От Аббигейль и Оливера не укрылся триумф братьев, а самое главное, они смогли разгадать его причину. Нехватку умений и навыков с лихвой компенсировало то, что они действовали сообща. Переглянувшись друг с другом, без лишних слов они начали действовать. Огромная стена пламени взвилась вверх, созданная Монтагью и раздутая Абби. Говард и Этан, вставшие по обе стороны, направили пламя вперед, сжигая дотла все на своем пути. Баргесты испуганно отпрянули от огня, скаля клыкастые пасти.
— Мяу! — раздалось воинственное мяуканье, едва парни и Абби почувствовали вкус приближающейся победы.
Глупый кот, о котором все успели позабыть, не хотел оставаться в стороне и вцепился когтями в холку одного из баргестов. Его шерсть угрожающе вздыбилась, а хвост метался из стороны в сторону. Черный пес клацал зубами, пытаясь достать кота, и ему бы это удалось, если бы не град из каменьев, посыпавшихся на его голову. Боясь, что пройдоха-кот тоже окажется погребенным под камнями, Абби побежала к нему.
— Брось ты его! — зло крикнул Бевис, но Аббигейль и слушать его не хотела. Она подняла кота с земли, прижимая к себе, с подступающими слезами на глазах глядя на то, как он подтягивает под себя расцарапанную чудовищем лапу.
— Донован, в строй! — громогласный крик Кингсли подавлял и заставлял подчиниться.
Плечом к плечу, чувствуя поддержку остальных, против оставшихся четырех баргестов, они больше не чувствовали себя загнанными в ловушку. Наоборот, их переполняла сила и решимость. Страху больше не было места на их лицах, и эти изменения не укрылись от кровожадных монстров. Взвыв от безысходности, баргесты отчаянно ринулись вперед, желая мести за погибших соплеменников.
Адепты, готовые сообща отразить любой их удар, вскинули руки, призывая нужную стихию. Но ожидаемого нападения так и не произошло. В миг исчезли баргесты, словно их никогда и не было, растворился в белой дымке лес, а глаза ослепила яркая вспышка. Аббигейль закрыла глаза руками, спасаясь от слепящих лучей и выпуская кота, который видимо от страха оцарапал ей руку.
С трудом открыв глаза, проморгавшись, девушка обнаружила, что стоит на полигоне. Рядом стояли и сидели одногруппники, потирая глаза. На фоне академии и неба, затянутого сумерками, стоял профессор Занвир. Он обвел беспристрастным взглядом всю свою группу, чуть дольше задержавшись на Коулмане. Мэтью скривился от внимания куратора как от зубной боли, у него разве что на лице не было написано, какого мнения он придерживается о методах обучения профессора, и о временных петлях в частности.
— Отрадно признать, что знания, которые дают вам преподаватели академии, задерживаются в ваших пустых головах хоть ненадолго. Поздравляю, до академии вы добрались, — в привычной манере обратился к ним Занвир, словно насмехаясь над ними.
— В этом нет их заслуги, — зло выплюнул Мэтью, не умеющий держать язык за зубами.
— Вот как? — приподнял одну бровь куратор. — А чья же в этом заслуга? Может тебе помог свинопас?
— Гейл, — в полной тишине раздался голос герцога, пока все парни молчали, выказывая немую поддержку. — Его зовут Гейл.
Профессор Занвир удовлетворенно хмыкнул в ответ, надеясь, что череда жалоб на дисциплину в его группе если не прекратится, то хотя бы сократится вдвое.
— Пожалуй, вы заслужили отдых. Отправляйтесь в свои комнаты и хорошенько выспитесь. Тем более, что у вас остался только один выходной день.
По мере его слов лица адептов все больше вытягивались от удивления, но словам куратора не было причин не верить. Если во временное петле они провели четыре дня, то в реальной жизни прошло не более суток с момента их исчезновения. Уставшие, грязные, они поплелись к академии, вызывая удивленные переглядывания у всех встречных адептов.
Профессор Занвир провел их взглядом, и только когда из виду скрылся последний его студент, прихрамывая заковылял к главному корпусу. Временные петли крайне нестабильны, и чем дольше ты в них находишься, тем агрессивнее они становятся. Даже по отношению к своим создателям. Поэтому он не мог отправить их совсем одних. Схватка с баргестом не прошла бесследно, без похода в лазарет к целителям не обойтись. Но иначе… иначе это стоило бы Смоллу, принявшему считать ворон, жизни.
