— Под твою ответственность, — покачал головой стражник.
Хан кивнул в знак благодарности, уплатил пошлину на въезд в тройном размере — за себя, волка и возможные неприятности — и проехал сквозь ворота.
Хантер частенько бывал в Кентрасе — это был ближайший к Усманскому лесу город. Здесь его многие знали, но надолго он тут никогда не останавливался. В основном, как раз потому, что здесь его многие знали.
Последняя повязка, прикрывавшая ведьмачий глаз, осталась где-то в поле, рядом с прахом убитой им полуденницей, и теперь встречные прохожие косились на Хана.
Огромный волк, шагающий рядом с ним, незаметности вовсе не добавлял. По счастью, Ильфорт, обиженный на «собаку», молчал, иначе наверняка горожане, завидев их, разбегались бы кто куда. И так некоторые разбегались.
Добравшись до постоялого двора, Хан кинул подбежавшему служке повод своей лошадки и зашел внутрь.
— Как обычно, — кивнул он хозяину, отсыпав пару монет. — Ужин в комнату. Собака со мной.
— Будет сделано, Хан, — кивнул ему огромный мужчина, половину лица которого закрывала борода.
Он относился к ведьмаку без страха — ему все равнобыло, кто у него останавливался — нечисть, йольфы, или люди. Главное, чтоб платили вовремя, да проблем не доставляли. Поэтому Хан и выбирал всегда именно это заведение, хотя еда здесь была пресноватой, а комнаты меньше, чем хотелось бы, но хоть без клопов.
Правда, несмотря на отсутствие страха, имя свое Хану он все равно не называл.
В Кентрасе Хантер даже не пытался скрывать свою ведьмачью сущность. Здесь он бывал по пути в Усманский лес, отдыхал после охоты, или закупал оружие с одеждой, взамен испортившегося.
Ведьмака в город даже грязного и всего в крови пустят — таков закон. А вот человек в подобном виде вызовет куда больше вопросов, а там и до заключения под стражу недалеко.
Поэтому-то Хан и терпел косые взгляды — все равно иначе бы не вышло.
Поднявшись в комнату, которую он занимал всякий раз, как останавливался тут, Хантер распахнул дверь и замер на пороге. Ильфорт, шедший за ним по пятам, боднул его в колени, не успев остановиться.
— Хант, — произнес тонкий, звонкий, как горный ручей голосок.
Его обладательница плавным тягучим движением поднялась со стоявшей в углу кровати. Посреди серой комнаты она выглядела, словно божество — бледная жемчужная кожа, чуть светившаяся в наступивших сумерках, длинные золотые волосы, с едва заметным красноватым оттенком, большие лунные глаза. И полное отсутствие какой-либо одежды.
Глава 7. Богиня Ли
— Хант, что это за магическое безобразие стоит у тебя за спиной? — капризно протянула девушка, надув пухлые губки. — Я ждала тебя одного. И вообще, почему ты пропадал так долго?
— Оденься, Ли, — стянув с себя рубашку, Хан бросил ее девушке, оставшись в одних лишь штанах из плотной темной ткани.
Несмотря на образ жизни, у ведьмака не было ни единого шрама — на нечисти все почти без следа заживает. Только хорошо вглядевшись, можно было заметить тонкую серебристую паутинку едва видимых следов, больше похожую на рисунки, чем на отклики былых ран.
— Йа йа йа Ильфорт, — залаял волк, захлебнувшись слюной.
Он во все глаза смотрел на девушку.
— Оно разговаривает, или это был бессмысленный набор звуков? — вскинула брови красавица. — Хант, выстави его, вот-вот окончательно стемнеет.
— Подожди снаружи, и не шуми там, — Хан вытолкал, путавшегося в лапах волка, что никак не мог прийти в себя, и закрыл за ним дверь. — Слушаю.
Ли кокетливо подернула плечиком, заставив рубашку медленно сползти вниз по нежной коже, поправила волосы, острым язычком облизнула губы. Хан не реагировал.
— Как был чурбаном, так и остался, — фыркнула девушка и опустилась на кровать.
Впрочем, расстроенной она не выглядела, воспринимая случившееся скорее как приветственный ритуал, привычный для обоих, чем как собственную неудачу.
— Что стряслось, Ли? — Хан присел рядом. — И почему ты здесь? Неужели отец отпустил тебя одну так далеко?
— Он нашел себе новую игрушку, — вновь фыркнула девушка.
В коридоре послышался испуганный вскрик, гром посуды и топот шагов — кажется, весь заказанный ужин достался волку. Поджав губы, Ли махнула рукой, накладывая полог тишины, и внешний шум точно отрезало.
В комнате темнело, но Хан не спешил зажигать лучину — он, как и его гостья, прекрасно мог обойтись без света.
Некоторое время оба молчали.
