Настя не поняла, кому он это сказала, и не поняла кто такой автоответчик, но на всякий случай сделала скорбное лицо. Оно ее еще ни разу не подводило, особенно с нянюшкой. Та истово была уверена, что скоро грядет пришествие анчихриста. Она так и произносила это слово «анчихрист» через «ч», казавшееся маленькой Насте каким-то сухим и ломким, как побелевшие на солнце ветки. Сто лет прошло, а враг рода человеческого до сих пор не явился. Доживи нянюшка, наверняка, была бы раздосадована, столько готовилась, А он такой нерадивый оказался.
— Мне нужен профессиональный экзорцист, — проговорил в телефон Матвей, и девушка видела, как ему неловко, совсем как ей, когда она встретилась с новоявленной женой кузена и та вернула девушке ее письма, и попросила больше не беспокоить ее мужа всякими глупостями. — У меня в доме… — Матвей посмотрела на Настю, а та вопросительно подняла брови при слове «у меня», — при… привидение. Его нужно изгнать. У вас на сайте написано: «с гарантией». Так вот. — Матвей твердо взглянул ей в глаза, — Мне нужно, чтобы этот призрак исчез с гарантией. И как можно скорее. Доплачу за срочность. Перезвоните… — Мужчина продиктовал телефон, а потом добавил: — Или сразу приезжайте, адрес…
Настя фыркнула и исчезла. Мог бы просто попросить. Исчезнуть — это несложно.
Матвей положил трубку, потер пальцами переносицу и совсем как тогда спросил:
— Ты тут?
Но Настя не ответила. Исчезнуть, так исчезнуть, поручительство выписать не сможет, но слово сдержать сумеет. Ишь ты, гарантию ему…
— Вот блин, — проговорил он.
Интересно он всегда так расстроено блинков просит? Словно и сам уже не рад, что аппетит проснулся?
Она молчала до самого вечера. Иногда Матвей озирался, словно ища ее взглядом, не находил и возвращался к волшебному ноуту. Она даже позволила ему вскипятить воду в чайнике, но, судя по тому, как долго Матвей стоял на кухне, не решаясь плеснуть в кружку кипятка, это похоже расстроило его еще больше.
— Послушай, — позвал мужчина, после того, как обошел весь дом и снова чуть не сшиб ведро о святой водой.
Послушать она была не против, а вот появиться не давала «гарантия», хотя нянюшка называла это упрямством, а зачастую и дуростью.
— Послушай… ты… вы… Господи!
Так он к господу обращается? Не к ней? Тогда пусть ждет явления Христа народу. Хотя сын божий тоже не отличался радением и не спешил явить лик верующим. Может потому, что нянюшка ждала его отнюдь не так рьяно, как анчихриста.
В дверь снова позвонили и Матвей, все еще продолжая оглядываться, пошел открывать.
— Добрый день. — поздоровался кто-то с фальшивой душевностью. Совсем, как мясник Прошка, подзывающий откормленного барашка перед сочельником. — Разрешишь мне войти?
Матвей буркнул что-то недовольное и вместе с тем утвердительное. Настя оказалась в коридоре, по-прежнему незримая и неосязаемая.
— А более глухой угол найти не смог? — иронично спросил некто более похожий даже не на мясника, а на сборщика налогов. Спрашивать спрашивает, а сам глазами по сторонам так и зыркает туда-сюда, туда- сюда. Такому только наводчиком у лихих людишек подвизаться.
— В следующий раз озабочусь, — хмуро ответил Матвей. — Только радо того, чтобы тебя не видеть. Андрей, говори, за чем прислали и выметайся.
— Как был грубияном так и остался. — мужчина с небольшим саквояжем прошелся по коридору, огляделся и свернул в гостиную. — Я что не могу так по старой памяти заглянуть к другу, которого бросила невеста, и утешить?
— Он выразительно посмотрел на ряд выстроившихся у стены бутылок. — Нальешь?
— Ты мне не друг, — Матвей взял стакан. — Ты мальчик на побегушках у моего отца. Мальчик, который все еще надеется, что отец перепишет завещание и оставит родного сына с носом. — Мужчина подал гостю бокал.
— Выпьешь со мной? — нисколько не смутился Андрей.
— Воздержусь. Говори, с чем пожаловал.
— Вот с этим. — Сделав глоток, гость открыл свой саквояж и достал несколько бумажек.
Интересно, что там? То самое завещание? Опись имущества, где указаны трое порток и железный конь? Или купчая? А может, залоговая расписка, по которой те самые портки отходят этому Андрею?
Гость бросил на стол пяток скрепленных между собой листков.
— Подпиши и я исчезну. — Он снова взялся за бокал и отпил сразу половину.
— Ради этого я готов на что угод… — Матвей не договорил, прочитал несколько строк и замолчал.
— Это, конечно, не завещание…
— Вы что там совсем ополоумели? — хрипло спросил Матвей, и Настя подалась вперед. Что-то ей совсем не нравился ни гость, ни то, что он принес с собой. Словно грязи с сапог натряс.
