— Почем я знаю, господин. У той же Дарисы родня в деревне есть. И у Сорена. А у Тайсы брат в городской страже служит.
— Надо полагать, что к стражнику они обратятся в последнюю очередь, — проговорил комендант. — Думаю, убийцы разделались с эном Иглисом ближе к рассвету. Самый тихий и пустынный час на улицах. Тем более особняк Дорелла находится в Светлой части, и живет там не рабочий люд, привыкший рано вставать. Даже слуги в такой час крепко спят… ну, кроме тех, что пытают жестоких господ. Я велел своим людям допросить местных, но осторожно, чтоб не пугать и не порождать лишних слухов. И, кстати, вас, сударыня, попрошу молчать о том, чему вы стали свидетельницей.
Миза поспешила их заверить, что будет молчать, как немая. После этого девушку отпустили. Возвращаться в опустевший дом, где она пережила такой ужас, бывшая служанка не стала. Сказала, что поживет пока у подруги в Заречной части. Оставшись вдвоем, мужчины продолжили обсуждение ситуации.
— Положение, однако, вырисовывается прескверное, — заметил Торн. — Смерть Дорелла в любом случае не скроешь. Это будет посложнее даже, чем с Шафирой Тарнийской. Ваши люди вывезли тело?
— Да, — кивнул Итон.
Тело вывозили, тщательно скрыв, но само по себе явление у особняка Дореллов в респектабельной Светлой части сначала городской стражи, а затем и коменданта породило слишком живой интерес к происходящему. Неизвестно, какая часть правды стала достоянием любопытных и жадных до сплетен жителей. Именно это рассчитывал выяснить Карст, поручая своим людям поиск свидетелей. Но допросам надлежало проводиться чрезвычайно деликатно, дабы допрашивающие случайно не сболтнули чего лишнего очевидцам.
— Лучше всего распустить слухи, что убийца Иглиса Дорелла неизвестен, а стража и власти усиленно его разыскивают. Известие о дюжине сбесившихся слуг, безнаказанно расправившихся с господином, напугает аристократов и воодушевит простолюдинов, недовольных своей участью. Однако вопрос, куда делись слуги, все равно может возникнуть. Не у дворян, конечно, этим дела нет до того, откуда берутся и куда деваются людишки, которые ходят за лошадьми, накрывают на стол или подают им платье. Зато прислуга из соседних особняков, знакомая с челядью Дорелла, наверняка заинтересуется, куда подевались их приятели. И хорошо, если бы беглецы не решились укрываться в окрестных домах. Не столь важно их всех переловить и казнить, как не допустить новой волны тревожных слухов в городе.
— Надеетесь спрятать молнию в небе? — невесело усмехнулся протектор. — Так у нас в Дайрии говорят. Не думаю, что получится долго скрывать от людей происходящее. Но сейчас самое важное даже не это. Куда важнее самим понять, что за дрянь творится вокруг и связано ли это как-то с на'ари, будь он неладен, с ильдовским проклятием…
— И с Закатом Мира? — закончил Итон.
— Пусть с Закатом Мира Энлил разбирается, — досадливо отмахнулся протектор. — А нам бы с Вельтаной разобраться. Кстати, насчет Энлил… Не позвать ли ее?
— Одну даму спровадили, другую пригласим? — Карст старался придать голосу безразличие.
— Мы оба прекрасно понимаем, чем Энлил отличается от Альвы. Впрочем, если вы так сильно не хотите тревожить хрупкое душевное равновесие колдуньи, будем разбираться сами.
— Я же не сказал, что возражаю, — со вздохом произнес Итон. — Пошлите за ней кого-нибудь во дворец. А до прибытия Энлил давайте все-таки попробуем додуматься хоть до чего-то. Мужчины мы, в конце концов, или нет? Сами же ругали короля и Альву за безоговорочное доверие Энлил и ее магии.
— Я и сейчас против того, чтобы полагаться на нее полностью, — ощетинился протектор. — Но полезным ее мнение все же может оказаться. Однако это вовсе не значит, что мы не будем строить собственных версий. Итак, что мы имеем? Слабые становятся палачами своих притеснителей. До сегодняшнего дня убийцы действовали в одиночку, необдуманно и не пытались скрыться от правосудия. Вряд ли они жаждали получить по заслугам, скорее, безумие настолько овладевало ими, что притупляло разум и чувство самосохранения. Впрочем, их душевное и умственное состояние заслуживает тщательной проверки. У нас ведь есть не казненные убийцы?
