— Смотрите, здесь есть отличная коллекция приворотных зелий! — продавец поманил Леру, показывая на стеллаж, уставленный разнообразными бутылочками всевозможных цветов. На этикетках можно было разглядеть различных драконов, которые шевелились, стоило на них посмотреть.
— Спасибо, это мне не нужно. — Лера невольно подумала о Ракеше. Она никогда не стала бы пользоваться зельями, чтобы приворожить к себе мужчину. Да и зачем? Если чувства есть, то они есть, а если нет, то никакое волшебство не поможет.
— Вы уверены? — змеиный взгляд скользнул по её амулету, понимающая усмешка тронула бескровные губы. — Тогда позвольте предложить другое средство — для уменьшения мужской силы. Совершенно безопасно, не волнуйтесь! — поспешно вскинул руки продавец. — Просто подарит вам чуть больше отдыха в вашей нелёгкой работе.
Лера мгновенно вспыхнула, подумав об Аджитте. Мощные толчки глубоко внутри, тяжёлое дыхание на спине, руки, сжимавшие бёдра, насаживающие на себя снова и снова — низ живота моментально скрутило в клубок. Хотела бы она, чтобы этого было меньше? Чтобы Аджитт не приказывал каждый день тихим, властным голосом раздеваться. Не касался её запястий, сковывая, лишая движения. Не вызывал бы чувство беспомощности, от которого хочется бежать?
Видимо, разглядев сомнение в её глазах, старик принялся убеждать её с большим энтузиазмом, расписывая преимущества эликсира. Никаких побочных эффектов, всего лишь уменьшение желания! Он совершенно ничего не заметит!
После этих слов Лера вдруг стряхнула с себя оцепенение — надеяться на то, что Аджитт не заметит столь явного снижения своего желания было глупо. А когда заметит — на кого первым делом обрушится его гнев? И вообще, как потом смотреть ему в глаза, зная, что подливала что-то с неизвестным составом, чтобы отказаться выполнять свою работу? Нет. Она не собирается нарушать условия контракта, к тому же, осталось всего две недели. И лучше поговорить с Ракешем о том, чтобы он её забрал. Лучше приложить все усилия на это, а не на то, чтобы сделать Аджитта немощным.
— Вижу, это тоже вам не подходит, — проницательно заметил продавец. Обошёл её по кругу, словно видел впервые, и задумчиво протянул: — Редкой красоты девушка. Редкой. Я бы даже сказал — экзотической, но кто знает, может, в ваших краях вы — самая заурядная, а?
Лера невольно провела рукой по волосам, перекинула их через плечо — показалось на миг, что старик тянется к ним, чтобы коснуться. Но вдруг его голос прозвучал в совершенно противоположном конце лавки.
— Знаете, ко мне редко забредают такие красавицы. — Он выходил из темноты, и жуткие глаза таинственно мерцали в полумраке. — К тому же, с такой чистой душой — обычно ни одна не могла устоять, чтобы не купить что-то из моих зелий. Могу я преподнести вам подарок? Просто так, потому что вы мне понравились?
Хотя слова звучали искренне, в глазах не находилось отклика на них — они оставались безжизненными и змеиными. Лера нахмурилась, опуская взгляд и рассматривая небольшой свёрток.
— Боюсь, я не могу это принять, — придав голову сожаления, произнесла она. Дождь стихал, уже просто барабаня по крыше, на улице светлело, и водитель должен был вот-вот подъехать. Хотелось покинуть эту лавку как можно скорее, только что-то всё ещё словно держало, не давая сойти с места.
— Возьмите, прошу, — настойчиво повторил старик, буквально вложив свёрток в её руки. — От того, что предлагается от души, нельзя отказываться!
