Глава 24
Три дня пролетели как во сне. Я считала, выискивала данные по таблицам, что-то постоянно сверяла и пересчитывала. Четверка учеников, поступивших в мое распоряжение, перелопатили огромное количество документов. Сами преподаватели занимались практической частью. Перепроверяли каждый этап и проводили опыты на крысах. Такой энтузиазм поддерживался личным распоряжением арефа и собственным желанием сделать на этом научную работу.
Будь моя воля, ночевала бы в лаборатории. Лишь благодаря Готару поддерживала работоспособность. Это он силой отрывал от бумаг и вел на обед в академическую столовую. Помимо этого, постоянно подсовывал укрепляющие и тонизирующие зелья, которые не давали свалиться от усталости. Вечером меня забирал Шеймир, которому надоело пропускать завтраки из-за раннего подъема. Но я ничего не могла поделать. Вроде бы и засыпала, едва голова касалась подушки, а во сне продолжала считать и решать сложные задачки. Утром же внутренний будильник поднимал еще до рассвета, заспанные служанки приносили легкий завтрак, и я снова мчалась в академию.
— Для начала опробуем на смертниках, — к концу четвертого дня декан ядологии предъявил флакон с желтоватой жидкостью. — Однако сразу скажу, результатам нельзя доверять на сто процентов. Антар — сильный маг, и организм даже в ослабленном состоянии много выносливее других здоровых мужчин.
— Реифа Лэйлин, если вдруг возникнет такое желание, должность декана факультета арифметрии ваша, — предложил ректор. — Уму непостижимо, как удалось провести гигантский объем расчетов в столь короткий срок. Преподаватели в восторге, они уже переняли некоторые принципы счисления, но чувствую, вам есть еще чему поучить даже мастеров магии.
— Я подумаю, — ответила равнодушно.
На самом деле мне польстила столь высокая оценка способностей. Кто знает, как сложится дальнейшая судьба. Возможно, преподавание станет призванием, как и в родном мире. Кстати, о нем. Осталась неделя, а я все чаще задумывалась, действительно ли хочу вернуться домой. Что ждет на Земле? Там никого не осталось, к кому бы рвалась душа. Аэртан — другое дело. Здесь у меня друзья, дом, перспективы. Убийцы, которые покушались на мою жизнь, найдены. Сэнриму, правда, удалось сбежать. На границе лекарь так и не появился, как в воду канул. Если честно, не верилось, что добродушный улыбчивый человек оказался тем магом, который помогал Редстону, а после лечил меня и моих людей, как ни в чем ни бывало. Как выяснилось, Дар-Хол к отряду Ар-Тега присоединился незадолго до его прибытия. Почему это не вызвало вопросов или подозрений до сих пор не пойму. Наверняка не обошлось без магии.
Испытания на смертниках проводили в течение трех дней. К сожалению, результатов практические исследования не принесли. Жоага нейтрализовалась только специальным противоядием, а от смеси других ядов люди гибли. Требовался кто-то из Да-Хтангов, чтобы проверить эффективность нового вещества. Единственная подходящая кандидатура, кого еще не казнили по указу арефа, была Мабет. Жить ей оставалось считанные часы.
— Шеймир, позволишь провести опыт? — отправилась за разрешением к арефу.
— Думаешь, это поможет? Лэйлин, смирись! От наследия Джейни нет спасения. Это проклятие нашей семьи.
— Не веришь, что у нас получится? — с каждым днем ареф становился мрачнее и мрачнее. Подозреваю, из-за того, что близился день, когда покину Аэртан. Шеймир приходил в лабораторию, следил за ходом исследований. Но это не заменяло наши беседы у камина. Мужчина злился и психовал, кожей ощущала его недовольство. Опасалась, что не выдержит и запрет меня во дворце.
— Скорее поверю в чудо или древний артефакт, недюжинная сила которого таится в лиловом сиянии. Думаешь, никто не пробовал найти лекарство? Лучшие умы бились над решением, и все равно победила смерть. Ты цепляешься за единственный вариант, и не хочешь смотреть правде в глаза. Что для тебя этот воин? Один из сотен, почитающих за счастье отдать за тебя жизнь. Не думала, что своим упорством оскорбляешь воинскую честь?
— Шеймир, пожалуйста, — слова арефа ранили. Ранили правдой, которую никак не хотела принимать. И никогда не приму.
— Признайся, ты любишь его? — зло процедил мужчина. В такой ярости его еще не видела. Глаза сверкали болезненным огнем, на перекошенном лице проступили красные пятна. — Чем он лучше, Лэйлин? Почему ты предпочла его мне?
— Я… н-не люблю. То есть, люблю, но как друга. Он спас меня, заботился, защищал. Я… все не так.
