1 глава
Мать Оргазмов
Я хочу, чтобы ты меня драл. Это не грубость, не вульгарность, это зов моего голодного женского лона. Драл жестко, глубоко вгоняя член. Беспощадно, как голодный солдат, что добрался до трофея. Как варвар. Потому что ты и есть варвар. Вечно голодный и жадный, который смотрит на эту жизнь с изнанки, через витрину. Надраивая полы, перетаскивая тяжести, ты всегда где-то там, за перегородкой пафосных ресторанов, на пыльных складах элитных супермаркетов. Ты исподтишка выглядываешь оттуда, жадно рассматривая таких, как я. Ты покрываешься потом, когда я, выходя из машины, высоко поднимаю ногу в короткой юбке, которая стоит столько, что тебе не заработать и за три месяца.
И в этот краткий миг ты замечаешь сокровенную влажную темноту, мелькающую перед твоими воспалёнными от вечного недосыпа глазами. И, свалившись в постель в обшарпанный комнатушке, которую делишь с такими же бедолагами, ждешь, когда соседи по конуре уснут. И тогда глубокой ночью берёшь жилистой рукой торчком стоящий член, и фантазируешь, что твоя рука — это я.
— У всех баб между ногами одно и то же, — ржут твои друзья, рассматривая сочных гламурных девиц в интернете.
И только ты знаешь то, чего не понимают эти тупицы. У дорогих женщин там, внутри, все по-другому. Там адреналин и кайф от обладания тем, что доступно немногим. Различает ли это член? Да. Ведь это твой член. Он, как и ты, вдыхает аромат дорогой женщины. Тонкий запах биржевых котировок, уникальных мехов, отборных бриллиантов.
У женского лона есть память. Оно помнит, сколько в него вложили перед тем, как взять. Но те занятые дяди, что покупают бриллианты, уже не в состоянии овладеть этим лоном до конца. Слишком много лет вложено в бизнес. Слишком мало осталось, чтобы вложить в женщину. Вялые, скучные, забавные члены богачей скорее напоминают смешные игрушки для розыгрышей из магазина приколов.
Поэтому мне нужен твой член. Сильный, вибрирующий от нетерпения, откровенный. Его не нужно прикрывать дорогими брюками. Его нужно показывать таким, как я. Ты плотоядно ухмыляешься, глядя на меня. Тебе неведома неловкость. И твоему члену тоже. Он бесстыдно топорщится под широким рабочим комбинезоном. И ты не делаешь попыток спрятать его, прикрыть, отодвинуть в сторону смешным жестом, как это обычно делают мужчины.
Ты хочешь показать мне, что в элитном супермаркете, куда я зашла на пару минут купить устриц, вина и черной икры, есть тот, кто готов ненадолго украсть меня из роскошной жизни. Выдернуть из богатого рая и насадить на член варвара, у которого никогда не будет такой женщины, как я. Потому что он прибыл из своей далёкой Волчехряндии, чтобы заработать гроши и жениться на хорошей девочке, которая будет варить бюджетный и вкусный борщ. И родит красивых детей с голубыми, как у тебя, варвар, глазами и пшеничными волосами. Вы проживёте долго и счастливо.
И когда ты будешь умирать, то вспомнишь не свадьбу, не рождение детей, а меня. И свой член внутри меня тот единственный раз, когда тебя не просили быть нежным. А просили брать и драть. Беспощадно. Ты будешь думать об этом за минуту до смерти. И я почувствую это. Потому что знаю разницу между жизнью и в смертью.
Те мужчины, что могут позволить себе содержать меня, умирая, будут вспоминать: правильно ли они составили завещание. А ты будешь помнить тот миг, когда я подмигнула тебе и пошла в подсобку супермаркета. И ты, не веря своему счастью, медленно пошел за мной.
Я жду тебя возле картонных ящиков с черной икрой. Песцовая шуба расстёгнута, а под ней ничего. Лишь дрожащая от нетерпения нагота. Я смотрю на тебя и улыбаюсь. Мне нравится чувствовать этот жадный горячий взгляд, что скользит по моему телу. Я поднимаю руку, на которой блестит в тусклом свете подсобки отборный бриллиант, и подзываю тебя. Ты медлишь пару секунд. Ровно столько тебе нужно, чтобы поверить, наконец, в то, что это не сон. А потом одним движением сбрасываешь комбинезон.
