— Леди, вы уже не первый круг стоите здесь, одна. Позвольте, я составлю вам компанию.
Я задохнулась от возмущения. Он следил за мной? Какая ему разница, с кем и как долго я нахожусь у напитков?
— Не позволяю, — холодно бросила я, поставила бокал на край столика и пошла прочь.
Танец уже начался, раньше следующего круга приглашений ждать не приходится. Вот же настырный кадет! Теперь мне придётся искать другое оправдание до конца танца в том, что я не кружусь по залу. Идти к другому столику с напитками было бы странно, и я просто старалась отойти подальше от невоспитанного кадета. Потом на глаза попалась балконная дверь. Почему бы и нет? Еще пара шагов, и дверь затворилась за моей спиной. В зале душно от большого скопления народа, и, пока не ударили сильные морозы, нам разрешают на минуту-две выходить на балкон. У входа на скамеечке лежали пледы, чтобы желающие подышать свежим воздухом не застудились. Я послушно накинула один из них на плечи и отошла к перилам. Как чудесно! Ветра нет, и стоять совсем не холодно. Лёгкий мороз не дает снегу растаять, но и не лютует по-настоящему. Зимой, конечно, выйти на улицу без тёплой одежды будет проблемой.
В сумерках проглядывали неясные тени. По небу плыли серые облака, между которыми иногда блестели первые звёзды. Чудесный аромат предвкушения зимы настраивал на мечтательный лад. В праздник Середины Зимы, когда я была маленькой, мы с родными обменивались пожеланиями и подарками. Было так здорово придумывать и аккуратно записывать на полосках бумаги добрые слова для родителей, каждого из братьев, сестрёнки. Потом полагалось пририсовать к буквам завитушки, разные для каждого члена семьи. Свернуть послание в трубочку, повязать лентой, подписать, для кого оно, и опустить в глубокое блюдо в центре обеденного стола. После праздничного ужина отец доставал послания по одному, зачитывал их вслух. Хвалил за аккуратно написанные слова, яркую ленту на послании или интересные завитушки на буквах. И вручал подарок тому, для кого было написано послание. Самое интересное, что в этот день подарки получали даже слуги, все до одного. В доме все любили этот праздник. Как он пройдет в этом году?
Домой учениц не отпускают, слишком короткие праздники, леди просто не успеют доехать туда и вернуться. Зато в Институте будет большой бал. Девушки шепчутся, что, возможно, нам даже устроят салют. Это было бы чудесно! Яркие цветные всполохи на фоне ночного неба у меня всегда вызывали восторг. Интересно, кто из знати будет присутствовать?
— Леди, вы снова одна, — голос заставил обернуться. Ох, опять этот кадет! Что ему от меня нужно?
— Вы так некрасиво оставили меня. Я страдаю от вашего отказа.
— Я не нуждаюсь в обществе. Прошу, оставьте меня, — как можно твёрже произнесла я, заворожено глядя на приближающегося молодого человека. С этого балкона только один выход, и он сейчас за спиной кадета. Можно попытаться его обойти… Не вышло. Стоило мне сделать шаг, как кадет тоже чуть сдвинулся и неприятно улыбнулся.
— Леди, куда же вы. Мы ещё не закончили нашу беседу, — чуть понизив голос, проворковал нежданный кавалер.
Я приоткрыла щиты, и тут же отшатнулась к перилам от отвращения. Пришлось на миг отвернуться и глубоко вздохнуть. Столько неприятного, грязного было в мыслях кадета. Молодой человек где-то достал бутылку крепкого вина и много выпил ещё перед тем, как юношей повезли к нам. На балу он тоже брал только вино. Конечно, нам подают совсем лёгкое, да к тому же разбавленное вино, что сильно раздражает этого кадета. Но алкоголь уже ударил ему в голову.
Кадет воспользовался моим замешательством, и в пару шагов оказался рядом. Положил руки на перила по обе стороны от меня. Теперь, если я развернусь, мы окажемся лицом к лицу, совсем близко. Как неприятно!
