— Саня? Всё хорошо? — моя соседка едва не плакала, беззвучно шевеля губами над учебником.
— Всё плохо! — Саня с досадой захлопнула книгу. — Ты не представляешь, как мне сложно даются все эти великосветские премудрости. Это ведь не языки, где всё просто и понятно. Как вообще можно жить по этим правилам? Пряча любые мысли за улыбкой, сдерживая желание пройтись по траве босиком в разгар дня. Как можно сидеть с идеально прямой спиной и вежливым выражением лица, даже когда от усталости или боли хочется упасть и завыть! Я не понимаю, почему для мяса и котлет разные приборы, зачем отдельная вилка для рыбы, и к чему на столе столько тарелок на одну персону! — взвыла подруга. Вот оно что!
— А тебя этому не учили дома? — я склонила голову на бок. Если бы не уроки, вбитые с детства, подошла бы сейчас и обняла подругу с утешениями! Но не могу.
— Ты же видела мою семью. У нас за столом по-простому, — вздохнула Саня, окидывая грустным взглядом конспект с описанием сервировки стола к званому ужину.
— А в институте как проходили уроки? — я нахмурилась, когда Саня хмыкнула и махнула рукой.
— Ты помнишь нашего прошлого преподавателя изящных манер и культур иных народов? Как, по-твоему, многому он нас научил? — подруга вздохнула. — На зачёт к нему надо было надеть платье с вырезом побольше да накраситься. Самые отчаянные ученицы, садясь сдавать ему билет, приподнимали край юбки, чтобы было видно туфельки и чулок. За это полагалось «отлично». Тем, кто поскромнее, ставили четыре. Остальным — тройки из жалости. Вот как-то так.
— И что, никто не рассказал леди Амалии? — я была в ужасе. Вот поэтому в Первой Женской Академии и не было преподавателей-мужчин! Хотя не все они такие. Профессор Джозеф, к примеру.
— Этот франт всегда выкручивался. У него высокопоставленные покровители, а за руку его никто не ловил. Просто счастье, что он тогда додумался устроить скандал под окнами кабинета леди ректора, и мы от него, наконец, избавились.
«А ещё счастье, что мой покровитель стоит выше, чем его», — дополнила про себя Санину мысль, и предложила:
— Я могу помочь тебе подготовиться. В меня эти премудрости вбивали в детства. Поверь, если разобраться, ничего сложного там нет.
Подруга вздохнула.
— Не стоит. У тебя самой уроков много, ещё и к субботнему балу надо готовиться. Я как-нибудь справлюсь.
— Ты права, дел много. Но если ты поможешь мне, останется время позаниматься этикетом, — я улыбнулась.
— Ну, давай попробуем, — неуверенно потянула Саня. — Чем тебе помочь?
— Я не успеваю пришить кружево к платью для субботы. Вдвоем будет быстрее, так ведь?
— Определенно! Могла бы и не просить, я бы всё равно помогла, — улыбнулась Саня. Взвилась со стула, принялась хлопотать, раскладывая моё платье на кровати и доставая швейный набор. Всего несколько иголок разной длины и пара мотков ниток.
— Знаю. Но тогда бы ты отказалась принять от меня помощь. А сейчас мы быстренько приметаем кружево по подолу, а потом сбегаем в кухню.
— Зачем? — озадачилась Саня, откусывая нитку от мотка. Я только покачала головой и аккуратно отрезала нить маленькими ножничками.
— Увидишь. Смотри, по длине вот этого отреза должно хватить…
Мы управились и вправду быстро. Приметать кружевную ленту по подолу, поясу и краю ворота так, чтобы продержалась один вечер, было не сложно. Саня решила одолжить у меня нитку бус и вплести её в волосы. С такой причёской другие украшения на ученическом балу будут излишни. Я согласилась и, убрав готовое платье в шкаф, потянула подругу в коридор. По пути мы никого не встретили. Леди или занимались в общей музыкальной комнате, или сидели в своих комнатах.
