Пролог
Сухой августовский ветер пронесся по улице, взметнув пыль, и швырнул в Алексея, сидевшего на скамейке, горсть сухих желтых листьев. Природа одевала Москву в яркие осенние наряды, делая красивее, старше и богаче.
Лето позади. Незабываемые приключения и самое большое счастье! Что же он наделал? Алексей достал из кармана два кольца, похожих друг на друга, как две капли воды. Темный и светлый камень в оправе из золота, черная и белая магия в его руках, и практически неограниченная власть над миром. Эти кольца должны были навек соединить двух любящих людей, а не разлучить…
Как он мог быть таким слепым? Атмосфера близости возникла сразу же, сама собой, как только он увидел ее на улице. Его Милена была красивой и доброй, нежной и дерзкой, непредсказуемой и желанной. Ей нужна была только его любовь, а он оттолкнул ее, и теперь, где-то в далекой Робийре, среди неизведанных миров, затерялось его счастье.
Огромная черная собака важно прошествовала по дорожке и уселась рядом на скамейку, свесив со скамьи задние лапы, задрав голову. Передней лапой пес не спеша почесал живот.
— Как дела, Скотч? — Нехотя спросил Алексей.
— Скукотища. — Зевнул пес. — Даже пивка не хочется. Хотя… Ты не угостишь? — Алексей отрицательно покачал головой. Скотч вздохнул.
— А ты все страдаешь? — В этот момент на спинку скамейки села серо-голубая голубка.
— Почему домой не идете? Ужин стынет. — Проворковала она.
— Не встревай, Крошка. У нас мужской разговор. — Важно махнул лапой Скотч.
Прохожие с опаской обходили скамейку со странными животными и молодым мужчиной.
— Как же, мужской… Что ж вы в жизни еще можете, кроме как пиво пить или футбол смотреть? — Гордо вопросила голубка и улетела. Обиделась, наверное.
— А ведь она права. — Вдруг сказал Скотч. — Вместо того, чтобы со мной лясы точить, ты бы хоть почесался, чтобы девчонку свою найти и удержать. Тебе судьба такой подарок, непутевому, сделала, а ты упустил. Милена, или как ее в Робийре зовут — Мэллин… Другой такой во всей Вселенной не сыщешь. — Подумав, пес продекламировал:
«Поскольку сама по себе любовь — это страстное желание и утрата, то влюбленные заботятся о себе и своих интересах, а вот быть любимым, получая в ответ взаимную любовь и обладая объектом любви, — значит вновь воскрешать ее!» — Закончил тираду Скотч. Алексей открыл от удивления рот.
— Э-э-э? — Только и смог ответить на такое глубокомысленное изречение Лекс.
— Да, подчитываем маленько и Фрейда, и основы психологии. — Заявил Скотч. — То бишь, повышаем свой интеллектуальный уровень. Кстати, насчет психологии — это очень прибыльное дело, смотри сколько кабинетов психологической помощи развелось. Но я тебе, Леха, бесплатно все скажу.
— Дурак я, и сам знаю. — Мрачно проговорил Алексей.
— Кроме того, что дурак, еще и не мужик ты. Депрессия — удел слабаков и неудачников.
— Что же мне делать?
— Что, что… У тебя в руках — власть над всем миром. А ты что, консервируешь ее? Мог бы на худой конец портал открыть. Отправимся с тобой и Крошкой искать твое затерявшееся счастье.
А начиналось все так…
Июнь. Москва задыхалась от жары, столбик термометра упорно держался на отметке плюс тридцать четыре градуса в тени. Редкие в этот послеобеденный час прохожие, старались заскочить в ближайший вход метро, или хотя бы спрятаться в тени зданий и деревьев.
В это время на одной из улиц Москвы, недалеко от Садового кольца, на асфальте сидела девушка, вытянув вперед ноги, окруженная стайкой шаловливых детишек…
Глава 1
А начиналось все так…
— Булка! Булка! Смотрите, ходячая булка! — Алексей, будучи от рождения весьма любопытным, не смог проехать мимо скопления возбужденных мальчишек, которые подпрыгивая, окружили кого-то, и выкрикивая нечленораздельные фразы, тыкали пальцем в… Да… Не каждому доводилось видеть такое. Даже человеку из блистательного мира бизнесменов и дорогих брендов, к которому принадлежал Алексей Антипенко. Золотоволосая девушка в костюме булки постоянно вертела головой, явно мечтая сбежать куда подальше от такого внимания. Как минимум — на край света. Роль спасателя заблудших душ удавалась Алексею лучше всего. Поэтому он решительно ударил по тормозам. Мельком взглянул в зеркальце обзора, провел ладонью по встрепанной шевелюре и нашел себя безукоризненным.
