— Ты прав, — воин посмотрел на громоздкий короб, темным пятном выделяющийся на фоне белоснежных строений, еще раз окинул взглядом пространство вокруг, — не нравится мне здесь. Не пойму, в чем дело. Вроде чисто, следов нет, да и парни никого не обнаружили. Воздух будто пропитан… ложись!
Охнуть не успела, как Антар сбил с ног и накрыл своим телом. В том месте, где только что стояла, просвистел болт и вонзился в грудь Рецию. Управляющий удивился куску металла, торчащему из тела, потом с пониманием и ужасом посмотрел на меня, и медленно осел на землю. Из злополучной повозки, как черти из табакерки, полезли рефты.
— Прикрывать! Отходим к усыпальнице! — прикрикнул Антар. Рывком поднялся, подхватил меня, как пушинку, и бросился к спасительным стенам.
Открытое пространство убийцы обстреливали из арбалетов. В тишине чирканье болтов по доспехам или брусчатке било по нервам. А уж когда железо с чавканьем входило в тело, внутри все обрывалось. Четверо новеньких друг за другом беззвучно упали, чтобы уже не подняться. Расстояние до ворот десять-пятнадцать метров, преодолеть их — несколько секунд. Но они растянулись так, будто время остановилось. Вот стражи, что стояли в карауле, нападают на воинов охраны. Звон мечей, брызги крови, искаженные в агонии лица. Вот рефты, которые утром нанялись на службу, гибнут, отражая удары превосходящих сил противника. Вот мы влетаем в ворота, которые раскрываются под напором тел и захлопываются за спинами, а кто-то из сармийцев задвигает засов. Крепкие на вид двери дрожат под мощными ударами, ходят ходуном. Антар на ходу раздает указания, распределяет выжившую тройку рефтов по точкам, удобным для обороны. Меня же не выпускает из рук, будто опасается, что исчезну или пострадаю.
— Простите, реифа Лэйлин, — сармиец нашел укрытие возле стеклянного саркофага, подготовленного для Наотара. — Этот материал очень прочный, надежнее защиты не придумаешь. Так будет лучше.
— Но я… — пикнуть не успела, как меня ссадили на твердое ложе, — не смогу, — застыла каменным изваянием. От одной мысли, что нахожусь в гробу, подступала тошнота и живот закручивался в тугой узел. На руках у защитника было намного уютнее и надежнее.
Внезапно удары снаружи прекратились, никто больше не рвался внутрь. Антар сделал знак людям, чтобы проверили окна. Неважно, что те находились метрах в трех от пола, для рефтов это не стало препятствием. Цепляясь за выступы стен и декоративные элементы, они взлетели наверх. Секунда-вторая на осмотр и прыжок вниз. Мотнули головами, мол, нет никого, чисто.
— Странно, — Антар с подозрением осмотрелся. Судя по всему, он уже не считал усыпальницу надежным укрытием. — Нас будто специально сюда загоняли. Но почему отступили именно сейчас?
— Смотрите! — в ужасе указала на пол, сложенный из плит. По нему, гонимые невидимым ветром, с разных сторон ручейками стекались песчинки. Двигались они целенаправленно, свивались в спирали, уплотнялись и поднимались вверх громадными терракотовыми змеями.
— Руби! — Антар кинулся к первой гадине и мечом снес голову. Обрубок осыпался на пол обычным песком, тут же ожил, влился в очередную спираль, из которой выросла новая тварь. — В круг! — сармиец отступил к саркофагу. Тройка воинов тоже ринулась к нему, на пути срубая змеиные головы.
Казалось, нашествию песчаных монстров не будет конца. Рефты защищали меня, отражали атаки с четырех сторон, без устали разрушали големов. Те же, подобно фениксам, неизменно возрождались снова.
Когда-то же они выдохнутся? Воины или тот маг, что насылал песчаных убийц. В том, что тварей создали магией, не возникало сомнений. Но как же страшно! За Антара, успевающего защищать свою часть гробницы и помогать другим, если те не справлялись. За воинов, готовых умереть за меня. За себя, потому что без защиты не проживу и минуты.
Пусть все закончится! Пусть у мага израсходуется резерв. Пусть люди останутся живы, — повторяла как мантру, сжимая в руках кольцо Наотара.
Не знаю, произошло ли чудо или же у неизвестного врага иссякли силы, но змеи разом рассыпались, устилая пол ровным слоем красно-коричневого песка.
