— Признаться, я недооценил тебя. Принц Истарии твой клиент?
— Тише! Нет, всё сложно… Но он знает. И я в сомнениях, мастер Виджан. Уж не он ли желал убить меня?
Полицейский развернул Вейру к себе, впился взглядом в лицо и мгновенно стал тем самым грозным и странным Виджаном, который мучил её детские сны:
— Сомнения? Или это ясновиденье?
— Я видела его с удавкой в руках в одном из моих снов…
Чёрные, словно безлунная ночь, глаза сузились, но мастер Виджан не успел сказать ни слова. Советник спросил негромко:
— Есть ли ещё претенденты на имперский трон?
И, вероятнее всего, ответ на этот вопрос был заготовлен уже давно, потому что мужчина с подиума ответил ему с поклоном:
— Нет, ваше сиятельство! Больше претендентов…
— Есть! — громко крикнул Виджан, перебивая распорядителя.
В зале раздались голоса недоверия, удивлённые взгляды уставились на полицейского со всех сторон, но он, даже чуть побледнев, не отступил и подтолкнул в проход, деланный расступившимися придворными, совсем растерявшуюся Вейру:
— Есть претендентка! Алларис Блаугардская, дочь императора Корганда, дарует ему Творец вечную жизнь за гранью!
— Ересь, — спокойно улыбнулся советник в середине. — Женщины не наследуют янтарную кровь, передавая её своим сыновьям. К тому же, Алларис мертва в покушении на семью императора Корганда. Прямая ветвь угасла.
Глава 18. Советник Эмбр, или Три испытания для принцессы
Зала давила тишиной. После слов советника стихли все шепотки, и лишь шорох женских юбок напоминал о том, что вокруг живые люди, а не статуи. Вейра прикрыла глаза, будто время замедлилось, и повела головой. Как учил мастер Виджан, раскрыла разум, обнажила чувства. Лишь так можно узнать, что творится в умах других людей — на приманку собственных эмоций. Придворные не верили. Сомневались. Считали самозванкой. Некоторые боялись. И эти некоторые сидели за длинным столом на подиуме.
Ярость принца-консорта неприятно удивила Вейру. Даже с закрытыми глазами она увидела, как сжимаются его кулаки, бессильно, но многообещающе. Марион готов убить её прямо сейчас, задушить собственными руками. Абелим изумлён, но не более того. Скорее всего, он даже и не надеялся получить трон империи, зная, что есть другие претенденты, более могущественные и ближе к ветви Закария. Зато Ликсено… Нет, как Вейра предполагала, он удивлён, раздражён, однако не рад её видеть, не раздосадован тем, что она жива. Какие чистые эмоции, какие яркие, сочные — у всех троих!
А вот советники поразили владением магией.
Срединный, самый хитрый из них, закрылся от внешнего воздействия сразу же. Как будто испытывал. Левый же думал с ехидством, что Вейра чудо как хороша и жаль будет отправлять её в казематы. Правый судорожно искал в памяти известные ему подробности смерти императора Корганда и его семьи. Вейра оставила его в покое, не стала внушать левому, что он противная жаба (хотя и хотелось до чесотки!), но обратилась к среднему. Отворите дверцу вашего разума, советник Эмбр, вы не так сильны, как девушка с янтарной кровью, которая стоит перед вами. Бесполезно сопротивляться. Магические замки и засовы, которые старик один за другим накладывал на свои мысли, она щёлкала подобно орешкам в тисках. И наконец поймала эмоцию.
Советник был растерян. Похоже, он искренне считал, что Алларис мертва. Вейре стало интересно, как так вышло, если тела маленькой девочки не нашли? Но она отбросила эту мысль. Узнает позже. На данный момент важнее всего, чтобы старик поверил ей. А он никак не желал…
Снаружи, из толпы пробилась чёткая мысль: «Покажи им кровь».
Творец… Мастер Виджан хочет, чтобы она порезала себе что-нибудь? И с янтарной кровищей, хлещущей повсюду, напугала придворных?
Едва различимый смешок в голове. «Ты можешь вылечить себя!»