Ли пальчиком выводила на гладком плече Хана замысловатые узоры. Внешность ее стремительно менялась, по мере наступления ночи — светлые волосы почернели, кожа засияла ярче. Лунные глаза окрасились в алый, длинные заостренные ушки стали заметно короче, а вот клыки напротив, вытянулись, как у тигрицы.
И если несколько секунд назад перед Ханом была эльфийка, то сейчас рядом с ним сидела настоящая йольфи, хоть и по-прежнему невообразимо прекрасная.
— А ты все так же прячешься от самого себя? — спросила Ли, наконец, подняв взгляд и проведя рукой по волосам ведьмака, собранным особым образом. — Ты ведь нечисть, тебя не накажут.
— Не стоит, — Хан мягко убрал ее руку. — Лучше расскажи подробней, что у тебя случилось.
— Отец нашел мне замену, — Ли согнула ноги в коленях, положив на них свою голову, и от этого стала казаться еще более маленькой и хрупкой. — Проклятая смеска. В прямом смысле проклятая. Уж не знаю, где он ее взял. Привел почти год назад. Она полу-человечка, полу-йольфи. Но еще маленькая совсем, даже уши не заострились. Не думала, что у отца что-то выйдет, девчонка ведь не расцвела еще, чистый ребенок. Но вышло все же. Забеременела. А я ушла. Все равно она родить не успеет, проклятье ее раньше в дамнара обратит. Тогда отец снова ко мне вернется. Ненавижу его. И себя. И ее тоже ненавижу.
Ли всхлипнула, и Хан обнял ее за плечи.
— Давно ты здесь? — спросил ведьмак, желая отвлечь девушку.
— Здесь две луны. А из Эльфантиэля уже как пять лун назад сбежала. Ладно, плевать. Лучше заставь меня забыть об этой проклятой смеске, — Ли привстала, потянувшись к губам Хана, но тот увернулся.
— Не проклята она уже. Я то проклятье пару дней назад как снял.
— Что-о-о-о? — зашипела Ли, подскочив. — Да ты понимаешь, что наделал? А если она отцу обещанного родит? Что тогда будет с миром? А со мной что будет?!
Девушка замахнулась, словно собираясь влепить Хану пощечину, но в последний момент передумала и, подскочив к узкому темному окну, растворилась в темноте, только рубашка с шорохом на пол упала.
Вздохнув, Хан подошел к двери и отворил ее, впуская Ильфорта.
Волк выглядел так, словно его пыльным мешком стукнули. Он открыл было пасть, чтобы разразиться тирадой вопросов, но Хан взмахнул рукой, пресекая это.
— Завтра все. Сейчас спать пора, — и в подтверждении своих слов он первый увалился на кровать, и уткнувшись в подушку, прикрыл глаза.
Чихнув, волк последовал его примеру, расположившись на коврике рядом.
Лионелла. Крошка Ли.
Маленькая богиня — так ее прозвали эльфы.
В нее влюблялся каждый из них, она же всем отвечала благосклонностью, но никого не любила в ответ.
Ли нравилась Хану.
Любил ли он ее, как прочие? Вряд ли. Эмоции ведьмака были сточенными, как его зубы и такими же половинчатыми, словно глаза.
Возможно, умей Хан чувствовать, как человек, и он бы окончательно пал жертвой ее невозможных чар. Но тогда бы не смог узнать ее так, как знал сейчас, и вместо весьма странной и очень разносторонней дружбы, получил бы в подарок одну ночь, которую вспоминал бы всю жизнь.
Со стороны Ли казалась капризной, отчасти несерьезной принцессой, легкой, точно перышко, и живущей так же легко, окруженной любовью, и любящей целый мир вокруг.
Но Хан знал ее настоящую.
Они познакомились больше полувека назад, когда Хантер пытался воскресить свою память, узнав доведьмачью жизнь. В поисках ответов он не обошел стороной и Эльфантиэль — столицу Рассветной империи.
Эльфы смотрели на него косо, а их аура на грудь давила — Хан аж задыхался, но упрямо шел к своей цели. Глупее был, чем сейчас, не понимал многого.
Нечисть у высших не водится — высшие магией по праву крови владеют, изнутри черпают, да другим богам поклоняются. Нет у них нави, есть лишь перерождение, и от того нечисти среди них туго приходится. Чужие нравы, чужие земли. И чем больше эльфов — тем туже.
Вот и Хану, хоть наполовину ведьмак, а все равно тяжело приходилось, а тут еще и сражаться пришлось, почти под стенами столицы. Не понравился он одному из эльфов, ну и завязалось. Так и нашла его Лионелла. В тот день она возвращалась с поездки в соседний город — еле как у отца выпросила — и едва живой полу-ведьмак заинтересовал ее. Она ведь столицу прежде не покидала, и нечисти не видела, ни целой, ни половинчатой.
Зато Хан эльфов много повидал, но сразу понял, что Ли и не эльф вовсе, в смеска.