— Простите.
— Как прошла поездка в город? Тебя никто не обижал?
Перед глазами моментально возникло лицо мужчины, приставшего на улице. Стоит ли говорить об этом инциденте?
— Нет, — тихо ответила она, не решаясь поднимать глаза — вдруг поймёт, что она врёт? — Я погуляла по набережной и заглянула в Магический квартал. — Врать Аджитту не было смысла, он в любом случае мог узнать о её передвижениях от водителя.
— Даже так? — Аджитт с интересом склонил голову набок. Его ладонь легла на стол, и Лера невольно прошлась взглядом по длинным пальцам, останавливаясь на перстне-печатке с большим чёрным бриллиантом.
— Почему вас это удивляет? — Она всё же решилась поднять глаза, отмечая, что уголки его губ слегка приподняты, а в глубине глаз нет и намёка на осуждение или злость.
— Обычно вы едете по магазинам. — Он усмехнулся. — Одежда, обувь, драгоценности — я ведь не ограничиваю тебя в средствах.
— У меня есть всё, что мне нужно. — Мысль о том, чтобы ехать и тратить его деньги подобным образом даже не пришла в голову. — Мне было интересно заглянуть в место, которое отличается от того, что я и так могу увидеть дома.
— И как тебе? — казалось, Аджитту действительно интересно: он сложил руки на груди и теперь изучал её, как редкий цветок, внимательно и пристально разглядывая.
— Интересно, — честно ответила Лера. — Но пошёл дождь, и я не успела ничего рассмотреть. Если можно, я бы хотела вернуться в выходные.
— Я ведь уже сказал, что своим личным временем ты вольна распоряжаться как хочешь. — В голосе Аджитта явственно зазвучало раздражение.
Покорность, столь привычная для Игрушек, странным образом сочеталась в ней с чувством собственного достоинства, которое вообще было сложно представить у девушки, оказавшейся в подобной ситуации. Он мог бы приказать ей прямо сейчас опуститься на колени и сделать ему минет, и она бы не отказалась. Но при этом Аджитт впервые чувствовал, что не имеет над ней власти. Словно что-то внутри Леры щёлкнуло, сломалось, и поток силы хлынул, затапливая покорность и страх, которые были в ней изначально. Аджитт даже нахмурился, подумав о неуместности такого сравнения: какая сила может быть у простой смертной девчонки? В голове мелькнула мысль, которая отозвалась короткой, но обжигающе острой вспышкой ярости — быть может, кто-то внушил ей мысли, которых не должно быть в её голове?..
— Ракеш приезжал? — голос Аджитта изменился, стал вкрадчивым, почти мурлыкающим, и от этой перемены по позвоночнику Леры запоздало растёкся страх.
— Да. — Она попыталась ответить ровно, глядя прямо перед собой, чувствуя, как вспыхивают пунцовым уши и шея. В их отношениях ведь не было ничего запретного, не так ли? Разве Аджитт сам не разрешил брату приходить к ней и делать всё, что заблагорассудится? Ей несказанно повезло, что она испытывает к Ракешу столько эмоций, ведь тогда каждые выходные превращались бы в пытку. Перед глазами вновь возник мужчина, который пытался к ней приставать. Что, если бы на месте Ракеша был он?
— Тебе доставляет неудобство его общество? — мягко поинтересовался Аджитт, продолжая сверлить её тяжёлым взглядом, так не сочетающимся с голосом.
— Нет! — Лера испуганно встрепенулась и подняла глаза. — Нет, — добавила спокойнее, понимая, что только что выдала себя с потрохами. — Мне не с кем здесь разговаривать, общаться, а Ракеш… — Она замялась, подбирая слова. — Ракеш помогает мне не чувствовать себя слишком одинокой, — наконец сказала она, надеясь, что оправдание не звучит интимным признанием.
— Мне жаль, что тебе одиноко, — теперь в голосе Аджитта отчётливо зазвенели льдинки. — Не припоминаю, чтобы кто-то из предыдущих Игрушек жаловался на подобное.
— А вы у них спрашивали? — вырвалось у Леры прежде, чем она успела прикусить язык. Сегодня лимит дерзости у неё явно превышен.
— Спрашивал? — Аджитт нахмурился, словно пытаясь понять, о чём речь. — Нет, а зачем?