Воины какое-то время напряженно ожидали новой атаки, но ничего не происходило. Короткую передышку использовали для отдыха и восстановления. В непрерывной схватке, когда жизни угрожает опасность, усталость не чувствуется. Однако стоит расслабиться, как наливаются тяжестью натруженные мышцы. С удивлением понимаешь, что одежда влажная от пота, сердце колотится в бешеном ритме, а рваное дыхание не приходит в норму. Минут пять сармийцы, и я вместе с ними, восстанавливали силы. Тревога еще не ушла, однако робкая надежда уже наполняла горькой радостью. Горечи придавало осознание, что снова погибли люди. Рефты редко заводили семьи, их жизненный путь полон риска и опасностей. Но это молодые, крепкие мужчины, которым еще жить и жить. Реций, вообще, был мирным человеком. Как сказать его жене, что любящего мужа больше нет? Как смотреть в глаза Идиль, отец которой погиб из-за меня? Почему кто-то желает моей смерти настолько, что готов пожертвовать десятками жизней?
— Антар, я не понимаю. За что? — ничего не могла с собой поделать, слезы сами лились по щекам. Возможно, так организм боролся со стрессом. Шутка ли, побывать на волосок от смерти? Если бы не сармиец, все закончилось еще у ворот усыпальницы. — Пожалуйста, вытащи меня из этого саркофага!
Тело отказывалось подчиняться, руки дрожали, как и каждая клетка тела. Самостоятельно я бы не выбралась. Слишком высокие и гладкие стенки. К тому же сам факт, что нахожусь в гробу, деморализовывал.
— Конечно, реифа, — мужчина помог спуститься на постамент, но из рук так и не выпустил. И я не хотела, чтобы выпускал. Прижалась к его груди, уткнулась лицом и молчаливо плакала, не в силах сдерживать рвущееся наружу отчаяние. — Нам лучше убраться отсюда побыстрее. Зарх, Олван, проверьте окна. Миран, на тебе двери.
Как Антару удавалось сохранять спокойствие, оставалось только гадать. Решительные действия, приказы, уверенный настрой внушали надежду, что все обойдется.
Не обошлось. На миг показалось, что пески вновь зашевелились. Потом ушей достиг шелест. Звук неприятный, царапающий, будто кто-то очень маленький быстро перебирал острыми коготками. Затем в саркофаг, где недавно находилась, гроздьями посыпались пауки. От совсем крохотных, безобидных, до громадных, с ладонь, жутких и, наверняка, ядовитых тварей.
— Быстро уходим! Миран, что снаружи? — Антар снова подхватил меня на руки. Вовремя. Тело задеревенело от животного страха перед членистоногими.
Сармиец бегом помчался к выходу, и остановился на полпути. Воин, что первым добрался до ворот, обнаружил, что те заперты снаружи.
— В сторону! — закричал Антар и уже спокойнее мне, — реифа, здесь безопасно. Побудьте рядом, пока разберусь с этим. Хорошо? — я молча кивнула, после чего меня бережно поставили на песок.
Сармиец вскинул руку, на которой затрепыхались язычки синего пламени. Прямо на глазах они увеличились и слились в сияющий шар. Его Антар и бросил в ворота, но те даже не шелохнулись. Пульсар растекся по деревянному полотну синими брызгами и с шипением угас в песке.
— Не выбраться, — процедил защитник. Его взгляд обратился к окнам, — уверен, там тоже поджидает неприятный сюрприз.
— Ах! — я подпрыгнула, потому что песок под ногами зашевелился. Следом раздался истошный визг. Мой. По ботинку, а затем и лодыжке, скользнуло что-то черное, гибкое, холодное. Если уж пауков боялась до икоты, то живых змей — подавно. Песчаная поверхность, что покрывала пол ровным десятисантиметровым слоем, пришла в движение. На этот раз клубки шипящих пресмыкающихся заполонили свободное пространство. Непонятно, как и откуда в таком количестве, но ползучие гады выныривали из песка, кишели под ногами копошащейся черной массой.
Сама не знаю, как оказалась на руках Антара. Только там чувствовала себя в безопасности и верила, рефт обязательно что-нибудь придумает.
— Они же не ядовитые, да? Нет? Конечно ядовитые. Чего спрашиваю? Нас ведь не напугать хотят. Антар, нам ведь не выбраться, и помощи ждать неоткуда, правда?
— Да, реифа. Простите, я снова недооценил противника. Однако помощь возможна.
— Так, почему ее до сих пор нет?
— Я не оставлю вас, пока грозит опасность. Как только буду уверен, что продержитесь до прихода арефских псов…
— Что значит, продержитесь? Без тебя? — внутри похолодело, — нет. Без тебя не смогу. Ты бросишь меня здесь одну?
