— Хорошо, — я встала со своей кочки. — Тогда до встречи, Влад.
— До встречи, Василиса.
ГЛАВА 3
Дома о разговоре с Владом я, конечно, ничего не сказала — не трудно догадаться, какая была бы реакция моих родных, если б они узнали, что я по собственной воле встречалась с кащем. Поэтому вела себя, как обычно, хотя меня так и подмывало рассказать обо всем сестре.
Сама же то и дело возвращалась мыслями к встрече на озере. Вообще, я могла бы махнуть на проблему воздушников рукой. Собственно, какое мне дело, кто у них там рождается, а кто нет? Нас, берендеев, вообще по пальцам пересчитать можно. К тому же, раз Совет магов от их воплей о вымирании отмахнулся, значит, у него были на то причины. Ответы на некоторые свои вопросы я получила, так что вполне логично было бы выбросить из головы светловолосого каща и заниматься своими делами.
Вот только поступить так я не могла. Потому что бросить на произвол судьбы того, кому нужна помощь, претит самой природе магов земли, да и чисто по-человечески — гадко и отвратительно. Преступники, которые истребили берендеев, уже давно наказаны, а ненавидеть ни в чем не повинных людей по меньшей мере глупо. К тому же воздушник прав — если с кащами что-то случится, быть беде.
Два дня я обдумывала каждое слово из нашего с Владом разговора и размышляла, как бы, не привлекая особого внимания, проверить, не обманул ли меня белобрысый стихийник.
А на третий день к нам в гости явился Валериэль.
Этого унда обожала вся наша семья. Не смотря на то, что Валерик на несколько лет моложе Варвары, для нас с Еленой он всегда был другом детства. Есть у магов воды одна интересная особенность — как их стихия способна изменять форму, так и они, легко и естественно, могут корректировать свою внешность, «перетекая» из одной в другую. Валериэль этой своей способностью пользовался напропалую. Когда мы с сестрой были детьми, он, помолодев до нашего возраста, лазал с нами по деревьям, катался с ледяной горы, играл в прятки и догонялки. Мы росли, и он «рос» вместе с нами.
Честно говоря, я не совсем понимала, почему ему, умному и взрослому, так нравилось играть с двумя сопливыми девчонками. Еще один друг нашего семейства, драк Горын Годинович — дядя Гриша, тоже любил с нами возиться, но делал это с точки зрения доброго взрослого дядюшки.
Валерик же воспринимался и мной, и Еленой, как ровесник — смешной, веселый и немного чудаковатый парень.
В нашем тереме видеть его всегда были рады, поэтому встретили со счастливым визгом-писком, киданиями на шею и звонкими поцелуями в щеки. Наши домовые тут же накрыли стол, и в течение следующего часа мы угощали дорогого гостя липовым чаем с плюшками и блинами и наперебой пересказывали последние новости.
— Лена, помнишь, ты вышивала бисером какой-то жутко сложный пейзаж? — вдруг спросил Валерик.
— Такое забудешь! — вздохнула сестра. — Хочешь посмотреть?
— Ага. У тебя же там и река была предусмотрена, да? Очень интересно, какое ты для нее выбрала сочетание цветов.
Елена заулыбалась и побежала за своим рукоделием.
— Ну и зачем ты ее отослал? — поинтересовалась я. — На старости лет вышивкой заинтересовался?
— Да Бог с тобой, — скривился унд. — Ленка, конечно, вышивает замечательно, но я в рукоделии мало что смыслю. Мне нужно, Васька, с тобой наедине побеседовать.
— Ну, беседуй.
— Скажи мне, милая берендейка, давно ли ты водишь дружбу с кащами?
Эээ…
— Что?..
— Я говорю, давно ли у тебя в приятелях Влад-кащей?
— Почему ты считаешь, что он мой приятель?
— Потому что своими глазами видел, как мило вы беседовали на берегу Евсеева озера.
— О, вот значит, как оно называется!
— Да, утопился там лет двадцать назад один гусляр-алкоголик, так его именем озеро и кличут.
— Ооо…
— Васька, не заговаривай мне зубы. Что у тебя с этим воздушником?
— Так ты его знаешь?
— Еще бы. Это же сын Лавра-кащея, того самого, что был идейным вдохновителем ублюдков, вырезавших берендеев.
— Что?!
— Он тебе не представился? И почему я не удивлён?..
— Валера, ты серьезно?!
— Серьезнее некуда. Так что у вас там за шуры-муры?
