— Уже лучше, но до идеала еще далеко, — сурово воззрился на нас веркомандир. — Бегом в общежитие! На сборы три минуты. Время пошло.
Не смотреть на него. Не смотреть… Не смотреть!
Так было гораздо легче воспринимать тот факт, что имсит Ирадий решил задержаться в академии. Я пыталась сделать вид, что я с ним не знакома. Что этот мужчина существует для меня как нечто само собой разумеющееся — как часть командования, и не более.
Убеждала себя, что он для меня чужак, а значит, и никаких чувств я к нему иметь попросту не могу.
Мне все равно.
Да! Мне все равно!
Трех минут едва ли хватило на то, чтобы мы поднялись наверх, схватили свои сумки и спустились вниз, чтобы строем отправиться в учебный корпус. Игнорировать веркомандира оказалось непросто, но мои цели были гораздо важнее. Именно о них я себе и напоминала каждый раз, когда мои мысли уходили в сторону этого мужчины.
Я должна здесь выжить. И не только выжить, но и получить хорошее назначение, когда обучение завершится.
Помнила о словах веркомандира. Прекрасно слышала то, что он говорил, и просто не хотела об этом сейчас думать. Назначение произойдет только через год, и этот год мне еще нужно как-то продержаться. Лучше решать проблемы по мере их поступления.
В аудитории первым делом мы получили расписание занятий. Пока оно было у всех одинаковым, но через полгода все изменится. Так сказал имсит Ирадий, делая акцент на том, что разделение произойдет исходя из приобретенных нами навыков и умений. Если мы ничего не добьемся за эти полгода, то так и останемся рядовыми бойцами.
— Убийцами, чьи руки всегда по локоть в крови. И это не метафора.
Первая лекция была посвящена тому, с чего началась история великого противостояния в космосе. Если честно, я думала, что преподавать нам будут другие специалисты, но веркомандир сразу обозначил свои позиции. Он будет находиться с нами почти круглосуточно, и если не сам станет вести занятия, то присутствовать будет точно.
Полный контроль, и в этом все модифицированные. Потому они и занимали все руководящие посты и возглавляли правительство. Кто лучше, чем они?
Мне было интересно узнать, какое именно событие положило начало тому, что мы имели сейчас, но самой любопытной частью лекции оказалась информация про имситов.
Закрытая информация, смею заметить. То, что известно далеко не каждому.
— Именно после этого столкновения людям пришлось обратиться к науке. Первые модифицированные сильнее походили внешне на животных, чем на людей, но мало кто знает, что опытов было гораздо больше. Пострадало немало добровольцев, прежде чем стало понятно, что идеальный ген приживается только при наличии в организме У-хромосомы. Другими словами, изменения происходили только с мужчинами. Да, Эльза? — заметил Ирадий поднятую вверх руку.
— Почему формула идеального гена не действовала на женщин? — спросила девушка.
Она сидела на первом ряду за длинным столом, вмещающим сразу пятерых учеников. Я же в гордом одиночестве занимала третий ряд, что стоял несколько выше первых двух. От греха подальше.
Сама аудитория была достаточно скромной. Кроме трех столов и стульев для учеников имелись трибуна и кресло для преподавателя. Интерактивная доска, простое окно, небольшой подиум для выступлений. На этом убранство помещения заканчивалось, отчего на фоне светлой отделки комната казалась маленькой и пустой.
— Потому что изначально формулу разрабатывали на основе подопытного мужчины.
Идеальный ген был найден. Времени на то, чтобы продолжить опыты и с женщинами, просто не было. Нам грозила самая кровавая, самая беспощадная война, после которой мы, скорее всего, стали бы рабами. Опыты были отложены на время, но чуть позже уже модифицированные вернулись к ним. В первую очередь, чтобы устранить все ошибки и вывести новый ген. Усовершенствованный.
— А про женщин, как и всегда, забыли… — тихо проворчала Эльза, но веркомандир ее услышал.
— Ну почему же забыли? Не забыли, а вполне умышленно не стали подвергать мутации. Дело в том, что женщины — носители идеального гена — теряли самое важное, обретая большее. Они не могли принести потомство, что грозило бы вырождением целой нации. Подобное просто нецелесообразно. Еще вопрос? — имсит Ирадий был удивлен, когда Эльза вновь подняла руку.
— Раз женщины играют такую важную роль, почему имситы заставляют своих жен оставлять только мальчиков? Чем им не угодили девочки? Тем, что им не передается этот гребаный ген?
— Эльза! — окликнул ее Эльдер, ау меня от его голоса в ушах зазвенело.
Боль. В словах Эльзы было столько боли, что она просочилась даже в мою душу. Я не знала этого. О нет! Я даже подумать не могла о том, что в семьях имситов происходит нечто подобное.
Звери. Даже хуже зверей. Животные так не поступают. Как хорошо, что мне удалось избежать такой участи. И как же мне жаль Эльзу, которая, судя по всему, по этому поводу очень страдала. Возможно, именно проблемы с родителями стали причиной, которая подвигла ее на бегство в академию. Изгой в собственной семье — это даже хуже, чем одиночество.
— Мне жаль, — произнес Ирадий, поднимая взгляд на меня. — Так происходит не во всех семьях, но в большинстве. Просто потому, что пустышки — это слабость, да и риск бесконтрольной мутации у девочек гораздо выше, чем у мальчиков. Проще предотвратить, чем разгребать последствия, но мы отошли от темы. Итак, первое космическое сражение.