— Что вы себе позволяете! Уйдите! — на моё возмущение кадет не обратил ни малейшего внимания.
В его мыслях царил пьяный сумбур, от которого меня мутило. Юноша твёрдо намеревался меня поцеловать, провести руками выше и ниже от талии, ослабить шнуровку, залезть под нижнее платье. Моё мнение его уже совершено не интересовало. Ох!
Стало страшно. Я всего лишь девушка, и мои силы несоизмеримы с мощью тренированного кадета. Что я могу ему противопоставить, как защититься? Все знания и навыки, полученные на утренних тренировках, позабылись от страха. Если в ближайшие две минуты никому из зала не захочется на свежий воздух, кадет начнет воплощать свой план в жизнь.
Я трепыхалась, как птица в клетке. Почти кричала, хотя понимала, что никто в зале не услышит. Слишком громкая музыка, слишком толстые стены и двери. И потом, что будет, если меня застанут в столь компрометирующей ситуации? Как бы я не оправдывалась, поползут слухи.
Кадету надоело моё сопротивление. Он поймал мои руки, силой развернул к себе и сделал шаг, напрочь убирая разделявшее нас расстояние. Я оказалась зажата между телом пьяного молодого мужчины и перилами. Мелькнула мысль, что лучше спрыгнуть вниз, чем позор. Только мне никто не позволит упасть. Кадет держал крепко.
— Ну что, кошечка, доигралась? — довольно проворковал кадет. Я не знала, каких чувств во мне больше, страха или отвращения. Я вернула шиты на место, ибо не было сил слушать этот кошмар.
— Да, ты действительно доигрался, — мужской голос не дал пьянице продолжить. Через миг кадета отбросило в сторону, на холодный каменный пол. Кулак плавным движением опустился на лицо моего обидчика. Я отвернулась. Судя по звукам, других ударов не последовало. Сделав несколько глубоких вздохов, я смогла поднять взгляд от каменных плит пола. Моим спасителем оказался Григорий, кроме нас троих никого на балконе не было.
— Леди, вы не пострадали? — Григорий подал мне руку и помог оторваться от перил, в которые я судорожно вцепилась.
— Спасибо, вы появились очень вовремя, — поняв, что могу стоять без посторонней помощи, я отступила на шаг от Григория и обхватила себя руками.
— Я рад этому. Увы, у моего сокурсника тяга к крепким напиткам и девушкам. Я обеспокоился, когда не нашёл приятеля в зале, и по какому-то наитию решил проверить балкон. Леди, пройдёмте в зал, пока вы не простыли, — Григорий открыл передо мной дверь.
— Что будет с ним? — я кивнула на моего обидчика. Кадет стоял на балконе на четвереньках и держался за лицо. Кажется, у него был сломан нос.
— Я сообщу о случившемся сопровождающему преподавателю. Не беспокойтесь об этом, леди.
Григорий проводил меня к столу с напитками, попросил налить для меня вина и, извинившись, отошёл к одному из преподавателей, сопровождающих кадетов.
— Леди, я доложил о случившемся нашим наставникам. Вашего имени упоминать не стал, — Григорий вернулся через несколько минут. Благодаря вину я уже отогрелась, у меня перестали дрожать руки. И, обдумав случившееся, поняла, что виновата сама.
— Благодарю, вы меня спасли, — смущенно улыбнулась молодому человеку.
— Что вы, леди, это пустяк. Разрешите пригласить вас на танец?
Хотелось уйти в тишину библиотеки или в свою комнату, но я не могла отказать спасителю. Поэтому мы протанцевали круг, и, едва Григорий отвёл меня в сторону по окончании музыки, меня пригласил профессор Джозеф.
— Леди, вы чудесно танцуете, — легко улыбнулся мужчина. В молодости он, вероятно, был очень красив.
— Благодарю, профессор. Просто у меня здесь хорошие учителя, — я присела в поклоне согласно фигурам танца.
— Леди, позвольте спросить. У вас всё в порядке? — профессор смотрел серьёзно. Рассказать про кадета? Но Григорий уже доложил их сопровождающим, незачем добавлять беспокойства нашим преподавателям.