— Есть, — подтвердил комендант. — В тюрьме сидят трое. Двое мужчин и старуха.
— Старуха?! — Торн, которому еще не успели доложить о последних случаях, изумленно воззрился на собеседника. — Прикончила опостылевшего мужа — бабника и тирана?
— Соседку, — Карсту было не до шуток, пусть даже столь мрачных. — Уж не знаю, чего они там не поделили.
— Значит, кому-то из нас придется отправиться в тюрьму и допросить всех троих. Очень важно выявить, есть ли между ними какое-то сходство. Я имею в виду, что-то общее в состоянии, манере говорить, отношении к содеянному.
— Разумеется, — кивнул Итон. — Но, кроме заключенных, у нас еще десяток безумцев где-то скрывается. Интересно, расправившись с главным источником ненависти, несут ли они опасность для остальных?
— Полагаю, в ближайшее время у нас будет возможность узнать ответ, — хмуро заметил Элвир. — Пока же важно понять, что отличает слуг Дорелла от прочих. Ведь спланированное убийство уже куда меньше похоже на безумие. Вроде как тоже месть униженных притеснителю, но месть более продуманная и хладнокровная. Либо прошлые убийцы были безумны, а слуги Дорелла — нет, либо последние охвачены особой, более опасной формой безумия. Ну и последний вариант: все убийцы находились в здравом уме. Право же, не знаю, какой из предложенных раскладов сулит нам большие неприятности.
Обсуждение соображений и вариантов длилось около получаса, когда прибыла Энлил. Внимательно выслушав все, ведьма задумалась. Мужчины не тревожили ее, храня молчание.
— Помните, о чем рассказывали энья Лотэсса, король и Альва? — женщина в задумчивости теребила какое-то броское ожерелье. — На'ари постоянно твердил о страхе и ненависти. Если я верно поняла, он жаждал забрать или вкусить ненависть и страх своих жертв. В случае же с убийцами все крутится вокруг тех же страстей. Вот только теперь их никто не забирает, а напротив, словно подпитывает.
— Странная мысль, — протектор недоверчиво покачал головой. — Но не лишенная смысла. Если допустить такой расклад, выходит, что и здесь не обошлось без магии. Думаете, проделки нашего змеехвостого друга?
— Не знаю, — Энлил сплетала пальцы в странные фигуры. — Я должна видеть тех людей, что сидят в тюрьме, чтобы понять, наложено ли на них проклятие и есть ли вообще хоть след магии.
— Очень даже разумно, — одобрил Торн. — Сейчас самое важное — понять, имеем мы дело с магией или с чем-то иным. И, знаете, как ни странно, но мне станет легче, если окажется, что безумцы всего лишь заколдованы. Иначе картина выходит слишком страшной.
— Разве из ваших слов не следует, что убийцы ненавидели и боялись своих жертв достаточно долго — иногда, возможно, долгие годы? То есть, убивая, они всего лишь давали волю долго скрываемым страстям. Вопрос лишь в том, что помогло им высвободить свою ненависть, преодолев страх. В любом случае, даже если колдовство имело место, оно лишь добавило поленьев в костер, тлевший уже давно.
— Хотите сказать, что все эти люди изначально были чудовищами? — Итон задал мучивший его вопрос. — Все? Включая, девочку и старуху?
— Я ничего не могу сказать с уверенностью. И не хочу. Я всего лишь даю вам лишний повод задуматься.
— А то у нас как раз поводов задуматься не хватало в последнее время, — проворчал Элвир. — Не обращайте внимания, Энлил, — спохватился он. — Вы очень помогли.
— Не уверена, что это мое дело, — женщина окинула собеседников озабоченным взглядом. — Но, может, пора сообщить о происходящем королю?
