— Кто сказал, что я решил проблему? Я собираюсь написать Вашему отцу, студентка Хашас. А по поводу Таисии — я разберусь.
Я испугалась.
— Но Вы же не знаете куда писать и…
— Это не обсуждается, Аиша. Я не хочу после Вашей смерти иметь проблемы с нагами. Сейчас же думайте о том, как поскорее вылечиться, а не как бы в очередной раз увильнуть из под родительской опеки. — строго сказал Норланд.
Я ничего не ответила, обиженно отвернувшись к стенке. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы ректор не писал отцу. Вот только что?
Туфельки не от Золушки
Айзинек Норланд быстрым шагом шел в сторону женского крыла Академии. Единственной мыслью его сейчас было найти Таисию, вытрясти у нее информацию про яд, и одним легким росчерком пера отправить ее на все четыре стороны, только подальше то него и Аиши. Кстати, про змейку, та отчего-то стала волновать его больше, чем кто бы то ни было. Он едва не умер от страха, когда Майя сказала ему, что что-то случилась… А еще с ним что-то происходило, когда змейка была совсем близко. Что-то странное, будто василиск, обитавший в нем, проявлялся куда сильнее, чем прежде. Это настораживало и заставляло Айзинека Норланда волноваться. Подобное с ним не случалось раньше, чтобы вторая сущность вела себя столь бесконтрольно.
— Таисия! — ректор требовательно постучался в одну из дверей в женской части крыла.
Та распахнулась, явив на пороге заспанную физиономию магички.
— Ректор Норланд? Что Вас привело в такой час? — удивленно спросила та.
— Пришел попросить твои туфельки, в которых ты сегодня была, милая! — едва не прошипел ректор, отодвигая девушку плечом и заходя внутрь комнаты.
Внутри царил творческий беспорядок, но туфли на высокой шпильке, валяющиеся у кровати, ректор заметил сразу.
— Вот они! — Айзинек осторожно поднял обувку, затем посмотрел на девушку, замершую с недоуменным выражением на лице. Не так должна была себя вести истинная отравительница.
— А зачем Вам они? — спросила девушка.
— Для экспертизы! Студентка Хашас оказалась отравлена. И, судя по всему, яд был на твоей прекрасной обувке! — сухо ответил Айзинек и, не желая больше находиться в этой комнате, ушел.
Быстрым шагом он направлялся обратно в медпункт. Селена была хорошей целительницей, а потому смогла бы с легкостью определить как наличие яда, так и его характер.
У самого порога целительского кабинета лекарка встретила ректора, осторожно переняв от него туфельки, стараясь не касаться каблуков.
— Быстро Вы, Айзинек. — заметила она.
— Как Аиша? — спросил ректор Норланд, стараясь заглянуть за спину Селене, туда, где за ширмой стояла кушетка со студенткой Хашас.
— Заснула. Я применила специальные настои и травы, воспаление должно уменьшиться, к тому же, они должны уменьшить действие токсических веществ на организм нагини. Вы можете идти, с ней все будет в порядке. О результатах экспертизы, касательно яда, я расскажу Вам с утра, ректор Норланд.
Василиск кивнул. Он порядочно устал за сегодняшний день, да и за ночь тоже. К тому же, в голову стали лезть неприятные мысли по поводу сегодняшнего убийства. Следователь, с которым беседовал сегодня Айзинек, оказался тем еще пронырой. То и дело пытался сунуть нос не в свои дела, а это ужасно раздражало.
Распрощавшись с Селеной и передав через нее пожелания выздоровления Аише, ректор ушел, решив последовать тому правилу, что утро вечера мудренее.
Ампутация
Проснулась я под собственный нечленораздельный мат. Хвост! Его не было! Вернее, когда я разлепила глаза, то поняла, что хвост, конечно же, был, вот только я его совершенно не чувствовала. Поэтому на смену мату пришел визг. Да такой, что Селена прибежала, едва не сшибая собственные стеллажи со всякими склянками, банками и ступками.
— Что такое? Что случилось?! — взволнованно спросила она, а я пустила мутную слезу.
— Я не чувствую свой любимый хвостик… Мне все? Грозит ампутация, да?
Слово "ампутация" отчего-то вырвалось у меня непроизвольно, а потому произвело на меня еще пущий эффект, и я с шумом втянула носом воздух, чтобы не разреветься окончательно.
