Пролог. Он или оно
Радикс, или мир Пятерых, был уже девятым мертвым миром, оживление которого Кьярре доводилось контролировать. И во всех восьми предыдущих ее преследовала одна и та же аномалия.
Аномалия обрушивалась на голову буквально с порога. Сразу, как только Кьярра открывала первый портал и вытягивала из него убийственную «серую мглу», уничтожившую все миры, кроме одного.
Прежде чем в воздухе перед ней возникало окно в новый мир, она оказывалась в неизвестном месте. А рядом был незнакомый мужчина.
Очертаниями место напоминало храм. Такой, как древние инсданские святилища, но немного другой. В отличие от храмов Инсдана, стены его состояли из сплошной тьмы, бархатно-черной без малейших проблесков. Черным был и пол, и сводчатый потолок. По аспидным этим стенам и сводам плясали огненно-рыжие отблески пламени.
Стоило моргнуть, как черное становилось мертвенно-белым. У белого сотни оттенков, но здешний цвет был просто никаким. Безликим, скучным, неживым. И все так же тревожно, почти истерично плескались яркие отблески.
Моргни еще раз — и белое перетекало обратно в черное. Черное — снова в белое. И так раз за разом, пока глаз не отказывался воспринимать между ними разницу, и становилось ясно, что черное и белое суть одно.
Мужчина же…
Кьярра превращалась в наблюдательницу в собственном теле, но одновременно проживала ситуацию изнутри. Она словно раздваивалась. У нее-настоящей мужчина не вызывал никаких особенных чувств. У него были серо-зеленые глаза, правильные черты лица и тонкие губы, уголки которых таили то ли горечь, то ли насмешку — не разобрать. Недлинные темные волосы спадали на лоб. Отдать должное стоило в одном: он неплохо колдовал. Хрипловатый голос произносил заклинания, и храм (храм ли?) преображался, выворачивался наизнанку, распахивал все секретные лазы, превращался, перетекал во что-то иное, принимал истинную форму…
…преображался…
— Здесь ничего нет, — сказала Кьярра. — Рогатый! Он что же, был уничтожен? Или «оно»?
— Не ругайся так, — со смешком попросил мужчина. — Я принимаю на свой счет.
— Да чтоб тебя! — теперь и она рассмеялась. Наблюдательница в собственном теле веселилась тоже, хотя не понимала, в чем соль шутки. — Его не может здесь не быть. Это же то самое место?
— Ну да…
— Нет, его не могли уничтожить. Иначе мы бы сейчас не разговаривали. Он прячется. Или «оно»?
— Годами звать нас сюда, а теперь прятаться? Я бы сказал, не совсем так. Скорее, его прячут. Послушай…
Черное снова стало белым, и белизна заволокла все вокруг. Застила глаза, поселилась в сознании. Наблюдательница слышала обрывки фраз, но не успела задуматься, кто такой этот «он» или «оно», которого ищут. Когда туман рассеялся, она обнаружила себя в объятиях мужчины.
Тот целовал ее, и она отвечала — жарко, жадно. Они все еще стояли в пустом храме у самого источника отблесков. Левой рукой мужчина по-хозяйски прижимал Кьярру к себе, а правой ласкал ее скулу, щеку, изредка соскальзывая на плечо. Она точно со стороны отмечала странный вихрь чувств. Радость, желание — и в то же время обреченность, замешательство, даже досаду…
Досаду вызывало нечто, лежащее за пределами понимания.
Языки сплетались в танце. Кьярра вжалась бедрами в бедра мужчины и закинула руки ему на шею. Поцелуй напоминал прощание. А может, так оно и было?
Обоим не хотелось прекращать, но Кьярра отметила, что мужчина сохранил трезвость разума. Он отстранился ровно в тот момент, после которого продолжение стало бы неизбежным.
Она хмыкнула.
— Как всегда, да?
Он неопределенно мотнул головой и кивком указал на источник нервного дергающегося света.
В центре помещения ослепительно пылал костер. Но стоило присмотреться, и становилось ясно, что эта… сущность так же далека от костра, как черные-белые стены — от настоящих стен.
Пламя пожирало само себя. Зародившись у основания, огненное кольцо охватывало пылающую середину, докатывалось до вершины и гибло в струйках чада. Ему нечем было поживиться, не было ничего, что оно могло бы превратить в пепел, но пламя не гасло. Раз за разом набрасывалось само на себя, но не находило успокоения. И только быстрее, истеричней плясали блики.
Рядом в бархатную землю верхушкой вниз был воткнут погасший факел.
Кьярра с мужчиной одновременно шагнули к огненному столбу. Она протянула руку и коснулась рыжих языков кончиками пальцев. Их моментально обожгло. Огонь оказался настоящим, а не магической иллюзией. Кьярра зашипела и отшатнулась. Боль ненадолго оттеснила все остальные чувства на второй план.
— Да настоящее оно, зачем проверять? — буркнул мужчина. — Помочь или сама заживишь?
— Не надо, — ответила она.
А затем примерилась и прыгнула в огненный столб, зная, что спутник последует за ней.
… - Эй! Все в порядке?