Телефон зазвонил одновременно с раскатом грома — гроза уходила из города, прощаясь напоследок. Лера, спешно кивнув, выскочила на улицу, не обращая внимания на редкие капли, и тут же увидела машину, стоявшую в нескольких метрах от входа в переулок. Облегчённо вздохнув, она бросила телефон в сумку, положила следом свёрток и в последний раз посмотрела на Магический квартал — сюда она точно больше не вернётся! Или же вернётся? Ведь впереди, в нескольких домах отсюда, виднелась до боли знакомая крыша из сна…
Её тянуло туда, тянуло идти, бежать прямо сейчас! Но водитель уже ждал, да и Ракеш наверняка беспокоился о том, куда она пропала. Что ж, значит, она вернётся сюда через неделю. И тогда точно докопается до всей правды!
Девятнадцатая глава
Ракеш действительно волновался, то и дело глядя в окно — потоки воды размыли очертания домов, огромная туча накрыла город. Конечно, Лера не маленькая девочка, найдёт, где укрыться от дождя. И водителя вызовет — в этом он не сомневался, хотя твёрдо для себя решил — если после того, как гроза закончится, она не появится — придётся отправляться на поиски. И дело было не только в дожде, точнее, не столько. Напряжённость в городе возрастала, молодые представители кланов выступали всё больше, отказываясь признавать власть Верховного дракона. Выросшие без войн и лишений, они не представляли, как может быть по-другому, а историю считали сказками для несмышлёнышей. Они хотели разделить власть, не желая подчиняться кому-то, кого даже не выбирали.
Конечно, можно было отказаться от власти. Можно было. Но ни Аджитт, ни Ракеш этот вариант даже не рассматривали — их предки гибли в кровопролитной войне, ещё отец и дед собирали разрозненные кланы в один, твёрдой рукой вели к процветанию. Дед был создателем Милларда, под руководством отца была возведена большая часть города, и теперь уйти? Отдать всё, что создавалось с таким трудом, кучке детей, не понимающих, чего они хотят? Даже мысль об этом казалась кощунством! Отцу казалось, что женитьба Аджитта на Лийе могла объединить Кланы, хотя, по сути, межклановые браки всегда были редкостью и заключались давно только по любви. Но теперь этот брак мог стать лишней головной болью, а ребёнок неизменно развяжет руки главам Красных, которые наверняка начнут претендовать на большую власть, чем уже имеют. Если бы им не внушали с детства, что послушание отцу безоговорочно, помолвка давно была бы расторгнута…
Голова кипела, взрываясь от мыслей, и только Лера дарила покой и отвлекала. Рядом с ней он чувствовал себя спокойно, так, как никогда и ни с кем. Ракеш и сам удивлялся, откуда у простой смертной девушки, которая появилась здесь, чтобы удовлетворять прихоти брата за деньги, столько внутренней силы и чувства собственного достоинства. Лера не казалась падкой до денег особой, но что тогда заставило её бросить всё и оказаться здесь? Почему она согласилась? Ракеш встречал немало чужих Игрушек, бывало, что охотно ими пользовался, когда предлагал хозяин, но все они сливались в одно пятно, а Лера отчего-то стояла особняком, обращая на себя внимание.
При первой встрече он не испытывал к ней ничего, кроме любопытства и желания попробовать, когда брат поделится. Но теперь в груди зрело что-то светлое, ослепительное. Желание защитить её от опасностей, пусть даже ей ничего не грозит. Желание видеть улыбку на её лице, даже если она улыбается кому-то другому. А ещё, и это Ракеш с каждым днём понимал всё сильнее, — ему не хотелось отпускать её к Аджитту. Даже думать о том, что он с ней делает, думать о том, что это ей нравится было невыносимо. За каких-то две недели смертная заняла в его жизни так много места, словно она была здесь всегда. Словно она была создана для него, а он — для неё, как две половинки одного целого.
Ракеш старательно избегал мыслей о том, что на самом деле кроется за этими чувствами, боясь признаться самому себе, что влечение, обычное для него, перерастало в привязанность и даже влюблённость. Чувство неправильное, совершенно неприемлемое между драконом и смертной. Ещё несколько дней назад Ракеш всерьёз раздумывал над тем, чтобы забрать Леру к себе после того, как закончится её контракт. Но сегодня, сходя с ума от беспокойства за неё, всё больше приходил к мысли, что лучшим выходом станет расставание. Поэтому всё, что им осталось — шесть выходных, включая эти, проведённых наедине. И десять дней, наполненных ревностью, изматывающей и выпивающей досуха.