Глава 13
До чего же красиво! У Лотэссы дыхание перехватило от восхищения. Россыпи звезд на чернильном небе, настолько ярких и крупных, каких она не видела никогда в жизни. Мелодичная монотонность почти невидимых в темноте волн. Запах моря, мешавшийся с чем-то незнакомым, но дурманяще прекрасным. Но удивительней всего казалась башня, устремленная в небеса. Тэссе сложно было понять, далеко или близко от башни она находится, и потому девушка просто направилась в ту сторону. Вблизи башня казалась еще более удивительной. Камни, из которых она была сложена, походили застывшие прозрачные куски темноты. А вокруг по спирали темную башню обвивала серебристая лестница, взбиравшаяся, похоже, до самого верха.
Тэсс осторожно поставила ногу на первую ступеньку, затем на вторую и так все выше и выше. Поднявшись на какую-то высоту, девушка неожиданно осознала, что идти совсем не тяжело, хотя на обычной лестнице она бы давно запыхалась, и ноги устали бы нещадно. Еще более странным казалось отсутствие страха. Поднимаясь все выше и выше по лестнице без перил, скорее угадывая, чем видя море где-то далеко внизу, она не испытывала трепета или опасения сорваться. Напротив, какое-то восторженное упоение переполняло ее, как будто внутри поселился шальной ветер. Наслаждаясь призрачной красотой волшебной ночи и непривычными ощущениями, Лотэсса не заметила, как достигла самой последней ступени серебряной лестницы.
Темное море, сливаясь с темным небом, осталось где-то далеко внизу. Шума волн уже давно не было слышно, зато отсюда, с высоты, бескрайние воды казались впитавшими звездный свет и оттого невыразимо прекрасными. С трудом оторвав взгляд от завораживающей картины, девушка обернулась к стене и почти не удивилась, заметив серебрившуюся на фоне темного камня узкую дверь, которой еще мгновение назад здесь не было. Взявшись за резную ручку, холодившую ладонь, словно ледяное серебро, она отворила дверь и шагнула внутрь.
Внутри башня оказалась не менее удивительной, чем снаружи. Царивший здесь полумрак рассеивал свет, больше всего похожий на звездный. Словно сотни крошечных звездочек, рассыпанных по стенам, потолку и даже полу, освещали пространство вместо свечей. Но мерцающие холодные огоньки не стояли на месте, они как будто звали девушку за собой. Ничему уже не удивляясь, Тэсс дошла за сияющими проводниками до новой двери и толкнула ее.
За дверью ее взору предстала очень просторная, почти круглая комната или, скорее, зал с тремя огромными — во всю высоту стены — окнами без стекол. Снаружи сияли звезды небесные, внутри — крошечные звездочки вроде тех, что привели ее сюда. У среднего окна на изящном то ли кресле, то ли троне восседала удивительной красоты женщина. Или девушка. Сложно было понять. Ведь на лице незнакомки печать вечности сквозила через ослепительную юность. Тэссе смутно припомнилось, что где-то когда-то она уже видела эти голубые глаза, исполненные бесконечного величия и детской наивности, эти нежные черты и серебро волос, убранных в удивительную прическу.
— Здравствуй, Лотэсса, — прекрасная хозяйка башни поднялась навстречу Тэсс.
— Кто вы? — прошептала девушка, хотя ответ пришел раньше, чем она произнесла последнее слово.
— Ты знаешь, кто я, — чарующим голосом произнесла хозяйка.
— Маритэ!
— Она самая, — кивнула богиня. — Мы должны были встретиться.
— Но почему мы здесь? — Лотэсса окинула взглядом странный зал. — Разве не ты должна была прийти ко мне туда, в мрачный холодной подвал? А вместо этого я, похоже, оказалась у тебя в гостях.
— И ты не здесь, и я не там, — покачала головой Маритэ. — Это всего лишь сон.
— Сон? — Тэсс ощутила разочарование. — Еще один сон? Правда, этот намного лучше, чем тот, что я вижу обычно.
— Тот сон — плата за владение кольцом Дэймора.
— Изгоя?! — девушка задохнулась от удивления и внезапно нахлынувшего страха.
— Можешь звать его так, — в голосе богини слышалась грусть. — Но я помню лишь его настоящее имя. Именно Дэймор много веков назад отдал это кольцо Дренлелору, поклявшись оказать любую помощь, как только первый Ильд или кто-то из его потомков взовет к могуществу звездного путника.
