— Я не знаю… — прошептала она. — Что мне делать?
Она и правда не знала. Когда Дайна оживляла Гровира, то все произошло будто бы само по себе. Та сила, которая наполнила ее после развода, просто все взяла в свои руки.
«Вернись, — только и смогла подумать Дайна. — Пожалуйста, Валентин, вернись ко мне. Я ведь не смогу без тебя, я не справлюсь. Валентин, пожалуйста».
Вспомнилась ночь, которую они провели в гостинице — тогда Дайна испытывала страх, замешанный на разочаровании и тоске, который потом растаял, сменившись теплом и надеждой. Той ночью для них с Валентином началась новая жизнь — и они, конечно, этого не поняли. А теперь не будет ничего, ни надежды, ни страха. Ничего.
Потому что если Валентин умрет, то и Дайны не станет тоже.
— Вернись, — прошептала она. Осунувшееся бледное лицо Валентина поплыло в сторону, расплылось влажной акварелью. На глаза набежали слезы.
Когда холодеющие пальцы Валентина дрогнули в ее руках, Дайна на какой-то миг лишилась чувств. Опомнившись, она увидела, что Валентин открыл глаза и мутным невидящим взглядом уставился куда-то вверх.
Валентин казался чужим, словно смерть что-то забрала у него на память. Но он был жив — и Дайна позволила себе расплакаться.
— Ты жив, — прошептала она, дотронулась до его щеки, не заботясь о том, что об этом подумают Кристиан и Эжен. Сейчас Дайна имела на это право, сейчас больше ничего не имело значения. Слепой взгляд скользнул по ее лицу, и Валентин с болезненной гримасой повел головой, отстраняясь от ее руки.
— Как ты? — спросил Эжен, каким-то детским жестом погладив брата по лбу и волосам. — Что с тобой случилось, ты помнишь?
Валентин зажмурился, снова открыл глаза — Дайне казалось, что он пытается опомниться и не может. Из коридора донесся чей-то возглас облегчения. Что, интересно, будут говорить уже сегодня о Дайне и ректоре? Какие сплетни побегут по академии?
Это было неважно. Это не имело значения.
— Нет, — хрипло откликнулся Валентин. — Ты… мой брат.
— Да, — Эжен заглядывал в лицо брата и с каждой секундой его испуг и растерянность росли и росли. — Я твой брат, Эжен. Мы в академии магии. Помнишь?
— Нет, — прошептал Валентин, слепой взгляд снова скользнул по Дайне, и она с ужасом поняла, что Валентин не узнает ее. Смотрит, и вид заплаканной первокурсницы ни о чем ему не говорит. Просто ревущая девчонка, которая ни с того ни с сего решила до него дотронуться. — Меня что-то ударило.
— Тебя пытались убить, — Кристиан провел ладонью над его головой, и воздух наполнился звонким треском серебристых молний. — Вот, остаточная пыль заклинания. Огненный кулак, надо же… Давно его не видел.
Валентин прикрыл глаза, понимающе кивнул.
— Помогите мне встать, — попросил он и, когда Эжен и Кристиан подняли его и усадили в кресло, поинтересовался, не глядя на Дайну: — Откуда здесь… взялась некромантка?
Копье еще глубже погрузилось в грудь Дайны — Валентин положил на него руки и с усилием ввинтил в ее тело. Воздух скомкался в горле, сердце нервно заколотилось.
Он не помнит? Он совсем ее не помнит?
— Это ее высочество Дайна Девлет, твоя студентка с первого курса, — напомнил Кристиан. Посмотрел на Дайну, сделал успокаивающий жест правой рукой: не бойся, такое бывает, он просто еще не оправился от удара. — Мы прикрываем ее от инквизиции, она работает с безопасностью отбора невест.
Валентин кивнул. Устало прикрыл глаза.
— Она помогла тебе вернуться, — добавил Кристиан, и Дайна ощутила обжигающее прикосновение благодарности. Валентин не узнавал ее — никогда прежде она не чувствовала себя настолько одинокой, ненужной, лишней, даже в тот день, когда свекровь и Кендрик выбросили ее из своей жизни.
— Благодарю вас, ваше высочество, — Дайна не услышала слов, настолько тихо говорил Валентин: прочитала по губам. — А пока оставьте нас.
Дайна вышла в коридор, не чувствуя под собой пола. Собственное тело сделалось каким-то неповоротливым и чужим. Она даже не сразу поняла, что кто-то придержал ее за руку.
— Что там?
Дайна обернулась, увидела встревоженную госпожу Эмилию, остальных преподавателей, толпу студентов. Все смотрели на нее, все ждали, что она ответит.
И что она могла сказать? Что человек, который обнимал ее минувшей ночью, который отказался от всего ради возможности любить и не скрывать свою любовь, сейчас смотрит на Дайну, не узнавая? Что это страшнее и горше смерти?
— Он жив, — ответила Дайна, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Он жив, все хорошо. С ним его высочество Эжен и господин Кристиан…
Голос сорвался. Гровир обнял ее, Дайна уткнулась лбом в его плечо и поняла, что у нее нет сил, чтобы плакать. Кажется, она и жить-то уже не может.
— Все слышали? — звонко сказала госпожа Эмилия. — Все хорошо, ситуация под контролем. Можете расходиться, незачем тут топтаться. А вы, дорогая, — промолвила она уже тише и снова дотронулась до руки Дайны, — следуйте за мной, пожалуйста. Александр, вы тоже! Мне понадобится ваша помощь.
Куратор понимающе кивнул, и госпожа Эмилия решительно направилась по коридору. Дайна и Гровир поплелись за ней.