Твоё мускулистое сухопарое тело блестит от пота. На животе бугрятся мускулы. Один из них кажется мне слишком подозрительным. Неужели это змей? Быть не может! Мы с тобой не одной крови. Я бы не ошиблась. Вытягиваю руку, ощупываю бугорок и облегченно выдыхаю. Показалось. Это не змей, которого многие глупые дочери Евы называют вторым членом. Это просто тугой узел мускулов.
Ты — человек. Ты ничего не знаешь о втором члене. Поэтому воспринимаешь мой жест по своему: богатая сучка не может больше терпеть. Ты прав. Не могу!
Ты подхватываешь меня на руки, сажаешь на ящики и входишь одним движением глубоко и до упора. Я вскрикиваю от наслаждения. Но ты пугаешься, принимая страсть за боль.
— Прости! — горячечно шепчешь ты, выходя из меня наполовину. — Я буду любить тебя нежно
— Не прощаю, — шепчу, хватая его за член. — Меня не нужно любить нежно. Меня нужно драть. Понимаешь? Не брать, не любить, не иметь, не сношать и даже не трахать. Драть! Чувствуешь чертову языковую разницу?
— Да, — отвечает он без тени улыбки, хватает меня за волосы и вбивает в меня член.
Не могу сдержать стон.
— Вот так ты хотела, да? Тогда молчи! Тише, богатая сучка, — шепчет он, — иначе меня из-за тебя уволят.
Он зажимает мне рот и дерет так, что ящик, на котором я сижу, лопается. Из него высыпаются банки с черной икрой.
— Этого ты хотела? Этого? — как в бреду бормочет он мне в ухо, зажимая рот.
— Да! — выдыхаю я.
Надо мной раскачивается лампочка на голом проводе. Парень весь дрожит. Каждый нерв его тела сливается со мной, каждый мускул работает только на одно: доставить мне удовольствие, проглотить меня, запомнить на всю жизнь, потому что больше такого не будет никогда.
Я и сама дрожу, вдыхая запах разгоряченного молодого и сильного мужского тела. Внутри меня бьется, вдалбливаясь внутрь, огромный и жадный член. Эта дикая смесь боли и жара сводит меня с ума. Там, за стеной супермаркета, меня ждет мой мужчина в неприлично дорогой машине, с тремя мордоворотами-охранниками. И если нас поймают, то положат рядом, в одну могилу. В безымянную могилу где-нибудь в лесу. И меня не спасет то, что я не дочь Евы. Потому что меня тоже можно убить. Но всё, что меня волнует сейчас — это мужчина внутри меня.
Это и есть настоящий секс. Когда больно, когда нельзя, когда вот-вот могут поймать и наказать. Секс — это не плюшево-ванильные игры в розовой спальне. Это не тихий шепот под одеялом. Это страсть на грани, когда опасно, когда запретно, но назло всем законам вселенной очень хочется. Когда начхать на все табу. Когда есть только ты, женщина, которая хочет член, и он, мужчина, который хочет тебя. Когда могут поймать, могут убить, вот тогда и пробуждается настоящий оргазм. Когда все инстинкты обострены до предела.
Мой случайный любовник на минуту замирает, на самом краю, пытается продлить удовольствие. Отнимает руку от моего рта и впивается своими губами в мои, сильно прикусывая. Ощущая соленый привкус собственной крови на языке, я с силой обхватываю его ногами и вцепляюсь ногтями в крепкие ягодицы, заставляя его продолжать. Он вскрикивает и изливается, наполняя всё там, внутри меня, липкой влагой. Мощная волна оргазма накрывает меня. Я плюю на все и громко кричу. Пусть весь мир катится к черту в пекло, когда я кончаю!
