— ХВОООООООСТ! РОДНОООООЙ! НЕ ПОКИДААААЙ МЕНЯЯЯЯ! — пошла я на второй заход больше из вредности, чем из жалости к себе.
Кто ж знал, что именно в это душещипательное мгновение меня решит навестить господин ректор Норланд? Вы бы видели его лицо! Смесь волнения, удивления, смеха и чего-то еще… Наверное, холодной ярости.
— Здрасьте! — я сделала мужчине ручкой, быстро отирая размазанную тушь с щек, но, видимо, делая только хуже.
— Твое змеячество, Аиша! Какого тут происходит?! Чего у тебя с хвостом?! Почему сразу не пошла в медпункт?! — кажется, ректор был зол. Вон как глаза сверкают, того и гляди молнии полетят. А еще, он отчего-то показался мне таким…таким…. В общем, не знаю как назвать. Не ректорским каким-то. Потому что в расстегнутой на груди легкой рубашке, с волосами, снегом рассыпавшимися по плечам, с таким волнительным взглядом, и с маячившей за спиной Майкой.
— Майя, можешь сходить в медпункт и позвать Селену? — попросил ректор, без зазрения совести подходя ко мне и поднимая меня за подмышки с пола. Кое-как дотащил до кровати и, осторожно взяв травмированный хвостик, частично водрузил его на кровать, под мое шипение.
Сестра ректора Норланда, кивнув, вышла, мы же остались одни.
— Как такое могло произойти? — спросил у меня мужчина, осторожно присаживаясь рядом со мной на кровать.
Я смутилась столь пикантной близости, но отползать было некуда — все пространство занимала моя пострадавшая конечность.
— Сама не знаю. — решила я ответить на вопрос. — Обычно на мне все заживает быстро.
Ректор прищурился.
— Похоже на яд…
— На меня они не действуют. Я же одна из Высших нагов… — усмехнулась я, а мужчина вздохнул, о чем-то размышляя.
— Возможно, что проклятие… Сейчас много таких новомодных штучек… — сказал он, а затем, словно в подтверждение своих слов, шепнул какое-то заклинание, и прямо у него в руках появился тонкий брошюрка-журнальчик.
"Покупайте туфли-скороходы и ручки-самописки!" — гласила надпись. Сулила блага нечеловеческие по зверским ценам.
— Думаете, что кто-то изготавливает подобную обувь? — спросила я.
— Если докажем, что туфли Таисии были прокляты, я смогу добиться ее отчисления. — спокойно сказал мужчина.
Вот это новость! Выходит, ректору Норланду тоже не по душе была Таська, если он так трепетно отнесся к моей личной трагедии.
Внезапно в воздухе повисло какое-то молчаливое напряжение. Словно, сухой ветер перед грозой, от которого так и веет молниями и назревающей бурей. Я слышала лишь свое дыхание, и Норланда, и оттого становилось еще больше не по себе. Случайно посмотрела ему в глаза, и чуть не утонула. Мне показалось! Конечно же показалось, что зрачок у него трансформировался, вытягиваясь в узкую полоску, а выражение взгляда было такое, что щеки невольно налились краской.
— И где это Майя запропастилась? — попыталась снять повисшее напряжение я, но получалось плохо.
— Что? — рассеянно ответил ректор, словно и не слышал моего вопроса. Лишь прожигал во мне дыры своей насмешливостью и страстью… Хотя! Глупости! Какая еще страсть? О чем я вообще думаю?
В тот самый миг, когда мне показалось, что Норланд наклонился ко мне чуть ближе, заставив сердце колотиться в бешенном танце, дверь в мою комнату распахнулась, явив на пороге Майку и пожилую женщину, с пучком седых волос на затылке, и маленьким деревянным сундучком в руках.
— Ну? Где тут пострадавшая? — деловито спросила она.
— Я! Я тут пострадавшая! — возопила я, привлекая внимание к своему хвосту, который лекарке Селене ну очень так не показался.
— Сколько времени прошло с повреждения? — деловито спросила женщина.
— Меньше суток… — тихо ответила я.
Лекарка нахмурилась, и еще раз осмотрела распухшую ранку. Кстати, ректора Норланда, она довольно бесцеремонно спихнула с моей кровати, и теперь тот замер взволнованным сусликом в полуметре от нас.
— Отравлено! — вынесла вердикт женщина, спустя несколько минут размышлений.
