— Цыц! — Я запустила в брата скомканным платком, которым прикрывала нос. — В таком вопросе лучше поскучать, чем дождаться от нее сына и потом промывать тебе желудок по пять раз на дню при каждой попытке отравления.
— Все так плохо? — мимолетно уточнил Юншен, протягивая мне уже свой платок. Вот, теперь полегче. Не знаю, возможно, это банальный эффект плацебо или выработанный за неделю рефлекс… но от запаха морозной сливы даже в голове проясняется, а мир кажется ярче и четче.
— Еще хуже. Ладно, не будем отвлекаться, Лисянь от нас никуда не денется. К сожалению. Короче говоря, мне молодой Лу в женихи не сгодился. И для Еси тоже не подходит. У нее, конечно, есть госпожа Фен, этой только волю дай кого построить. Влезла бы по локоть в воспитание зятя, да еще и удовольствие от этого получила. — Смешки раздались с двух сторон. — Но… повторюсь, это не семья будет, а обычный геморрой. Двоюродная сестренка у меня милая, гадючью натуру маменьки не унаследовала. Она действительно хорошая и добрая девочка, несмотря на то что ее безбожно избаловали оба родителя.
— Не стоит ругаться столь… смущающей болезнью, — в который раз напомнил Юншен. Кажется, он слишком серьезно отнесся к своей роли учителя. Особенно после того, как выяснил, что такое этот загадочный «геморрой». — Теперь ты хочешь передать эти доказательства своей родственнице, чтобы она на время оставила тебя в покое, так?
— Именно.
— А что там за доказательства?
— Пара расписок, собственноручно оставленных молодым господином Лу, его поясная нефритовая подвеска с печатью семьи, которую этот обалдуй потерял в разгромленном весеннем доме. Ну и по мелочи, от записок слуг до письменных рассказов некоторых девушек о его не слишком приятных и традиционных привычках в постели.
— Янли! — укоризненно одернул меня наставник.
— М-м-м?
— Ты юная госпожа из приличной семьи! Должна вести себя соответственно, — снова нахмурился он. — Не стоит обсуждать подобные темы с мужчинами. — Тут он слегка задумался и добавил: — Вообще ни с кем обсуждать не стоит.
— Кому должна? — Я даже подперла щеку рукой, с интересом глядя на чуть порозовевшего Юншена.
— Себе должна. Если хочешь сохранить внутреннее достоинство и выйти замуж за приличного молодого господина, то…
— А если не хочу? — перебила я заклинателя, снова любуясь на калейдоскоп эмоций на его лице.
— В смысле? — Юншен буквально проиллюстрировал строчку из песни. Ага, именно ту, что «хлопай ресницами и взлетай».
— Если я не хочу замуж за приличного молодого господина? К примеру, хочу за неприличного. Или вообще ни за кого не желаю. Тогда кому должна? — закидала я вопросами бедного парня.
— Все равно — себе, — упрямо покачал головой он после нескольких секунд раздумий. Я в какой-то степени даже испытала удивление, что Юншен не стал навязывать мне брак. Этим он сильно отличался от большинства людей, встреченных мной в этом новом мире. Хотя, возможно, у заклинателей все обстоит иначе. — Надо хранить внутреннюю чистоту помыслов.
— Учи-и-итель, — я улыбнулась, — поверьте, чистота помыслов не зависит от того, как много человек знает и с кем не боится свои знания обсудить. Скорее все ровно наоборот. Невежество порождает чудовищ. Замалчивание проблемы делает ее не только большой, но и страшной. Чистота помыслов — это не желать зла, не делать зла и не призывать зла. А знать о нем необходимо. Иначе тебя легко обманут и запачкают те, кто этого зла не боится.
— Я… подумаю над этим, — после некоторой паузы сказал Юншен. Идеальный мужик. Умный. А главное — не считает свое мнение истиной в последней инстанции и всегда готов принять чужую точку зрения. При этом вряд ли он так легко отступится от собственных слов. Будет мне еще лекция… и не одна.
— Ага, подумаешь, попозже только, — снова влез А-Лей. — Иногда она как скажет… хоть в свиток записывай и потом философствуй. Но сейчас нам надо решить, что там у вас с потоками-то? Будете это… педалей приводить много раз, чтобы завтра сестра сама вышла к обеду, или я просто отнесу шкатулку тете Цин?
Глава 22
— Лучше это сделаешь ты, братец. Заодно и пожалуешься на семейном обеде, насколько мне плохо. И… — я кинула неодобрительный взгляд в сторону кустов, — сделай отцу еще пару намеков, мол, кто-то порчу накладывает. Якобы призналась я тебе по большому секрету, что в доме зуб на меня точат и благовония с проклятиями зажигают. Я справлюсь, но не сразу. А еще недоброжелатель хочет рассорить нас с госпожой Фен. Справишься?