— Вы правы, незачем, — выдохнула Лера, принимаясь внимательно изучать свои руки, лежащие на столе. Сердце колотилось так быстро, словно она только что пробежала стометровку. Что за муха её сегодня укусила, откуда столько смелости, почему бы просто не промолчать, ограничиваясь сухими ответами на сухие вопросы?
— Ты здесь не для разговоров, — надменно бросил Аджитт, которому порядком надоела странная игра, которую зачем-то завела бессловесная, в общем-то, Игрушка. Сама идея приблизиться к ней, попытаться узнать лучше, начать разговаривать, как предлагал Ракеш, сейчас показалась чем-то из ряда вон выходящим. Ни о каком сближении не могла идти речь, он это знал, она это знала — все это знали. В таких, как она, не влюбляются. С ними даже не разговаривают больше, чем в этом есть необходимость, его поведение и так выходит за рамки обыденного.
— Вы правы, — глухо ответила Лера. Сочувствие, которое зародилось к Аджитту ещё утром при мыслях о том, каким бы он мог быть, разом испарилось. Этот мужчина никогда не изменится, а она не та, кто будет его менять. Ей это совершенно точно ни к чему.
Почувствовав перемену в её настроении, Аджитт поморщился, как от зубной боли. Лера, спорящая с ним и дерзящая, нравилась ему гораздо больше покорной и молчаливой. И это открытие тоже следовало переварить. Он тяжело вздохнул и опёрся обеими руками на стол, нависая над ней, заслоняя весь свет.
— Я не против того, что мы разговариваем, — медленно, словно через силу, произнёс он. — Но мне сложно к этому привыкнуть. Ты меня понимаешь?
Лера кивнула, не в силах отвести взгляд от его завораживающих глаз. Потом медленно перевела глаза на чётко очерченные, изогнутые губы, и ниже, к шее, на которой мерно билась голубая жилка.
— Я позову тебя позже, — выдохнул он над её ухом, резко выпрямляясь. Лера вновь кивнула, чувствуя, как в горле моментально пересохло. Кивнув своим мыслям, Аджитт скрылся в кабинете, а Лера подняла глаза к потолку и тяжело вздохнула — с каждым днём жизнь здесь становилась всё больше похожа на сидение в жерле вулкана. Интересно, когда же он рванёт?..
Двадцать первая глава
Гроза за окном бушевала вторые сутки, и в комнате горели все светильники, наполняя теплом и уютом. Свет отражался на изогнутых деревянных спинках диванов и кресел, плясал на бархатной обивке насыщенного красного цвета. Высокие, стилизованные под канделябры лампы разбрасывали яркие лучи, озаряя картины в золочёных рамках и пушистые ковры, заглушавшие звук шагов. Казалось, эта комната перенесена сюда из Средневековья, только девушка, сидевшая в одном из кресел, совершенно выбивалась из общей картины.
Рассеянно наматывая на палец огненно-рыжую прядь, она беззвучно шевелила губами, пролистывая страницу за страницей в открытом ноутбуке. Наконец она раздражённо захлопнула крышку и сверкнула ярко-зелёными глазами, бросая раздражённый взгляд в окно. Сила Красных драконов утекала, растворялась в земле, и, стоит узнать об этом хоть кому-то извне, их Клан будет повержен. Никто не станет церемониться с теми, чьё могущество заключается только в банковских счетах — деньгами в мире Абхеи никого не удивить, здесь следуют только за силой. Настоящей драконьей силой, которую даёт короткое перерождение. Но старший брат Лийи, Лакус, переродившись, не смог сотворить даже крошечное пламя, способное согреть руки. Его жена, Никея, смогла лишь зажечь огонёк на свече, которая стояла на столе. Всё. Их ребёнок, вероятнее всего, не будет обладать и этим. Их ждёт вырождение.
