А под ним, у подножья холма, раскинулись до боли знакомые домики лагеря.
— Рогатый и его чешуя! — вырвалось у Кьярры. Первым порывом было посадить аэромоб и проверить, что внутри домиков, но она одернула себя. Затем, не снижаясь, взялась за интерком.
Как это понимать, Косматый его проглоти? Она еще не впала в маразм. Она знала, что не разбивала лагерь в Радиксе. Даже место еще не выбрала! Только задумалась, не устроить ли базу здесь, под этим холмом. Радикс что, откликается на желания? Так это было не желание, и потом, нигде в документах о подобном не упоминалось.
Плоские крыши тускло поблескивали и отражали зелень деревьев.
А может, это сайтаррский лагерь? От них можно было ждать чего угодно.
Прежде чем приземлиться, Кьярра прочитала короткое заклинание проверки. Лагерь (или то, что притворялось лагерем?) откликнулся картинкой, ментальным образом. Никаких признаков опасности. Знакомые стены, знакомые защитные приборы и личные вещи… Инсданский лагерь. Ее лагерь.
Загадок не становилось меньше, но от сердца чуть отлегло. Все-таки сайтаррский Магистр не умел управлять временем.
Аэромобы помощников приземлились, когда Кьярра в замешательстве стояла на краю лагеря и рассматривала его, ища зацепки. Хоть что-нибудь, что подпортило бы точное сходство этого… призрака с обычным устройством временных домиков. Но не находила.
— Если это сделали не сайтаррцы, значит, в Радиксе водятся какие-то странные аномалии, — пробормотала она себе под нос.
— Что? — переспросил Левиани, подходя. Кьярра оглянулась. Помощник, специалист по очищению от «серой мглы», кутался в длинный плащ с высоким воротником. Наружу торчал только внушительный нос, да еще таинственно поблескивал лысый череп. Холод был каким-то мертвенным, неестественным. Мороз не щипал щеки, ветер не дул, приборы в аэромобе утверждали, что снаружи плюс пятнадцать, но стынь неумолимо забиралась под одежду.
— Когда вы успели разбить лагерь? — поинтересовался Честано, подтянувшийся следом. Его глаза-маслины, занавешенные черными волосами, живо шарили вокруг. Гердин топталась позади, нелюдимая и мрачная, как всегда.
— Я не разбивала, — сказала Кьярра. — Я не представляю, как он здесь оказался.
— Ну так чего стоим, проверить надо! — энергично заявил второй специалист по «серой мгле» и нырнул в ближайший домик. Честано был совсем еще мальчишкой, устроился в команду Кьярры в прошлом году, закончив магический университет. Энтузиазм у него бил через край.
— Да все здесь в порядке, — сообщил он, выскакивая на порог.
— Ну что ж, если он не развеется… — Кьярра пробормотала короткое заклинание и получила в ответ новый ментальный образ: домики стояли крепко. — Если он не развеется, то можно считать, что лагерь мы уже разбили. Давайте почистим здесь все, что сможем. Потом поищем аборигена, которого я оживила где-то там, — она мотнула головой в сторону скелетов города.
Очищение заняло всего несколько минут. Участок был маленький. Кьярра с помощниками вытянули из воздуха, земли, деревьев и холмов как можно больше «серой мглы», сливая ее в специальный контейнер. Зараза не исчезала в никуда. И контейнеры с ней, вывезенные из разных миров, мертвым грузом оседали на опечатанном складе Центра. До сих пор никто так и не научился ее утилизировать.
— Гердин, отвези это на склад, — сказала Кьярра, когда они закончили, и протянула первой помощнице металлический коробок, легко помещавшийся на ладони. «Серой мглы» из него хватило бы, чтобы убить небольшой квартал.
Гердин схватила коробок, затейливо выругалась и запрыгнула в свой моб. Кьярра провела ее взглядом. Она не знала, что делала бы, если бы заразилась пылянкой, но порой казалось, что Гердин доставляет извращенное удовольствие вести себя, как маргинал. Плевать на общественные нормы, на вежливость, даже на гигиену, изо дня в день попирать это все, делать вид, что опускаешься все ниже, обнаруживать, что личина сливается с лицом…
…Абориген, усыпленный Кьяррой, так и лежал на полу своей квартиры.
— Сколько же тут этой пакости, — сокрушенно проговорил Левиани, распаковывая новый контейнер для «серой мглы».
Помощники забормотали заклинания, а Кьярра присела на корточки и провела ладонью по лицу мужчины. Тот распахнул глаза и сел, покорно, как кукла.
— Покорми инстинкты, — снова выдохнул он.
Ваштамар, да что же такое… Кьярра потерла пальцами лоб. Потом вытянула руку и принялась читать заклятие жизненной силы.