— Значит, Дренлелор спутался с Изгоем… Дэймором? — желание во всем разобраться оказалось сильнее пережитого минуту назад ужаса.
— Это случилось до предательства, — спокойно разъяснила Маритэ. — Первый король Элара ни в чем не виноват… в отличие от последнего. Испугавшись за свою жизнь, Йеланд решил прибегнуть к последнему средству — древнему фамильному кольцу, окруженному легендами. Из поколения в поколение Ильды передавали способ совершения ритуала, сопровождая строжайшим запретом на его проведение. Но Йеланд решил, что терять уже нечего. Впрочем, он не очень-то верил в правдивость легенд. Однако это не оправдывает его малодушия, из которого жалкий человек принес в жертву весь мир. Мой мир! — прекрасные глаза богини сверкнули гневом и презрением.
— Я ничего не понимаю! — с отчаянием воскликнула Лотэсса.
— Конечно, не понимаешь, — спокойно кивнула Маритэ. — Ты же всего лишь человек. Но я попробую объяснить и ответить на вопросы, которые у тебя наверняка возникнут. Итак, Дэймор дал Дренлелору кольцо и клятву. Клятва, данная звездным путником, не может быть нарушена. Таков непреложный закон мироздания. Потомок Дренлелора воззвал к Дэймору, и тот явился из небытия, куда мы его заточили, чтоб выполнить данное обещание.
— Так просто?! — Тэсс в изумлении воззрилась на богиню.
— Как оказалось, да, — печально вздохнула Маритэ. — Сколько сил было вложено в то заклинание Хранителями, сколь многим пришлось пожертвовать, чтобы пленить Дэймора! Но один лишь старый долг смог распахнуть все замки темницы небытия! Но даже знай мы заранее, что так выйдет, изменить что-то не в наших силах. То есть изменить сам принцип действия клятвы. Но мы бы, конечно, уничтожили Ильдов до того, как те воспользовались кольцом. Дренлелор был мне другом, — ее губы тронула улыбка, исполненная светлой печали. — Лучшим из всех людей, кого я знала. Но он бы понял меня, реши я для спасения мира пожертвовать его потомками. Надеюсь, понял бы… Но все это лишь пустые слова. Никто не знал о клятве, данной Дэймором, кроме него самого и Дренлелора. Первый Ильд не рассказал своему сыну, кто был дарителем кольца, и, что гораздо хуже, не попробовал уничтожить его, хотя ко времени смерти Дренлелора Дэймор уже проявил свою ненависть к Анборейе.
— Но вы же боги, — возмущенно перебила Лотэсса. — Вы должны были все знать!
— Это для вас мы — боги, — взгляд Маритэ стал бесконечно далеким. — Мы можем многое, по людским меркам любой из нас практически всесилен. Но это не значит, что мы все знаем наперед и что каждое деяние или мысль любого из людей известна нам. Будь это так, все миры, созданные звездными путниками, были бы совершенны. Но Странники лишь дают мирам и людям жизнь и порой вмешиваются в их дела. Мы не можем и не хотим следить за каждым вашим шагом. Иногда за беспечность приходится платить. Упущенная из виду мелочь поставила под угрозу существование целого мира. Люди поставили мою Анборейю на Грань, и людям же предстоит помочь мне в спасении моего мира. Я говорю о тебе, Лотэсса. Я выбрала тебя. Ты готова помочь мне ради Анборейи?
— А у меня есть выбор? — вопрос прозвучал обреченно.
— Есть, — богиня изучающе взглянула на гостью. — Я не стану принуждать тебя.
— А кого-нибудь другого, более подходящего для столь великой цели ты не могла подыскать? — Тэсса отдавала себе отчет, с кем разговаривает, и поражалась собственному нахальству. Ее слегка успокаивало осознание того, что это всего лишь сон, пусть и очень похожий на реальность.
— Ты полагаешь, я недостаточно хорошо подумала, прежде чем принять решение о том, кому доверить судьбу моего мира? — к своему удивлению, Тэсс уловила в голосе богини нотки сарказма.
— Я что, особенная? — не унималась Лотэсса. — Это из-за твоего дара, которому так поразилась владычица Лавинтия?