Эрик
Эрик никогда не торговался с ночными бабочками. Неразумно злить женщину, которой собираешься вложить в рот свой член. Шлюшка была совсем молоденькой, но хваткой. Он поманил ее пальцем, и она наклонилась к машине, предварительно оценив цепким взглядом элитную иномарку. Потом также молниеносно сканировала его часы, дорогую одежду и назвала цену ровно втрое больше обычной. Эрик улыбнулся и похлопал рукой по сиденью машины:
— Садись, красотка. Поехали кататься.
Она пыталась привезти его в тихое место. Но он коротко бросил:
— Поедем туда, куда я скажу. Цену увеличиваю вдвое.
Шлюшка исподтишка озиралась по сторонам, пытаясь запомнить дорогу. Ее била дрожь: то ли не заработала на дозу, то ли испугалась, что завезут в глухомань и убьют. Эрик привык к женскому страху. Но в чужом мире лучше быть осторожным и подстраховаться. Не хватало еще, чтобы девчонка подняла шум! Поэтому он улыбнулся самой приятной из своего богатого арсенала улыбкой и погладил ее по стройной ноге в черных чулках и высоких сапогах-ботфортах:
— Да не бойся ты, я не маньяк. Просто у меня свои предпочтения и особые желания. Но я за них щедро плачу.
— Угу, — угрюмо пробурчала девушка. — Все маньячины именно так и говорят.
Эрик остановил машину во дворе жилого дома, аккуратно припарковавшись между двумя машинами. Жидкий свет из окон неспящих полуночников слегка разбавлял густую темноту ночи.
— Ты совсем охренел? — девушка постучала себя по лбу. — Это же двор жилого дома. А если кто-то из соседей выйдет к машине?
— А ты такая застенчивая? — Эрик достал из кармана стопку долларов и помахал перед носом девушки. — Считаю до трех, когда досчитаю, уволю тебя и поеду к твоей подружке. Уверен, что она будет более сговорчивой.
— Псих ненормальный! Ну ты и изврат! — девушка попыталась выхватить деньги из рук Эрика.
Но он ловко спрятал руку за спину и прошептал:
— Оооо… нет. Когда отработаешь, тогда и получишь. Знаю я вас. Не в первый раз замужем.
Он расстегнул брюки. Девушка наклонилась к нему и принялась за дело. Эрик поднял голову, глядя на окна жертвы. Она там, наверху, сидит в теплой квартире, и, может быть, даже смотрит сейчас в дождливую тьму за окном, не зная, что охотник уже здесь, внизу. От этой мысли в паху сладко заныло.
Эрик протяжно вздохнул и положил руку на бедро шлюшки, любуясь стройной фигуркой. Погладил резкий переход от талии к бедрам. Она определенно не дочь Евы, хотя, конечно, не догадывается об этом. Дочери Лилит — их тела созданы для греха. Неважно какой у них вес, но у всех одно и то же телосложение: песочные часы. Узкая талия, широкие бедра, а между ними резкий переход. Идеальная, созданная самим богом выемка для мужской руки. Чтобы повернуть ее спиной к себе, положить руки на талию, наклонить и плотно прижать к бедрам. Узкие мужские бедра идеально подходят к таким вратам в рай. В тот первый вариант рая, в котором Ева ещё не угостила змея яблоком.
Тогда еще никто не знал, что женская расточительность и готовность угощать до добра не доводят. Хотя Адам, а за ним и все остальные мужчины выгоду оценили. И с тех пор дочери Евы живут с одной целью: чтобы угощать сильный пол яблоком, обедом, собой.
Шлюшка закашлялась и укусила его. Эрик вскрикнул, схватил ее за волосы, рывком поднял, распахнул дверь машины и легонько подтолкнул, стараясь не покалечить. Не из жалости. Из осторожности.
— Пошла вон! — брезгливо поморщился он. — Прямо в академию минетов! Может, хоть там тебя научат грамотно выполнять свою работу.
— А деньги? — девушка вцепилась двумя руками в открытую дверь машины.
— Не заслужила, но черт с тобой! — Эрик бросил на мокрый асфальт несколько смятых купюр и застегнул брюки.