— Почему одну? Зарх, Орван, Миран будут биться за тебя, — во время разговора сармиец не бездействовал. Формировал воздушные потоки, которые направлял на пол и очищал его от песка. Другие охранники в это время рубили змей. Пресмыкающиеся шарахались от огня, шипели, плевались ядом. Некоторые самоубийственно кидались на добычу и гибли под острыми клинками воинов.
— И все же, не понимаю, — не нравился мне настрой Антара, да и предчувствия нехорошие одолевали. Даже на шаг боялась отойти от защитника. — Что ты задумал?
— Одиночке легче просочиться. Я либо приведу помощь, либо это сделает ареф, когда сработает магическая метка, оповещающая о гибели ее носителя.
— Что? Ты не посмеешь! Нет. Ну, пожалуйста. Ведь есть другой выход. Должен быть. В конце концов, есть кольцо. Артефакт! Если бы только знала, как им управлять! Если бы научилась…
— Никто не знает, как управлять древними артефактами. Каждый владелец приспосабливает их под себя, под собственные возможности. Последняя реифа, которая носила «сияние Иллеры», предсказывала будущее, узнавала тайны прошлого и настоящего. Вы уже дважды использовали артефакт, и оба раза испытывали сильные чувства. Вспомните, что ощущали, о чем думали или говорили. Это послужит ключом к понимаю и управлению древней силой.
— Я… испугалась тогда. Редстон будто помешался. Не подозревала, что он способен причинить вред беззащитным людям или… мне. Сидя в повозке, отчаянно желала, чтобы все закончилось, чтобы гриэльский маг оказался где-нибудь подальше от нас. Я не думала о себе, когда Раш угрожал жизням невинных людей. Но когда он поцеловал, поняла, лучше умру, но не буду с ним. И этот обман, и разочарование, что жертва напрасна… я разозлилась и испугалась одновременно. А вчера… поняла, что не смогу смотреть на мучения человека. Если бы осталась и промолчала, то потеряла бы часть себя. Я не оправдываю Ратана, из-за которого погибло много людей. Он заслуживал смерти, быть может, именно такой, жестокой и мучительной. Не знаю до сих пор, как к этому относится. А еще до ужаса боюсь причинить вред тем, кто рядом. Ведь это из-за древней магии пострадал ты, Нэриш и остальные. О, боги, Нэриш! — внезапно поняла, что возница остался снаружи.
— Опытного караванщика нелегко застать врасплох. Видел, как вначале нападения тот нырнул под карету, — успокоил Антар. — Кто знает, может он выберется и приведет помощь. Однако всерьез надеяться не стал бы. Скорее, Нэриш затаился или притворился мертвым. Старый лис рассказывал, этот прием уже дважды спасал жизнь.
— Хорошо, если так, — разговор с Антаром притупил чувство страха. Количество змей усилиями сармийцев сократилось. Пол вокруг на два метра усыпан обрубками тел и улит кровью пресмыкающихся. — Как думаешь, нас скоро хватятся? Неужели стражи, что охраняли ворота в некрополь, ничего не слышали?
— А что они услышали бы? Свист болтов или звон мечей? Вокруг усыпальницы наверняка полог тишины установили. Затратно, но не дороже трех телег с редчайшими тварями. Кстати, видишь вон ту маленькую змейку с красной полосой вдоль тела? Это жоага, — Антар горько усмехнулся, — помимо нее полно песчаных гадюк, лабарий, тайпанов. Они обитают в разных частях Аэртана, и чтобы отловить их живыми, нужно о-очень постараться. И восьмилапые убийцы будто из обширной коллекции мага-ядовара. Райдонский страж, шестиглазый песчанник, черная реифа. Ядом этого паука рефты смазывают специальные иглы. Крошечная доза парализует противника на несколько часов. А если правильно рассчитать… точно! Как я раньше не сообразил. Миран, добудь вон того серого уродца с шестью глазами.
— Антар! — судорожно сглотнула. Не трудно догадаться, что замыслил сармиец. — Даже не думай!
— Опасности никакой. Заодно привлечем внимание арефа. Нужно воспользоваться передышкой, которую предоставил враг. Полагаю, реф, посмевший организовать нападение в некрополе, не остановится на полпути. Я ничем не рискую. У каждого уважающего себя рефта с собой универсальное противоядие, а к большинству известных ядов с детства выработан иммунитет. Мне и противоядие нужно лишь для того, чтобы сразу прийти в себя. В противном случае потребуется трое суток. Я не умру, просто жизненные процессы замедлятся настолько, что внешне буду выглядеть покойником. Понизится температура, легкие перестанут насыщаться воздухом, сердце будет сокращаться один раз в минуту — не уловить без должной сноровки.