— На меня не действуют яды… - повторила я то, что уже говорила сегодня ректору.
Тот согласно качнул головой, подтверждая мои слова.
Но лекарка стояла на своем.
— Если я говорю, что отравлено, значит, так и есть! — что-то такое было в ее голосе, решительное, властное… Ей хотелось верить. Хоть правда и кусалась.
— Мы думали, что, возможно, это не яд, а проклятие… — решил внести свою лепту Норланд, блеснув познаниями.
Но Селена лишь покачала головой.
— У проклятий чаще всего имеется магический фон. Я, как целитель с довольно большим стажем, могу сказать совершенно точно — это не оно. А если не проклятие — значит яд.
— Но… — попыталась все же возразить я, но меня довольно грубо перебили.
— Никаких но! Даже и на таких как ты, неуязвимых, находится что-то. Видимо, отыскали какую-то заразу, и пропитали ей предмет, которым нанесли рану. Что это было, кстати? — женщина глянула на меня с любопытством.
— Каблук. — призналась я.
— Чудесно! Теперь осталось принести мне туфельку этой чокнутой золушки, и я найду противоядие. — женщина мрачно стрельнула глазами в сторону ректора, вновь натянувшего на лицо маску ледяной статуи. — А Вы, молодой человек, думаю, поможете мне транспортировать тяжелую пациентку в целительское крыло….
Ректор Норланд улыбнулся, да так, что по телу мурашки побежали… Вон как загорелся взгляд, и зрачок вытянулся вновь в вертикальную полоску, которую я уже видела недавно…
Я гнала от себя подобные мысли прочь. Мне точно все это кажется. Просто из-за яда мое воображение что-то разыгралось.
Тем временем мужчина вновь приблизился ко мне и, под мои протестующие вопли, подхватил меня на руки, прижимая к горячей, словно угли, груди. В нос ударил очень необычный запах — камнями, лесом и морем. Очень вкусный.
— Тшш… Не елозь. Я все же не силач, Аиша… — шепнул мне на ухо ректор, а я смутилась. Невольно посмотрела на замершую с ехидным выражением на лице неподалеку Майку и поняла, что моя репутация в качестве тихой и незаметной студентки окончательно подмочена. Это же надо так?
Едва только мы дошли до целительского крыла, ректор сгрузил меня на кушетку, незаметно подправив мой хвост. Я смутилась, так как хвост у нас, у нагов, считается зоной весьма чувствительной, а в некоторых местах даже эрогенной.
Но ректор Норланд стоял как будто ни в чем не бывало и слушал то, что говорила ему Селена.
— Этой студентке обязательно нужен покой. И еще необходимо найти яд, которым был отравлен каблук, иначе все мои действия могут оказаться неэффективными. Родители девушки в курсе, что с ней приключилось? — сказала лекарка, выразительно зыркнув на ректора.
Норланд отчего-то медлил. Что? Неужели думает, как ответить?
— В курсе. — наконец, выдавил из себя он. — Аиша связывалась с ними сегодня днем. Правда, не сказала о серьезности раны.
Врет, даже не краснеет!
— Да-да! Я обязательно им сообщу об этой ситуации. — поспешила заверить я, включившись в диалог.
— Я бы хотела пообщаться с ними лично, либо, хотя бы по переписке. Дело может быть очень серьезным, вплоть до летального исхода. Семья обязана знать.
Я похолодела. Неужели меня кто-то действительно хотел убить? Таська? Но откуда у нее такой яд? Или это тот же убийца, что расправился сегодня с беззащитной студенткой?
— Я знаю их почтовый адрес. Можете вести переписку через меня. — сказал тем временем ректор.
Лекарка кивнула.
— Думаю, так будет даже лучше.
— Могу я поговорить со студенткой Хашас наедине, Селена? При всем уважении к Вам, есть вопросы, которые Аиша может посчитать личными и… — начал мужчина, а Селена лишь махнула рукой.
— Разговаривайте. Все равно Вы здесь хозяин…
Я незаметно прыснула в кулак. Эта фраза была сказана лекаркой так, будто бы, будь ее воля, она бы с удовольствием подвинула василиска с его насиженного места.
Женщина ушла, а мы остались вдвоем.
— Я думаю, что это не Таська… — с сомнением протянула я. — И, спасибо, что решили проблему с перепиской между Селеной и моими родителями.
Ректор Норланд насмешливо приподнял бровь.