Охота без разрядки это плохо. Шлюшка свое не отработала, но шума поднимать не следует. Слишком важна цель. Паршиво, когда охота так начинается. Он вырулил со двора на улицу и остановился возле того же дома, глядя на заветные окна с другого ракурса. Мимо прошла высокая девушка. Она болтала по телефону, держа в руке картонный стаканчик с кофе. Взять эту? На темной улице никого нет. Взбудораженный шлюшкиным ртом, член стоит дыбом, мешая думать. Подойти к девушке сзади, вырвать телефон, раздавить ногой на асфальте, зажать рот, бросить грудью на мусорный бак и вставить. Какой адреналин! Нет, опасно. В этом мире мужчины совершили самую большую глупость в жизни: дали женщинам право голоса. Они, конечно, уже миллион раз пожалели, но пути назад нет. Тем более, нет времени на ухаживания.
Эрик вздохнул, вернулся во двор, припарковал машину возле дома, вышел и посмотрел на окна жертвы. Сердце пропустило один удар, в паху закололо, и внутри вдруг шевельнулся второй член. Чертова ведьма! Он столько лет не чувствовал своего змея. И вдруг тот проснулся. Отчего? Эрик терялся в догадках. Но факт оставался фактом: второй член хотел ведьму. Хотел так, что усмирить его было невозможно. Вероятно, всему виной эта Москва, которая никогда не спит. Город, наполненный вечно голодными шлюхами, барами, ресторанами. Город, плюющийся жиром чебуречных, дышащий в лицо перегаром дорогого виски и дёшевой бормотухи. Марочных сигар, эксклюзивных духов богачей и зависти тех, у кого всего этого нет. Город, обливающийся жадной слюной, истекающий соком мужской похоти, лежал перед ним, бесстыдно раскинувшись, как шлюха.
Эрику хотелось бродить по улицам, покупать продажных женщин, шляться с ними по темным закоулкам, задыхаясь от ядовитого неонового света, красок, звуков, и брать податливые крепкие тела. Жадно глотать этот хаос, такой притягательный и запретный! Но у него была цель. Та, ради которой он пришел в этот мир из своего, родного и далёкого. Каждый охотник желает знать, где сидит… нет, не фазан — жертва. Та, что не знает, как он жадно смотрит на ее окна. Та, что не догадывается, что охотник уже у ее дверей.
Он огляделся по сторонам. Темный двор. Никого. Отлично! Двумя руками взялся за водосточную трубу. Жаль, что в этот мир нельзя протащить парочку хрустальных драконов. Тогда следить было бы намного легче. Но в мире, где нельзя пользоваться магией, приходится все делать самому. Хотя в этом тоже есть определенный кайф. Эрик ловко вскарабкался на третий этаж, спрыгнул на балкон и осторожно заглянул в комнату. Жертва спала, свернувшись калачиком на диване. Длинная черная футболка в ярко-розовых надписях задралась, обнажая стройные ноги и аккуратную маленькую, но круглую попку в черных хлопковых трусиках. Каштановые волосы разметались по подушке. Тонкая ткань футболки натянулась на груди. Худенькая, а грудь для ее телосложения полная. И тугая. Такую удобно сжимать в руке, чувствуя, как она упруго пружинит под пальцами. Жаль, что сосков не видно.
Слюна собралась во рту, словно при виде сочного стейка. Охота, Эрик, охота, — напомнил он самому себе. Если бы шлюшка в машине грамотно отработала, то не пришлось бы сейчас давиться слюной. Он нервно сглотнул и разозлился на самого себя. Да что с ним такое? Сколько их было, этих ведьм-эмпаток? Главный охотник Ордена Дисциплинаторов давно потерял им счет. Рыжие, блондинистые, брюнетки. Умные, дуры, красивые и не очень — они были просто жертвами охоты. Он даже не запоминал их имена и поэтому всегда записывал, держа листок бумаги в кармане. Но ее имя намертво отпечаталось в мозгу: Алика.