— Само собой. Главное — вслух не говорить, что это именно Лисянь распускает слухи, а то отец сразу на дыбы встанет, — поморщился А-Лей. — Знаешь, если я в старости начну так же давиться слюнями из-за какой-нибудь смазливой и лживой девчонки, стукни меня по голове чем-нибудь тяжелым.
— Все вы, мужчины, одним маслом мазаны, — отмахнулась я. — Топай. Мы будем педально, то есть упорно, медитировать. Мне, в прямом смысле кровь из носа, надо сегодня ночью появиться в Лунных Пристанях. У-Нан трижды приносила список просьб к поворотному столбу, там явно накопилось.
— Одна ты никуда не пойдешь, — не возразил, а скорее констатировал факт заклинатель.
Я обернулась и с сомнением посмотрела на Юншена. Подумала немного и вздохнула:
— Вылечила на свою голову. — Но все же не удержалась от смешка. — Вряд ли ты далеко убежишь за мной, если я с места возьму разгон, но мозгов вцепиться в одежду или в какую часть тела, чтобы не отпустить, тебе хватит. И сил тоже. Ладно… будем делать тебе вуаль. После медитации.
— Вряд ли ты далеко убежишь, если натолкнешься на что-то сильно пахнущее. А больные порой смердят не лучше трупов, — парировал Юншен. — И зачем мне вуаль?
— Затем. Белая Дева всегда скрывает лицо, никто не должен знать, что это я. А по твоей запоминающейся внешности меня вычислят на раз.
— Ты — Белая Дева?! — Кажется, я смогла по-настоящему удивить заклинателя. В который раз.
— Ну да… А ты откуда вообще знаешь о ней? Какое дело знаменитым бессмертным до обычной городской лекарки? — Мне правда было интересно.
Практикуя больше года и не отказывая никому в помощи, я уже получила довольно широкую известность среди простых людей. Но здесь нет средств массовой информации и интернета, слухи разлетаются хоть и быстро, да недалеко. Какими путями они могли попасть на пики бессмертных?
— Ты лечишь бесплатно. А у пика целителей столетиями фиксированная и далеко не маленькая плата. Шиди постоянно ворчал, что некоторые посетители жалуются и требуют снизить цены. А еще рассказывают сказки о Белой Деве, умеющей исцелить лучше и быстрее, — подтвердил мои собственные предположения заклинатель.
— Те, кого я лечу, все равно никогда не смогли бы столько заплатить. — Невесело фыркнув, я пошла к комоду, чтобы добыть оттуда очередной кусок белого тонкого муслина. — А богатые люди ко мне не обращаются. Так что я вам, в смысле им, не конкурентка.
— Это их тоже угнетает. Какие-то рабы и крестьяне получают бесплатно то, за что они платят. Так что лучше не упоминать Белую Деву рядом с другими целителями.
— Я с другими целителями не общаюсь, так что все в порядке. — Широкополая плетеная из бамбука шляпа аккуратно приземлилась на макушку сидящего в позе лотоса Юншена. — О, подходит. Это моя запасная. Сейчас пришью вуаль, и будет у нас две Белых Девы вместо одной. Отлично, спутаем следы!
— Разве мне обязательно быть именно… девой? В этом есть какой-то скрытый смысл? — нахмурился парень. Ну вот, снова нетипичная реакция для здешних мужчин. Тот же А-Лей, стоит лишь упомянуть ему про маскарад под девушку, ревет белугой. Будто ему не одежду сменить предлагают, а пол поменять.
— Учитель, все достаточно банально, без всяких скрытых смыслов. У меня просто нет подходящей мужской одежды на твой размер, — пояснила я, доставая запасной комплект своих врачебных одеяний. — Честно говоря, если ты наденешь это с вуалью, никто не сможет точно определить твой пол. Но скорее всего, подумают про Деву. Просто по привычке. Так что быть вам моей ученицей.
— Хм… — только и сказал Юншен, рассматривая набор из удобных шаровар, рубашки и более просторного, чем тут принято, верхнего халата. — Займемся медитацией. Если ты до вечера не научишься более-менее контролировать свою ци и по-прежнему будешь умирать от любого запаха, мы все равно никуда не пойдем этой ночью. — Чуть подумав, он добавил: — Носовое кровотечение сразу тебя демаскирует.