Он услышал её шаги раньше, чем ключ повернулся в замке. И, сам не осознавая, потянулся к ней, весь, разом, широко улыбаясь, стоило встретиться с ней взглядом.
— Прости, что задержалась. — Лера сняла промокшие туфли и нырнула в распахнутые объятия. — Пришлось переждать дождь в одной лавке… Зато я купила тебе подарок!
— Не стоило, — прошептал Ракеш, втягивая носом её аромат: слабый запах шампуня, дождя и счастья.
— Ну, почему же. — Лера чмокнула его в подбородок и вывернулась из кольца рук, подбегая к сумочке. — Закрой глаза!
Ракеш, продолжая улыбаться, послушно смежил веки. Что-то зашуршало, а потом Лера торжественно объявила:
— Открывай!
В её руках оказалась картина — прекрасный чёрный дракон, сидящий на вершине горы. Его силуэт выделялся на фоне серого неба, а внизу раскинулась горная равнина. Распахнутые крылья бросали тень на скалы, а в жёлтых глазах горел непримиримый огонь.
— Тебе нравится? — робко поинтересовалась Лера, видя, что Ракеш не спешит говорить.
— Д-да, — он с трудом разлепил пересохшие губы. — Это… это просто потрясающе, но откуда?..
— В старом городе, уже по дороге домой, я увидела художника, рисующего прямо на набережной. Дождь только закончился, а он уже расставил свои работы и делал набросок. Этот набросок. Когда я подошла, он сказал, что ждал именно меня. — Лера несмело улыбнулась. — Тебе правда нравится? Мне показалось, он похож на тебя.
— Это прекрасно, — медленно проговорил Ракеш, беря картину в руки.
— Я подумала, что здесь нужна простая рамка, но времени искать уже не было. — Она виновато развела руками. Потом посмотрела на дракона. — Он действительно очень похож на тебя. Как бы я хотела когда-нибудь увидеть тебя таким…
Ракеш осторожно, кончиками пальцев, провёл по холсту. В глазах щипало так отчаянно, что пришлось резко отвернуться, делая вид, что хочет аккуратно поставить картину на комод. Когда он обернулся, его тёмные глаза блестели. Притянув Леру к себе, Ракеш склонился к её губам, целуя со всем жаром, на какой был способен. Дрожь желания привычно пронзила тело стремительной волной, её руки взметнулись вверх, путаясь в его волосах. Лера хотела его, мечтала о нём, мечтала о том, чтобы вновь изнывать от наслаждения рядом с ним.
Ракеш подхватил её на руки и понёс в спальню, не переставая покрывать лицо, шею, плечи короткими, обжигающими поцелуями. Он опустил её на пол перед кроватью и принялся неспешно избавлять от одежды, целуя каждый открывающийся сантиметр тела. Лера томно выдохнула, когда его губы прочертили дорожку к низу живота. Ракеш опустился на колени, крепко держа её за бёдра, не давая упасть, и нежно коснулся клитора кончиком языка. Лера застонала, вцепляясь в его плечо — под коленями стремительно разливалась слабость, усиливаясь с каждым его движением. Пульсация внизу живота усиливалась, растекаясь по позвоночнику сладкими волнами, дыхание срывалось с губ — тяжёлое, прерывистое. Лера откинула голову, и белоснежные волосы рассыплись по спине, накрывая ягодицы. Её руки беспорядочно гладили, скользили по его плечам, сжимая, сминая, задевая волосы, оттягивая их, стремясь продлить наслаждение. Оргазм накрыл резко, пронзая дрожью, и Лера уже собиралась опуститься на кровать, но Ракеш медленно поднялся и развернул её, толкая вперёд, вынуждая встать на колени.