На глазах вспыхнули злые слёзы — Лийа так долго мечтала о могуществе, что будет, если после свадьбы с Аджиттом она окажется неспособна зачать действительно сильного наследника? Что будет, если её муж узнает о том, что взял в жёны женщину, которой неведома магия? Лийа прикусила губу, облизнулась, чувствуя лёгкий металлический привкус во рту — она не даст Аджитту такой возможности — узнать обо всём. Ему надо умереть до того, как придёт время взять на руки своего ребёнка. Она найдёт слова, чтобы объяснить собственную беспомощность, ведь достаточно и того, что она переродится, что взлетит вместе с ним, доказывая всем вокруг, что Красные драконы всё ещё могущественны. А потом… Холодная улыбка исказила прекрасные черты. Потом Аджитта не станет.
Но до этого стоит найти средство, способное выкачать из него всю силу и влить в её лоно. Чтобы её сын стал настоящим Верховным, и ни у кого не возникло бы ни малейших сомнений в том, что он должен править Миллардом и всей Абхеей. Лийа задумчиво постучала кончиками пальцев по гладкому деревянному подлокотнику, прикидывая, сколько времени осталось до свадьбы и сколько его есть у неё на поиск решения. За полгода может произойти многое, за это время могут даже пойти слухи о бессилии Лакуса и его жены. Глупцов в Милларде не водилось: все смогут сложить два и два и понять, почему дочь главы Красного Клана выходит замуж за Чёрного, какие надежды на это возлагает. Если слухи дойдут до Аджитта, он с лёгкостью разорвёт помолвку: он не раз давал понять, что согласился на этот брак, потому что не мог противиться воле отца. Значит, стоит настоять на том, чтобы свадьба состоялась быстрее. Гораздо быстрее, но не раньше, чем Лийа найдёт способ укрепить свою власть.
Кража документов у Аджитта, желание занять его место в правлении Милларда уже не казались первостатейной задачей. Нет, сейчас ей требовалась помощь иного толка, ей надо было срочно посетить Магический квартал. А именно — одну лавочку, которую обычно драконы предпочитали обходить стороной. Аджитт знает, что Лийа — истинная дочь своего Клана, знает и то, что она невинна и будет ждать произнесения клятв, прежде чем позволит дотронуться до себя. Но что, если заставить его забыть о правилах, заставить сделать её своей до брака? Разве сможет Высший оставить её потом? Разве сможет так легко смириться с собственным, неслыханным позором? Нет. Лийа хищно улыбнулась — способ поторопиться со свадьбой, кажется, найден. А она… Что ж, она потерпит его страсть, если это потребуется. Главное, кто выйдет победителем в итоге, а какими путями придётся подниматься наверх, никто потом и не вспомнит.
***
Лера тоскливо вздохнула — вот уже два дня она сидела дома. По дорогам бежали бурные потоки воды, Кайс вышла из берегов и приближалась к домам Нижнего города, грозя затоплением. Аджитт, Ракеш и главы всех Кланов сейчас были там — пытались помочь терпящим бедствие и сдержать потоки воды. Поначалу Лера хотела попросить Ракеша, чтобы её взяли с собой — хотелось понаблюдать за настоящей магией, хотя бы издалека. Но потом передумала — быть обузой не хотелось. Да и мокнуть под ледяным дождём, внезапно разразившимся посреди лета, тоже было малоприятным занятием. И вот, так получилось, что она сидела дома и смотрела в окно, понимая, что даже во внеочередной выходной выйти из дома не может, как и поговорить с кем-то. Можно было, конечно, позвонить Лийе, но после встречи с невестой Аджитта в груди поселилось беспокойство, пока неясное, но вполне ощутимое. Было в ней что-то неправильное, фальшивое, и в то, что у Лийи есть к Лере какой-то интерес верилось гораздо охотнее, чем в то, что она искренне заинтересована во встрече с ней.
Новый вздох сорвался с губ, Лера обхватила себя руками и отошла от окна, рассеянно скользнула взглядом по гостиной, в которой царил полумрак — лишний свет она не включала — сказывалась привычка экономить, хотя сейчас о счетах за свет точно можно было не беспокоиться. Из тёмных углов, казалось, расползалась тьма, по ногам скользнул холодный ветерок, и Лера, поёжившись, прошла в спальню, надеясь найти в просторной гардеробной тёплые носки или хотя бы тапочки. Но, едва переступив порог, замерла, глядя на статуэтку, стоявшую на прикроватной тумбочке. Дракон светился ровным белым светом, сияя и перламутрово переливаясь. Возможно, он светился и раньше, просто Лера этого не замечала. Как зачарованная, она подошла к кровати и осторожно протянула руку, словно боялась обжечься.