Чуть обалдевшая от такой интересной новости, я подробно рассказала Валериэлю историю своего знакомства с Владом. Водник выслушал меня внимательно, а потом задумчиво произнес:
— Знаешь, Василиса, когда Лавра с женой и соратниками отправили в ссылку, его сын был совсем крошечным, так что, конечно, никакого отношения к преступлениям отца не имел. Но мне кажется очень подозрительными и его повышенный к тебе интерес, и эта просьба о помощи. Знаешь, Вась, лично я ничего об обращении воздушников в объединенный совет не слышал, а ведь у меня там отец заседает.
— Думаешь, Влад меня обманывает?
— Не исключено. Чтобы зря не клеветать, спрошу у отца. Как только он дома появится.
Минуту мы сидели молча. Я переваривала свалившееся на меня известие, а Валерик ел блины.
— Так значит, Влад у воздушников вроде царевича? — спросила я у нашего гостя.
— Нет, — с набитым ртом ответил унд. — С тех пор, как Лавра сослали, у них появился другой лидер. Влада же воспитывали какие-то люди из общины, а как он повзрослел, переселился в замок отца где-то далеко в горах. Батя мне рассказывал, что совет одно время пристально следил за его жизнью, а потом перестал. Мол, ведет себя Лаврович мирно, заговоров не плетет. Что за ним следить-то, время тратить?
— А откуда ты про нашу встречу узнал?
— Так вы же возле воды сидели! — засмеялся Валерик. — Унды всегда в курсе, что делается и в воде, и рядом с нею.
— Так это что же, и другие водники про наше знакомство знают?
— Нет, только я, — улыбнулся Валериэль. — Что ты так на меня смотришь? Да, приглядываю я за тобой и Еленой. Время от времени. И русалки наши тоже. Ты когда с кащем после ярмарки в Славоградике у реки беседовала, Малаша с тебя глаз не спускала.
— Ну вы даете! — выдохнула я.
— Не вздумай сердиться, — серьезно предупредил унд. — Ваша безопасность для нас слишком много значит. И встречаться с воздушником тоже больше не вздумай. Не то я обо всем расскажу Варваре.
До самого вечера я ходила как пришибленная. Право развлекать гостя уступила сестре, а сама только улыбалась, кивала и думала о своем.
Что ж, если Валериэль надеялся меня напугать, ему это не удалось. Теперь мне еще сильнее захотелось встретиться с Владом, чтобы заново обсудить его просьбу. Причем сделать это я решила в самое ближайшее время.
Теперь самое главное — следить, чтобы поблизости не было открытой воды.
***
Утром я отправилась в Славоградик. Если Влад действительно может найти меня где угодно, то на городских улицах отыщет без особых проблем.
Родным сказала, что собираюсь наведаться в аптекарскую лавку и заглянуть к знакомому стеклодуву, у которого еще месяц назад заказала по дешевке десяток флаконов особой треугольной формы — для снадобий. Собственно, навестить торговцев я намеревалась в любом случае, так почему бы не совместить полезное с интересным?
Елена было увязалась за мной, но в самый последний момент явился дед Касьян, который выдвинул претензию, что мы, дескать, обе от рук отбились, сад и огород с волшебными травами запустили (к слову сказать, самая настоящая клевета!) и вообще дождемся, что перед домом болото вырастит и в нем кикиморы будут водиться. У домового нашего настроение всегда перед сменой погоды портится, так что порцию жалоб и ворчания от него в тереме получают все, даже мать, а что уж о нас с сестрой говорить. Впрочем, в чем-то это даже хорошо — барометра не надо, если дед Касьян заворчал, значит скоро пойдет дождь. Или снег.
Пока Елена успокаивала домового, я, клятвенно пообещав, что появления болота не допущу, поспешно улизнула на улицу.
Из Лихолесья до Славоградика шла медленно и время от времени поглядывала на небо — не налетит ли черный вихрь? Но высь была чистой и никаких вихрей на ней не наблюдалось.
В городе я больше двух часов прогуливалась по улицам и площадям — и у аптекаря побывала, и у стеклодува свой заказ забрала, и в трактире похлебки с грибами поела и даже чью-то лошадь у трактирной коновязи яблоком покормила. Влада все не было.
Это меня несколько рассердило. Нет, понятно, что у него тоже могут быть какие-то дела и заботы, но ведь и я не могу целый день ждать и по Славоградику слоняться. Тем более, это ему от меня помощь нужна, и никак не наоборот.
Решив, что в городе мне сегодня делать больше нечего, я отправилась домой — разбирать травы и помогать сестре отбиваться от хмурого домового.