Глава 24
Невыносимо скучные занятия по истории, правоведению и основам магии сейчас стали у Аббигейль самыми любимыми. Под мерный бубнеж лекторов, способных обезличить даже самую интересную тему, можно было отдохнуть и расслабиться, чем Абби и сейчас не преминула возпользоваться.
Каждая мышца в ее теле ныла, болела каждая косточка. Профессор Занвир неожиданно вызвался заменить у своей группы преподавателя по физической и боевой подготовке и с тех пор жизнь девушки начала превращаться в кромешный ад.
Подход куратора к тренировкам существенно отличался от его предшественника. Честно говоря, профессор Хилл относился к ним спустя рукава, полагая, что их основная сила в магических умениях. Теперь о добром тренере оставалось только вспоминать добрыми словами. Что Абби и делала каждый вечер во время пробежек, марш-бросков и бегу с препятствиями по тренировочному полигону.
— Чем сильнее тело, тем сильнее дух! Ваша выносливость, ваши ноги еще спасут вам жизнь. Донован, у вас какие-то проблемы? — с трибун раздавался громогласный голос куратора.
Вопрос был риторическим, но поражал своим постоянством. Не проходило дня, чтобы Занвир не упрекнул ее. Или слишком медлительная, или слишком слабая, или не успевающая. В адепте Доноване для него все было слишком. Не останавливаясь на отдых, иначе будет только хуже, она продолжала плестись вслед за остальными. Легкие горели так, что их хотелось выплюнуть, но нужно было бежать. Сойти с дистанции было намного хуже, чем выслушать нотации в духе:
— Раз вам здесь тяжело, самое время подумать, а здесь ли ваше место!
Остальные парни тоже роптали, но будучи лучше развитыми физически, для них эти занятия не превращались в экзекуции над телом и душой.
“Чего ты хочешь от меня, чудовище?”, мысленно кляла девушка куратора, для которой тот успел уже стать на одну ступень с линдвормами, баргестами и прочей нечистью.
Сидя за партой в учебной аудитории, Абби смотрела на солнце, что предательски катилось вниз по небосводу, приближая час вечерних пыток. Нахмурив темные брови, она дала себе обещание, что сделает все возможное, что не позволит снова унижать себя.
И вот снова полигон, разминка и глубокое размеренное дыхание перед стартом. Только бы хватило сил. Новый забег на потеху профессора, который забавы ради или получения опыта преображал каждый новый круг дорогу перед ними. То утоптанные дорожки становились проселочными пыльными трактами, то лесными тропами, то песчаными дюнами.
Во рту появился знакомый до боли металлический привкус, а Аббигейль продолжала упрямо переставлять ноги. Двигала ли ей одержимость или жажда справедливости, но она не позволяла себе думать о гудящих ногах. Натренированное тело несло ее вперед. И лишь оставив позади Дэймона Смолла и самого слабого из Кавендишей, Роланда, она почувствовала успокоение.
“Больше не последняя!”, ликовало ее сердце. Не этого ли добивался куратор?
— Неплохо. Будем считать, что виноградных улиток вы обогнали, — даже не глянув в ее сторону, не удостоив и одобрительного кивка, сказал профессор у финиша. Одногруппники Абби захихикали над его словами, находя их забавными, а вот ей они пришлись совсем не по нраву. Умереть она тут должна, чтобы он остался доволен!? — К сожалению, поле боя имеет мало общего с тренировочными залами. Ваши противники не будут бездействовать…
Занвир много говорил о ловкости, силе и выносливости. О важной способности предвидения или владения тактикой. Аббигейль пропускала каждое его слово мимо ушей, упиваясь горечью от обиды.
Из мрачных раздумий ее вывела только новая полоса препятствий, возникшая прямо перед ними. Выглядела она достаточно просто. Дорожка длиной в пару сотен метров и небольшое изваяние в конце. Лишь когда Мэтью вызвался первым преодолеть эту препятствие, она поняла, что от них требовалось.
Каменная статуя, ожившая в тот же миг, как Коулман ступил на дорожку, принялась метать в него энергетические сгустки. Они отталкивали его, норовили сбить с ног, пока Мэтью не догадался сформировать перед собой магический щит. С таким же успехом испытание прошли и остальные ребята. Щиты Алекса и Оливера были столь сильны, что их снаряды, посылаемые изваянием, даже не смогли замедлить. Надеясь на лучшее, Абби подошла к полосе. Ее черед бежать был последним.
