— Но передумала. Я ее отговорил. Это не для девушки работенка.
Мой отец покачал головой.
— Вот уж не ожидал, что моя дочь, с детства обходившая стороной даже родовое кладбище у нас в усадьбе, вдруг заинтересуется подобным… Но что ж. Это только похвально, что за это время вы так сблизились. Мы как раз хотели обсудить предстоящую свадьбу.
Мы с Глердом кисло переглянулись.
— Да-да! Это прекрасное предстоящее событие мы решили анонсировать публично! Вы же знаете, как в высшем свете любят подобные торжества? Осталось дело за малым — выбрать подходящее место, и все подготовить. — сказал мой отец. — Ректор Нилман был так обрадован вашей помолвкой, что предложил предоставить для торжества свой главный актовый зал! Знаете, это чудесно поднимет рейтинг учебному заведению, так как съедутся очень высокопоставленные гости! А так же даст вам еще больше проникнуться духом учебы. К тому же, в академии просто замечательные условия для подобного праздника!
Ректор Нилман широко улыбнулся.
— Конечно-конечно! Я только буду рад!
— Папа! А нельзя пока не говорить об этом? — тихо пискнула я, но отец и слышать ничего не захотел.
— Как это не говорить?! Новость о вашей помолвке выйдет в завтрашней королевской газете!
— Мы думаем, что нужно больше времени на подготовку… — попытался тоже вставить свое слово Глерд.
— Ректор Нилман согласился предоставить недельные каникулы каждому из вас, чтобы вы могли подготовиться к предстоящей свадьбе. Не приглашать же модисток в академию, верно? Нужно подобрать платье, туфли… Тебе, Глерд, — костюм… Потом необходимо определиться с конкурсами и музыкой… — сказал мой отец.
— Глерд, я прекрасно тебя знаю. — вдруг поднялся со своего места Аллерди. — Этой свадьбе быть. Хотите вы того или нет.
4.
— Авдотья! Сколько лет, сколько зим! — пухлая краснощекая женщина бальзаковского возраста распахнула руки для объятий.
Одета она была в пеструю желтую рубаху в черный горох, полосатую юбку, напоминавшую изящную поверхность выцветшего матраца, маленькие аккуратные черные туфельки, а на голове ее красовалась красная косынка, завязанная в лихой узел на лбу.
Прижав к своей массивной широкой груди тщедущное тельце ведьмы Семи Болот, она звонко чмокнула ее в щеку, отразив на морщинистой иссохшей щеке алый поцелуй.
— Тьфу, Марья, опять ты со своими нежностями! — проворчала старушенция, осторожно выползая из рук полноватой женщины.
— Ладно, ладно, дорогая! Чего приперлася? Али надо чего?
Бабка прищурилась.
— Надоть! Должок за тобой, Марья. Знаешь какой сама.
— Должок? Запамятовала… — вздохнула женщина, нервно одергивая край своей юбки. — Может, чаю?
Ведьма Семи Болот поджала губы, зло сощурив глаза.
— Хочешь мою силу испытать, Марья? Так она прежняя! Никуда не делась! Могу и так приложить, что сразу вспомнишь все то, что забыла! — грозно сказала она.
— Ладно-ладно! — Марья подняла пухлые руки. — Припоминаю… Ключик ты мне особый отдавала на хранение…
— Не на хранение, а на временное пользование! — с важным видом погрозив пальцем, поправила бабка.
— Да что ты цепляешься? Отдам я тебе твой заветный ключик…
— И зеркальце!
— И зеркальце отдам… Только тебе зачем все это вдруг потребовалось-то? Чай, богатства свои на Болотах искать будешь? — спросила Марья.
Ведьма Семи Болот поджала губы.
— Это мое личное дело! — сказала она.
— Знаю я, что там за дело! В прошлый раз чуть полмира не уничтожила! — фыркнула временная храницельница бабкиных сокровищ. — Волхва то подослали чтобы тебя утихомирить, беспокойную нашу…
— Так. Я тут не лясы чесать пришла. Ключ давай!
Но Марья все еще колебалась, то пытаясь отвлечь ведьму на сторонние разговоры о здоровье, то зазывая на чай с мятными пряниками, то увещевая, что напрочь забыла, куда ключ подевала. В общем, разозлилась Авдотья — ведьма Семи Болот. Да так, что из глаз ее полетели искры, да не простые, а столь колючие, что прожигали в начищенном деревянном полу расползающиеся черные дыры. Марья пыталась что-то сделать, выкрикивала заклинания, но ведьма была сильна.
— Прочь! Прочь, окаянная! — кричала Марья, сбивая огонь с полыхающих шторок на кухне, да только все без толку.