«Лекс, скажи, зачем тебе это надо?» — Неожиданно начал свой очередной нудный монолог его внутренний голос, который люди обычно называют совестью. Алексей же предпочитал его игнорировать, проклиная себя за то, что не избавился от него еще в детстве, или в ранней юности, как любой порядочный мальчишка. Мало того, что «совесть» читала ему нотации, так еще и портила всевозможные сделки, совершать которые следовало, закрыв глаза, заткнув уши, и подписав бумаги в нужном месте. Конечно, были и свои положительные моменты — Алексей благодаря «совести» заслужил репутацию кристально-честного бизнесмена, на слово которого можно положиться, но… По мнению Лекса, отрицательных моментов было гораздо больше. Вот и сейчас…
«Алексей, ты меня слышишь?!» — Грозно возопил внутренний голос, причем так, что мужчина вздрогнул и оглянулся — не материализовался ли кто за спиной. — «Почему ты постоянно влипаешь во всякие приключения и неприятные ситуации! Тебе уже двадцать три года, не маленький, а что вытворяешь? Ну вот ответь, для чего тебе та неприступная амазонка, отмахивающаяся от дразнилок хулиганов, да еще и в костюме булки?!»
«Эй, совесть, ты не задумывалась, что мне до чертиков надоело твое, ой, то есть, извини, свое собственное угнетающее и способствующее острой депрессии общество?» — Внутренний голос крякнул напоследок, умолкая, и Алексей прибавил громкости радио, эффектно притормаживая возле стайки хулиганов, окруживших девушку. Стайка мгновенно поредела, но остались самые ярые представители «золотой молодежи улиц». Один из них изощрялся, пытаясь доплюнуть до колеса «Мерседеса», второй демонстративно надувал пузыри из жвачки такого неестественного цвета, что Алексей усомнился в ее магазинном происхождении — по его скромному мнению парнишка попросту отковырял комок жвачки от тротуара и запихнул себе в рот, решив таким образом помочь страждущим дворникам столицы.
— Эй, чувак, что ты забыл тута? — «Плеватель» продемонстрировал редкостный уровень культуры, вежливо обратившись к Лексу, чьи растоптанные ботинки «Дольче и Габбана» ступили на землю обетованную — чуть примятую траву скверика, на которой сидела прекрасная незнакомка-булка, нахально вытянув длинные ноги, вызывающе торчащие из-под толстого слоя ткани, изображающего подгоревшее тесто неопределенного оттенка. Наряд выглядел неаппетитно… В отличие от ножек девушки. Алексей невольно сглотнул, почувствовав мимолетный укол интереса — давненько с ним такого не было…Чтобы скрыть свое состояние, выйдя из машины, он потянулся, демонстрируя рост — сто восемьдесят шесть с копейками сантиметров, а так же проПатриции идеальной фигуры — стальных мышц, бритвенно-острых рефлексов и проницательного, серо-зеленого взгляда, от которого таяли камни, а так же большинство девушек. Но Лекс прекрасно помнил о своих недостатках, и перечитывая на досуге умные книжки по психологии, пришел к выводу, что его чрезмерное тщеславие и жизненное кредо: «люблю себя любимого» — не крайний случай нарциссизма, а просто хороший способ держать людей на допустимом расстоянии, не позволяя им проникнуть за незримые, но очень прочные барьеры, которые Алексей выстроил сам.
— А, ну, брысь отсюда, малявки. — Гордо проговорил Лекс, но несколько смазал свой бенефис перед «булкой», поскользнувшись на жвачке, которую второй парнишка предусмотрительно выплюнул прямо ему под ноги.