Селена покачала головой.
— Эх ты! Я — то думала, что что-то серьезное случилось… — сказала беззаботно она.
— Что может быть серьезней ампутации?! — попыталась я переубедить женщину, но та лишь махнула на меня рукой.
— Дурочка! Это действие снадобий. Спадает отек, если ты не заметила. Ощущения продлятся до вечера.
Я чуть не расцеловала Селену. И, честное слово, кинулась бы с обнимашками, если бы могла встать. Сейчас же, увы, я оказалась прикована к постели.
Когда лекарка ушла, меня стала беспокоить другая мысль — написал ректор Норланд моему отцу или нет?
Правда, обдумать эту мысль мне как следует не дали — пришел следователь. Тот самый, которого я вчера видела на месте убийства. Селена, конечно, его попыталась выпроводить, но он был очень настойчив.
Это был человек, низкий ростом и немного полноватый, с начавшими редеть темными волосами, которые он укладывал с помощью геля, зачесывая назад и, видимо, прикрывая тем самым лысину.
— Простите, что беспокою Вас, Аиша, во время Вашей болезни, но у меня есть серьезный разговор. — начал он. — Прежде всего, позвольте представиться — Дион Фугро. Я расследую убийство Ванессы Жазински, студентки.
Я кивнула, а следователь пододвинул стоявший в углу комнаты стул ко мне поближе, и сел на него. Мой взгляд невольно приковался к пуговке на его фраке, которая от подпиравшего живота того и гляди норовила оторваться.
— Чем я могу помочь? — спросила я, испытывая легкий дискомфорт от того, что едва могу шевелиться с онемевшим хвостом. Да и боялась я того, что этот Фугро начнет задавать вопросы, на которые я не смогу дать честный ответ.
Но плохие ожидания не оправдались, следователь лишь записал все то, что я видела и поинтересовался, не знаю ли я, кому могла быть адресована кровавая надпись на стене. Я честно сказала, что понятия не имею.
Фугро уже как раз собирался уходить, как вдруг невольно остановил взгляд на моем многострадальном хвосте.
— Что с Вами случилось? — спросил он.
Видимо, ему никто не рассказал о случившемся.
— Наступили каблуком. Лекарка Селена говорит, что, возможно, попал яд… — со вздохом призналась я.
Следователю это не понравилось. Он нахмурился и застучал начищенным до блеска ботинком по полу.
— Почему мне никто не сообщил об этом? Когда я спрашивал, где Вы, мне указали на медпункт, но я даже подумать не мог, что Вы отравлены.
— Потому что не были уверены, что это яд. — подошла к нам Селена, держа в руках изящную туфельку на высоком каблуке-шпильке. — Сейчас же могу с точностью заверить, что на каблуке присутствовал "Вальцурус буравчатый". Змеи его не переносят и предпочитают не селиться там, где он растет. Это не очень популярное растение, о нем не многие знают. Нужно действительно разбираться в ядах, чтобы подобрать конкретно этот.
Я поежилась. Если честно, то про этот вальцурус я первый раз в жизни слышала. И познания Селены меня потому весьма впечатлили.
— И что теперь делать? Я умру? — мой голос дрогнул.
Селена мягко засмеялась.
— Нет, глупышка. Я знаю противоядие, и оно очень просто готовится. Завтра к утру уже будешь как новенькая!
— Могу я взглянуть? — вмешался в наш разговор Фугро.
Целительница кивнула и передала ему туфельку.
— Только не касайтесь каблука. Для Вас это не опасно, но все равно лучше не трогать.
Следователь кивнул.
— Любопытно… — протянул он, разглядывая Таськин валенок на каблуке. — Два происшествия за день. Кто, Вы сказали, нанес Вам этим травму?
Я засомневалась, стоит ли говорить о Таське ищейке, но под хмурым взглядом решила, что лучше все же не шутить.
— Таисия. Не знаю фамилии. Спросите у ректора Норланда, он как раз ходил к ней выяснять обстоятельства.
— Спрошу, не беспокойтесь. Выздоравливайте, и подумайте, не хотите ли мне еще чего-нибудь рассказать… — с этими словами следователь ушел.
Гости
Через пару часов мучений и глотаний чудодейственных снадобий Селены, пришла Майка с подносом дымящейся еды в руках. Я втянула носом воздух. Пахло упоительно вкусно!