Коснулась распахнутых крыльев, провела по изогнутой шее и застыла, пытаясь осознать и переварить свои ощущения — мрамор под её пальцами был тёплым! От него исходило настоящее, живое тепло, и казалось, что под каменной кожей бьётся пульс. Ноги подкосились, Лера медленно опустилась на кровать, с ужасом разглядывая статуэтку. Либо она начинает сходить с ума в одиночестве, либо её недавние размышления о собственной судьбе и месте в этом мире всё же имеют под собой какую-то почву… В голове вспыхнули уже знакомые символы из сна, руны, которые она так и не смогла расшифровать. Если бы только была возможность узнать, что они значат! Узнать, как правильно произносить их! В груди зрела уверенность, что эти слова обязательно надо произнести, а тогда… Что случится тогда — Лера понимала слабо, но знала точно — именно в этих словах кроется нечто очень важное. Что-то, что изменит её жизнь навсегда. Ей обязательно надо попасть в Магический квартал и попасть в ту лавку из сна. Может быть, от этого зависит её жизнь…
Снова погладив дракона, Лера представила, что это — её сила, запечатанная внутри. Если бы она была Белым драконом, что тогда? Откинувшись на кровать, Лера задумчиво улыбнулась — она никогда не мечтала о власти. Все её мечты всегда были простыми, приземлёнными: новая пара сапог, ремонт на кухне, поездка за границу, если получится сэкономить… Деньги являлись необходимым атрибутом жизни, но Лера не стремилась к высоким заработкам, понимая, что не смогла бы пойти по головам, чтобы занять место лучше, выше. Были ли у неё амбиции? Скорее нет, чем да. Даже сюда она попала не из-за обещанной суммы, хотя та немало поспособствовала принятию решения, а из-за желания что-то изменить в своей жизни.
Быть может, настоящие перемены ещё ждут её впереди? Может, она — единственная уцелевшая представительница Клана Белых драконов? Можно же помечтать, не так ли? Что бы она сделала в первую очередь, если бы это была правда? На ум пришла прочитанная книга и то, что Абхея погибает. Наверное, она попыталась бы объединить глав всех Кланов и уговорить их спасти мир. Разве не этого бы от неё ждали? Лера весело хмыкнула — ну да, мир во всём мире, прямо как мисс Вселенная и её речи… Если бы это оказалось правдой, едва ли всё было бы так гладко. Лера помнила, что Чёрные и Белые враждовали друг с другом. Что именно глава Чёрного клана уничтожил последних Белых драконов. Как отнёсся бы Аджитт к тому, кем она является? А Ракеш?… В груди похолодело, сердце словно сжали крепкой рукой. Стал бы он её ненавидеть? Попытался бы убить? А главы других Кланов? Так бы легко приняли её, с распростёртыми объятиями? Такое бывает только в сказках, а, судя по тому, что она читала, жизнь в Абхее сказкой не была никогда.
Хорошо, допустим, она всё же Белый дракон. И что, ей придётся искать себе пару? Едва ли кто-то из других Кланов захотел бы взять в жёны бывшую Игрушку Высшего. И вообще, что сказали бы драконы на её поведение? Она была бы обречена на одиночество. Или же пришлось бы искать кого-то из своего Клана, кого-то, кто захотел бы возродить Белых драконов, несмотря на её прошлое. Но ведь Белых больше не существует. Хотя почему она так в этом уверена? А что, если где-то прячется такой же, как она, одинокий и потерянный дракон? Что, если все экспедиции, уходившие в горы, давно нашли Белых и теперь просто живут с ними?
Лера так замечталась, что сперва не услышала звонок в дверь, и только когда к нему присоединился настойчивый стук, подскочила с кровати и бросилась в коридор. Сейчас приехать к ней мог только Ракеш, и сердце уже отбивало неровную дробь, обещая нежданную встречу. Распахнув дверь, Лера сделала было шаг вперёд, но тут же отступила, чувствуя, как улыбка застывает на губах — перед ней стоял Аджитт. Вода стекала с чёрных волос, капала на плечи и грудь, густые ресницы слиплись треугольными стрелами, а синие глаза, кажется, стали её темнее и холоднее.