— … — Лекс сидел на траве, мрачно созерцая гогочущих подростков, и на ум приходила только одна фраза из знаменитого кинофильма: «далее следуют непереводимые восклицания…». Хотя, если бы не трава, самортизировавшая его падение, то вполне возможно, что к ситуации подошла бы и цитата из другого фильма тех же советских лет: «поскользнулся. Упал. Очнулся — гипс». Но, к счастью, обошлось. Алексей резко поднялся, окинув хулиганов фирменным льдистым взглядом, в котором ясно читалась будущая расправа и жажда мести. Удивительно, но их — как ветром сдуло, и неожиданно Лекс понял, что остался практически наедине с девушкой, которая по-прежнему не двигалась, не сводя с него огромных, золотисто-медовых глаз, странным образом напомнивших молодому человеку глаза уссурийского тигра в одном из зоопарков Москвы. Тогда еще маленький мальчик, Леша, долго стоял, как завороженный перед клеткой, поражаясь тому магнетизму, которым обладал тигр. В его взгляде, как и в глазах этой незнакомки, читалась настороженность, изредка вспыхивали и гасли искорки смеха, а где-то глубоко внутри затаилось презрение пополам со страхом. Чего она боится? От кого бежит или прячется? Может, как и он — Лекс — от самой себя?.. Ох, довольно этого психологического бреда! Давно пора зарубить себе на носу, что он переоценивает девушек, глубину их душ — то, что он считает океаном, в итоге оказывается в лучшем случае мелкой лужицей. А уж о внутреннем мире прекрасной половины человечества не стоит и заикаться — они и слов таких мудреных не знают, а он… Психологию тут развел, смотри ты. Ну кто она, эта «булка»? Самая обыкновенная девчонка, которых миллиарды ходят по планете, и отличаются друг от друга лишь цветом губной помады да длиной мини-юбки…
***
Во всех мало-мальски приличных любовных романах последовала бы строчка: «и смотрели они друг на друга целую вечность, не в силах оторвать взгляда…», но реальность отличается от книг, как уголь от бриллиантов. Поэтому буквально на второй секунде девушка фыркнула и отвернулась, вздернув носик. Алексей понял, что ему на шею свалилась жутко обозленная булка, не просто не павшая жертвой его чар, но и демонстративно игнорирующая его персону. Конечно, сей факт был достоин уважения, как и сама оригинальная девчонка, но почему-то Лекс почувствовал лишь раздражение, накатившее волной.
«Ха! Да как она смеет! Не замечать тебя — ангела во плоти!» — Тут же принялся издеваться внутренний голос, подливая масло в огонь. — «Ты же — само совершенство! Ты — неотразим! Потому что тебя даже зеркало не отражает!»
— Заткни… — Вслух начал Лекс, но в ужасе прикусил язык. Девушка с подозрением покосилась на него — немудрено, он и сам все чаще считал, что пора обратиться к психиатру, но так как пока не бросался на людей, все откладывал…
— Простите, я ничего не говорила. — Немного хрипло бросила «булка», морщась, будто разжевывая гнилую сливу. Алексей почувствовал, как щеки заливает предательский румянец — что там, он готов был сам себе надавать пощечин. У девушки, судя по всему, феноменальный слух, и… Черт, оригинально начал разговор! Как говорится — самое главное, это расположить к себе собеседника… В эту минуту Лекс был готов отдать все свое состояние, машину, и даже одежду, что находилась на нем — за возможность повернуть время вспять. Но машина времени — непозволительная роскошь даже для удачливого бизнесмена Москвы, поэтому приходилось рассчитывать только на собственные силы и хорошо подвешенный язык, чтобы исправить положение, которое вполне можно было назвать критическим.
— Кто вы, прекрасная незнакомка? — Лекс обратился к унизительной лести, шитой белыми нитками, но даже слова, сдобренные таким сладким сиропом, не возымели желанного результата.
— Я? — Переспросила девушка, пожимая плечами. — Бракованная продукция хлебо-комбината. А что, не заметно? — Лекс подавился нервным смешком как раз в тот момент, когда губы собеседницы сложились в легкое подобие улыбки. Значило ли это, что он прощен?
— Жаль, что мне не выдали костюма горячего пирожка. Мы могли бы скооперироваться, и организовать собственное дело. — Девушку передернуло.
— Благодарю покорно. С меня хватило этого отвратительного костюма булки. Больше я не продамся в рабство под угрозой расстрела.
— Рабство? — С неподдельным изумлением переспросил Алексей. В глазах незнакомки отчетливо мелькнул страх.
— Ну… Как это у вас называется… Работа за еду… — Промямлила она. — Кстати, меня Мэллин зовут.
