— Нет.
Теперь эти двое не переглядываются, а ждут объяснений.
— Не ты ли только что говорил нам о том, что смог убедить ее благодаря увещеваниям разума?
— Перестаньте, — просит Эверт. — Я может и зарылся в делах, но не совсем уж идиот. Кто бы из вас смог сказать женщине о таком?
Судя по их лицам, они не видят в том ничего особенного. В брачных контрактах всегда все так просто и ясно.
— Я могу не знать всех женщин мира…
— Аминь.
Генрих и Лайнел звенят бокалами и пьют за это.
— Я видел, как она смотрела на меня, когда спрашивала: зачем мне это? — продолжает Эверт, просматривая содержимое своего бокала на ярком солнечном свету. — Одно дело предложить союз, а другое дело сказать: вы должны родить ребенка, чтобы остаться в этом мире.
Речи про счастье — это бред собачий и истина только лишь наполовину. Ничего не держало ни Берга, ни Райна — это правда. Никто из них не успел устроить семью. Точнее Берг сумел, да только Мелиссе нужно было совершенно иное. Она бросила этого наивного болвана, как только получила то, чего никогда не имела.
— Ты сказал, что ее знания в нашем мире бесполезны, — замечает Лайнелл после короткой паузы.
Эверт качает головой и все же делает глоток вина. Напиток легкий, прошлого урожая, в нем так и чувствуется запах вишни и персиков.
— Верно, но… Я не знаю, что это за мир такой. Она сказала, что сама она из простого народа, но спроси ты у Фольгюса[1], что это такое…
Эверт изображает в воздухе символы Анвэйна.
— И он вряд ли скажет, что это кроме того, что это чародейство. Спроси про коллапс, и он больше, чем наверняка спросит о крышках. Она знает географию, разбирается в политике, математике, экономике, праве, а теперь выходит и в механике. Лира уже помогла разобраться с чертежами Берга. Не поняла, что и для чего, но его каракули и формулы прочесть смогла. Кто обучает простой народ таким вещам?
— Поэтому ты считаешь, что она лжет?
Эверт качает головой. Он так не думает, просто думает, что ее не стоит отпускать так уж и далеко.
— Нет. Я думаю, что будет безумием отпускать ее куда-то и ждать что с ней ничего не случится.
Сэгхарт поднимается. Он не хочет продолжать эту тему и объясняться с этими двумя в своих симпатиях к едва знакомой ему женщине. Во-первых, они заметили все самостоятельно. Во-вторых, ему бы хотелось оставить этот момент для себя и Лиры.
— Прошу разрешить мне откланяться.
— Куда ты?
Ему необходимо разобраться с Сабриной — купить прощальный подарок и позаботиться о кое-каких приличествующих для настоящего мужчины моментах. Он не хочет затягивать эту ситуацию на дольше, чем следовало бы. Ведь он сам наговорил Лире о сплетнях и сам же забыл о них. С нее станется догадаться и узнать обо всем. Он уже возблагодарил богов за то, что она не стала интересоваться, где же он пропадал этой ночью. Этот чертов принцип взаимности!
— Сабрина, — объясняет он коротко, но не может сдержать усмешки, навеянной прошлыми мыслями. — Разберусь с ней, а потом…
Эверт замолкает, ухмыляясь.
— Жду вас к себе на чашку кофе.
— Ты ведь его не пьешь?
Он не отвечает им, просто тая в воздухе. Некоторое время мужчины сидят молча, глядя на то место, где только что стоял верховный маг.
— Смотри-ка пренебрег приличиями, — говорит Лайнелл, поднимаясь и отряхивая от крошек старомодного вида камзол и бриджи.
Траубе кивает, допивая вино.
— Давай закончим с аудиенцией. Мне кажется, что послы Рамкара уже заждались и что-то совсем не нравятся мне.
