Закутавшись в него, я вышла из кабинки.
— Тапки, — кивнули мне на пол, пока я ненароком засмотрелась на то, что его полотенце не прикрывало.
А не прикрывало оно много чего. Имсит обернул его вокруг бедер, но длины не хватало даже по колено. Вот бы обернуть его полотенцами с ног до головы!
— Нет, мне, конечно, импонирует, но…
Огромные не по размеру тапки я обула так быстро, как только смогла, и, придерживая полотенце, ринулась на выход из ванной, но насмешливый голос меня остановил:
— Прелесть моя, а ты на улицу с мокрыми волосами пойдешь?
Прикрыв веки, я едва не застонала, мысленно проклиная одного конкретного имсита. Так, Малика, нос повыше, морду кирпичом, плечи расправить! Обернувшись, я чеканным шагом приблизилась к ростовому зеркалу, рядом с которым стоял РиАнт.
Обхватив за плечи, мужчина заставил меня сделать еще шаг вперед, буквально ставя в центре несложной конструкции. По сторонам от зеркала, образуя трельяж, стояли массивные файны. Стоило мне войти в центр, как они тут же включились, обдавая теплым воздухом.
— А вы так и будете стоять? — неловко переминаясь с ноги на ногу, уточнила я, покрываясь мурашками под этим взглядом. Взор мужчины скользил по моей спине, и это было… Тревожно очень было.
— Я контролирую.
— Что именно? — нахмурилась я, поворачиваясь боком.
— Твои пытки, — соизволили ответить мне после паузы, и…
Магниты наручников снова соприкоснулись, застывая литым металлом.
— Да вы издеваетесь! Я же все вам сказала!
— А я услышал, — важно покивали мне. — Раз ты влюбилась, в чем сама мне призналась, будет настоящей глупостью с моей стороны отпустить тебя. Только дураки разбрасываются такими красивыми девушками.
— Да нет же! Это я тогда влюбилась! Сейчас-то я уже все, передумала, — попыталась я его убедить, убирая так и лезущие в лицо волосы.
— Так я понял. Потому и не отпускаю. Вот снова полюбишь, тогда и поговорим. Эго, знаешь ли, очень страдает.
Нет, он издевался. Вот действительно издевался — и прищуром, и едкой полуулыбкой, и даже своей чересчур расслабленной позой. Да чтоб ему всю жизнь в одном полотенце ходить!
— Знаете что… — начала я.
— Знаю, — на корню оборвали мою речь, подаваясь вперед.
Чтобы быть максимально близко, имситу пришлось хорошенько наклонить голову. При таком близком контакте серебро в его глазах казалось жидким
металлом. Сердце сошло с ума, то улетая в пятки, то намереваясь вырваться из груди.
— Если у тебя есть еще версии насчет твоего нахождения в особняке Арль, я готов выслушать. У нас есть примерно так лет сорок-пятьдесят, чтобы решить этот вопрос.
— Почему сорок-пятьдесят? — ошарашенно спросила совсем не я. По крайней мере, свой голос я не узнавала, настолько он стал сиплым.
— Думаешь, мы проживем дольше? Пойдем, иначе опять останешься без завтрака.
Вот насколько резко он сократил расстояние между нами, настолько же неожиданно и отстранился, оставляя после себя бурю непонимания. То, что он со мной флиртовал, я видела отчетливо, но в голове этот факт укладываться не желал ни в какую.
Это я играю? Да это он со мной играет, как хищник с жертвой! Разве пленницам положен завтрак?
Судя по всему, еще и прогулка на улице. Ну прямо-таки курорт!
В спальне нас уже ждали. Как только мы вошли, две служанки ринулись в ванную — видимо, устранять бардак, который мы развели. И вот попросить бы у них помощи — все же они были людьми, но навряд ли что-то сделают, работая на модифицированного. Становиться врагом таких влиятельных существ никому не хотелось.
Разве что одной идиотке в огромных тапках.
Спальня вновь стала идеально чистой. Кровать была застелена свежим комплектом белья, следы разрушений устранены, и даже картина вновь висела рядом с окном. О том, что здесь побывал разрушительный ураган с моим именем, не напоминало абсолютно ничего, но кое-что новое все же добавилось.
Рядом с дверью стояла высокая подставка на колесиках. На перекладине висели десятки вешалок, но одежду рассмотреть не удалось. Она пряталась за чехлами. Зато коробки с обувью, а точнее, надписи на них тонко намекали на бренды, которые лично я могла видеть исключительно в журналах, которые время от времени читали балерины в перерывах между занятиями или выступлениями.