И не только себя. Она могла вылечить Лиру, если бы знала… Она могла бы сделать что-нибудь для Лиры, если бы сама Лира или мастер Виджан сказали бы о даре, передающемся с кровью. Нет, ненависть к этим двоим надо тоже оставить на потом. Когда всё решится… Когда она станет императрицей…
— Кинжал, — Вейра открыла глаза и протянула руку в сторону Абелима. Лёгкое ментальное сопротивление не помогло, и северный князь послушно вложил ей в ладонь холодный тяжёлый клинок. Вейра приблизилась к столу, положила руку на богатую вышивкой скатерть. Такие вышивались девицами в деревнях… Главное, не думать о боли и о том, что режешь себя. Главное, не упасть без сил. Главное, чтобы кровь оказалась янтарной…
Острое лезвие разрезало кожу на ладони, словно тёплое масло. Кровь выступила из раны, заливая руку, скатерть, нож. Вейра отложила кинжал и глянула в тёмные глаза советника Эмбра:
— Достаточно ли янтаря, чтобы вы поверили в то, что я Алларис Блаугардская?
Кровь была ярко-оранжевой, искрилась в свете морозного дня, проникающим через окна, блестела, будто выставляла себя напоказ — нате, смотрите, вот она я, ваша защита и надежда!
— Ваше… высочество… — пробормотал советник, не отрывая глаз от раны. — Величество…
Вейра сжала кулак, чувствуя тупую боль в ладони. Несколько дней назад у Фирмины случилась лихорадка из-за застоя молока в грудях, и Вейре удалось вылечить кормилицу без трав, просто подержав руки на её теле. Тогда она думала лихорадочно и с ужасом, что не сможет, не сумеет. Но сумела. И сейчас, на глазах у всех, сумела. Боль сменилась лёгким пощипыванием, словно схватила горячую сковороду из печи, а потом утихла совсем. На выдохе Вейра медленно раскрыла руку. От пореза остался длинный ровный красный шрам. Машинально провела пальцем по нему, и шрам побледнел, скукожился, исчез, как будто его и не было никогда.
Советник кашлянул. Затем посмотрел на своих соратников по очереди, бросил взгляд на застывших в оцепенении претендентов и, наконец, уставился на Вейру. Она ждала вердикта, с дрожью, которая была видна ей одной. А ну как найдёт ещё что? Вдруг есть ещё одно испытание? Вдруг она не сможет его выполнить? И тогда её бросят в казематы навеки…
— Думаю, что вильена показала нам достаточно, — сказал с запинкой советник Эмбр. — Кровь в её венах — настоящая. Однако таких случаев история ещё не описывала, посему я нахожусь в замешательстве.
— Что вам нужно ещё? — дрожащим голосом спросила Вейра.
— Вы Алларис Блаугардская, ничем иным я не могу объяснить густоту янтаря в крови. Но женщина не может… Нет, это бессмысленно! Империей должен править мужчина!
— Чтобы править, нужен отросток между ног? — Вейра вдруг осмелела, вспоминая Лиру, и задрала нос: — Я всегда считала, что для этого достаточно иметь голову на плечах и янтарную кровь!
Советник казался шокированным, как и многие на этом собрании, но женские перешёптывания внезапно поддержали Вейру. Она услышала: «Ведунья мать богов, а женщина мать императоров!» «Почему бы женщине не править?» «Хотя бы войн не будет!»
Зато мужчины вполне ожидаемо возмутились. И не так тихо, как женщины. В полный голос!
— Никогда на троне не сидели курицы!
Вейра вздрогнула, но не обернулась, чтобы посмотреть на выкрикнувшего.
— Место женщины на кухне, а не в политике и управлении империей!
— Рожать детей — вот предназначение женщины, а она полезла на трон!
И мысли, мысли, мысли… Злобные, отрицающие, похабные! Вейра не удивилась. Она знала, что так всё и будет, даже не предчувствием, а потому, что натура мужчин не была для неё секретом. Они одинаковые и в постели с куртизанкой, и на собрании имперского совета. Однако Лира в своё время дала ей несколько советов, которые можно использовать вне зависимости от места. Лира была очень умной женщиной, и, наверное, из-за этого она была очень несчастной женщиной…
— Достопочтенные вены.