Так не годится, живой человек не может повторять одно и то же, как заевший приемник. Может, если влить в него больше магии, он хотя бы объяснит, о чем речь. Инстинкты… Интересно, это в прямом смысле или в переносном? Как это вообще должно происходить?
— Покорми…
После чар абориген стал выглядеть получше. Глаза заблестели, он с любопытством разглядывал Левиани, Честано и струйки «серой мглы», прихотливо извивающиеся в воздухе и стекающие в контейнер. Но говорил все о том же.
— Покорми…
— Расскажите, пожалуйста, — очень мягко попросила Кьярра, — как кормят инстинкты?
Абориген заморгал. Взгляд его был осмысленным и немного отрешенным, как у человека, мучительно пытающегося что-то вспомнить.
— Просто кормят, — выдавил он. — Вот же они! Они просят!
И он хлопнул себя по лбу. Затем по животу.
А, Рогатый! Следовало сразу догадаться это сделать. Чтобы понять собеседника, иногда лучше просто применить заклинание чужого зрения. А мужчина явно видел инстинкты, о которых говорил. Как вообще можно их увидеть, это же просто биохимические процессы, просто заложенная в мозг программа? Это не живые существа!
Или…
«Царство Жизни во всех ее проявлениях». Так описывали справочники Радикс прошлого.
— Силой Жизни всепроникающей…
Заклинания с завидным постоянством апеллировали к ней же. К Жизни. Апеллировали, словно это было не биологическое явление, а живое существо.
Живое…
Кьярра увидела их, едва договорила последнее слово.
Из головы аборигена словно рос пучок змей. Упругие, объемистые полупрозрачные потоки выходили из центра лба и растворялись в воздухе. Каждый из них заканчивался широко раскрытой клыкастой пастью.
Второй пучок тянулся из живота мужчины, третий — из паха.
Пасти открывались и закрывались, безмолвно вопя о голоде.
— Покорми… — пробормотал абориген, царапая пальцами пол.
Глава 5. Одна из Пятерых
— Чем их кормят? — спросила Кьярра. Впечатления от зрелища быстро утихали.
Ну змеи. Ну из головы. Мало ли что увидишь в другом мире.
— Жизнью, — прошелестел собеседник. — Нужно… оживить… Жизнь… Она сможет…
Кьярра ругнулась сквозь зубы. Оживить жизнь? Самое время говорить метафорами, когда погибаешь от неведомого голода! Может, его просто покормить?
— Эй, Честано, отвлекись на минуточку, — позвала она. — Можешь воплотить немного местного хлеба? С чем-нибудь, не знаю, с маслом. И воды стакан.
— Это тоже поможет, ненадолго, — донеслось от аборигена. — Жизни нет, сожрало…
Да уж ясно. «Серая мгла» ее сожрала. Кьярра помогла мужчине перебраться с пола на полукруглую скамейку в углу. На поверку скамейка оказалась сделанной из плоских зеленоватых костей, чем-то напоминающих позвонки. Наверное, раньше она была обтянута… чем? Шерстью? Или живой обивкой с начинкой из ваты?
Честано пытался что-то соорудить, стоя у такого же костяного стола. Остовы кое-где осыпались, в столешнице зияли дыры. Остальная обстановка была под стать. Прохудившиеся стены напоминали ветхую-ветхую дранку, которую кто-то натянул на каркас. Кьярра снова забормотала заклинание жизненной силы. Глаза аборигена скользили по тому, во что превратилась его квартира — равнодушно, покорно, безэмоционально.
Когда Кьярра дочитала заклятие, лицо мужчины немного оживилось. На нем проступила боль — и угасла. На смену ей снова пришло отупение.
Похоже, в Радиксе все обещало быть намного сложнее, чем в других мирах…
— Кто вы такие? — вяло спросил абориген. — Что с моим домом? Где Лэри?
— Что вы помните?
— Голод, — сказал он. — Большой голод. Нам говорили, что Жизнь умирает. Все остальное умерло еще раньше. Когда умерла Жизнь, все закончилось… Я умер, да? Тогда почему я…
— Мы пришли, чтобы вернуть все обратно, — ответила Кьярра.
Честано обернулся. В руках он держал увесистый бутерброд. Изжелта-серый хлеб с темными вкраплениями, шмат вяленого мяса. Абориген внезапно дернулся и бросился вперед.
Выхватив хлеб, он вгрызся в него, как хищник в добычу. Змеи, выглядывающие из живота, оживились, заволновались. Едва мужчина проглотил первый кусок, они втянулись обратно. Свернулись кольцами и уткнулись головами во что-то, чего Кьярра не видела магическим зрением. В желудок, наверное.
Она моргнула и отключила способность видеть чужими глазами. С нее было уже достаточно.