Лера дышала тяжело, часто, упираясь локтями в кровать. Низ живота всё ещё сводило сладкой судорогой, прохладный воздух касался пульсирующей плоти, и когда нежная головка провела по влажным складкам, не спеша входить внутрь, Лера глухо застонала, подаваясь вперёд, принимая его в себя, подстраиваясь под размеренные движения. Он врывался в неё с громкими шлепками, но Лере хотелось большего. С каждой секундой, с каждым его толчком она понимала, что ей мало, что ей хочется, чтобы его руки сжали ягодицы, смяли их, чтобы он брал её резко, напористо, заставляя впиваться в простыни, стонать, срывая голос… Она не заметила, как начала задавать ритм сама, ускоряя и себя, и его, и Ракеш, поняв, чего именно она желает, перестал сдерживаться, даря наслаждение, так необходимое им обоим.
Уже гораздо позже, когда Ракеш вышел на балкон, обсуждая что-то по работе, Лера лежала в кровати и смотрела на его силуэт, пытаясь разобраться в том, что сегодня с ней произошло. Почему секс с любимым вдруг начал блекнуть, принося счастье, но гораздо меньше наслаждения? Неужели это из-за пагубной страсти Аджитта? Перед глазами полыхнуло красным, и Лера невольно сжала ноги, стараясь унять неконтролируемое возбуждение, на миг лившее разума. С ума сойти можно. Интересно, а как мужчины-драконы чувствуют влечение? Ведь, судя по тому, что ей уже известно, им почти постоянно нужен секс, но почему подходит не каждая женщина?
— Почему меня выбрали для Аджитта? — спросила Лера, едва Ракеш вернулся. Он нахмурился чуть заметно, спросил:
— А почему тебя это вдруг заинтересовало? — в груди шевельнулась ревность, уже знакомой змеёй сворачиваясь вокруг сердца.
— Мне просто интересно, почему именно к нему, — призналась Лера. — Просто… Я поняла, что не у каждого из драконов есть Игрушка. У тебя, например, нет…
— Ты подходишь мне так же, как и ему, — сухо ответил Ракеш. Этот разговор начинал нравиться ему всё меньше. — И если бы у меня не было старшего брата, тебя привели бы ко мне.
— Даже так? — бровь Леры изогнулась. Она улыбнулась, и Ракешу сразу стало легче дышать. — Просто, вспоминая все эти тесты, опросы, анализы становится не по себе.
— Я не генетик, — вздохнул Ракеш, присаживаясь на кровать рядом. — Но я знаю, что игрушек выбирают по крови. Знаешь, что-то вроде: сможет ли женщина выдержать страсть дракона. А так как у каждого клана свои особенности, то отбор идёт строгий и тщательный. Хорошо, что теперь появилась возможность проводить подобный отбор. — Он вздохнул, коснулся её щеки, осторожно обвёл контур губ. Она сейчас была рядом, такая нежная, желанная, светлая… К чему вообще эти нелепые разговоры?
— Особенности? — задумчиво протянула Лера, сделав в голове пометку о том, что стоит обязательно поискать информацию об этом. — А что, — она с трудом вынырнула из сладкого тумана, в который погружали руки Ракеша, неспешно скользившие по её телу. — Бывали случаи, когда Игрушка не подходила?
— Бывали, — рассеянно промурлыкал Ракеш, прикусывая её сосок и тут же нежно втягивая в рот, обводя языком. На время Лера потеряла нить разговора, перебирая волосы на его затылке, а вскоре и вовсе забыла о том, что хотела о чём-то спросить.
В этот раз он задержался почти до конца воскресенья, и Лера была несказанно этому рада — пусть Ракеш так и не свозил её за город, любя с отчаянной, неистовой страстью, — она была благодарна каждому мгновению, проведённому рядом. Поцеловав его в последний раз, Лера с тяжёлым вздохом закрыла за ним дверь и рассеянно провела рукой по волосам, ловя своё отражение в зеркале. Белые волосы уже не касались чем-то инородным, напротив, Лера словно родилась такой — цвет подчёркивал ярко-синие глаза, которые словно стали глубже, вспыхивая бирюзовыми искрами. Лера моргнула — на миг ей показалось, что зрачок вытянулся, становясь вертикальным. Чего только не привидится в полумраке! Невольно вспомнился полумрак таинственной лавки, в которую она попала во время дождя, и Лера, спохватившись, подошла к сумочке, извлекая на свет свёрток, который всучил продавец.