— Ты. Любишь! Я тоже забочусь и оберегаю, исполняю малейшие прихоти. А ты даже не замечаешь, как мне плохо без тебя! Ты говорила, я тоже друг. Почему же позабыла об этом? Я не хочу быть просто другом. Мне нужно больше. Лэй, пожалуйста, останься со мной, — ареф заключил меня в кольцо рук, прижал к груди. Затем его руки скользнули по спине, обрисовали плечи и захватили лицо в плен ладоней. — Почему ты плачешь, Лэй? Разве я обидел тебя? Разве недостоин хотя бы благодарности?
— Шеймир, мне жаль, правда. Я не могу дать того, что ты хочешь.
— Ты же не оставила даже шанса! Пожалуйста! Разве много прошу? Будь рядом. Хочешь, построю дворец? Любое желание — исполню. Только скажи да!
— Я уже попросила, — опустив глаза, упрямо ответила я. — Другого желания нет. Если Антар погибнет, ничего больше не будет держать здесь. Прости.
— Вот как? Хорошо, позволяю использовать Мабет. Но что с этого получу я? — взгляд арефа стал жестким.
— А что ты хочешь? — перемена в настроении Шеймира напугала.
Что могла ему противопоставить? Ничего. В Сармии этот человек наделен властью карать и миловать, распоряжаться судьбами подданных, невзирая на законы и правила. Он сам закон.
— Поцелуй меня. Сама. По-настоящему. А завтра будешь присутствовать на казни. Независимо от результатов, Мабет публично отрубят голову. После этого состоится прощальный прием. Или забыла о последнем долге Наотару?
— Шеймир, ты же не серьезно?
— Наоборот, серьезен, как никогда. Если не любишь Антара, что для тебя поцелуй? У тебя нет избранника. Так, почему им не могу быть я? Разве недостоин?
— Но так нельзя!
— Не знаю такого слова. Мне можно все, — запальчиво произнес ареф, — я предоставил выбор. Твое право принять его или отказаться. Принуждать не буду. Наслышан, к чему привела попытка сорвать поцелуй без разрешения.
— Хорошо, — слезы, как же они надоели. И мужчины, которые ни считаются с моими желаниями и чувствами, — я выбрала.
На секундочку прикрыла глаза, чтобы успокоиться и настроиться на то, что собиралась сделать. Действительно, что такое один поцелуй? Пустяк, от которого зависит жизнь человека.
Глубокий вдо-ох, выдох.
Посмотрела на Шеймира, который не сводил горящего взгляда и пытался понять, что же я решила. Коснулась щеки арефа, чуть колючей, теплой. Обрисовала линию подбородка, убрала непослушную прядь волос со лба. В самом деле, чем этот мужчина хуже других? Страстный, влюбленный, способный защитить и сделать счастливой. Замечательный друг, умный, начитанный. С ним не будет скучно. Так, что же останавливает? Сердце ведь никем не занято, в этом ареф совершенно прав.
Какая же девушка не мечтает стать королевой? Ну, или реифой, неважно, как это называется, — под моей робкой лаской мужчина расслабился. Черты лица разгладились, губы тронула легкая улыбка. Шеймир даже глаза прикрыл и подался вперед, видимо, желая продлить этот момент как можно дольше. Не жалко. Я изучала арефа и думала, каково это, быть его любимой женщиной. Что это принесет? Буду ли счастлива? Ведь это возможно. И тогда не нужно возвращаться на Землю, не нужно вновь искать место в жизни. Шеймир обо всем позаботится.
Я почти коснулась его губ, как перед глазами промелькнули другие. Упрямые, плотно сжатые и чуть искривленные из-за шрамов. И взгляд, полный боли и нежности.
— Не могу, прости, — в последний момент поцеловала арефа в щеку и выскользнула из объятий под разочарованный звериный рык.
— Лэйли-ин, — мужчина пошатнулся, безвольно опустил руки, поник, — у тебя двое суток. Казнь Мабет и прием состоятся послезавтра, и этот день проведем вдвоем, ты и я.
— Спасибо, Шеймир. Рада, что мы остались друзьями.
Покинув кабинет арефа, бегом припустила к Готару. Именно лекарь следил за состоянием подопытных, и он же посоветовал использовать тану для испытаний. На словах опыты над живыми людьми выглядели бесчеловечно. Однако то были убийцы и растлители, которым грозили мучительные пытки и позорная смерть. Принять яд для них было избавлением от жуткой участи, и большинство обрадовались нашему предложению. Чего не скажешь о Мабет. Я выразила желание присутствовать при испытании, и сто раз пожалела об этом.
Из первой красавицы Сармии женщина превратилась в уродливое озлобленное существо. Не без содрогания смотрела на лысый череп, покрытый рубцами и красноватой коркой — последствия ожогов. Безобразные шрамы покрывали лицо, оскалившееся в ядовитой ухмылке при моем появлении. Передних зубов не хватало, и это тоже не добавляло привлекательности.