На ходу накинув шубку, поведала Сане, как меня воспитывали в детстве. Та с ужасом слушала мои рассказы о гувернантках и уроках для благородных девиц.
— Кошмар какой! Неужели у тебя совсем не было детства?
— Смотря что под этим понимать. Да, меня не баловали, считая это дурным тоном, и родителей я обычно видела только по вечерам, когда нянечка приводила меня пожелать им спокойной ночи и получить вечерний поцелуй. Но потом, уже в комнате, няня рассказывала мне чудесные сказки. И иногда, тайком от всех, угощала меня сладким. Но больше всего я любила прогулки с братьями. Они по очереди сажали меня перед собой на лошадей, и мы уезжали кататься по владениям наших родителей. Поля, деревушки, лес с речкой, пыль просёлочных дорог. Вопреки всем нормам приличия, в такие дни я надевала брюки, пока была маленькой. Потом, когда подросла, пришлось ездить в платье и дамском седле. А затем и вовсе меня отдали учиться в Академию. Один брат женился на единственной дочери лорда Гарлета и уехал принимать дела её отца. Второй стал много времени проводить с отцом, постепенно вникая в политику и вопросы управления владениями. Он стал серьёзным и отстраненным, на шалости его больше не тянет. Как-то так. Я очень переживаю за младшую сестрёнку, мне перепадали радости и любовь от братьев, а кто позаботится о ней?
— Лира, не переживай. Я уверена, у твоей сестры всё в порядке. Она уже оправилась от простуды?
— Да, мне из дома писали, что она здорова. Учится ездить верхом, пока на смирном флегматичном пони. Но уже в дамском седле.
За такими разговорами мы добрались до кухни. Дверь была распахнута настежь, оттуда доносились голоса, тянуло жаром от печей, и приятный запах теста и выпечки манил зайти внутрь. Я остановилась на пороге и вежливо постучала по косяку.
— О, леди Лира! Пришли за молоком и ватрушками? Сейчас, одну минутку, только вымою руки, — засуетилась знакомая повариха. Остальные слуги вежливо поздоровались и продолжили заниматься своими делами.
— Спасибо, но я сегодня не за этим. Вы не могли бы накрыть один столик по третьей комбинации?
— К званому обеду, полный набор приборов? Решили повторить уроки?
— Вы правы. На практике всё запоминается лучше, — я улыбнулась и вышла в пустую и почти не освещённую столовую. Ужин закончился, всё прибрали и отмыли. Повара сейчас делают заготовки к завтрашнему дню, а после уйдут по домам. Я чуть взгрустнула. Очень скучаю по родным.
— Что ты задумала? — дёрнула меня за рукав Саня.
— Даже повариха уже поняла, а ты всё в сомнениях, — улыбнулась я. — Мы сейчас посидим за накрытым столом, ты расскажешь мне, что и для чего. А если где ошибешься, я тебя поправлю.
— Но за один раз всё выучить невозможно! — Саня с сомнением наблюдала, как поварёнок раскладывает приборы на столе. Повариха вынесла нам зажжённый подсвечник на пять свечей и установила в центре стола.
— Значит, придём сюда ещё раз, — непреклонно ответила я и уверенно подошла к столу. Отодвинула стул и присела на край, оставив центральное место для Сани.
— Ну, вы занимайтесь, леди. Как закончите, позовите меня, я приберу, — повариха улыбнулась нам и, вежливо поклонившись, удалилась на кухню.
— Спасибо вам, — я с благодарностью кивнула женщине. Вот уверена, без угощения нас не отпустят.
Всегда меня учили, что со слугами и персоналом должны быть хорошие отношения. Это помогало мне по жизни. Например, дома я могла прятаться на кухне от нудных учителей.
— Ну, ладно, — неуверенно протянула подруга и заняла своё место.
— Не так. Нельзя откидываться на спинку. Представь, что она покрыта острыми гвоздями, будет легче держаться от неё подальше.
— Так лучше? — Саня опасливо оглянулась на спинку стула и чуть отодвинулась. — Зачем она вообще нужна, если нельзя облокачиваться?
