Большинство из ребят не стали даже следить за боем, но только не Алекс. Гейл и Роланд были далеко не самые крепкие парни в классе, возможно поэтому профессор и поставил их вместе. Гейл сжимал в руке рапиру, чем удивил и Алекса и своего противника, выбравшего как и все меч. Но стоило признать, что тонкая боевая рапира с кольцевой гардой смотрелась в его руках уместно.
— Хлипкая шпажонка для хлипкого мальчишки, — подначивал Мэтью Гейла. Хоть с их последнего приключения у этих двоих и наладились приятельские отношения, подколки и подначки все равно оставались их неотъемлемой частью.
Едва куратор подал сигнал к началу, раздался звон свидетельствующий об окончании боя. Прозевавшие столь быструю схватку, остальные одногруппники повернулись к арене, недоуменно переглядываясь между собой.
— Гейл Донован и Дэймон Смолл, — куратор постепенно усложнял задачу победителю.
Граф вышел на арену с полуторным мечом и теперь все как один следили за происходящим. Отмашка о начале боя, выпад Смолла и стремительный уход Донована перетекающий в колющий выпад рапирой, и снова звон.
— Увы, Смолл, вам только что проткнули селезенку. Свободны. Гейл Донован и Оливер Монтагью.
Толпа зевак на лавках затихла, все взгляды были прикованы к арене, а мысли были только о том, сможет ли слабак-Гейл снова одержать победу. Алекс не сводил с Донована глаз, пытаясь разгадать секрет его тактики. Быстрый и ловкий, Гейл становился тяжелой мишенью для двуручников, а вот неповоротливые хозяева последних были его легкой добычей. Донован кружил вокруг Монтагью, уходя от ударов, зная, что рапира не выдержит удара такой силы и просто сломается. Но меч еще требовалось занести для удара, выждав такой подходящий момент, слабак-Гейл сделал быстрый выпад и его рапира замерла в нескольких сантиметрах от пульсирующей жилки на шее Оливера.
— Оливер, свободен, — бесстрастно отозвался куратор. — Донован и Кингсли.
Молчание повисло среди напрягшихся студентов, пораженных таким выбором, но еще больше был удивлен уставший и запыхавшийся Гейл.
— Кингсли, вам нужно особое приглашение? — поторопил Занвир своего адепта.
Глава 26
“Более нелепого спарринга и придумать сложно”, думал Алекс, спускаясь с помоста. Его клеймор был по-прежнему в ножнах, Кингсли был уверен, что эта глупая ситуация окажется просто шуткой.
И пусть Донован хоть и уступал, но тоже был достаточно высок, в ширь Алекс превосходил своего товарища раза в два. Естественно это сказывалось и на силе удара. А то, что Гейл был порядком измотан предыдущими схватками, не добавляло радужных перспектив. В победе над таким противником мало чести, а поражение еще хуже.
“Сдайся”, мысленно просил его герцог, но в ответ Донован лишь упрямо мотнул копной растрепавшихся волос и достал рапиру, не слыша немого призыва товарища.
“Гордый значит?” — думал тот, в ком гордости было не меньше.
Оба адепта заняли свои места, встав в боевые стойки и ожидая отмашки от куратора. Внешне обманчиво спокойные, но внутри у каждого бушевала буря эмоций.
Проныра Коулман, повинуясь не иначе как занозе в филейной своей части, принялся устраивать тотализатор, бессовестно подбивая одногруппников делать ставки за и против своих товарищей. В другой раз это может быть и позабавило Алекса, но не тогда, когда на кону стояла его репутация.
Профессор Занвир махнул рукой и застывшие бойцы на арене тут же пришли в движение. Кингсли, опережая своего соседа, ринулся вперед, навстречу к нему, словно предугадывая его ход. Наблюдая за Гейлом во время боя, он не раз замечал, что именно скорость и быстрая реакция были его преимуществом. Пока остальные кичились своим мастерством, любезно давая Доновану фору, тот успевал сделать резкий молниеносный выпад, неизменно завершающийся туше.
