Однако в тот раз Ревик казался растерянным.
Даже его голос звучал смятенно.
Его гнев потерял часть своей силы, прямо перед тем, как боль в его свете усилилась, смешиваясь с этими золотыми лентами света до такой степени, что Джон едва мог различить их, едва мог понять смысл того, что он видел.
На лице Ревика отразились горе, растерянность и явное раздражение. Он, казалось, тоже не знал, что делать с этим обилием чувств, потому что, в конце концов, отвёл взгляд от её горящих зелёных глаз, от почти полного отсутствия выражения на её лице с высокими скулами.
Ревик посмотрел на них всех, стиснув зубы, потом снова на Элли, а потом перевёл взгляд на Балидора, на Врега. Поднеся руку ко лбу, он прикрыл глаза и стоял, уставившись в пол под пальцами.
— Но почему, Элли? — его голос был близок к срыву. Он сглотнул и покачал головой, не глядя на неё. — Боги. Я пытаюсь защитить тебя.
Она топнула босой ногой, сердито жестикулируя.
— Я знаю, что мы говорили… — прорычал он.
Элли топнула ногой прежде, чем он успел продолжить. На этот раз вместо твёрдой древесины она наступила на мягкий мат, но это произвело примерно такой же эффект. Прежде чем он успел сказать что-то ещё, она прервала его, снова топнув ногой и показав своей бледной рукой ещё одно, более яростное «нет» в воздухе.
Джон увидел, как челюсти Ревика ещё больше напряглись.
— Элли. Жена… — начал он. — Пожалуйста. Позволь мне сделать это. Пожалуйста.
Она сделала ещё один жест «нет» в воздухе.
— Элли. Gaos di’lalente. Я знаю, что ты здесь главная…
Она сделала ещё один жест «нет», и он растерянно замолчал.
Эта искра энергии вокруг света Элли вспыхнула ещё раз, прямо перед тем, как снова появились новые образы. На этот раз они изображали Элли с другими видящими, видящими, которых Джон видел в здешних барах, видящими, которых завербовали из Списков — видящими, которые откажутся с меньшей вероятностью, чем Балидор или Врег, учитывая их отношения с ней, Ревиком, Джоном и кем-то ещё.
Видящие, которые были бы более чем счастливы принять милости от Моста, особенно учитывая то, чему научил её Лао Ху…
— Прекрати это, — рявкнул Ревик. Его голос дрожал. — Элисон! Я понял твой чёртов посыл!
Образы тут же исчезли.
Последовала пауза, а затем снова всплыл тот первый набор образов.
На этот раз они обладали более мягкими свойствами.
Они были мягче, но как будто и настойчивее… излучали спокойную напряжённость и решимость, которые Джон не мог не почувствовать, и это невольно вызывало менее осознанную вспышку надежды. В этот раз всё было так похоже на неё. Джон чувствовал её, несомненно, даже если она по-прежнему оставалась далеко, даже если это было совсем не так, как он знал её раньше. Там жили слои смысла, заверения, смешанные с более мягкими посланиями, которые Джон не мог полностью понять. Он мог лишь мельком увидеть фрагменты, как кусочки из нескольких разных паззлов, разбросанных на столе.
Среди всего этого он опять увидел Элли в боевой экипировке, в чёрной рубашке и брюках, держащую Ревика за руку и вплетающуюся светом в его свет.
Каким бы ни был эмоциональный подтекст, Джон получил сообщение вместе с остальными.
Элли собиралась поехать с ними в Нью-Йорк.
Она поедет с ними или заставит Ревика пожалеть об этом, а может быть, и всех остальных тоже.
Джон не ощущал особенного пространства для компромисса.
Чёрт побери, да он не чувствовал даже никакой возможности для обсуждения.
Ещё один, более плотный пульс боли покинул свет Ревика, достаточно сильный, чтобы Джон отпрянул от другого мужчины, невольно закрывшись. Его пальцы сжались на груди, но на этот раз он не смотрел ни на Врега, ни на Элли, ни даже на самого Ревика.
Он смотрел в пол, пока не услышал голос Ревика.
На этот раз голос элерианца звучал устало. Поражение отчётливо слышалось в каждом слоге.
— Ладно, — он потёр лицо ладонью и выдохнул с серией резких щелчков. — Ладно. Я это устрою. Нам придётся поехать завтра. Мне нужно всё организовать.
Джон поднял голову, невольно изумившись.