— Коли по доброй воле не отдаешь, я свое сама найду! — крикнула ведьма. — Только тебе, голубушка, беды не миновать!
Имение моего отца, Ридженара Грандески, находилось в Холлентвилле, небольшом городишке на западе королевства Яровии. До того, как мне исполнилось пять, в нашем доме всегда царил праздник — была жива мама. Она была доброй, сказочной, необыкновенной. С ней всегда было весело, она обожала верховую езду, охоту, красивые и пестрые балы, которыми Холлентвилль баловал высший свет чуть ли не каждую неделю. Все изменилось в тот момент, когда маму сразила особая болезнь. Против нее не смогли противостоять даже маги. С этих пор из этих мест ушел дух радости, оставив лишь печаль, холодные мраморные стены, вычурные от своей никому не нужной красоты, и отца, который, стиснув зубы, держался, так и не женившись за все это время вновь. Он слишком любил маму…
— Вирья! Милая моя! — кинулась ко мне моя нянюшка, которая всю свою жизнь посвятила моему воспитанию.
И хоть няня Васса была порой строга, я любила ее, зная, что женщина отвечает мне взаимностью.
Я сделала шаг в сторону от экипажа, который привез меня домой.
— Нана! — я всегда называла ее так. — Я обняла высокую худую женщину, на лице которой только начали отражаться первые признаки увядания — тонкая сеточка морщин у глаз, небольшие пятнышки на руках, несколько седых волос на висках, которые Нана, я видела, старательно выдирала, стоя у зеркала по утрам.
Няня чмокнула меня в макушку.
— Как ты там поживала? Не слишком измучилась учебой?
Я покачала головой, следуя за женщиной по ступенькам крыльца, на котором стояли привычные моему глазу статуи грифонов.
— Ваш батюшка очень переживал, что Вы противитесь предстоящему браку. Он говорит, что Глерд Аллерди — прекрасная для Вас партия.
Я вздохнула, сцепив зубы. Ага! Партия. Если отцу нужно, пусть он и женится! Но вслух я этого говорить, разумеется, не стала.
Нана проводила меня до моей комнаты, а слуги помогли дотащить чемоданы.
— Всего неделя, как успеть за нее подготовиться к свадьбе? — переживала няня.
Я тоже переживала. У меня была неделя на то, чтобы как следует изучить библиотеку имения. Здесь хранились такие древние фолианты, что с них пыль сыпалась. Может, там есть какой-нибудь способ разорвать магический договор? Особенностью этого договора, к слову сказать, было то, что не исполнить его возможности не было. Брачные метки появятся на наших руках в любом случае. И убрать их будет невозможно.
— Нана, можно, я побуду немного одна? — попросила я.
Женщина с улыбкой кивнула.
— Понимаю. Устали с дороги…
Как только Нана ушла, я кинулась к тумбочке возле кровати, в среднем ящике которой, запирающимся на особый ключик, висевший у меня на шее, хранились мои личные сокровища.
Как только ключ с легким сиреневым сиянием повернулся в замке, я, с некоторым волнением, открыла ящик. Внутри лежали различные письма, пара моих исписанных дневников, а еще была особая шкатулка. Она была маленькая, костяная, с искусно вырезанным на крышке слоником. Кто-то сказал мне когда-то, что эти животные приносят счастье… Внутри лежал особый подарок, который я хранила всю свою жизнь… Этот подарок был дан мне моей матерью, когда я была малышкой, за год до ее смерти.
“Используй, когда тебе действительно будет это нужно” — сказала она тогда. Кажется, этот момент настал.
Раскрыв с легким щелчком шкатулку, я достала из него плотно закупоренный флакончик, с узким горлышком. Маленький, в такой и духи не нальешь. Внутри было немного какой-то медового цвета жидкости. Я знала, что эта жидкость особая… И не только стоимость составляла ее ценность, но и чрезвычайная редкость.
Открыв флакон и растерев ее капельку на запястье, нужно было мысленно задать вопрос. Жидкость эта была родом из источников с “Дьявольских пиков”, оттого и могла вызывать видения, которые служили помощью в самых сложных ситуациях. Чаще всего человек видел пророчества, основываясь на которых, мог принять верное решение. Использовав жидкость из флакона, я хотела задать один единственный вопрос: “Как избежать свадьбы с Глердом?”. Я уже собиралась было его открыть, как в комнату кто-то постучал.
Я досадливо убрала флакон и шкатулку, не забыв запереть ящик на ключ.
— Войдите!
В комнату прошел отец.
— Знаю, Вирья, ты устала с дороги… Но у мадам Жожо мало свободного времени, поэтому встречу с ней удалось назначить лишь на сегодня.