Алекс кружил вокруг противника, не давая тому шансы совершить укол, хоть это давалось ему и не просто с тяжелым двуручным мечом в руках. Абби тоже приходилось непросто выжидать момент для туше и при этом уходить от ударов клинка герцога. Для тонкой стали рапиры такие удары не сулили ничего хорошего, поэтому девушка старалась обойти их, скользящими выпадами по его клеймору. Ударов по пальцам она не боялась, их надежно защищала железная кольцевая гарда. Как не боялись они и ударов друг друга, зная, что профессор Занвир все время начеку и в любой момент может остановить полет лезвия, не давая случиться непоправимому.
Они перемещались по залу, словно танцуя друг с другом, поочередно ведя свою линию, атакуя и защищаясь. Аббигейль приходилось крутиться как волчок, уходя от постоянных рубящих ударов. Под звон стали и восторженный шепот одногруппников герцог теснил своего противника к дальнему помосту. Запнувшись, она полетела вниз, больно ударившись лопатками о деревянную лавку. Рапира, выставленная вперед для защиты, отлетела в сторону под сильным ударом Алекса. Не дожидаясь, когда он вновь замахнется мечом, Абби что было сил ударила его ступней, сделав подсечку под коленом и отталкивая от себя. Согнувшись пополам от поразившей его боли, Алекс дал ей самое бесценное в этой схватке — время.
Она быстро поднялась и проскочила под его рукой, в то время как оружие само по мановению ветра скользнуло обратно в ее протянутую руку. Продолжая шипеть всевозможные проклятия на ее голову, Кингсли обернулся и продолжил наступление.
Если в голову к Абби и закрадывались мысли про то, что она поступила недостойно, она поспешила от них быстро избавиться, успокаивая себя тем, что настоящий враг вряд ли будет действовать исключительно по кодексу чести.
Не имея ни малейшего шанса подобраться к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки с клеймором, ей приходилось постоянно уворачиваться от его атак. Постепенно, все больше свирепствуя, герцог начал делать ошибки, пропускать шаги или финты противника. Это позволило Аббигейль подобраться ближе, но маневра для выпада и укола по-прежнему было мало. И вот подпустив ее достаточно близко к себе, когда она уже выбросила вперед руку с зажатой в ней рапирой, Кингсли отбил удар своим клеймором и лезвием плашмя ударил своего противника, повергая ее на лопатки.
Абби очутилась спиной на дощатом полу, в ногах герцога, снизу вверх наблюдая, как он заводит свой меч для удара. Рапира была давно отброшена носком его сапога. Тотчас в тренировочном зале раздался сигнал, возвещая об окончании боя, и группа адептов, неотрывно следящих за ним, принялись аплодировать.
— Отвратительно, — неожиданно вынес свой вердикт куратор. — Ваша техника, Кингсли, больше напоминает приемы лесоруба, чем благородного рыцаря.
— Эта техника позволила мне победить, — огрызнулся Алекс и тотчас пожалел об этом.
— Если бы не мягкотелость вашего противника, вы бы уже давно были заколоты в спину, — фыркнул Занвир, от которого не могла скрыться ни одна деталь.
Абби едва нашла силы, чтобы соскрести себя с пола, казалось, каждая клеточка ее тела ныла от боли.
— Донован, вы можете на сегодня быть свободны. Ступайте в лазарет и приведите себя в порядок, — смилостивился над ней куратор. Вот только путь к целителям для Абби был заказан.
Скривившись от боли и попытавшись изобразить что-то вроде благодарного кивка, который куда больше походил на судорогу, она поковыляла прочь. Алекс Кингсли, молча следивший за тем, как его одногруппник покидает тренировочный зал, все больше поддавался мукам совести. Он уже жалел о том, что так рассвирепел во время боя и накинулся на Донована, будто он виновник всех его проблем и волнений. А хоть даже и так, они же в одной лодке, в одной команде. Имел ли он право так жестоко с ним обходиться? Его пугало то, какой яростью он был полон во время сражения. Если бы не бдительность профессора, все могло бы кончиться плачевно.