— Пришла глумиться, тварь! — прошепелявила Мабет, — ненавижу тебя. Думаешь, заняла место рядом с арефом, и будешь жить долго и счастливо? Как бы не так! Месть настигнет всех, кто тебе дорог. Всех! — женщина разразилась каркающим смехом, который стремительно перешел в кашель.
Я побледнела. Было нечто такое в глазах Мабет, что заставляло поверить. Да, она заражена безумием, да, сломалась от пыток — жуткие раны на руках и теле тому подтверждением. Однако убийца злорадствовала, будто бы точно знала, о чем говорит.
— Миран, сколько рефтов в доме Наотара? — уточнила на всякий случай.
— Нисколько, реифа, — ответил воин, — только Садар остался. Присматривает за Антаром. Остальных распустили по домам.
— Немедленно отправь десятку рефтов и предупреди Реция, что им грозит опасность.
— Реифа Лэйлин, отправлю двадцать человек для вашего спокойствия. Однако не стоит верить бредням этой… женщины. Предателей давно казнили, — отрапортовал сармиец.
— Ты же маг, Миран. Чувствуешь, когда говорят неправду, и я тоже чувствую. Сейчас Мабет не лжет. — Что ты задумала? Расскажи. Неужели хочешь умереть с грехом на сердце? — обратилась к тане.
— Одним больше, одним меньше, — ухмыльнулась преступница, — а месть бывает разной. Ты не представляешь, как буду смеяться, когда план сработает. Даже сдохнуть ради этого не жалко.
— Довольно разговоров, — вмешался Готар. Кроме него, меня и охраны к Мабет больше никого не пустили. Лекарь следил за ходом эксперимента. Остальные участники довольствовались его наблюдениями и отчетами. — Пей! — мужчина подошел к Мабет, отмерил положенное количество капель, разжал сомкнутые губы женщины и сунул ложку в рот. Женщина закашлялась, нарочито выплевывая содержимое в мага. В реакции Готару не откажешь, ловко уклонился от плевка и в ответ нажал несколько точек на теле таны. Та обмякла, безвольно повисла на цепях. Тогда Готар запрокинул убийце голову, стиснул челюсть, и та непроизвольно раскрылась, по-новой накапал ядовитого вещества прямо в рот. — Так быстрее, — пояснил свои действия.
По телу Мабет пошли судороги, тело выгнуло дугой, на потрескавшихся губах запузырилась розовая пена. Женщина зашлась в хриплом душераздирающем крике.
— Нет! — зажмурилась, — не могу на это смотреть.
Заткнула уши руками и отвернулась. Миран на всякий случай придержал за локоть и загородил собой неприглядное зрелище.
— Может, лучше уйти? Реф Ин-Гор сам справится, — предложил воин. — Ареф разгневается, когда узнает. Позвольте лекарю завершить свою работу. Есть вещи, которые лучше не видеть. Вот, возьмите, — протянул кружевной платок, надушенный нюхательной солью.
— Спасибо, Миран. Но я не уйду. Это ведь моя идея, так что доведу дело до конца.
Не знаю, что сотворил с преступницей Готар, однако та затихла и больше не шевелилась. И выглядела странно, будто бы… умерла?
— Неужели, она… — вопросительно посмотрела на лекаря.
— Нет, жива, — ответил тот, — просто без сознания. Возьму пробу крови, образцы клеток, чтобы отслеживать состояние организма. Заразилась тана примерно в одно время с Антаром, и такая реакция ожидаема. Одно скажу точно, ваш метод, реифа Лэйлин, работает. Все решится в ближайшие два-три дня.
— Готар! — едва не расцеловала мужчину, — это значит, у нас получилось! Спасибо! — крепко пожала руку, — спасибо, что поверили и были рядом эти дни. Без вашей помощи ничего бы не вышло. Миран, мы едем в дом рефа Наотара! Хочу сама сообщить эту новость.
— Конечно, реифа Лэйлин, как пожелаете, — сармиец радовался не меньше моего. Да и остальные воины охраны цвели улыбками, ну или выглядели довольными, потому что излишнее проявление эмоций не приветствовалось.
До дома домчались за двадцать минут. Нэриш, который управлял каретой и стал кем-то вроде личного возницы, мчал на предельной для этого вида транспорта скорости. Только и успевала, что хвататься за ручки внутри кареты, чтобы не слететь на пол. Как только заехали во двор, я ураганом вбежала в дом, чмокнула в щеку Сафию, которую едва не сбила по пути, и взлетела на второй этаж.
— Антар! — ворвалась в комнату, совершенно позабыв о приличиях. Мало ли чем человек занят, может, спит или принимает банные процедуры. На мою удачу, сармиец отдыхал — полулежал в кресле, расположенном у окна, выходящего в сад. Мужчина впился в меня голодным взглядом. Он изрядно похудел за эти дни, осунулся, выглядел болезненным, слабым. — Получилось! Я смогла! Я же обещала тебе.
— Что получилось? — не разделил восторга воин.