Повинуясь приказу, сам воздух уплотнился и замерцал перед ней — щит готов. Наблюдая, как быстро и легко проходят это испытание остальные, Абби и представить не могла, что эти сгустки имеют такую силу. Первый же удар заставил ее отступить назад на пару шагов, второй едва не выбил щит, третьему она едва могла противостоять, а четвертый так и не достиг цели — Занвир взмахом руки приказал статуе замереть.
— Управлять с амулетами можно научить и обезьяну, а вот думать вы должны обучиться сами. Тренируйтесь и не забывайте, что в конце с одним из вас академия распрощается. На сегодня хватит.
Круто развернувшись, профессор пошел к трибунам, за которыми прятался выход. Ребята медленно потянулись к жилому корпусу, переговариваясь между собой. Их угрозы Занвира не пугали. Только Аббигейль осталась на полигоне. Куратор был щедр на наказания для нелюбимого студента и теперь каждый вечер она приводила полигон в порядок после тренировок. Это было не сложно: взмах руки, порыв ветра и дорожки чисты, но это было унизительно. В этих наказаниях был только один плюс: к душевым она добиралась самой последней, не рискуя пересечься ни с кем из одногруппников, запиралась и глотала соленые слезы обиды под теплыми струями воды.
Окинув взглядом застывшую статую, она снова подошла к полосе препятствий. Она не может быть хуже всех, не хочет быть отчисленной с позором.
“На этот раз точно получится”, приободрила себя Аббигейль, создавая плотный щит перед собой. Она бежала и снова, раз за разом терпела поражение, сумев преодолеть едва ли половину такой короткой дистанции. Без сил она опустилась за землю, разглядывая возвышающийся над ней силуэт статуи. Так и сидела, погрузившись в себя, пока не услышала шаги за спиной.
“Глупая ослица!”, профессор стукнул кулаком о парапет от досады. “До чего же упряма”.
Он мог ее выгнать в первый же день по возвращению в альма-матер, но не сделал этого, опасаясь бросить тень на их учебное заведение. Немыслимо! Девчонка в мужской академии. Поэтому решил действовать иначе, а именно вынудить ее саму покинуть эти стены. Развлеклась и хватит, ни во что хорошее эта авантюра все равно не выльется.
Его требования были жестокими, а слова безжалостными. Но она падала и гордо поднимая голову, вставала, чтобы упасть снова. Говоря в лицо гадости и угрозы, на самом деле он проникался все большим уважением к самозванке-Донован. Ее рвение и целеустремленность не могли не радовать, была бы она мужчиной…
Он смотрел, как девчонка из последних сил рвется вперед к заколдованному изваянию, и не смог устоять. Он бы всех титулованных лодырей променял на таких студентов, как она.
— Вы совсем позабыли мои слова о тактике, — Донован едва не подпрыгнула от неожиданности, когда он заговорил. — Скажите, Гейл, кто выживет в схватке с волками? Лев или заяц?
— Лев сильнее, лев победит, — отозвалась Аббигейль, не вникая в суть задачи. Она больше сейчас боялась, что куратор накажет за самоуправство на полигоне.
— А я не спрашиваю вас о победе. Пока сильный лев будет сражаться и постепенно угасать, заяц просто сбежит и соответственно выживет. Давайте смотреть правде в глаза, — продолжал профессор. — Вам не одолеть эти снаряды, но кто сказал, что вы должны сражаться с ними и лезть на амбразуру грудью? Попробуйте снова.
Аббигейль поднялась и неуверенно подошла к дорожке, обдумывая слова куратора. Зерно истины в его словах определенно было. Она не пройдет полосу, используя тактику парней, она — девушка, и пройдет ее по-своему.
Развеяв по привычке вызванный щит, Абби стремительно ринулась вперед навстречу первому энергетическому шару, норовившему сбить ее с ног. Еще шаг, другой и теперь щит, но не перед сгустком, а над ним, чтобы оттолкнувшись как следует, прыгнуть прямо на него. Она достаточно легкая, чтобы он выдержал. Несколько секунд, а ей большего и не надо. Лавируя, перепрыгивая, изменяя потоками ветра траекторию снарядов, обманув статую, она добежала до ее подножия. А обернувшись, получила долгожданную награду — Верджил Занвир улыбнулся и одобрительно кивнул, прежде чем развернуться и теперь точно покинуть тренировочный полигон.