— Благодарю, профессор, всё в порядке. Но к чему такой вопрос? — это на грани вежливости, но по всем правилам я имею право спросить — и получить ответ.
— Я заметил, что вы уходили на балкон и вернулись в волнении. Уже несколько леди я отвёл в лекарский кабинет, у них кружилась голова. Вам нужна помощь?
В этом вопросе прозвучало больше, чем просто предложение довести к лекарю. Я кивнула, показывая, что поняла профессора и принимаю его помощь.
— Спасибо, профессор, уже всё в порядке. В танцевальной зале очень душно, я выходила подышать свежим воздухом, — разговор шёл, как ни в чем не бывало. Но это было в соответствии с правилами этикета и для любопытных ушей. Мы с профессором общались взглядами и жестами совсем о другом. Он предлагал поддержку и помощь, я говорила, что доверяю ему. Элегантный профессор вызывал у меня симпатию и глубокое уважение. И если будет сложно, я скорее приду за помощью к нему, нежели к ректору. Боюсь, что она не поймёт или осудит.
Музыка отзвучала, бал подходил к концу. Гости и хозяева склонились в поклонах, отдавая дань вежливости. Осталось несколько минут, чтобы сказать недосказанное, найти потерянные между танцами перчатки и заколки, набросить пальто и шарфик.
Кадетов их преподаватели стали созывать во двор и строить в шеренги. Слуги готовили лошадей. Леди должны будут стоять на ступенях корпуса и махать платочками, провожая гостей. Григорий остановил меня уже в дверях.
— Леди, вы позволите писать вам на неделе? — во взгляде молодого человека была мольба, и я не смогла отказать. Сегодня он меня спас от позора.
— Конечно, лорд, — я на миг склонила голову и поспешила вслед за остальными девушками — преподаватели уже начали на меня оглядываться, поторапливая.
В том, как уезжали гости, всё говорило об отработанном годами порядке и строгой дисциплине. Иначе как объяснить, что сборы не заняли и десяти минут, а ещё через пять двор был пуст. Девушек преподаватели проводили в спальный корпус, зорко следя, чтобы никто не отстал по дороге. Мало ли, вдруг за забором ждёт поклонник, отбившийся от кавалькады кадетов?
В комнате мы с Саней скинули пальто и обувь, и прямо в платьях повалились на кровати, хохоча. Да, танцы — это весело и увлекательно. Приятная усталость только добавляла настроения. Расплетая прическу, я рассказала Сане о своем приключении на балконе. Теперь произошедшее не казалось чем-то ужасным. Просто забавный случай и романтическое спасение. Ксания ахала и восхищалась решительностью Григория, и поведала, что тоже переписывается с несколькими кадетами с разных курсов. Я вздохнула свободнее. Раз это не запрещается, значит, ничего предосудительного я не делаю.
Следующим утром перед тренировкой я подошла к леди Виктории и попросила уделить мне немного времени. Условились встретиться в танцевальной зале в середине недели, после занятий. Мне хотелось попросить показать, как действовать в ситуациях вроде той, в которой я оказалась вчера. Леди Виктория очень ловко уходила на тренировках из всех захватов. Вероятно, есть способы освободиться, если тебя прижали к перилам или стене?
В воскресенье занятий не было, после тренировки и завтрака я направилась в библиотеку, в секцию для преподавателей. Ещё в прошлый раз меня заинтересовали некоторые названия книг в пурпурном стеллаже. И, раз мне разрешили пользоваться библиотекой без ограничений и ректор, и Он, я могу изучить их в свободное время.
Увидев между полок Эрика, я не удивилась. И почти полдня мы с ним провели среди книг, разговаривая, смеясь и хмурясь, споря и рассуждая. Мы искали ответы, листая страницы, и порой наши пальцы соприкасались. Мои щёки пылали, то ли от близости Эрика, склонившегося рядом со мной над книгами, то ли от жара спора.
Никогда не думала, что политика может быть такой увлекательной темой.