— Так положено по протоколу, — пожала я плечами. Никогда не задавалась подобными вопросами. — Теперь хорошо. Что будешь делать дальше?
— М… Разверну салфетку и положу на колени?
— Всё верно. А говоришь, ничего не знаешь. Ты молодец. А что делают с салфеткой мужчины?
— Цепляют её за воротник, чтобы не забрызгать рубашку. А леди нельзя прятать декольте от любопытных взоров, — фыркнула Саня.
Я положила руки на стол и чуть подалась вперёд, внимательно следя за действиями подруги.
— По сути верно, только преподавателю это не скажи, — я не смогла сдержать улыбку. — Теперь ты готова к приёму пищи. Что подают первым?..
За полчаса мы успели разобрать основную сервировку. Саня заметно повеселела, поверив в свои силы. Повариха вынесла нам ватрушки и молоко, попеняв, что занимаемся допоздна.
— Вы ещё молодые, вам красоту беречь надо, а вы всё время учитесь, — женщина ловко собирала приборы в корзинку, поварёнок унёс тарелки.
— Спасибо за заботу, мы постараемся лучше за собой следить, — я подмигнула Сане, и та, фыркнув в кружку с молоком, принялась благодарить повариху. Смущённая и расчувствовавшаяся женщина замахала на нас руками, мол, она же ничего такого не делает, а мы все для неё как родные.
Мы вернулись в комнату и, довольные проделанной работой, отправились спать. Я затушила лампу, когда Саня в своей непосредственной манере сообщила:
— Спасибо тебе. Жаль, что не все высокородные леди похожи на тебя. Если бы я могла выбирать, то пошла бы работать к тебе, личным секретарём. А так и не знаешь, куда по окончании института распределят!
— Спасибо на тёплом слове. Но к чему мне секретарь? Спи, и пусть тебе приснится лето.
Саня завернулась в одеяло и отвернулась к стене, пробормотав:
– И тебе пусть приснится летний день. А ещё принц с единорогом.
К субботнему балу мы с Саней были готовы. Перед выходом мы крутились у зеркала в холле жилого корпуса, проверяя, всё ли в порядке. Окружавшие нас со всех сторон весёлой стайкой ученицы поправляли причёски, надевали шубки и сапоги. Всё-таки бежать в учебный корпус в одних туфлях не позволяет погода. Да и портить дорогую обувь по снегу никому не хочется. Леди радостно чирикали, предвкушая танцы и расхваливая леди ректора, которая не пожалела денег и повесила здесь для нас большое зеркало. Я же дивилась, какую чудную прическу соорудила себе подруга. Всего одна нитка бус, а такая красота получилась!
— Спасибо. Это меня мама научила, — зарделась Саня, пропуская к зеркалу ждущих в очереди леди. Мы с ней отошли в сторонку, на ходу повязывая шарфы.
— Она у тебя молодец. Столько всего знает и умеет! И в семье у вас такие тёплые отношения… — я мечтательно улыбнулась. Будет ли когда-нибудь так у меня? Смогу ли я создать и поддержать сердечные отношения в своей семье?
— Так они же с отцом заключили брак по сердцу, а не по расчёту! — удивленно посмотрела на меня Саня. — Моя мама была младшей любимой дочерью, и дедушка просто не смог выдать её за пожилого, но состоятельного соседа. Внял её слезам и мольбам, и пока он искал более подходящую пару, мама с отцом ночью сбежали в храм и обвенчались. А утром поставили деда перед фактом. Он не знал, смеяться или плакать. В воспитательных целях лишил мать приданого, всё ушло к её старшему брату. Зато на все праздники, пока был жив, баловал нас подарками и никогда не отлучал от фамилии.
— Это многого стоит, — с удивлением посмотрела я на подругу.
— Всё, пора, идём! — Саня со свойственной ей непосредственностью потянула меня за рукав шубки к выходу вслед за другими ученицами. Шумной галдящей стайкой мы направились к учебному корпусу.