, — произнес кот. — Это хорошая новость. Плохая — она не просыпается.
— Очень интересно, — сказала Куртинья. Удивления на ее лице не было и в помине. — Где нашли?
— В лесу, — сказал Рудольф.
— Надо же. Я думала, гномы свою пещерку прикрыли, вместе с хрустальным гробом… А они ишь как.
— Да при чем тут гномы? — возмутилась я. — Жила она себе поживала, только под другим именем, потому что память потеряла. Мы ее домой отвели…
— К тебе?
— К себе. В смысле, к ней, в ее дом. Мы пока вместе решили пожить. А она спать легла — и не просыпается.
— Очень интересно, — повторила Куртинья, а сама цепким взглядом на меня — зырк, словно высмотреть что-то хочет. — А чего накануне было?
— Сон ей приснился, — я решила идти напролом. — Про четырех ведьм, которые пришли по ее душу. Ночью, втихаря, — и сама на Куртинью — зырк.