Вейра повернулась спиной к совету, лицом к придворным. Улыбнулась чуть заискивающе, стараясь показаться слабой и нуждающейся в защите. Однако взгляд не опустила, как с клиентом — наоборот, посмотрела, кажется, каждому в глаза. Фырканье недовольных такой позицией было ей ответом. Но Вейра не собиралась сдаваться. Не для себя, для Лиры…
— Вы прекрасно осведомлены о безграничных возможностях, которые даёт янтарная кровь. Я узнала о них лишь недавно, и теперь упражняюсь, дабы наверстать упущенное. Особенно хорошо мне удаётся внушить разного рода идеи любым имеющим разум существам…
— Вызовите дикого медведя из леса, вильена, и тогда мы преклонимся перед вами! — раздался ехидный смешок из залы. Вейра подняла брови. Ну, раз так вежливо прошено… Получится ли? Ведь медведи спят по берлогам в это время года… Взглядом Вейра наткнулась на чёрные, бездонные глаза цвета угля. Мастер Виджан… Он гонял её до полного изнеможения весь месяц, сердясь на леность, подбадривая усилие, награждая за успехи. Он любил её искренне и желал величия для Вейры. Но теперь… Возможно, медведь слишком далеко, возможно, спит слишком крепко, возможно, она просто не сумеет…
«Ты сможешь, милая! Ты всесильна!»
Глаза улыбались, хотя лицо оставалось каменным. Вейра кивнула Виджану и самой себе. она сможет.
Тончайший ментальный щуп, подобно яркой дуге магического фейерверка, метнулся мимо придворных, мимо охраны, прочь за стены дворца, за ограду парка, за ворота мегаполии, на просторы полей. Нырнул меж деревьев, обходя рубящих лес крестьян, затаившихся в дуплах белок, голодных волков, рыскающих по опушкам. Он искал спящего зверя, спрятанного под толщей снега и земли в берлоге. И нашёл.
Вейра даже удивилась, как легко получилось добраться до почти угасшего сознания животного. Будить хозяина лесов не хотелось, поэтому она просто велела ему встать и выйти из своего укрытия, но продолжать спать. Ничего не случится, если медведь прогуляется до дворца… А ведь он и бежать может! Быстрый зверь преодолел расстояние от леса до мегаполии за четверть часа. Когда собрание уже начало утомляться ожиданием, всполошённые крики возвестили о прибытии доказательства. Вейре пришлось успокаивать всех: медведя, охранников, слуг. Виданное ли дело — шатун в городе!
А вот придворных успокаивать она не собиралась. С удовольствием наблюдала, как они с криками и визгами ломятся к стенам, подальше от опасного зверя! Не желайте того, чего не хотите на самом деле, если не уверены, что оно не исполнится. Эту науку Вейра постигла сама.
Медведь остановился посреди залы — огромный, взъерошенный, грязный. Шерсть его дыбилась на загривке, но глаза были закрыты. Как сомнамбул, хозяин лесов спал. Вейра спустилась с подиума, бесстрашно подошла к животному и положила руку на голову — узкую, жёсткую, сальную. Спросила вроде бы как в никуда, потому что не могла найти собеседника:
— Что же, достопочтенные вены, теперь вы убедились в том, что я достойна быть императрицей без отростка между ног?
Из достопочтенных венов она смогла увидеть лишь троих. Да и то, один из них веном не был. Мастер Виджан спокойно стоял, загородив помертвевшую кормилицу с младенцем на руках, и улыбался торжествующе. Абелим и Ликсено держались рядом с кинжалами в руках, почти одинаковые, с мрачной готовностью драться со зверем до последней капли крови. Только истарийский принц возбуждённо дрожал от предчувствия схватки, а князь Северидов с жалостью смотрел на медведя, не желая кровопролития.
От медведя воняло. И воняло очень даже противно. Первым не выдержал советник Эмбр:
— Думаю, после такого наглядного доказательства магической силы принцессы Алларис ни у кого не возникнет идеи оспаривать её право на трон империи.
Вейра обернулась к нему со смехом:
— Даже у вас, советник?
Он только поклонился — низко, как и подобает приветствовать императора. Потом добавил вполголоса:
— Считаю необходимым заметить, что сему животному будет гораздо спокойнее в лесу.
— Жаль, — продолжала веселиться Вейра. — Я думала сделать из него свою охрану, но раз вы так настаиваете…