Глава 7. Лицо врага
Кабинет госпожи Эмилии располагался в самом конце коридора. Дайна вошла и на какое-то мгновение растерялась от того, сколько вещей поместилось в такой маленькой комнате. Были здесь и стопки старинных книг, и метелочки пестрых трав и цветов под потолком, и свечи всех форм и размеров, и птичий череп, который таращил глаза с каминной полки и даже аккуратные пирамиды цветных порошков, от которых едва уловимо пахло карамелью. Был даже портрет какого-то античного философа, дремавшего в кресле с книгой в руке: неуловимый ветер шевелил страницы, глаза философа двигались под веками. В кабинете было холодно; госпожа Эмилия бросила пылающий шарик в камин и, когда в нем весело затрещало пламя, сказала:
— Дорогая, здесь, в академии, вы среди друзей, и вам нечего бояться. Вы мне верите?
Дайна кивнула. Гровир тоже кивнул, хотя его никто не спрашивал.
— Конечно, — ответила Дайна. — Как я могу вам не верить?
Госпожа Эмилия кивнула.
— Дайна, сейчас я хочу услышать от вас правду.
У Дайны заледенели руки. Она выпрямила спину, стараясь держаться максимально спокойно и уверенно, хотя ощущение опасности так и звенело в ней. Госпожа Эмилия могла казаться милой пожилой дамой, любительницей варенья, кружевных салфеток и прогулок в парке с собачкой, но все это было лишь декорациями, за которыми скрывалась матерая ведьма. Должно быть, гранд-мастер Баэрн многое отдал бы за то, чтобы пообщаться с ней в допросной — да руки были коротки.
И эта ведьма не собирается церемониться с Дайной. Она узнает все, что ей нужно.
Александр закрыл дверь. Встал так, чтобы отрезать Дайне и Гровиру любые возможности к отступлению.
— Я достаточно опытна, чтобы отличить мертвого человека от живого, даже если он умер несколько мгновений назад, — продолжала госпожа Эмилия. — Нюансы в ауре, общий вид лица и тела, все это говорило о том, что наш несчастный ректор убит. Огненный кулак, скорее всего… Вы некромантка, дорогая? Вы его вернули из-за грани смерти?
Дайна не обладала большим жизненным опытом, но понимала, что в таких ситуациях следует отрицать все, вплоть до собственного имени. В этой комнате у нее не было друзей, кроме Гровира.
— Нет, конечно, — спокойно ответила она. Не добавить ли в голос возмущения? Нет, пожалуй, не стоит. — Господин Валентин какое-то время просто лежал, а потом открыл глаза. Он жив, и я ничего с ним не делала. Просто очень испугалась, что случилась беда.
Александр довольно улыбнулся.
— Мы этому очень рады, — искренне сказал он. — И я поддержу коллегу, вы действительно среди друзей. Мы вам не угрожаем и не запугиваем. Но, Дайна, нам нужна правда.
Гровир мрачно засопел. Дайна чувствовала, что его так и тянет броситься на защиту сестры своей крови, но он понимал, что сейчас лучше постоять молча.
— Я не некромантка, — уверенно сказала Дайна. — Будь иначе, меня бы уже забрала инквизиция. А гранд-мастер Баэрн видел меня, написал господину Валентину о нашей встрече и счел, что я не интересна для его ведомства. Как думаете, он отпустил бы меня, если бы я была некроманткой? Ой вряд ли!
Горло сдавило. Валентин сейчас был не один, и Дайна знала, что ему помогут, что все наладится — но воспоминание о том, как он смотрел на нее и не узнавал, причиняло ей жгучую боль.
Госпожа Эмилия кивнула, словно ожидала именно такой ответ.
— Александр, мне понадобится ваша помощь, — сказала она и взяла с камина тонкую палочку с богато украшенной самоцветами ручкой. Гровир тотчас же встал между Дайной и учительницей и заявил:
— Госпожа Эмилия, при всем уважении я не позволю вам обидеть сестру моей крови. Я буду ее защищать… даже от вас.
Госпожа Эмилия выразительно подняла глаза к потолку.
— Успокойтесь, юноша! — воскликнула она. — Никто ее не обидит, но нам нужна правда. Ради безопасности академии и самой Дайны.
— Хорошо, — негромко сказала Дайна, понимая, что сейчас дело может зайти слишком далеко. Эти люди способны извлечь из них правду клещами, а когда дело доходит до клещей, то молчать уже невозможно. — Да, я некромантка. Господин Валентин прикрывал меня от инквизиции своими заклинаниями. Именно поэтому я спасла девушек, когда на отборе все взорвалось. Я проснулась от того, что почувствовала смерть. И сейчас убежала с лекции, потому что смерть снова была рядом.
Госпожа Эмилия улыбнулась и вернула палочку на место. Дайна вздохнула с облегчением. Ей не хотелось узнавать, на что именно способна эта палочка в умелых руках.
— Вы, должно быть, не знаете об этом, — сказала госпожа Эмилия, — но личные заклинания мага рассеиваются после его смерти. Когда Валентина убили, то чары, которыми он вас укрыл, развеялись. Вы некромантка, Дайна, сейчас мы с вашим куратором это прекрасно видим.
Дайна машинально приложила руки к животу. Они все видят? Значит, и инквизиция почувствует. Возможно, гранд-мастер Баэрн или кто-то из его коллег уже въезжает в замок, чтобы устроить сожжение некромантки.
— И что вы собираетесь делать? — спросила Дайна и не узнала собственный голос. Так мог бы говорить страх за свою жизнь.