Помощники толпились вокруг. Портал темнел крысиной норой над пропастью. Почему-то порталы в другие миры всегда получались такими микроскопически крохотными и открывались только на краю достаточно глубокой и широкой пропасти. Пришлось устроить ее прямо не территории Центра. Техномагические устройства, все эти сети тонких серых трубок и развертывающихся козырьков, смотрелись чужеродно возле блекло-бурого каменного ущелья.
Кьярра поднесла к глазам руку. На пальцах алели пятна ожогов.
Ну вот, снова. Каждый раз, когда она оказывалась в аномалиях, после возвращения тело носило следы полученных там травм. Хотя до сих пор дело не заходило дальше царапин.
— Все нормально. Обычная аномалия перехода. Включайте расширители пространства.
Серебристые крючья потянулись к краям портала. Голову повело от невидимого выброса энергии. Крючья зацепились за края, и серое небо, на фоне которого темнел узкий лаз, начали отворачиваться в стороны, как тонкая бумага.
Кьярра отошла в сторону и привалилась к стене одного из корпусов Центра. В портале все еще кружились серые вихри — обычная обстановка для всех новооткрытых миров, пораженных «серой мглой». Но изредка сквозь них проступали зеленые пятна.
Отчего-то казалось, что это та самая зелень, которую она видела в аномалиях все минувшие четыре года. И ни разу не встречала вживую. Та самая, которой ни разу не касалась — но все равно успела изорвать об нее пару курток и наставить на коже царапин.
Мужчину Кьярра тоже там видела. Но до сих пор они лишь продирались куда-то через кусты, а затем — вертикальные каменные лабиринты, и уж точно не целовались.
Она чуть прикусила губу. Губы тоже припухли. Иллюзия была такой полной, что переставала быть иллюзией.
Это, конечно, была не единственная аномалия мертвых миров. Существовали и другие. Порой они принимали причудливые формы. Но их, в отличие от этой, Кьярра могла объяснить. Хотя бы для себя.
Она надеялась, что в новом мире найдется ответ. Ведь Радикс был корнем всех загадок.
Глава 1. Покорми инстинкты
Острые крылья аэромоба взрезали воздух. Массив облаков остался позади, земля стремительно приближалась.
Перед глазами — темная зелень. Две минуты.
Ближе. Зеленый ковер распался на отдельные островки. Три минуты.
Ближе, ближе… Россыпь белых черточек — остовы, проступающие из-под листвы. Легкий ветер, вуаль серой пыли, пять минут
И наконец — опоры, перекрытия, камни… точнее, скелеты и кости, здесь это одно и то же, здесь, в Радиксе, если верить записям, у каждого дома был живой скелет и не менее живая плоть. Вот оно все, темно-зеленое и блекло-желтое, прикрытое вуалью «серой мглы» и безнадежно мертвое, несмотря на сочную свежесть листвы.
Земля. Шесть минут.
Кьярра выпрыгнула из дверцы моба и вскинула голову, вглядываясь в небо. Густые тучи, словно пропитанные грязно-черной краской, начинали светлеть недалеко от той точки, где Кьярра открыла портал. Значит, минут через семь здесь будет сайтаррский конкурент. Следовало поторопиться. Впрочем, у нее еще оставалась фора.
Применить оживляющие чары! Любые! К чему угодно! Дать это зафиксировать регистратору магических всплесков! Если успеешь раньше сайтаррца — миссия выполнена. Если не успеешь… она предпочитала не думать, что будет. Инсдан, который она здесь представляла, обязан был первым утвердить свое право на освоение Радикса. Конечно, сайтаррцы все равно станут лезть, но хозяин у мира будет один.
Кьярра оглядывалась, ища хоть одного покойника. Оживлять растение — сомнительная затея, растения здесь и так, похоже, не пострадали от «серой мглы», и это несколько удивляло… Но затем она сделала шаг, другой, подошла к ближайшему дому — некогда крепкому сооружению, щерящемуся голыми костями во все стороны, — задела ветвь куста и замерла.
Блестящие ярко-зеленые листья мгновенно обратились в прах. Темная пыль взвилась в воздух и начала медленно оседать. Ветка исчезла, точно ее не было.
Рука сама потянулась к другому побегу, чтобы проверить догадку, но тут вспышка в небе ознаменовала прибытие сайтаррца. Помянув Рогатого, Кьярра нырнула в дом.
То, что когда-то было хозяином, лежало прямо на полу среди скелетов обстановки. Кости, кости, кости. Людей, зданий, животных, еще чьи-то… Весь этот мир тонул в костях. А ведь некогда это было царство жизни. Центр, дающий жизненную силу остальным мирам.
Она присела на корточки возле скелета, вытянула руку, едва не касаясь ладонью лба, и торопливо забормотала заклинание. Привычные слова оборачивались новой, непривычной стороной. Заклинания тоже пришли когда-то из Радикса. Они были на древнем языке, из которого позже развились все радиксские диалекты. Но до сих пор Кьярра не знала дословного перевода формул, которыми пользовалась каждый день. Лишь перед вылазкой в Радикс она наложила лингвочары, чтобы освоить местные языки. И теперь, бормоча, понимала, к чему взывают формулы. Какие силы они пробуждают.
— …на волю Жизни всепроникающей и всепокоряющей…
Жизни, которая была уже не способна поддерживать себя сама во всех мирах, кроме Центария, да и в Центарии едва теплилась.
— …на милосердие Смерти, все обрамляющей…