— Как? Я не расслышал? — Лекс чувствовал себя дурачком, сбежавшим из больницы для глухих, но ничего не мог собой поделать. Незнакомка интриговала все больше, правда изъяснялась непонятно…
— Милена. — Громко и четко проговорила девушка, вонзив ногти в ладонь. Она снова едва не села в лужу, хорошо хоть эта… особь мужского пола смотрит на нее открыв рот, ну чисто как теленок, и не замечает «ляпов», которые она допускает один за другим. Кстати о телятах… а может этот симпатяга — ее пропуск «в рай»? Ведь она, как говорят в этом странном мире — бомж. Мэллин помнила, что именно это слово орал толстый мужчина, когда она взяла одну, всего одну теплую, вкусно пахнущую буханку хлеба, чтобы утолить голод. Она же не знала, что в этом мире все совсем не так, как в ее мире Робийра. У них еда лежала на открытых прилавках, и любой человек, проголодавшись, мог взять то, что ему захотелось бы. Она не виновата, что эти придурковатые шаманы, отправляя ее в чужой мир, не удосужились наделить ее деньгами — хрустящими разноцветными бумажками, на которых нарисованы какие-то картинки. Ух, мамочка им бы головы с плеч-то поснимала, вот только нельзя — кто ж ее обратно вернет, если что-то пойдет не так? Но нет, не к лицу наследной принцессе пасовать перед трудностями. Тем более, что все-таки их миры очень похожи, и про «деньги» Мэллин даже читала в учебниках по истории. Правда, забыла уже все — давно это было, несколько лет назад, а после экзамена она учебник-то и не открывала, незачем ей было… Эх, как говорится, знала бы, где падала — соломки подстелила. Но ни к чему горевать над пролитым молоком — так поговаривала ее мамочка, и Мэллин всегда была полностью согласна с ней. Нет денег? Заработаем! — Вмиг решила девушка, и бойко предложила свои услуги «хозяину» прилавка. Она не знала, что он уже довольно долго наблюдал за ней, пока Мэллин слонялась вокруг магазина, с надутым лицом, вызывая у него стойкие ассоциации с… булочкой. Вот так, словно по мановению волшебной палочки, у девушки появилась работа, да и плотный завтрак, состоящий, правда, в основном из хлебобулочных изделий, но это уже было неважно — главное, что Мэллин отдохнула, наелась, немного освоилась, и была готова приступить к покорению столицы с непонятным названием, которое она постоянно забывала, да и всего мира Земли в целом! А родная Робийра была далеко среди других миров Вселенной.
Глава 2
Рассказ о далеком прошлом Робийры — того мира, откуда Мэллин родом…
Робийра… Один из далеких миров, сотрясаемый войнами и кровопролитиями. Вражда разгорелась между двумя кланами: «Роби» и «Ийры».
Вот уже много веков шла борьба, истинная причина ее возникновения затерялась в прошлом, стерлась за давностью времени. А вражда то затухала, то усиливалась: каждый «ийр», рождаясь, с молоком матери впитывал уверенность, что любой «роби» — его злейший, лютый враг.
То, что произошло несколько веков назад, как ни странно, положило конец этой вражде. Смешно, но виновницей этого стала девчонка. Правда, не совсем обыкновенная… Ранела, дочь предводителя клана «Роби», всегда, с самого детства была непослушной… Заточение в монастыре на два долгих года, показавшихся ей вечностью, превратили юную девчонку — сорванца, которая так любила играть со слугами — босоногими мальчишками и воровать ягоды во всех близлежащих садах, в самую настоящую прекрасную, воспитанную леди. Но внешность часто бывает обманчива… Ранела прославилась своим своенравием и безрассудством, а враги ее отца не дремали. Простая прогулка в одиночестве, на склоне возле чащи леса, вдруг обернулась чудовищной катастрофой. Незнакомцы в черных плащах набросились на беззащитную девушку, и попытались утащить в лес. Наверняка, хотели потребовать выкупа, но… Просчитались. Скрутить девушку оказалось не так то уж и легко. Тренировки, которые Ранела затеяла втайне от отца — на заднем дворе, с помощью старого слуги, который слышал ее первый крик в момент рождения, не прошли для девушки даром. Она была очень ловкой и сильной, поэтому смогла потянуть время, надеясь на чудо, на спасение, ведь одна она все равно бы не справилась со всеми врагами, закутанными в черное. Она даже не успела разглядеть их лиц, как один из «неизвестных похитителей» взвалил ее на плечо. Резкий рывок, и Ранела высвободилась, упав в листья, прямо лицом в грязь. Ее белое платье порвалось и было безнадежно испачкано, но девушка не замечала этого, отчаянно желая сбежать. Но как только она вскочила на ноги, похититель снова схватил ее, и Ранела, извиваясь в его «ласковых объятиях», вонзила ногти ему в лицо.