Он показался ей тёплым, словно нагретым солнцем. Сердце вдруг застучало быстро-быстро, выпрыгивая из груди, и Лера медленно прошла в кухню, залитую закатным солнцем. Только там, у стола, она медленно развернула плотную ткань и тихо ахнула: в её руках оказался белоснежный дракон. Выполненный из мрамора, он весь переливался в багряных лучах заката, будто был покрыт перламутровой пылью. Распахнутые перепончатые крылья, изящно изогнутая шея, торжествующее выражение морды, и даже гордый взгляд — всё было выполнено с невероятной точностью. Лера благоговейно провела по фигурке рукой и снова почувствовала лёгкое тепло, только теперь оно покалывало пальцы.
Последний луч солнца пронзил кухню и погас. Лера вздохнула, включила свет и понесла фигурку в спальню — пусть стоит у кровати, пусть рассвет будет касаться её так же, как ласкал только что закат.
Двадцатая глава
Новая неделя, третья по счёту, а кажется, что прошла вечность. В этих стенах, за этим столом, с предвкушением и зарождающейся усталостью — Лера осознала, что не хочет больше бояться. Постоянное ощущение, что от мыслей вот-вот лопнет голова, изматывало. Словно она ходила по краю, но никак не могла понять: стоит позволить себе оступиться и упасть, или же распахнуть руки и взлететь в небо?.. Словно что-то ждало глубоко внутри, ждало с самого её рождения своего часа. Как какая-то тайна, несбывшийся сон, нечто крайне важное на самой кромке подсознания. И Лера так отчаянно пыталась вытащить это из себя, будто от этого зависела её жизнь, не меньше.
Все эти странности с цветом волос, с тем, что она начала видеть мир иначе: ярче, чётче, с тем, что она с каждым днём всё больше чувствовала себя здесь своей… Закрывать на происходящее глаза уже не представлялось возможным. Можно, конечно же, спрятать голову в песок, доработать и вернуться домой, но Лера отчётливо понимала — не сможет. И не будет этого делать. Она должна разобраться во всём: и в снах, что больше не казались полётом фантазии, а выглядели воспоминаниями, принадлежавшими одновременно и ей, и кому-то другому. И в чувствах, что эти сны в ней будили.
И только потом стоило разобраться в том, что она испытывает к братьям. Да, к обоим братьям, потому что, и это тоже оказалось открытием, Лера поняла, что стала думать об Аджитте почти так же часто, как и о Ракеше. Это открытие неприятно удивило, ведь в том, что она влюбилась в младшего брата, сомнений не было. Конечно, до настоящей любви, всепоглощающей, острой, самоотверженной речи пока не шло. Слишком мало они знают друг друга, чтобы успеть полюбить по-настоящему. Но то чувство тепла и света, что появлялось при одном лишь появлении Ракеша, спутать с простой симпатией было невозможно. Лера тянулась к нему и понимала, что скрывать столь явную тягу от Аджитта становилось всё сложнее. Гораздо проще было в самом начале. Или непросто было всегда?
Прикусив губу, Лера невидящим взглядом уставилась в экран монитора. Аджитта не было. Он задерживался где-то в городе, но звук его шагов набатом звучал в голове, словно он был здесь, неподалёку, кружил вокруг неё, сужая круги и заставляя думать о себе, гадать о том, что будет дальше, собирать обрывки его фраз, его жесты, его взгляд, пытаться разгадать, что же на самом деле прячется за этой непроницаемой, холодной маской. Если Ракеш был открыт и улыбчив, то Аджитт всегда казался полной его противоположностью, но путь к власти всегда меняет. Каким Аджитт был раньше? Умел ли он улыбаться? Умел ли открываться другим? И вообще: умел ли любить?