— Пустишь? — спросил он, дёрнув плечом, и Лера отступила, пропуская его и осторожно прикрывая дверь. — Ждала кого-то другого? — проницательно заметил он, видя её замешательство. Но Лера уже успела взять себя в руки и немного нервно пожала плечами.
— Ко мне приходит только Ракеш, и то по выходным. Я думала, может он решил заехать сегодня.
— Ракеш может пользоваться тобой, когда ты свободна, — резче, чем планировал, ответил Аджитт.
Вообще, он и сам не знал, что привело его к ней сегодня. Он совершенно не собирался приезжать, это было не в его правилах. Он и квартиру эту видел впервые, хотя она служила домом его Игрушкам не один десяток лет. Но неожиданная разлука среди недели отозвалась острым желанием её увидеть, и Аджитт не знал, что делать с этой потребностью. Списывая её на привычное влечение, он старательно закрывал глаза на то, что мысли то и дело возвращаются к Лере. Он представлял звук её голоса, думая, что разговоры с ней стали слишком привычны, что само её присутствие в его жизни стало необходимым. Вернувшись в офис, Аджитт в первую очередь бросил взгляд на пустующий стол, и в животе вдруг что-то шевельнулось, поднимаясь к сердцу. Ему просто необходимо было её увидеть! День едва перевалил за середину, офис пустовал, а водителя он давно отпустил. Аджитт шагнул в портал, который сотворил тут же, наплевав на то, что после почти двух суток непрерывной работы с наводнением магии в нём почти не осталось. И вот теперь, глядя на искреннюю улыбку, предназначавшуюся не ему, Аджитт чувствовал, как в груди разливаются раздражение и обида. Он и сам не мог объяснить, чем вызваны эти эмоции, ведь Лера не должна к нему чувствовать ничего. Но при мысли о том, что ему она так никогда не улыбалась, становилось горько.
— Что-то случилось? — тихо спросила Лера, настороженно наблюдая за сменой эмоций на его лице.
— Да, — тяжело кивнул Аджитт, глядя на неё исподлобья. — Я решил узнать, не скучаешь ли ты одна.
Брови Леры взлетели вверх — неужели он запомнил их прошлый разговор? Но ведь она не намекала на то, что ему следует её развлекать!
— Непривычно сидеть одной два дня, — наконец ответила она, осторожно подбирая слова. — Я хотела включить телевизор, но он не работает…
— Во время грозы пришлось отключить антенны, — кивнул Аджитт. В голове невольно промелькнула мысль о том, что она сейчас кажется совсем другой, нежели он привык её видеть. В домашнем халате до пола, в пушистых тапочках, без косметики и извечных каблуков, она выглядела очень хрупкой и уязвимой. Белоснежные волосы рассыпались по плечам, глаза, не подведённые карандашом и тушью, выглядели просто огромными. Как в замедленной съёмке Аджитт наблюдал за своей рукой, которая сама потянулась к её скуле, коснулась нежно, почти ласково пряди волос, заводя её за ухо. Лера невольно вздрогнула, не ожидая этого прикосновения, что не укрылось от Аджитта. Сжав губы, он опустил руку и сощурил глаза.
— Я настолько тебе неприятен?
— Нет, — качнула головой Лера, пытаясь подобрать слова к тому урагану, что творился сейчас внутри. Как объяснить ему, что здесь, в полумраке её коридора, без привычной обстановки само присутствие Аджитта выглядит странным. Интимным даже. Что сейчас, когда нет границы между Боссом и его Игрушкой, ей сложно думать о нём, как о хозяине. И всё же не думать об этом не получается. Что она совершенно не знает, как себя с ним вести, и это пугает. Что не может думать о нём, как о простом знакомом, не может думать и как о своём мужчине.
Но, чем больше она молчала, тем сильнее вскипала в Аджитте злость: на себя, на неё, на саму ситуацию. На то, что примчался сюда, чтобы зачем-то её увидеть. На то, что она боится его и старается этого не показать. На то, что сейчас она так красива, что при одном взгляде пламенеет кровь.
— Может, вы хотите чаю? — робко спросила Лера, запахивая халат на груди плотнее, и, не дожидаясь ответа, прошла на кухню.