В одном молодой герцог был уверен наверняка, что так больше не может продолжаться. Ему не составило бы никакого труда сделать так, чтобы бы Донован исчез из академии на следующий же день, но это было бы слишком низко и подло по отношению к нему, человеку, который спас ему жизнь. Возможно, стоит намекнуть венценосным родителям, что не случится ничего катастрофического, если один из Кингсли пройдёт обучение в другой академии. В истории Халламшира было предостаточно отпрысков герцога.
— Могу ли я выйти? — вдруг спросил он куратора, чувствуя огромную потребность извиниться перед Гейлом, чем поспешно сжигать мосты.
По пустующим во время учебных занятий коридорам и лестницам Аббигейль быстро добралась до нужного жилого этажа и своей комнаты. Каждый шаг отдавался болью в правом боку и лопатке.
“Только бы были целы ребра”, - билась трусливая мысль в ее голове. “Только бы обойтись без лекаря”.
Радуясь тому, что ее отпустили раньше, Абби подошла к небольшому зеркалу и высвободив рубашку из-под брюк и кожаного ремня, принялась освобождаться от самодельного бандажа. Она отбросила на кровать длинную широкую полоску серого сукна, последнее что осталось от ее когда-то любимого платья, и наконец-то смогла вдохнуть полной грудью, наслаждаясь долгожданной свободой от пусть и мягкого, но тугого корсета. Приподняв полы рубашки, девушка заметила большой синяк под грудью, вероятно от железного эфеса меча. Аббигейль не смогла сдержать вздох облегчения: пусть и будет заживать долго, но повреждение совсем не критическое, а на спине и руках и вовсе всего лишь парочка небольших ссадин. Абби склонилась над столом, изучая его содержимое в поисках какой-нибудь мази, и не заметила как дверь в ее комнату без стука отворилась.
Испуганной птицей она подскочила, плотно запахивая на себе холщовую рубаху. Прямо напротив нее стоял Алекс, переводя взгляд с ее фигуры на серый отрез ткани, валявшийся на кровати бесформенным кулем. Кингсли стоял, словно громом пораженный, от осознания того, что точно такой же кусок ткани, нет, кусок именно этой ткани, лежал сейчас и в его комнате под подушкой.
Глава 27
Оба молча сверлили друг друга глазами, пока Абби, не выдержав первой, не отвела свой взгляд. И Кингсли словно почуяв свою власть, начал медленно надвигаться на нее. Он остановился лишь в двух шагах от нее, когда она вскинула голову, совершенно не зная, чего можно ожидать от герцога и зачем он вообще пришел. После столь тяжелого для нее спарринга она предпочла бы избежать его компании.
— Ты хорошо владеешь рапирой, — чуть хрипло проговорил Кингсли от чего Аббигейль вздрогнула. Сейчас, без привычного бандажа, она чувствовала себя особенно уязвимой и незащищенной.
— Это не сложнее владения кухонным резаком.
— Возможно. Странный выбор для парня, — протянул он. — Вот только ножом не фехтуют.
Абби поежилась от его пристального взгляда, повела плечами, с которых Алекс, казалось, не сводил глаз.
— Мне помогал профессор Занвир, мы много тренировались. Он научил меня многим приемам. Не у всех в детстве были личные учителя и тренеры, — с вызовом произнесла она, не понимая к чему он клонит.
— И снова странно, — Алекс сделал еще шаг вперед. — Насколько я знаю, Занвир мечник. Сдается мне, ты просто сжульничала.
— Неправда! — резко сказала Абби, едва не выкрикнув ему это в лицо. Она всего добилась сама, без жульничества и без чьей либо протекции и помощи, все своим собственным трудом и потом. Ей хотелось испепелить его своим взглядом, но последний умерщвляться никак не хотел, а стоял прямо напротив и не мог совладать с глупой широкой улыбкой. — Я не жульничал, все было честно, — поспешно добавила Аббигейль, выделяя глагол голосом.