Если подробностями предстоящего действия Антар хотел успокоить, это не получилось. Суматошное «а вдруг!» постоянно лезло в голову. Однако и отговаривать сармийца было бесполезно. Миран уже изловил ядовитого паука и нацедил с него четыре ядовито-желтые капли.
Антар магическим огнем прокалил длинную иглу, извлеченную из складок одежды. Зарх подготовил лежанку для командира. Расчистил пол от змеиных трупов и убрал песок. Олван в это время методично уничтожал живых пресмыкающихся.
— Если что-то пойдет не так, — инструктировал воинов Антар, — защищайте реифу Лэйлин, даже если она будет против. С момента, как остановится сердце и Шеймиру поступит сигнал о смерти, пройдет пять минут. Еще через пять гарнизон рефтов поднимут по тревоге. Через десять-пятнадцать они будут в некрополе. Против личных псов арефа не устоит ни один противник, какие бы сильные маги его не поддерживали.
— Поклянись, что вернешься ко мне! — попросила, когда приготовления завершились и настал ответственный момент. Может, неразумно и эгоистично требовать с мужчины такую клятву, но я цеплялась за то, что сармийцы всегда держат слово. Такие, как Антар, особенно. Слишком многих друзей уже потеряла, чтобы лишиться последнего человека, которому верила и могла положиться.
— Этого не нужно. Клятва тени держит крепче любого слова. Но если так будет спокойнее, клянусь!
— Спасибо, — благодарно улыбнулась. — Я буду рядом, когда ты очнешься.
Дальнейшая процедура прошла быстро и как-то обыденно. Сармиец лег на пол, а Миран смазал кончик иглы в трех каплях яда и слитным движением воткнул тонкий стержень в шею. Антар глубоко вздохнул, дернулся всем телом и затих. Широко раскрытые глаза застыли, как у мертвого, за мгновение увеличившийся зрачок полностью закрыл радужку.
— Триста, двести девяносто девять, двести девяносто восемь… — принялась считать, чтобы не упустить момент, когда необходимо дать противоядие.
Под удивленными взглядами воинов скинула перчатки. Через ткань не чувствовала пульса на запястье Антара. А еще опасалась, что крохотная колбочка с лекарством выскользнет из рук и разобьется.
— Сто девяносто один, сто девяносто… — чтобы не сойти с ума и занять себя, считала вслух. Кожа Антара заметно похолодела, кровеносная жилка под пальцем практически не билась. В другом случае, посчитала бы, что человек действительно умер. Однако робкий импульс на каждые пять десятков счета говорил, что сердце бьется, только очень медленно. — Семьдесят пять, семьдесят четыре, семьдесят три…
Все внимание сосредоточилось на Антаре. Я не видела, чем занимались остальные сармийцы. Тем более, не ожидала, что лодыжку вдруг пронзит острая боль. Она тут же прошла, сменилась легким онемением.
— Пятьдесят девять, пятьдесят во-осемь, пятьдесят семь, — всхлипнула, потому что увидела причину боли. Вокруг ноги тонким черным шнурком с красной полоской обвилась жоага. — Аааа! Снимите это с меня!
Зарх успел первым. Один замах кривым мечом и змейка нашинкована на части. Даже ниточки на чулке не зацепил. Только мелкие брызги бледно-розовой крови на полу и одежде остались. На их фоне две алые точки смотрелись жутковато.
— Реифа Лэйлин? Жоага вас укусила?
— Сорок четыре, сорок три, сорок два… — кивнула и продолжила считать. Так легче держаться. Осталось немного времени, и Антар очнется. Он обязательно что-нибудь придумает. Сэнрим проверял мою восприимчивость к яду этой змеи. Я даже приняла четыре микропорции. Но этого мало, чтобы выработался иммунитет. — Тридцать девять, тридцать восемь, тридцать семь…
Онемение распространилось до колена. Захотелось пить. Слюна давно впиталась, слезы высохли на глазах. Тыльной стороной ладони потерла их. Неприятное ощущение, будто кто песка сыпанул. Неподвижное тело сармийца медленно раздвоилось, картинка поплыла, и говорить стало труднее, перешла на шепот.
— Тридцать три, тридцать два, тридцать один… — нужно действовать немедленно. Нужно, чтобы жидкость попала внутрь. Не промахнуться бы.