По завершению же дела, Владыка направился домой. После ухода Риэвира особняк стал казаться ему ещё больше и пустыннее. Как-то само собой кабинет начал перебираться в гостиную на первом этаже, и потому все бумаги по Инге, которые он намеревался просмотреть снова, расположились на низеньком журнальном столике. Близость кухни заставила Остора и налить себе земляничный морс. Прохладный напиток основательно улучшал мыслительную деятельность, пока ненароком стакан не плюхнулся ему на колени.
— Вот же! — недовольно воскликнул мужчина, стараясь руками оттереть пятно.
Действие было скорее машинальным. Любому понятно, что светлые костюмные брюки теперь следовало тщательно отстирывать. Так что Владыка несчастно вздохнул и поднялся в свою комнату для смены одежды. После приведения внешнего вида в порядок, он подошёл к окну и, уперев руки о подоконник, выглянул наружу. Отсюда был отличный обзор. Ему была хорошо видна часть улицы перед главным входом… и Мэйтэ, неловко посматривающая на калитку, но продолжающая крайне неспешно идти вперёд.
Вид женщины заставил Остора улыбнуться. А затем он, следуя внезапному мальчишескому порыву, побежал вниз по лестнице и дальше мимо сада, чтоб выскользнуть через черновой ход и оказаться на переулке. Удостоверившись, что его никто не видит, мужчина бегом преодолел расстояние до перекрёстка и, стараясь привести дыхание в норму, вальяжно повернул за угол.
— О, Мэйтэ! — деланно удивился Владыка, почти сталкиваясь нос к носу со старой знакомой. Та довольно улыбнулась, но слова произнесла с грустью:
— Наверное, это Судьба всё же встретить тебя.
— Разве ты не хотела меня видеть?
— Нет, хотела. Мне хотелось увидеться, но я так и не решилась пойти к тебе на работу или же постучаться в дверь дома.
— Что-то произошло? — тут же насторожился Остор. — Дети? Шейтенор?
— Нет, — опровергла она, издавая звонкий смешок. Его тревога, видимо, показалась ей забавной. — С ними всё в порядке.
— Тогда что?
— Ты не против, если мы уйдём с улицы? Здесь много прохожих. Мне не хочется вести разговоры у всех на виду.
— Хорошо. Но знай, что ты меня пугаешь.
Он осознал, что внутренне был крайне напряжён. Нутро ощущало нечто неладное, но, прежде чем они неспешно двинулись к калитке, губы привычно состроили беззаботную улыбку. Лицо привыкло изображать фальшь.
— Тут много чего переменилось, — заметила Мэйтэ, оглядывая крошечный дворик. — Стало значительно уютнее.
— В отличии от матери отец не любил заботиться о растениях. Да и я сам далёк от садоводства, — мужчина остановился и неловко погладил ствол ближайшего цветущего деревца. — Поэтому, в какой-то момент осознав, что либо заросли поглотят дом, либо надо с ними всё же что-то делать, я нанял садовника. Выжигать всю растительность мне отсоветовали.
Голос его был серьёзен, но Мэйтэ поняла, что он шутил и рассмеялась. Остор и сам улыбнулся. На этот раз искренне.
— А за комнатами кто следит?
— Пару раз в неделю заходит Вальетэ. Вряд ли ты знаешь её. Она переехала на соседнюю улицу с севера Острова всего пару лет назад. Замуж сюда вышла.
— Ясно. Наверное, ты загружаешь её работой?
— Не сказал бы. Она забирает одежду на стирку и периодически моет окна. Остальное мы с Риэвиром, — ему пришлось сделать крошечную паузу, чтобы поправиться. — Остальное я сам уже. Времени повседневные дела, конечно, много отнимают. Но глупо перекладывать на кого-то такие элементарные вещи.
— А что с Риэвиром? Он отказался протирать пыль под твоим чутким руководством?
Глаза Мэйтэ смеялись. Кажется, она действительно не знала.
— Вообще-то он съехал, — Остор постарался, чтобы его голос прозвучал как можно беспечнее. И, чтобы не останавливаться на неприятной для себя теме, сказал. — Пойдём внутрь. Покажу, какой умею готовить чай.
— Съехал? Из-за чего? Или… кого? — хитро щуря глаза, успела спросить она, прежде чем мужчина открыл перед ней дверь и вежливо пропустил первой в дом.
На этом их разговор и прервался. Стоило ему самому перешагнуть порог, как в прихожую из гостиной влетел Риэвир. Внешний вид брата больше напоминал разъярённого медведя. Ноздри раздулись от гнева. Глаза расширились. И вскоре бумаги в его руке оказались прямо перед самым носом Остора.
— Чего ты здесь делаешь? — задал он, однако, свой вопрос первым. Наверное, помогло изумление.
— Зашёл вещи забрать, — процедил сквозь зажатые зубы Риэвир, прежде чем взять инициативу. — И долго ты от меня собирался это скрывать?!