Проклятая ведьма, ты всего лишь одна из многих, — напомнил он себе. А с другой стороны, это даже хорошо, что его так накрывает. Значит, он не ошибся, как бывало много раз, и эта девушка, действительно, ведьма. Да и книга ее признала. Хотя в этот раз найти ее хозяйку было слишком тяжело. То ли ведьм-эмпаток осталось мало, то ли та, что написала книгу, завещала ее особой и редкой ведьме. Эрик совсем замучился. Два месяца охоты. Два чертовых нескончаемых месяца! Он оставлял книгу в самых людных местах: метро, автобусах, поездах, дешевых закусочных и элитных ресторанах. Ноль результатов! Круглый, как попка этой ведьмы, ноль. Многочленные женщины брали книгу в руки, но всё, что они видели — это пустые страницы и яркую обложку без названия книги и имени автора. Поэтому недоуменно пожав плечами, просто откладывали ее в сторону.
И когда он совсем отчаялся, книга вдруг сама нашла свою хозяйку. Уже ни на что особо не надеясь, он оставил пухлый том в ярко-алой обложке на столике в уютной маленькой кофейне. А через несколько минут за столик села Алика. Удивленно подняв бровь, прочитала название, по-детски шевеля пухлыми губами. Улыбнулась, с любопытством принялась листать, и… залилась краской. Воровато оглянувшись по сторонам, тихо сунула книгу в замшевый рюкзачок и пригубила кофе. Но любопытно оказалось сильнее. Еще бы! Такой достоверности иллюстраций она не видела никогда. Картинки двигались. Словно страницы книги превратились в мониторы компьютера. Она приоткрыла рюкзак, сунула туда руку, перелистывая страницы.
Эрик довольно ухмыльнулся и опрокинул в рот порцию виски. Попалась, птичка! Теперь, главное, быстро взять тебя, пока ты не начала отыгрывать вхолостую сценарии книги. Женщины вообще от природы любопытны, как кошки, а тут такая забава! Если начнешь всерьез читать книгу, то на аукцион может ничего и не остаться. Все страницы просто сгорят впустую. Тогда охоту нужно начинать сначала. А тебя, ведьма на всякий случай убить.
Затаив дыхание, Эрик приоткрыл балконную дверь. Алика вздохнула и перевернулась на другой бок. Рано! Пусть заснет покрепче. Он подался назад, прикрыв дверь. Девушка вдруг протяжно вскрикнула и вскочила на ноги, пошатнулась и упала на ковер. Уселась по-турецки, тяжело дыша. Щеки залил румянец. Она закусила губу, закрыла глаза и медленно вздохнула несколько раз, пытаясь успокоиться. Кошмары? Возможно! Все ведьмы-эмпатки от них страдают. Поэтому те, что послабее характером, быстро оказываются в психушке. Девушка забралась с ногами на диван, и, порывшись, под подушкой, вытащила оттуда книгу. Книга выпала из рук и открылась посередине. Две страницы на развороте вспыхнули и загорелись. В воздух поднялся легкий алый дымок. Алика схватила книгу и помчалась в ванную. Через распахнутую дверь Эрик видел, как она бросила книгу в ванну и залила водой. Он не выдержал и тихо рассмеялся. Эту книгу даже адское пламя не может уничтожить. И воды Всемирного Потопа тоже. Похоже, аукцион в этот раз обещает быть особенно интересным. Дисциплинаторы будут счастливы.
Алика
Я включила напор воды на полную мощь и как следует полила книгу. Она превратилась в бумажное месиво. В жизни бы не поверила, что могу так варварски обращаться с книгой. Я! Филолог по образованию, книжный червяк, испытываю облегчение, уничтожая книгу! Вот будет мне наука не хватать чужое. Зачем я ее вообще сунула в рюкзак? Мало того, что, фактически, украла, так еще и столкнулась с какой-то чертовщиной. Попробуй быть материалистом, когда в руки попадает книга, в которой, как живые, двигаются эротические картинки, а потом еще и воспламеняются сами собой. А мои странные сны, что в точности повторяют сюжеты минифильмов из книги! Они совсем меня замучили.
Я плеснула водой в лицо. Сон никак не хотел уходить. Я все еще была там, в супермаркете, в песцовой шубе на голое тело и неистово занималась сексом с каким-то блондинистым гастабайтером не то из Украины, не то из Беларуси. Точно такая же картинка была нарисована в книге.