Эти мысли будоражили сознание больше, чем Лера хотела бы себе признаваться. Она не знала, почему её так влечёт к тому, кто совершенно не видит в ней личность, живого человека — лишь объект для удовлетворения своих желаний. Что за извращённое чувство заставляет ждать его, ускоряет бег сердца, заставляет сладко сжиматься внутренности?
Коротко вздохнув, Лера вновь перевела взгляд на монитор — последний час она была занята тем, что искала в сети информацию о магазинчике, в который попала. И о том, из её снов, который разглядела, когда уезжала. Информации о магическом квартале было немало — годы основания, именитые волшебники с огромным списком заслуг и побед, реклама товаров, которые они предоставляли (и тут у Леры разбежались глаза от разнообразия различных магических приспособлений, зелий и артефактов), но ни слова о лавке, в которой она побывала. И о той, которую искала — тоже ничего. Но ей не могло это привидеться, в этом Лера была совершенно уверена! Как и в том, что дракон, который сейчас стоял на тумбочке в её спальне, совершенно реальный.
Лера удручённо замычала и потёрла уставшие глаза. Следовало бы сопоставить все факты, но можно ли было назвать так разрозненные кусочки снов и крохи информации, которую она узнала в последнее время? Ей снится, что она — Белый дракон. Одна из тех, что пропали столетия назад. Её волосы побелели, а внутри порой разливается что-то, похожее на жжение, на лаву, текущую по венам. Но эти ощущения столь незначительны, что легко списываются на напряжение. Странный торговец подарил ей фигурку белого дракона. Зачем? И почему, в конце концов, её выбрали именно Аджитту?
Нервный смешок невольно слетел с губ — всё это походило на невероятную, фантастическую сказку, слишком нереальную, но разве мир, в который она попала, можно считать реальным? Кто может сказать, что драконы действительно существуют? Только тот, кто видел их парящими в небе. Что привело её сюда, в этот мир: скука, авантюризм, которым она никогда не страдала, желание заработать или же какие-то силы, о существовании которых она догадывалась, но в которые всё ещё отказывалась верить? Что, если Белые драконы как-то связаны с ней, с Лерой? Бред.
Она нервно отстучала по столу ритм и откинулась в кресле. Бред ли? Конечно. Если бы в её жилах текла драконья кровь, это сразу бы распознали. Это раз. Она не жила бы в своём мире всё это время, родные обязательно нашли бы способ сообщить о таком незначительном факте в её родословной. Лера опять усмехнулась, представляя, как бабушка, заслуженный учитель СССР, поправив очки на длинном носу, тихо и размеренно рассказывает о том, что в её предках были настоящие драконы. Да-да, именно те, что с крыльями. Да, те, что изрыгают пламя… Это вызывало смех, не больше. Но тогда откуда все эти перемены? Откуда странное, иссушающее душу чувство собственной неполноценности, словно у неё отняли руку или ногу, но всё ещё можно повернуть время вспять и вернуть утраченную конечность?..
Хотелось бы сказать себе: «Я подумаю об этом завтра», но что, если завтра будет уже поздно? Ведь не зря сны стали такими чёткими, а зуд между лопаток — настойчивым? Что, если она упускает что-то безумно важное, что-то, от чего зависит её дальнейшая жизнь, её будущее? Как дожить до следующих выходных и вновь выбраться в город? Найдёт ли она в той лавке ответы на свои вопросы, или вернётся обратно разочарованная и разочаровавшаяся во всём?
— Ты сегодня особенно задумчива.
Она не услышала, как подошёл Аджитт. Иногда его умение подходить совершено бесшумно вызывало страх. Но не сегодня — сегодня Лера была слишком занята собственными переживаниями, чтобы испытать хотя бы толику привычной робости рядом с ним. Забывшись, она даже вскинула глаза и раздражённо пожала плечами, но, стоило брови Аджитта изумлённо изогнуться, тут же опомнилась, отвела взгляд и тихо пробормотала: