— Потому что мало кого интересует то, что является незначимым, — пожал плечами Художник и едко добавил. — Правда, у этого незначимого помимо проснувшегося разума осталось бы и моё слово исполнить её третье желание. А я довольно-таки всемогущ.
— Но от тебя помощи больше не будет. Верно?
— Соблюдение правил в моих привычках. Хотелось бы мне проучить одного Владыку, конечно. Если бы не его вмешательство в Судьбу, то твоё тело, оставшееся на островах, легко восстановило бы связь со ставшей свободной душой. Теперь же соединяющая нить слабее с каждым днём, — считая, что сказанное объясняло всё, черноволосый с ленцой поднялся и отряхнул от налипшего сора плащ. Однако отсутствие расспросов сделало его значительно разговорчивее, а потому он продолжил свою речь. — Этот Пророк без достойного урока так и не сможет определиться с тем, что же ему делать. Он просто ребёнок, так и не сумевший повзрослеть, а изображает из себя мудреца и опытного творца сущего. До смешного доходит! Выбирает время и пути для того, чтобы подстроить мой проигрыш, а затем одумывается и действует наперекор собственному решению. Как будто ему мало неспособности предвидеть бóльшую часть событий!
— Мне в твоих поступках тоже не видится последовательности, — с укоризной заметила Инга. — Ты то спасал меня. То гонишь прочь.
— Меня он тоже гонит, — поддакнул Сашка, наконец-то вынимая ладони из карманов. Однако его поза от этого не стала более раскрепощённой. Он тут же скрестил руки на груди.
Художник же заливисто рассмеялся, а затем, утирая возникшие от смеха слёзы, продолжил:
— Да, уж! Глупец, который упрямо ступает в пропасть, считая при этом бездну подарком судьбы. И девочка, чьё отсутствие дружбы с головой заметно на всех слоях Фантазии. Хороши же нынче осуждающие меня! Нечего сказать!
— Так что же ты делаешь в нашей компании-то? — не стерпела обиду Ингу. — Валил бы уже куда!
— Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры, — неожиданно крайне серьёзно ответил черноволосый. В глазах его при этом отразилась такая вселенская мудрость и сила, что по коже девушки пробежали мурашки. Она внезапно ощутила себя пылинкой у ног всемогущего властелина. — Поэтому и хочу отблагодарить мальчика, впустившего меня в свой сон. Только благодаря ему я смог так близко познать тепло домашнего очага.
— Ты заставишь его лучше заботиться о созданном мире? — с уважением и тревогой спросил Сашка. — В результате Остров станет не нужен и исчезнет вместе со всеми обитателями. Так? Именно поэтому ты и назвал меня глупцом?
— Ему придётся покончить со своими детскими терзаниями… А как? — на лице мужчины возникла хитрая улыбка, и он спокойно и равнодушно повторил, заставляя своих слушателей напрячься. — Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры. А то и просто воспоминание о них.
День пятнадцатый. Раннее утро
— К вам посетитель, Владыка Остор. Он не записан, но очень настаивает на приёме, — суровый взгляд Кейтэ требовал не игнорировать её слова. — У вас же всё равно следующая встреча перенесена на полчаса позже. Может примете?
— А кто это?
После вчерашнего совета, на котором никакого решения так и не стало принято, он чувствовал себя отвратительно. И с удовольствием провёл бы свободные минуты просто откидываясь на спинку кресла, чтобы, прикрыв веки, то ли немного подремать, то ли поразмышлять над проблемой в тишине.
— Доктор Луизор. Он занимался лечением девушки из группы исследователей. Говорит, что вас могут заинтересовать новые данные, открывшиеся в истории её болезни.
— Хорошо. Впускай.
Брови Остора нахмурились. В курсе истинных событий, произошедших с этой учёной, было не так много островитян. О Лисичке он тоже запретил болтать. И хотя ненужные слухи всё равно разлетелись подобно ветру, ему виделось, что отъезд Инги и официальный запрет на её возвращение предполагали некую завершённость участия той в истории Острова. Во всяком случае, из-за этого обстоятельства подобный вариант на совете пока не стал рассматриваться. И потому со стороны Луизора выглядело некрасиво использовать сфабрикованные им же данные для получения приватного визита. Чего он хотел? Вздумал советовать, как поступать Владыкам?
— Мирного вам дозора.
— Мирного Поднебесья всем нам, — ответил он на традиционное приветствие и пристально всмотрелся в своего посетителя.
Медик не стушевался от его тяжёлого взгляда. Лишь машинально поправил дужку очков и уверенно сел в кресло, открывая на коленях принесённый им портфель. Оттуда появилось несколько листов в плотных мультифорах и планшет.
— Вы уж простите, что я вынужден обращаться именно к вам, — отчего-то проснулась в докторе совесть. — Если скажете найти кого другого, так и сделаю. Однако, на то мне нужно ваше согласие. Всё-таки дело неоднозначное. Может, оно и вовсе не имеет значения, и я зря играю в шпионские игры. А, быть может, интуиция меня и не подводит. Но Владыкам действительно лучше узнать о таком своевременно. Тем более, вам.
— Рассуждение верное. Что вас беспокоит?
— Обычно я сам такие вопросы задаю, — мягко улыбнулся Луизор и продолжил уже в серьёзном тоне. — Вам прекрасно известно, что со здоровьем у Ильиной Инги проблем не было. Как с физическим, так и с душевным. И даже её подавленное состояние должно было вернуться в норму достаточно быстро.
Внутренне Остор удивился. Пожалуй, преждевременно он начал мысленно ругать членов своего отряда за болтливость. По ходу, этот визит никак не был связан с тем, о чём он подумал. Зря он решил, что доктор хотел предложить ему некий очевидный предлог для возвращения учёной на Остров.
Однако, несмотря на размышления своего Владыки, посетитель продолжал. И Остору пришлось сосредоточить своё внимание на происходящем, а не на собственных думах:
— Несомненно, я предполагал, что могли возникнуть трудности вроде затяжной депрессии. Но это уже зависело от личных качеств, так как настойка жриц не внесла никаких изменений в организм. Всё было хорошо. И поэтому меня столь встревожило обращение мужа этой девушки. Он крайне обеспокоен её быстро прогрессирующей амнезией.
— А вы…
— Да-да! — нагловато перебил Луизор, чувствующий себя в кабинете сурового Владыки вольготно и раскрепощёно. Остор даже попытался припомнить, не были ли они с доктором хоть какое-то время приятелями. Но память таких фактов не обнаружила… И неудивительно! Тот был ровесником Риэвира, а не его. — Я распечатал вложенные им в письмо копии документов и все анализы. Можете сами проверить подлинность личности, если хотите. Мне же и такого хватило, чтобы убедиться в искренности этого человека.
— Ладно. Пока оставим этот вопрос, хотя проверкой я всё же займусь.
Он подтянул поближе к себе все документы и стал их рассматривать, пока его посетитель пояснял:
— Помимо весьма подробного обследования, он приложил и некоторые видеоматериалы. Вот тут, сознаюсь, мои познания в русском языке очень поверхностны, чтобы их использовать. Вот если бы разговоры шли на китайском, — Луизор виновато развёл руками и выжидательно посмотрел в глаза своему Владыке. — Если дело Инги Ильиной не будет отнесено к неким секретным материалам, то я отдал бы их на перевод.
— А что же заставляет вас думать, что это должно остаться тайной? — напрямик спросил Остор, пока так и не понимающий, что такого удивительного усмотрел медик.
— Так ведь ничего подобного с ней не должно было происходить! — аж воскликнул собеседник. — По всем наисвежайшим обследованиям, она определённо здорова. И я бы вот-вот завершил разговор с её мужем, да и не пришёл бы сюда, но вспомнил, как отец рассказывал мне про одного человека, пришедшего к нам из большого мира. О Хане Картере.
Хан Картер умер лет десять назад. И на Острове был куда как более известен под именем Хантор. Сей весельчак, балагур и, как выяснилось впоследствии, отменный воин прибыл в эти края в составе одной из экспедиций, так и не получившей право на исследования. В то время Остров считался только-только открытым. С момента его нанесения на карты мира прошло всего года четыре и многие люди считали, что новая земля всего лишь байка. Однако находились и смельчаки, которые решали проверить истинность. Вот из таких вот ребят и был Хан.
Владыки ко всем пришлым относились терпимо, предпочитая действовать миром. Поэтому и ту группу сопроводили в Поднебесье. Показали под пристальным надзором красоты, да в самые кратчайшие сроки снабдили кораблик провизией, необходимой для обратного пути. Большинство подобное удовлетворяло. Но во всём и всегда находятся исключения. Поэтому, когда перед отплытием произошла пропажа одного из исследователей, островитяне не так уж и удивились. Обычно такие «сорванцы» под покровом ночи проникали на небесные острова. Охрана на тропе никогда не была особо строгой. Рисковать собственной жизнью ради чужих и посторонних мало кто желал. Всё равно по утру оттуда редко кто возвращался. Так что произошла с Ханом подобная история, ну, да и произошла. Его друзья порывались пойти на поиски, но, получив от Владык ответ, что тот нарушил правила, и им всем лучше незамедлительно убираться восвояси, спокойно отплыли домой, утирая скупые слёзы.
Вот только история стала развиваться в совершенно ином русле. И на схожесть событий и указывал доктор Луизор.
— Мне не раз доводилось общаться с Хантором, — заметил Остор. — Я всё не мог поверить, что он из большого мира и в детстве изводил его расспросами.
— Да, Остров кардинально изменил его. По прошествии четырёх недель он стал неотличим от любого из нас и потому так и не вернулся домой. Но основное тут совершенно иное. Все перемены в нём начались с того, что после двух суток блужданий по Поднебесью его нашли вроде бы абсолютно здоровым. Вот только вскоре стало ясно, что он теряет память. А, на сколько мне известно, Ильина провела там тоже немало времени. И наверняка заснула.
— Вы хотите сказать, что она может тоже… обращаться?
— Не уверен. Для этого она своевременно покинула Остров, но общность в амнезии меня настораживает. Здесь наверняка есть связь, которую определённо не стоит упускать из внимания.
— Пожалуй, — Остор задумчиво застучал пальцами по столешнице, выбивая привычную мелодию. — Но ведь у Хантора всё пришло в норму? И само собой.
— Вы знаете. Не вполне, — Луизор заметно засмущался. Пожалуй, именно такого вида Владыка и ожидал от своего посетителя в самом начале беседы. — У нас врачебная династия. И вышло так, что Ханом тогда занимался мой дед. Так что мне известно чуть больше.
— Да? О чём речь?
— Примерно в тоже время на Острове появился Арьнен. И если верить деду, то они с ним нашли общий интерес, основательно напились и отчего-то заспорили о недуге Хана Картера.
— Всюду этот странный старик влезет, — недовольно проворчал Остор. Доктор, к его удивлению, согласно кивнул и продолжил:
— Вот на спор то Арьнен, едва передвигаясь от продегустированных настоек, доплёлся до пациента деда и выдал бедолаге, уже почти полностью забывшему большую часть своей жизни, увесистую пощёчину. Такую, что Хан почти сутки без сознания пролежал. Зато потом окончательно пришёл в себя, да ещё и вызвался служить Острову.
— Любопытно, — поразмыслив, заключил Владыка. — Пожалуй, вы верно сделали, что пришли именно сюда. Видео у вас на планшете?
— Да-да, — торопливо произнёс Луизор. — Мне бы очень хотелось узнать перевод. Возможно, если я сумею понять больше, то получится хоть как-то помочь этим людям.
— Включайте.
В результате просмотра тайно снятых эпизодов семейной жизни Инги секретарь стала вынуждена пару раз обеспокоенно заглянуть внутрь кабинета, чтобы напомнить Остору о следующей встрече. Однако он отмахивался от Кейтэ как от назойливой мухи и продолжал, как мог, синхронно переводить. Луизора его старания, кажется, удовлетворили.
— Я всегда мечтал столкнуться с той же проблемой, что и дед, — с вызовом сознался врач по завершении. — Мне думалось, что я смогу сделать то, что не получилось у него.
— Хотеть превзойти кого-то в мастерстве — это достойное пожелание, — начал было Остор, но отрицательное покачивание головы собеседника остановило его от продолжения.
— Нет. Дед всегда испытывал угрызения совести из-за того, что так и не смог ничего поделать. И мне крайне неприятно осознавать, что самому мне будет ещё хуже. Вероятно, придётся просить прощение перед родственниками этой девушки. Смотреть им в глаза и говорить, что виной всему невежество… Мы живём на Острове столько поколений, но так и не смогли раскрыть все его тайны!
От подобного признания Остору стало несколько не по себе. Он даже не смог ничего произнести в ответ. Просто молчал в растерянности. Поэтому Луизор, перед тем как попрощаться, вытащил из портфеля ещё несколько исписанных листов и начал бегло их просматривать. Как оказалось, в них было от руки написано практически всё то, что доктор и произнёс за время беседы. Похоже, тот всё же основательно нервничал, а потому подготовился, как мог…
Если некоторые во время стрессовых ситуаций теряли дар речи, то единицы болтали без умолку. И вспомнивший про эту истину Остор, поднимая взгляд от рукописных бумаг, довольно понимающе улыбнулся, а затем, нагло взяв те, приложил к остальным документам, чтобы сохранить их как напоминание об этом подзабытом факте.
— Попробуйте со своей стороны помочь как сможете. Владыки окажут содействие.
— Благодарю вас.
Луизор поднялся и вышел. Заметно нервничающая Кейтэ тут же, напротив, зашла, чтобы уже напрямую объявить, что ей пришлось перенести визит посетителя на другое время из-за важности следующей встречи… на которую он уже опаздывал. Остору пришлось поспешно сложить все документы доктора в свой портфель и как можно быстрее выдвигаться в город. Возвращаться в кабинет он бы уже не стал.
К счастью, задержка вышла недостаточо долгой, чтобы её можно было отнести к проявлению небрежности к переговорам. Поэтому беседа на политическую тему прошла ровно и гладко, давая Владыке крошечный клочок твёрдой почвы под ногами. Пожалуй, даже именно его ощущение, насколько маловажным ныне казался предмет речи, и позволило получить ряд преимуществ. Остор не мог всецело тревожиться за дипломатию с другими странами, пока миру грозило вот-вот кануть в небытие. В результате прогибаться пришлось оппоненту.