— Логично, — признала я и опустилась на пол рядом с ним. — Терпеть не могу эту позу, какой садист придумал так издеваться над суставами и связками?
Это был самый длинный день в моей жизни. Кажется, к вечеру у меня была готова потечь кровь вообще изо всех мест, а не только из носа. Да, с ци я худо-бедно справилась. Но сил на то, чтобы встать с пола, уже не осталось.
— До заката еще час. Из дома мы можем выйти ближе к полуночи. — Откуда у Юншена, интересно, пророс этот безапелляционный учительско-родительский тон? — Будешь спать все это время.
— Сам будешь спать, иначе мне придется тебя на себе тащить, — оценив слегка зеленоватое лицо заклинателя, сделала вывод я.
— Я могу войти в глубокую медитацию, — покачал головой Юншен. — Так легче отследить время, и подобная практика легко может заменить сон без вреда для организма, особенно первые несколько суток. У меня сейчас достаточно ци для этого.
— Это само собой. Только сначала поешь и выпьешь все лекарства. — Расплетать ноги из того узла, в который мне их свернула распроклятая поза лотоса, было слегка неприятно. Поэтому коленки чуть подрагивали, пока я шла к полке с препаратами собирать обычный Юншенов набор на вечер. — И не кривись. Горький отвар сегодня только один.
— Зато самый горький… — вздохнул учитель. Но на этом его неодобрение и закончилось. Когда я подробно объяснила заклинателю, как именно действует то или иное лекарство, а он во время медитации сам отследил их влияние на организм, любое сопротивление прекратилось. Небожитель даже раздеваться стал почти добровольно для сеансов массажа и иглоукалывания. Ключевое слово — «почти», стащить с него нижний халат все еще было очень проблематично. Я молчу про штаны. Но все равно — это прогресс.
— Постарайся перед тем, как заснуть, распределить ци равномерно по всем меридианам. — Юншен устроился в моей нелюбимой ногоскрученной позе на своей половине кровати и руководил моим отходом ко сну. — Тогда сон будет легче, полезнее и лучше освежит.
— Господи, уже и поспать нельзя без этого мозговыноса… — простонала я тихонько.
— Ты что-то сказала? — открыл один глаз учитель, всматриваясь в меня с очень многозначительным выражением лица.
— Не-не… сплю.
— Не спишь, а считаешь вдохи и выдохи, как я учил, — педантично поправил мой личный садист. Это он так за лечение отыгрывается, что ли? — И выравниваешь ци, тоже как я учил. Сон придет сам в конце упражнения. Давай.
— Да, наставник. — Назвался груздем — лезь в корзинку. А еще мне нравится, как он морщится каждый раз, когда я его так называю.
Нет, Юншен во всем прав. Это я так, ворчу. Восстановиться мне действительно не помешает.
Проснувшись всего через пару часов, я и правда почувствовала себя отдохнувшей. Поэтому, когда в дом ввалился А-Лей, зажег лампу и принялся копаться за ширмой, переодеваясь в дорожное, на него даже никто не стал ругаться. Только вынырнувший из своей медитации Юншен вопросительно поднял бровь.
— Так я вас и отпустил одних, — выдал нахальный брат. — И вообще, я уже давно привык ее сопровождать, а ты в этом деле новичок. У тебя опыта нет!
Глава 23
— Он не похож на деву, — констатировал Юншен с некоторой претензией в голосе. Переодетый в белое заклинатель из-под вуали рассматривал А-Лея, чье лицо было скрыто полумаской наемника. — Слишком резкие и порывистые движения, широкие плечи и пружинистая походка. И он не в белом! — последняя реплика была адресована мне.
— Потому что я телохранитель Девы, мне положено одеваться так, чтобы быть незаметным, — похвастался братец, поправляя темно-серое верхнее одеяние.
— Незаметен ты будешь разве что слепоглухому, — фыркнул Юншен, пальцами проверяя, как пришита вуаль к шляпе. — И телохранители тоже так себя не ведут. Достаточно лишь услышать, сколько шума ты издаешь при ходьбе, и даже крестьянин скажет, что ты обычный переодетый юнец.
— На фоне вас двоих на меня никто и внимания не обратит, — нахально отмахнулся брат. — А стукнуть тяжелой палкой по башке того, кто начнет руки распускать, много ума и тренировок не надо.
— Ты не прав. Этим я тоже займусь. — Заклинатель сложил руки на солнечном сплетении, пряча ладони в полах длинного халата. Самое смешное, что в подобном наряде он смотрелся чуть ли не женственнее меня. Эта его привычка ходить плавно и бесшумно, аки лебедушка по озеру, прямо держать спину…