“Как это глупо… Попасться на такую дурацкую уловку! Неужели он…?” — костяшки ее пальцев побелели, вцепившись в ворот рубахи. — “Он не мог догадаться! Не мог вспомнить!”
Но вопреки всем ее доводам, Алекс продолжал улыбаться, глядя ей в лицо. Неожиданно его правая рука взметнулась вверх, Абби пыталась отскочить назад, но наткнулась на столешницу сзади, лишенная права на отступление. Она зажмурила глаза от страха, почему-то решив, что герцог непременно ее ударит, узнав, что она водила их за нос. Но вместо этого его пальца почти невесомо коснулись ее шеи, проводя вдоль и поглаживая.
— Ты меня чуть с ума не свела, — прошептал Алекс, склонившись над девушкой. А это была именно она. Кожа ее была нежной, гладкой. А самое главное, не было адамового яблока, и почему-то эту деталь он разглядел только сейчас.
Абби широко распахнула глаза и тотчас встретилась с его голубыми, словно бескрайнее море, глазами и улыбкой, что дарила этому морю штиль. Алекс смотрел на ее пухлые приоткрытые губы. Он тысячу раз склонялся к ним для поцелуя в своих мечтах и снах, но первый раз делал это наяву. Ее губы были мягки и податливы, не сравнимы ни с единой фантазией. Нежно, будто боясь спугнуть трепетную бабочку, он коснулся ее губ своими, а руками обнял за талию, которая скрывалась за мешковатой рубахой. И тут же отпрянул, услышав ее стон.
Он смотрел на нее и видел боль и измученную улыбку. Потянув за край рубахи вверх, ему захотелось провалиться сквозь землю.
— Тебе надо в лазарет, там быстро залечат гематому, — сказал он то, что и так для Аббигейль было очевидным.
— Я не могу, — вздохнула она. — Меня сразу выгонят, — поспешила ответить, видя его изумленный взгляд.
— Я попрошу мазь, — после недолго молчания проговорил Алекс и вышел из комнаты, оставив Абби лишь недоуменно смотреть ему вслед.
Он был рад несказанно тому, что его нимфа не просто плод больного воображения. Но также сильно огорчен тем, что причинил вред девушке, пусть даже по незнанию. Если бы он только мог вернуть время вспять, он бы сам себя заколол тренировочным мечом. Он обязательно принесет ей мазь или целебное снадобье, что угодно, хоть луну с неба, лишь бы она…
Алекс остановился посреди коридора, поражаясь собственной непроходимой глупости и повадкам неопытного юнца.
“Кто она?” — хоть бы имя спросить удосужился, прежде чем бросаться на девушку.
— Профессор Хьюз, устал бороться с вашими нападками на его оранжереи. И так как запрет посещать их вне занятий по ботанике не возымел никакого результата, он наложил на них охранные чары и настоятельно просил предупредить всех адептов. Хватит таскать цветы, клумбы редеют на треть перед вашими увольнительными, — куратор ходил между рядами, отчитывая свою группу. — Алекс, что с вашими руками? — Профессор Занвир остановился рядом с их партой, разглядывая перебинтованные ладони герцога.
— Неудачная практика с огнем, профессор, — отозвался Кингсли.
— Замечательно. Либо воришки, либо неумехи, — вздохнул куратор не без иронии, чем вызвал волну смешков среди одногруппников.
Аббигейль тоже не сдержала улыбку, догадываясь, что Алекс первым среди прочих опробовал на себе охранные чары профессора по ботанике. Вот только она единственная знала, что букет орхидеи, срезанные герцогом, стоят в ее комнате. И она бы не приняла такой дар, прекрасно зная как и где он добыт, но Кингсли будто предугадал ее и закинул цветы ей в комнату с помощью левитации.