Глава 25
Алекс одним быстрым рывком сел на кровати. Комната была освещена лишь лунным светом, пробивающимся в окно, но сна не было уже ни в одном глазу. Он опрокинулся обратно на мягкую подушку, запустив пальцы в волосы. Очередная бессонная ночь, уже сбился со счета которая.
Герцог прикрыл глаза, пытаясь то ли вернуться в свое сновидение, то ли забыть его навсегда. Повторяющееся ночное видение пугало его своей одержимостью и манило в то же время. Стоило закрыть глаза, как она мерещилась ему повсюду, но лишь под покровом ночи являлась сама.
Девушка из снов была прекрасна. Ее смех звенел колокольчиком, сияла улыбка на милом личике, а взгляд карих глаз скрывал огонь и бросал ему вызов. Раз за разом он пытался догнать во сне свою прекрасную незнакомку, ступая почти по пятам, слыша ее сбивчивое дыхание. Гнался за ней как хищник, что преследует свою жертву, хотя ему все больше казалось, что жертва из них двоих именно он.
Неизменно нагоняя свою быстроногую лань, он медленно разворачивал ее к себе, оттягивая момент и упиваясь триумфом. И снова кареглазка брала верх, распарывая кинжалом его рубашку. Не обращая внимания на треск ткани, Алекс склонялся к ее приоткрытым пухленьким губкам и в следующий миг шарахался в сторону.
Поигрывая тем самым кинжалом в руке, перед ним стоял парень. Расправлял плечи, поднимал голову обрамленную медными прядями и снисходительно смотрел в его сторону. Алекс просыпался, прогоняя прочь дурные мысли и кошмар, но надеялся увидеть вновь. Увидеть, чтобы разгадать. Он верил, что как только решит эту загадку, пройдет и его одержимость.
Видел ли он ее когда-то? Возможно встречал в городе или родном замке? А теперь человек, напоминающий ее образ, терзает его разум. Больше всего на свете он хотел ее найти и доказать, что не сходит с ума.
Прошло несколько недель с того момента, как они вернулись из временной петли и несмотря на то, что в их группе теперь царила куда более дружеская атмосфера, чем прежде, конкретно ему лучше от этого не становилось. Постоянные тренировки помогали сбросить напряжение, скинуть агрессию и не бросаться на ни в чем не повинных людей. Точнее одного человека.
Профессор Занвир не щадил своих подопечных, обучая их разным тактикам ведения боя, хитростям и уловкам. Куратор в отличие от многих преподавателей академии не полагался исключительно на магию, справедливо отмечая, что иной раз быстрые ноги дадут фору колдовству, а крепкий удар беспроигрышно нокаутирует. Теперь его лекции и тренировки стали у Алекса любимыми, особенно сейчас, когда им предстояло упражняться в фехтовании или проводить спарринги. Может все они лишь большие мальчишки, но всю последнюю неделю только и ходили разговоры о выборе оружия и предстоящих дуэлях. Из каждой комнаты, столовой или гостинной то и дело слышались споры, какой меч лучше: спата или фламберг, бастард или каролингский.
Споры стихли лишь под натиском холодного взора куратора на самом долгожданном для титулованных мальчишек занятии. Все они умели обращаться с оружием, но несомненно каждому из них хотелось оказаться лучше своих товарищей. Профессор поручил им самостоятельно сходить в оружейную и выбрать подходящий клинок. На этот раз урок они проводили в тренировочном зале, а не на улице. В центре была небольшая арена, а вокруг нее стояли помосты для зрителей. Ребята тихо расселись по лавкам, боясь лишний раз нарушить тишину, чтобы ненароком не прослушать имена первой пары счастливцев.
— Алекс Кингсли и Этан Малоун, — наконец назвал имена куратор и группа тут же зашлась гомоном и свистом.
У более крепкого Малоуна, уступающего тем не менее в росте Алексу, практически не было шансов. Клеймор Алекса, самый легкий из двуручных мечей, рассекал воздух со свистом, заставляя Этана отступать, перейдя в оборону. Несколько минут потребовалось Кингсли, чтобы выбить меч из рук Этана под одобрительные выкрики своих товарищей.
— Гейл Донован и Роланд Кавендиш, — огласил куратор следующих дуэлянтов.