***
Эверт в очередной раз оглядывает некогда кажущеся уютную квартиру — круглая арка дверного проема, настенное панно, изображающее райские кущи напротив, низкий диванчик, заваленный коробками — подарками от поклонников и невероятное, раздражающе огромное количество цветов. Странно, что он не заметил их накануне. За ними теряется все: обстановка, цвет мебели и стен.
— Ты не можешь поступить со мной так, — произносит Сабрина также медленно, как и в прошлый раз. — Не можешь. Все ведь было хорошо. Еще вчера!
Теперь она спокойна и лицо перестало быть красным от слез. Он видел ее такой лишь однажды и тогда дело касалось предстоящей премьеры, новой примы и пассии режиссера.
— Ты знала, что это вопрос времени.
— Времени? Вот именно! — она тянет к нему руки, звеня браслетами. — Мы уже целый год вместе!
Сабрина права, и он чуть было не затянул это дело. В их обществе таким отношениям отводится короткий срок и все было бы иначе, если бы Эверт был женат. Он мог бы поддерживать эту связь годами и не переживать ни за что, но у него все иначе и задержись он чуть дольше… Она уже решила, что он женится на ней!
— Ты знала все с самого начала и понимала, что большего у нас не будет никогда.
Эверт поднимается с кресла. Пришло время уходить. Он все объяснил, многое увидел и выслушал, но это не может продолжаться весь день. Удивление, неверие, гнев, проклятия, слезы, обвинения, а теперь и вот это. Кажется, теперь, она пытается воззвать к его совести.
— Почему? Ты ведь можешь жениться и вернуться ко мне.
Он видит, что ей трудно говорить это. Несколько минут назад она намекала на брак, а теперь готова оставить все так как есть. Вот только он не хочет этого. Его тянет домой и к совершенно другой женщине.
— Квартира оплачена на год вперед.
— Квартира?
Она поднимает к нему лицо и смотрит так как в день их встречи — самым чистым и невинным взглядом из всех виденных им в ее исполнении. Эверту не нравится то, что он видит. Все кажется ему спектаклем теперь. Сабрина как будто перебирает маски и пытается найти ту самую, что сможет удержать и переменить его решение.
— Именно. Квартира и бытовые расходы.
Эверт подходит к ней и, подняв на ноги, касается лба губами.
— Пора что-то менять, Бри. Это время наступило.
Хрупкая женщина не желает сдаваться.
— Я — Сабрина Аллонсо! — говорит она внезапно, поджав губы и покачав головой. — Ты не можешь бросить меня!
Пожалуй, он зря подошел к ней. Эверт кивает в ответ на эту угрозу. Пусть делает все, что считает нужным. Его репутация вряд ли станет хуже, чем она есть, а вот Сабрина… Она — женщина, вдобавок ко всему артистка.
— Только не после всего того, что ты делал со мной! Об этом узнают все! Ты слышишь сэгхарт?! Эверт!!! Она не пожелает иметь дело с тобой!
___
[1] Эверт говорит о камердинере короля
Глава 27
Лира выдохнула, откинувшись на спинку дивана. У нее рябит в глазах от количества лиц и тканей, мутит от чая и ноет кисть от того количества набросков, что она сделала. Лесса Манури конечно морщила свой нос, но Лира видела, что это показное. Она бы на ее месте радовалась — вместо того, чтобы встречаться бесконечное количество раз, корректируя каждый наряд снова и снова, своенравная заказчица нарисовала и подписала название тканей и нужные ей цвета.
— Устала? — поинтересовалась Моника, демонстрируя чудеса ловкости и маневренности. — Два часа уж сидите.
Лира приоткрыла глаза, посмотрев на потолок. Она бы и сама рада прогуляться, но у нее в планах встреча с обувщиком и только потом можно будет расслабиться и подумать об украшениях в храме. А еще прогуляться до него и посмотреть, что там внутри. Она не то, чтобы не верит описаниям Карла и Моники, просто хочет увидеть все самостоятельно.
— Сегодня отличный день.
Она подошла к окну, распахнув тонкие шторы и оперлась на подоконник, вдохнув свежий воздух почти что летнего дня.
— Такой теплый и солнечный.