— Собственно, правила те же. Или ты одеваешься сама…
— Сама! — выкрикнула я неожиданно громко и потянула за наручник, тонко намекая на то, что магнит было бы неплохо разъединить.
— Видишь, как быстро ты учишься, — похвалили меня. — Глядишь, через годик и правду научишься говорить.
В моей душе появилось какое-то детское, даже дерзкое желание состроить гримасу, копируя поведение мужчины, но я удержалась, напоминая себе, что я взрослый человек. Да и вообще, не стоит он моих нервов.
Вот вообще не стоит.
Совсем.
Едва магниты разъединились, я направилась к подставке. Детской одежды там точно не наблюдалось, так что разговор по ифону я восприняла как попытку лишний раз меня позлить. Ничего-ничего. Мы — люди маленькие, злые, память у нас великолепная.
Глянув на то, как четко, уверенно и быстро одевается имсит, я начала открывать коробки. Гордость кричала о том, что брать у этого тирана и деспота ничего нельзя, но зеленая жаба душила ее у самого основания. В конце концов, он уже столько вещей у меня непонятно в каком направлении уволок, что от одного комплекта не разорится. Но…
Присутствовало в его щедрости все-таки одно но. В коробках, которые я открывала, нашлась не только обувь, но и белье. Я такое белье в жизни не носила. Да там от белья одно название было! Две веревочки и два лоскутка — шедевр! И выбора-то не было совершенно — один комплект выглядел еще изощреннее, чем каждый следующий.
Вынужденно взяв одну из коробок, я заглянула под чехлы и поняла одну закономерность. У каждого комплекта белья имелся свой комплект одежды под цвет и, соответственно, своя обувь, но то, что мне предлагалось… Ну нет…
Хотел детскую одежду? Будет тебе детская одежда!
Взяв от одного комплекта синие шорты на лямках, с другого я свистнула темно-зеленую футболку, а с третьего — черные спортивные тапочки. Последним штрихом стал тонкий ярко-розовый шейный платок. Собрав все это добро, я поспешила в ванную, откуда как раз выходили служанки, утаскивая за собой мешки.
РиАнт проводил меня подозрительным взглядом, но я была само очарование. Сказали одеваться? Идем одеваться.
Через пять минут я светилась как начищенный сервиз, представ перед великим, грозным и ужасным, у которого разве что глаз не дергался. Он осматривал меня с непередаваемым выражением лица, тщательно пытаясь скрыть досаду, которая то и дело проступала.
— Кажется, там было платье, — неуверенно заметил имсит.
— Кажется, вы собирались кормить меня завтраком, — хлопнула я ресницами, подвязывая волосы розовым платком на манер ободка. — Прямо умираю с голоду.
В ответ на мои слова мой же желудок очень вовремя заурчал, и, наверное, именно эта неловкость повлияла на мужчину. Наручники снова сомкнулись, и меня повели на выход из спальни.
РиАнт Арль, как и всегда, был безукоризнен и строг. Кажется, что вместе с одеждой менялось и его поведение. Десять минут назад ехидная усмешка украшала его губы, и выглядел он при этом во много раз человечнее, хоть и был облачен в одно лишь полотенце.
Сейчас же будто что-то неминуемо изменилось. Собранный, статный, уверенный и холодный. Не понимала, что это — маска или особый вид двуличия. Так близко с модифицированными мне еще не приходилось общаться несмотря на то, что наш театр только они и посещали, не считая их жен.
Да нет.
Разве можно настолько хорошо скрывать эмоции? Он же не робот, чтобы переключать программу по одному щелчку пальцев. Хотя… Может, и эта сверхспособность этим нелюдям не чужда.
— Свободен, — коротко приказал РиАнт официанту, что, словно вышколенный солдат, стоял рядом с длинным столом, сервированным лишь на две персоны.
От обилия предложенных блюд рот мгновенно наполнился слюной. Очень мне приглянулись румяные булочки и нарезка из копченого мяса и сыров. А какой стоял запах кофе…
Я даже вредничать не стала, когда мужчина отодвинул для меня стул. Мне было предложено место слева, а сам имсит сел во главе стола. И только разместившись, я заметила, что покрашена лишь половина стен. Вторая половина частично была удостоена краски.
— У вас ремонт?
— Это так заметно? — сыронизировал модифицированный.
Разрезав булочку пополам, одну половинку он намазал серым пюре, возложив сверху веточку укропа. Кулинарный шедевр, к моему глубочайшему удивлению, был протянут мне.
Я, естественно, и не подумала брать.