Он медленно двинулся следом, глядя, как она тянется через стол за чайником, тяжело вздохнул, в один шаг преодолевая расстояние между ними, и толкнул на стол, заставляя лечь на него животом.
— Я хочу тебя, — прорычал он низким, вибрирующим голосом, пока его ладони задирали шёлк халата, обнажая её бёдра.
Двадцать вторая глава
Аджитт давно ушёл, а Лера продолжала сидеть на полу на кухне, бездумно глядя прямо перед собой. После случившегося относиться к нему, как прежде, не получалось. Работа работой, Лера научилась отделять её от своей жизни за стенами офиса, но сейчас даже это хрупкое равновесие было нарушено. Она не задумывалась ни разу, что на самом деле означает фраза из договора о том, что следует исполнять любые прихоти Босса в любое время. Не думала и о том, что он может прийти к ней и взять вот так, грубо, быстро, порывисто, прямо на столе в кухне. Доверие, разговоры, зарождающееся тепло — всё это было сметено его напором, его желаниями. И сейчас, сидя на полу и бездумно сжимая в руках ткань халата, постоянно норовившего сползти с плеч, Лера вдруг почувствовала себя преданной. Да, тело привычно среагировало на его умелые прикосновения, да, она сама не заметила, как начала стонать в голос, подаваясь назад, стремясь слиться с ним глубже, но разум отказывался принимать происходящее. Наивное «Мой дом — моя крепость» теперь приобретало совершенно другой смысл, только этой крепости у Леры больше не было. Аджитт мог прийти сюда в любой момент, сделать всё, что пожелает, и вернуться обратно, оставляя после себя чувство полной опустошённости. Как она могла думать, что где-то внутри него может оставаться что-то понятное, близкое, человечное?
Прерывисто вздохнув, Лера поднялась и побрела в ванную, не обращая внимания на темноту, окутавшую квартиру. Время близилось к закату, но из-за туч, нависших над городом, сумерки уже наступили. Сбросив одежду на пол, Лера встала под тёплые струи, заторможенными движениями размазывая пену по телу, смывая чужие прикосновения, которые, казалось, выжгли клеймо глубоко внутри. Слёз не было, да и к чему плакать — ей просто продемонстрировали свою власть и указали на её место.
Рука со злостью прошлась по бёдру, оставляя красный след. Лера глубоко вздохнула и сжала губы. У неё есть своя цель, пусть Аджитт и отвлёк от неё на время. Он волен поступать так, как захочет, ведь скоро их связь всё равно закончится. А она… У неё хватает забот и интересов помимо желаний своего Босса, который только и может, что думать о себе. Сегодня среда, уже через три дня можно будет навестить Магический квартал и приблизиться к разгадке того, что творится вокруг неё. А пока Лера будет продолжать выполнять свои обязанности, только теплоты или понимания Аджитт от неё больше не увидит. Он сам подчеркнул её положение и, наверное, стоит быть ему за это благодарной…
Аджитт влетел в дом, громыхнув дверью так, что задрожали стёкла. Не глядя, миновал пустой холл, вбежал по витой лестнице на второй этаж и пнул ногой дверь в спальню, на ходу срывая галстук, казавшийся удавкой, что обвила шею. Злость на себя клокотала внутри так сильно, что ему было сложно дышать. Перед глазами всё ещё стояла Лера, её взгляд, полный обиды, разгадать которую он был не в силах. Где-то на краю сознания Аджитт и сам понимал, что поступил неправильно. Не столько из-за того, что приехал, сколько из-за того, как себя с ней повёл. Что мешало сдержаться? Создать видимость чего-то обычного: разговора за чашкой чая, например. Он мог бы рассказать, чем занимался эти дни, рассказать, что происходит в городе — так хотелось поделиться своими сомнениями, страхами с тем, кто не заинтересован в том, чтобы лишить его власти. С тем, кому вообще всё равно на эту власть. Ему хотелось простого человеческого тепла, которое расходилось от Леры, словно лучи солнца, согревая замёрзшую душу. Теперь, и Аджитт понимал это с отчётливой ясностью, она никогда не захочет смотреть на него так, как ему бы отчаянно хотелось. Так, как она смотрит на Ракеша, когда думает, что никто не видит.