— Уймись, гадюка! — Крикнул незнакомец.
— Не гадюка, а королевская кобра! — Выпалила Ранела, и незнакомцы в черном расхохотались. Действительно, глупо было в ее положении напоминать про королевскую кровь, которая текла ее жилах… По крайней мере пока. Ведь в скором времени эти молодчики вполне могут выпустить эту кровь, до капли. Но девушка не боялась пыток — наверное, потому, что была еще молода и глупа, более всего она страшилась потерять свою девичью честь. А судя по зловещему блеску глаз похитителей, пощады ждать не придется… Их не соблазнит даже выкуп, ведь в то дикое время жажда мести частенько перевешивала любую жадность.
Ранела испустила леденящий кровь визг, вспомнив о том, что у нее в роду была прабабка «банши» — женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок. Ранела практически не имела магического потенциала, поэтому не могла справиться с похитителями с помощью магии, но… что, если попробовать вызвать призрака прабабки на помощь? Она слышала обрывки разговоров еще в монастыре, что существует поверье, будто у обреченного на смерть или бесчестье есть незыблемое «право» в тяжкую годину связаться с духом усопшего родственника, и он обязательно явится…
«Ну, помогите, чем можете, духи мои родные, золотые…» — Взмолилась мысленно Ранела, перемежая свой бред заклятием призыва, который следовало повторить не менее, чем три раза.
— Чего тебе надобно, правнучка? — Склон окутало облако сизого дыма, и похитители вдруг начали кашлять, чихать и отплевываться. Ранела во все глаза смотрела на «чудо», которое только что сотворила сама. Ответа прабабка «банши» не дождалась, и недовольно нахмурилась.
— Чего вызывала, то, а?
— С перепугу. — Честно ответила девушка, хлопая ресницами.
— С какого перепугу? — Оказалось, призраки тоже умеют удивляться. Во всяком случае, брови «банши», седые и косматые, поползли вверх. Кстати, а выглядела бабка точно по легенде — маленькая старушка с длинными седыми волосами. Она была закутана в длинный белый плащ с капюшоном. Босые ноги твердо стояли на примятой траве. Ранела уже не знала, кого больше бояться — призрака, которого сама вызвала, или неизвестных врагов, которые потихоньку принялись приходить в себя. Сизое облако дыма тоже рассеялось и они, не восприняв всерьез явившуюся с того света «банши» на помощь внучке, начали окружать двух женщин.
— Они тебя обидели? — Голос старухи стал опасно хриплым и скрипучим. Ранела только кивнула. Банши нахмурилась, и неожиданно солнце закрыло облако, темнота наползла на мир… Похититель замахнулся, чтобы ударить девушку, но прабабка вдруг развела руками и начала кричать. О, Ранела — единственная из выживших тогда, больше никогда не забудет этот крик, выворачивающий наизнанку душу, проникающий в каждую клеточку тела. Похитители упали на колени, а потом и вовсе покатились по траве, закрывая уши, пытаясь заглушить крик старухи своими голосами, но… Банши была неумолима. Она наслаждалась мучениями, она впитывала их, и на ее лице блуждала страшная улыбка. Ранела попятилась и споткнулась, едва удержавшись, чтобы не упасть, а потом схватилась обеими руками за ствол дерева. А банши все кричала… Ее голос вибрировал, становился то ниже, то выше, и если у девушки был против него своеобразный «иммунитет», то ее противникам пришлось несладко. Скоро из их глаз, ушей потекла кровь, и они навсегда остались лежать в нелепых позах на примятой траве, а старуха жутко улыбнувшись, помахала Ранеле.
— Свой долг я выполнила. Не смей больше звать меня! Первый и последний раз я помогла тебе, спасла от смерти. Больше мы, духи загробного мира, ничего тебе не должны. Прощай!