— А ты что хотел? — нарочито небрежно пожал плечами Андрей. — Медаль, за то, что профукал тендер на учебники?
— Я его не профукал! — Матвей смял бумаги в кулаке.
— Ох, прости. Ты слил конкурентам коммерческую информацию, и они выиграли тендер. Вот скажи мне, что стало бы с любым другим сотрудником, не сыном владельца издательского холдинга? Как минимум суд и выплата неустойки в таком размере, что этому самому сотруднику проще сразу удавиться. А тебя всего лишь увольняют. — Гость снова глотнул. — И заметь по собственному желанию.
— Задним числом, — Матвей швырнул бумаги на стол. — Идиоты, словно я вообще там не работал, когда началась вся эта возня с тендером.
— Это ты идиот. Старик хочет прикрыть твою задницу. Это наш главный козырь, раз уж ты не работал, то и разгласить ничего не мог. Соображай быстрее.
— Это и выглядит как прикрывание задницы. Только я в этом не нуждаюсь, понял. Как только Сашка придет в себя…
— Если придет, — хмыкнул гость. — Многие до сих пор уверены, что именно ты отоварил своего заместителя по голове, чтобы значит концы в воду.
— Я не буду это подписывать. Хотите увольнять — увольняйте. — Матвей встал напротив Андрея. Голова опущена, руки в карманах, а сам едва заметно покачивается с носков на пятки — не дать не взять петух с птичьего двора завидевший конкурента.
— Я понял, что ты идиот, не зря тебя Алла бросила, — гость отставил стакан.
— А откуда ты знаешь, что бросила? — Матвей паскудно улыбнулся. — Сама сказала? Хотя, вряд ли, ты для нее слишком мелкая добыча, а эта девочка на мелочи не разменивается. Скорее по обыкновению подслушал, когда она к старику прибегала жаловаться. Что-то она к нему зачастила… Скажи, он ее утешил?
— Ахты, паскуда!
Все произошло очень быстро.
8. Отказывающая от дома (2)
Все произошло очень быстро. Гость схватил Матвея за майку, а тот словно только этого и ждал, несильно размахнулся и ударил кулаком мужчину в бок. Андрей согнулся пополам, глотая воздух.
— Получил, папашин прихвост…
Настя не знала, что сильнее не понравилось гостю: прозвище или удар в бок, но тот неожиданно выпрямился, и каким-то иноземным и совершенно изуверским способом схватил Матвея за руку и нагнул над столом. От резкого движения звякнули бутылки.
— Давно пора было поучить тебя уму-разуму, — молвил гость и ткнул Матвея лицом в стол.
Кто ж так уму разуму учит?
Настя покачала головой. Без хворостины, без цитат из библии, из тех, что пожалостливее, чтобы на слезу прошибло, это не учение, а кабацкая драка, когда хочется душеньку отвести. У них в имении Прошка был очень охоч до таких, завсегда был готов кулачищи почесать.
Матвей взвыл, силясь вырваться, затрещала ткань майки, одна из бутылок от его движения опрокинулась и резко-пахнущая прозрачная жидкость разлилась по столу.
— Чертов прихвостень!
Матвей все-таки вывернулся, выпрямился и оттолкнул от себя гостя. Сильно оттолкнул, от всей широкой русской груди… Вернее души, далась ей его широкая грудь. И силушки не пожалел. Ударил так, что Андрей отступил на несколько шагов, наткнулся на плетеное кресло-качалку, не устоял на ногах и грохнулся на пол. Кресло, прутья, которого собирал, вымачивал и сушил еще дядька Егор — муж нянюшки, жалобно скрипнуло и завалилось на бок.
Эх, Насте бы сейчас кухаркин ухват или, на худой конец, кочергу, вот уж она бы отходила по хребтине, совсем как, прачку своего муженька — гуляку.
— Я предпочитаю обращение референт, а еще лучше Андрей Иванович, — сказал гость, поднялся, снова задел кресло. И вдруг разозлившись, схватил его и швырнул в окно. Чужое негодование очень напоминало мешок с зерном, в котором обнаружилась прореха. Вроде бы только что он держал себя в руках, и мешок казался целым, и вот уже тонкий ручеек овса посыпался на землю. А гость обрушил свою немилость на мебель, на дом. На ее дом.
Кресло ударилось о стекло, по которому тут же зазмеилась тоненькая трещина.
— Не дорос ты еще до Ивановича, прихвостень…
— Я прошу вас больше ничего не ломать, — сказала Настя, появляясь рядом с выходом на террасу. Само явление девушки народу гость пропустил, сосредоточившись на противнике. А вот от голоса вздрогнули оба.
— В противном случае, буду вынуждена отказать вам от дома. — Настя провела рукой по трещине, эту рану она ощущала, как царапину на кож. Не смертельно, но саднит здорово.
— Так ты уже нашел себе новую подстилку? — Гость оглядел ее с головы до ног. — Интересно, что на это скажет Алла?
— Раз интересно, так просвети ее. Можешь даже рассказать, что застал нас в постели. — Матвей скрестил руки на груди.