Однако его взгляд привлекло не лицо Ревика, а лицо Элли.
Она продолжала пристально смотреть на Ревика, и её зелёные глаза оставались пронизывающими и властными.
— Я знаю, что ты здесь главная, — рявкнул Ревик. — Я же сказал «Да», не так ли?
Та резкость в её глазах потускнела, но лишь немного. После очередной паузы Ревик снова покачал головой.
— Не буду, — сказал он. — Я обещаю, что не буду этого делать. Я не грёбаный лжец, несмотря на то, что ты всё время повторяешь…
Он замолчал, вероятно, потому что она опять перебила его. После ещё одного молчания, во время которого они хмуро смотрели друг на друга, он окинул взглядом комнату и остальных.
— Я клянусь своей жене, что не накачаю ей наркотиками и не оставлю её здесь, — прорычал он. — Я, бл*дь, клянусь, что привезу её в Нью-Йорк. Ясно? Это всем понятно?
Видящие, сидевшие на металлических складных стульях, нервно закивали ему, жестикулируя в знак подтверждения, хотя и беспокойно ёрзали, поглядывая на Элли. Джон заметил на нескольких лицах улыбки, но даже они выглядели скорее нервными, чем весёлыми.
Однако они всё ещё старательно скрывали свои улыбки от Ревика.
Наступило очередное молчание, когда Элли, казалось, заговорила с ним.
— Мы уедем завтра, — повторил Ревик предостерегающим тоном. — Мне нужно сделать кое-какие приготовления, кое-что изменить. Ладно?
Элли скрестила руки на обнажённой груди. Джон увидел, как она испустила нечто похожее на облегчённый выдох, прямо перед тем, как более спокойный взгляд смягчил выражение её лица, убрав ту резкость, которую он видел в её глазах и свете.
Ревик тоже выдохнул, тихонько щёлкнув языком.
— Ладно. Тогда я беру с нами Балидора, — пробормотал он, качая головой. Больше всего сейчас он казался усталым, как будто размышлял вслух. — … И Врега. Бл*дь, — он нахмурился ещё сильнее и уставился в пол. — Нам надо просто собрать вещи. Нет никакой причины оставлять кого-то здесь, если мы делаем это таким образом. Нам в любом случае нужно двигаться вглубь страны.
Элли не двигалась, только наблюдала за реакцией Ревика.
Она не изменила выражения лица, но оставалась там, где была, и её свет излучал бледное тепло, которое Джон почти чувствовал даже с того места, где он сидел вместе с остальными.
В любом случае, она, похоже, знала, что Ревик снова в режиме планирования и больше не спорит с ней, а пытается разобраться в логистике.
Джон смотрел на них, до сих пор находясь в шоке от того, чему только что стал свидетелем.
Он не мог оторвать глаз от самой Элли, больше не заботясь о том, насколько это может быть неуместным, учитывая, как она выглядела, даже с её длинными тёмными волосами, покрывающими довольно большую часть её туловища спереди. Он никак не мог понять этого пустого, но абсолютно присутствующего выражения, мелькнувшего в этих нефритово-зелёных глазах. Она просто стояла там, совершенно ни капли не смущаясь, хоть на ней и не было никакой одежды.
Пока Джон наблюдал за ней, слабая, почти счастливая улыбка постепенно согрела уголки её губ.
Он полагал, что это тоже имеет смысл. Она получила то, чего хотела.
Что-то в этом выражении лица на мгновение напомнило Джону Тарси, хотя он и сам не мог бы точно сказать, что именно.
Когда Джон снова взглянул на Ревика, он тоже увидел в его глазах раздражённое облегчение, смешанное с чем-то вроде негодования, когда он смотрел на свою жену. Однако Элли продолжала улыбаться ему, и Джон увидел, как облегчение сменилось ещё более мрачным гневом.
— А теперь иди и надень какую-нибудь грёбаную одежду, — прорычал Ревик. — Или я передумаю… и запру тебя в подвале до своего возвращения!
Воцарилось молчание.
До этого самого момента Джону и в голову не приходило, что Элли не произнесла ни единого слова с тех пор, как вошла в комнату, несмотря на её напряжённую перепалку с Ревиком.
И всё же, несмотря на отсутствующий взгляд, который по-прежнему жил в её зелёных глазах, пока длилось это молчание, она сделала то, чего Джон никак не ожидал.
Она рассмеялась.