Записываем даты…
Я еще долго не могла отойти от потрясения. Механически записывала информацию, но в процессе толком не участвовала. Устройство военного корабля разбирали две пары. Еще один час был посвящен астрономии, а после мы отправились на обед.
На этом занятия не закончились. Два часа строевой. Еще час на стрельбищах — вводный урок, стрелять нам никто не позволил, и это хорошо. Пальцы мои до сих пор подрагивали.
Последние два часа были отданы вчерашней полосе препятствий, при виде которой взвыла не только Эльза. После строевой ноги гнуться отказывались, но мы раз за разом проползали по земле, минуя препятствия. И именно на них наша группа снова прокололась, только на этот раз в грязи барахталась я, что веркомандир не мог не заметить.
— Еще круг! — раздалось громогласное, а я могла поклясться, что слышала рычание. — Будем проходить полосу до тех пор, пока каждый не пройдет ее идеально. Об ужине можете забыть!
Грязные, голодные, злые, уставшие. О да, такое состояние уже начинало входить у нас в норму, да только после холодного душа в покое нас не оставили. Я как раз собиралась хоть одним глазом перечитать первую главу по истории, когда в комнате вновь появился имсит Ирадий.
Как хорошо, что мы не встретились с ним в холле второго этажа, когда я возвращалась из библиотеки, дверь которой располагалась ровно напротив. Такую близость один на один повторно я пока пережить готова не была.
— Группа, построиться! — рявкнул он, а мы мигом заняли место у линии. Кто в чем был, в том и встал. Трое ребят надеть майки не успели. — Слушать объявление. Каждый вечер один из вас будет поступать в мое распоряжение до самого утра. Часовые — так называют тех, на ком лежит большая ответственность — охранять вверенную территорию, защищать себя и других, не пропустить врага. Естественно, оружие вам пока в руки не дадут.
Заступаете на объекты вторым часовым в связке с курсантами. Спать можно только по очереди и тогда, когда вам на смену придет вторая связка. Связки меняются каждые два часа. Оставить пост без моего ведома вы не можете. Кто оставит, выставлю на сутки.
Вопросы?
— А если по нужде? — хмуро поинтересовался Волк. Его темные, почти черные волосы так и лезли ему в глаза, но парня, похоже, все устраивало.
— Если вы не можете потерпеть два часа, то какие из вас воины? На борту космического корабля бывает такое, что бой с пиратами ведется непрерывно в течение нескольких часов.
Как вы считаете? Могу ли я отпустить артиллериста в уборную?
— Никак нет, товарищ веркомандир, — звучно шмыгнул Волк носом. Только простуды нам еще здесь не хватало.
— То-то же. Новобранец Кара, переодеться и за мной. Сегодня ваша очередь. На сборы две минуты.
Правила были едины для всех? Больше я в это не верила.
Глава 8: Гордость и глупость
Пульс стучал в ушах молоточками. Как-то разом исказились все звуки. Я будто ушла под воду с головой. В глазах начало темнеть, жар захватывал тело. Губы высохли, а я словно потерялась в пространстве, но тем не менее все равно шла вперед. К шкафу. Чтобы взять свои вещи.
Казалось, действую слишком медленно. Воздуха однозначно не хватало, но, пока я сидела на кровати, было гораздо легче. На ноги поднималась, сцепив зубы. Вроде бы веркомандир ко мне больше не обращался. Терпеливо ждал у двери, но подойти к нему оказалось не так-то просто.
Дыхание. Теперь я слышала еще и свое дыхание — порывистое, мешающее улавливать другие звуки. Чернота в глазах разрасталась все сильнее. Сейчас могла полагаться только на боковое зрение. И то, если смотрела исключительно прямо.
Жарко было настолько, что я взмокла, а форма неприятно льнула к телу. До одури хотелось пить, раздеться и на холод, но на улицу еще нужно было выйти, а пока лестница виделась мне чуть ли не хуже полосы препятствий.
Меня неудержимо тянуло к земле, к полу. Каждый шаг давался труднее предыдущего.
Мне было настолько плохо, что я совершенно забыла о веркомандире, но он обо мне не забыл.
— Потерпи еще немного, нужно выйти на улицу, — прозвучало где-то вдалеке, а я его совсем не видела.
Только почувствовала, как мою руку крепко сжали. Вырвала… Нет, не вырвала.
Попыталась вырвать свои пальцы, отчего покачнулась и, кажется, начала заваливаться.
Так страшно мне не было еще никогда. Страшно, потому что я не понимала, что происходит, а имсит Ирадий, судя по всему, очень хорошо понимал.
— Черт! Сейчас… — прошипел мужчина, ау меня голова закружилась оттого, что та часть картинки, которую я видела, резко заметалась, словно в калейдоскопе.
Меня будто головой вниз перевернули, но нет. Только взяли на руки.
Сопротивляться сил не было. Думать тоже. Только три цели оставались неизменными: пить, раздеться и в холод. Мысль о том, что со мной что-то сделал веркомандир, я отмела почти сразу же. Это началось гораздо раньше, чем я приблизилась к нему, а значит, что-то нехорошее происходило именно со мной.
— Потерпи еще немного.
Я не держалась за его голос. Едва мы оказались на улице, попыталась раздеться, расстегнуть куртку, но пальцы не слушались. Свежий воздух ничем не помог. Собственное дыхание оглушало.