Мэйтэ, никак не ожидавшая подобного приёма, тихо ойкнула и интуитивно прижалась к стене. Она выглядела крайне испуганно, и поэтому Остор мгновенно остыл. Стоило бы ему сейчас сорваться на крик, как началась бы драка. Скандалы между братьями порой доходили и до такого, но нельзя было пугать несчастную женщину.
— Успокойся. Мне об этом сказали только пару часов назад.
— Может, об отправлении её корабля в более раннее время тебе тоже сообщили в самый последний момент? — не поверил Риэвир и возмущённо выдохнул. — А я-то не могу понять, в чём дело, и отчего она так странно реагирует на мои письма!
— Ты с ней общаться надумал что ли?! — всё же не сдержался Остор. — Дураку закон, конечно, не писан!
— Она должна была остаться здесь! Об этом твердили жрицы. И я это чувствовал. Но ты, ты вечно слушаешь только себя!
— Я поступил рационально. И если тебе не нравится то, что с ней сейчас творится, то предъявляй все свои претензии Хозяину Острова, — жёстко пресёк он обвинения. — Меня куда больше волнуют не проблемы памяти какой-то там Инги, а как избавиться от очередного красноволосого чудовища в Поднебесье! И может тебе, как Владыке, стоит наконец-то прийти в себя и заняться тем же самым?
— Ты и сам чудовище! — сухо произнёс Риэвир и, продолжая удерживать листы, вышел из дома. От хлопка двери снова посыпалась штукатурка. Ещё одна-две подобные сцены, и дому, по всей видимости, предстоял капитальный ремонт.
— Что это с ним? — испуганно подала голос Мэйтэ.
— Злится, что я отправил одну туристку с Острова домой, не дав ему устроить трогательную сцену расставания, — с сарказмом ответил он.
— Это ту, о которой мне говорил Макейр? Ту, с которой Риэвира так часто видели в последние дни? — уточнила она, прижимая кончики пальцев левой руки ко рту. — Что ты натворил?
— Договорился, чтобы он ничего не знал, а рейс отправился на несколько часов раньше… Ну, и лично проконтролировал, чтобы эта девушка наверняка уехала.
Мэйтэ посмотрела на него с некой жалостью, опустила ладонь и осуждающе покачала головой.
— Что?! — рассердился Остор.
— Это подло и…
Женщина молчала несколько долгих секунд. Ему уже показалось, что она ничего и не добавила бы, а развернулась и ушла, но её губы всё же раскрылись и хрипловатые звуки вырвались из горла.
— Хозяин не зрит многих вероятных искривлений. Странник не имеет права выбирать чётко очерченный путь. А ты вставил палку в оба колеса! Вмешался в Судьбу, и она сыграла с тобой злую шутку.
Возможно, он бы и усмехнулся на такие заверения, но на миг глаза любимой им женщины стали полупрозрачно серыми, а упругую кожу лица покрыли морщины. Словно сквозь привычные черты Мэйтэ проступила чужая маска. Остор тут же почувствовал болезненный укол в сердце. Ему было прекрасно известно, что означало подобное. Нутро скрутило в пружину от осознания.
— Не учи меня жизни, жрица! — с презрением выкрикнул он.
От собственных слов ему тут же стало стыдно, но поступить иначе было слишком сложно. Некая обида, больше подошедшая бы ребёнку, заставляла сделать хоть какую-нибудь гадость. Хоть кому-то.
— Я ещё не жрица, Остор, — мягко сказала Мэйтэ, возвращаясь к своему облику. — Но завтра отправлюсь в Храм и стану ею. Поэтому и хотела вернуть тебе это.
Она подошла ближе и протянула подаренное ей фамильное кольцо. Его пальцы нехотя взяли то за толстый ободок.
— А дети? Что говорит Шейтенор?
— Скажу им утром. Я почувствовала призыв только вчера, но не хочу затягивать с прощанием.
— Олийвэ всего шес…
— Не надо, Остор! Если ты думаешь, что мне не больно покидать свою семью, то ты очень ошибаешься, — с некой агрессией перебила его она. — Поэтому не уговаривай. Я не первая среди женщин Острова, кто выбирает высший долг.
— Только не ты, Мэйтэ. Только не ты!
Он ощутил, что был готов заплакать. Руки сами собой сжали тёплые женские ладони, как будто хотели удержать её от поступка. Она не стала вырываться. Напротив. Сделала шаг ещё ближе и с материнской лаской поцеловала в лоб.
— Ты был мне хорошим другом. Более лучшим, нежели я заслуживала.
Ему пришлось постараться, чтобы проглотить неприятный комок в горле и произнести следующее:
— Если тебе нужно, чтобы я хоть что-то сделал, то только скажи. Мне будет приятно исполнить любую последнюю просьбу.
— Помирись с братом. Ты всегда был ему за отца.
— Вряд ли он захочет, — с тоской вздохнул Остор, и Мэйтэ мягко ему улыбнулась.