Она мотнула головой и убрала с плеч, сжимающие их пальцы.
— Я — не Марта, — Лира прикоснулась к своему виску кончиком пальца. — Здесь я другой человек. Хочу, чтобы вы помнили это, прежде чем вновь устроить что-то подобное.
— Скажите мне его!
Спокойный голос мужчины с просящими и участливыми интонациями заставил ее сердце дрогнуть. Вот только Лира разозлилась еще больше.
— В этом доме меня всегда будут звать именно так и относиться, как к бедняжке Марте. Зачем вам оно?
Чем больше слов произносила Лира, тем больше заводилась.
— Чтобы привязать и расположить меня к себе? Не стоит. Я плохо отношусь к людям, которые любят играть чужими чувствами и эмоционально препарировать людей.
— Я не играл, — проговорили ей в лоб, обдав кожу брусничным дыханием. — Посмотрите на меня!
— Нет.
Он попытался приподнять ее подбородок.
— Я не устраивал это. Вы видели, когда я пришел. Я удивился не меньше вашего. Карл — своеобразный человек. То, что он наговорил вам сегодня могло быть всерьез, а могло быть так получилось после…
Она все же отпихнула его от себя. Эверт попятился, но конечно же устоял. Лира не в его весовой категории.
— Именно. Вы всего лишь забыли предупредить меня об этой паре-тройке нюансов, желая посмотреть, как я поведу себя дальше. Это все дурно пахнет, сэгхарт.
Эверт похоже не понимал, приподнял темные брови, да сверкнул глазами.
— Вы — в своем мире, в своем доме, при своем положении. Я даже уйти не могу и вынуждена терпеть все это. Вам должно быть стыдно, но вы даже не понимаете, о чем я. Я прошу оставить меня в покое.
Лира проглотила грубое продолжение фразы и вышла вон, но в какой-то момент вернулась, застав его в той же позе.
— Если вам не трудно пришлите ко мне Монику. Я ужасно голодна.
***
Есть в спальне хорошо только в первые минуты — стоит унять первое чувство голода, как начинаешь осматриваться по сторонам, сожалеть об отсутствии привычных вещей, если не интернета и телека, то хотя бы музыки и начинаешь скучать.
— Что тут у нас? — проговорила Лира, распахивая окна и отодвигая шторы в сторону. — Панорама ночного Смога, прогуливающиеся горожане, глазеющие на полуголую девицу на окне.
Юбка и блузка сброшены в кресло. Не слишком широкий подоконник заняли несколько подушек, тарелка с фруктами, джемом и большая чашка с чаем. Ей пришлось погонять Монику, чтобы та заменила посуду. Но она отмахнулась от укоров совести, послав их куда-нибудь подальше — Кики надо было пустить ее на кухню, тогда бы она не носилась по коридорам с видом разъяренной фурии.
— У меня все есть и больше ничего не нужно! — проговорила Лира в сторону двери, надеясь, что незваный и нежданный гость передумает и свалит восвояси.
Она только-только разместилась, вооружилась чаем и целой тарелкой яблок, принявшись разглядывать прохожих. Совсем мало было среди них тех, кто относился с равнодушием к их особняку. Даже с ее места было видно, как те разглядывают ее новое жилище, что-то говорят и как бы украдкой показывают на изгородь или окна. Очередной стук в дверь заставил ее сняться со своего насеста.
— Ми-лорд! — бодро начал Северик, протягивая мне какой-то темный фолиант. — Про-сил! Пере-дать!
Лира сделала знак рукой, чтобы тот не продолжал — хватит криков на сегодня.
— Благодарю вас, Северик.
Даром от милорда оказалась книга по истории Эйнхайма. Мечты продолжали сбываться причем самым неожиданным образом. Ей вернули здоровье, переместив в другой мир; даровали возможность побыть замужем; правда за незнакомым для нее мужчиной; оставили в покое, перед этим помотав нервы и дали, чем развлечься пусть и таким скучным образом.
— Тоже неплохо.
Она помедлила и взяла с тарелки кусок варенной говядины. Вечер переходил в ночь, вечерний перекус в ночную обжираловку. Съела она, если судить по размерам порции более чем достаточно, но организм требовал еще.
— Итак, — повторила Лира, залезая обратно на подоконник. — Прочтем этот бестселлер, у которого наверняка легкий слог, закрученный сюжет, харизматичные персонажи, отсутствие воды и куча, просто неприличное количество романтичных моментов…
Где-то внизу хмыкнули. Она даже ноги поджала, хотя до ближайших кустов было метра три, не меньше и потенциальный грабитель, даже если бы очень захотел не смог достать ее.