Вторую половину выходного дня я провела с ученицами в музыкальном классе. Мы по очереди музицировали и пели, занимались рукоделием, учили строфы к занятию красноречия. А по возвращению в комнату меня ожидала записка и букетик цветов. Служанка сказала, незнакомый мужчина у ворот просил передать мне.
В письме оказалось ни к чему не обязывающее сообщение от Григория и пожелание хорошей недели. Я написала ему вежливый ответ, поблагодарила за цветы. Служанка обещала передать вместе с остальными письмами в понедельник. Оказывается, к нам приезжает курьер, забирающий всю корреспонденцию — и для родных, и знакомым в другие институты. Курьер отвозит основную массу писем в городское почтовое отделение, а в кадетский корпус едет сам. Леди ректор решила, что так будет лучше, чем снующие между институтами посыльные и слуги.
В понедельник, опять с посторонним посыльным, мне снова передали записку и цветы. И на следующий день. И так всю неделю. Я отправляла ответы только с курьером от института, дважды в неделю. Мне показалась неприличной назойливость Григория. Да, он мне помог, и не стал называть моё имя перед преподавателями. Но это было уже чересчур. И потом, цветы в это время года очень дороги!
На встречу с Королём я шла в смешанных чувствах. Казалось, Его Величество не одобрит моё общение и танцы с кадетами, да ещё и занятия с Эриком в библиотеке. Ректор встретила меня в дверях кабинета и, провернув за моей спиной ключ, сразу ушла. Я склонилась в предельно вежливом реверансе перед сидящим на диване Его Величеством.
— Ты напряжена. Опять боишься меня? — голос Александра звучал ровно.
— Не вас, Ваше Величество. Но Вашей реакции на мои поступки, — честно ответила я. Юлить смысла нет, сквозь мои щиты смог бы смотреть и ребёнок. А Король ребёнком не был. Властный, гордый, красивый мужчина. — Полагаю, вы не оставили меня здесь без соглядатаев, и знаете обо всём и без моих слов.
Я не поднимала взгляда от пола, будучи уверенной, что меня отчитают, и за поступки, и за дерзкий ответ. И сильно удивилась, когда Его Величество ласково улыбнулся и пригласил присесть.
— Душа моя, я тебя ни в чём не виню. Ты вольна поступать на своё усмотрение, я доверяю тебе. И потом, во дворце вокруг всегда будет множество лиц. Многие из них красивее меня, некоторые умнее и хитрее. Я не могу посадить тебя в золотую клетку и запретить общаться с людьми. Потому надеюсь на твоё благоразумие, душа моя. А что до случая на балу… Позволишь?
Александр положил руки на стол, ладонями вверх. Я облегченно выдохнула. Села напротив него в кресло, расправила юбки и осторожно дотронулась кончиками пальцев до Его ладоней. Я понимала, что от меня ждут. Опустить щиты, кроме, может, самого последнего, укрывающего глубинные мысли, помыслы и желания. И думать о произошедшем на балконе. Но я начала раньше, с первого танца, когда незнакомый кадет подошёл ко мне впервые. Александр одобряюще кивнул.
Через несколько минут Его Величество убрал руки, всё с той же нежной улыбкой глядя на меня. Это смущало и заставляло сердце биться чаще. Почему он обратил на меня внимание, я же самая обычная, и вокруг Него много девушек красивее и умнее меня. Король стал чуть серьезнее.
— Знаешь, в чем твоя ошибка, душа моя? — поинтересовался он, чуть склонив голову.
— В том, что ушла одна, никого не предупредив? — если бы я не совершила этот шаг, у пьяного кадета не было бы возможности застать меня одну.
— Нет, душа моя. Порой в жизни случается так, что неприятности приходят сами, и даже нет необходимости давать им на это шанс. Твоя ошибка в том, что ты боишься делать людям больно. Боишься защищаться. Даже знай ты способы, как вывернуться из захвата, решилась бы их применить?
Я молчала, обдумывая слова Его Величества. Он продолжал.