— Кто там?
В ответ никто не отозвался. Лира подумала-подумала да зашвырнула в кусты яблоком. Ей кажется, что она попала и явственно слышала какие-то ругательства.
— Эй! Что вы там делаете?
Лира улыбалась, произнося следующее:
— Кругом одни извращенцы!
Темный контур кустов не отзывался, но через несколько минут она отвлеклась от их разглядывания, заметив знакомую темную фигуру на дорожке ведущей к дому. Эверт куда-то собрался на ночь глядя и, судя по всему, очень спешил.
— Гад ведь! — проговорила она ему вслед. — Кутить собрался!
Не то, чтобы Лира возмутилась (а она возмутилась), но только на мгновение. У нее возникла мысль, которая потребовала наспех одеться и броситься в другую часть дома в бывшую комнату Марты, вытащить ее старые вещи, поморщиться и ринуться обратно в комнату.
Желание прогуляться по ночному городу победило брезгливость.
Лира решила, что пройдется до конца улицы, а потом вернется обратно, найдет Кики или кого-нибудь кто поможет ей разобраться с прачечной.
Все конечно же вышло иначе. Точнее начало было ровно таким, как она себе представила, а вот конец…
Не стоило ей доходить до самого конца и выглядывать на еще оживленную часть улицы, по которой снуют кареты с все еще желающими что-то урвать извозчиками. Но улица особняков оказалась так тиха и скучна, тогда как главная дорога и все еще прогуливающиеся по тротуарам горожане, виднеющийся вдалеке дворец, яркие огни, уходящих вниз улиц и даже тарахтящие повозки оказались, ну, диво как хороши. Она вновь почувствовала себя в мегаполисе. Огни дирижаблей в небе лишь добавили сходства. Точь-в-точь небо над Москвой по вечерам.
— Время!
Протяжный свист и надувшиеся щеки под хлястиком. Лира хихикнула, разглядев лицо сердитого регулировщика.
— Время тишины! — блюститель правопорядка продолжал надувать щеки, краснеть, свистеть и грозить нарушителям, — Я запомнил тебя! Ты слышишь меня?!
Еще один свист. Регулировщик погрозил удравшему кулаком, а потом обратил свой возмущенный и надо полагать разъяренный взгляд на хихикающую Лиру.
— Вот черт! — проговорила она, все еще смеясь. — Пора делать ноги!
— Чего смешного?! Ты кто такой?! Ты чего ржешь?! Иди сюда! Слышишь меня?! Ребята, держи его!
Лира не заметила конных полицейских, что скрывались в тени деревьев, но развернулась и припустила бегом, вверх по блестящей горке, нырнула в подворотню, чтобы оббежать дом, с другой стороны, но столкнулась с новой проблемой: обхода не существовало. Были колючие кусты, лающие псы, железная ограда, ругающиеся сторожа, посулы спустить псов и вновь свист, подзывающий полицейских. Она не заблудилась, но очень долгое время отсиживалась в кустах, ожидая, когда же наконец ретируются ее преследователи. Они так и сделали, оставив кучи конского навоза на темнеющем тротуаре.
— Съешьте! — наконец сказала Лира знакомой калитке, облокотившись на изгородь, с другой стороны. — Боже!
Она устала и взмокла. Ее ноги ныли, в боку кололо, дыхание сбивалось, сердце стучало где-то в районе гланд… Неожиданно образовавшаяся свобода, бег и отнюдь не призрачная угроза ночевки в кутузке сделали свое дело — она была счастлива, позабыв обо всем.
— Сэгхарт!
Лира не успела отдышаться, как пришла новая напасть и имя ее… Та-дам! Нет, титул — графье!
— Мы уверены, что он забежал к вам в дом!
Вот теперь Лира испугалась. Не графа, а того, что все испортится. В этом мире все так — веселье не успевает начаться, как обязательно омрачается чем-нибудь. Ее случай — ругательства, крики, ссоры, недовольные взгляды, леденящий душ и ноющие уши.
— Он не мог войти сюда, и вы знаете это.
— Милорд, может быть кто-то не запер калитку?
— Это исключено. Я был последним. К тому же сфера Сфайрата…
Пора было сматываться. Его озарит, а попадет Лире. Все ведь обошлось?! Она не желает попасться на глаза чернокнижнику и объяснять причины своего поступка. Он, наверняка, не поймет. Да и просто… Лира не в настроении с ним объясняться.