— Есть те, кому они нужнее, — отрезала я, глядя на гневное лицо Лавены, а зеркало погасло. Так! С этого момента никакого разбазаривания яблок! Что-то у нас тут не урожай последнее время.
Пока я прикидывала, как нужно вести бухгалтерский учет яблок, позади меня послышался женский голос, на который я обернулась.
— Богиня, — произнесла женщина в капюшоне, а я смотрела на темные волосы, выбившиеся прядями и спадающие на грудь и на бледный чуть заостренный подбородок. — Я верой и правдой служила тебе при жизни, даже когда Мерлин ослепил меня… Я была твоими глазами в мире иллюзий и чар… Я видела то, что не видят другие. Времени мало. Мерлин знает, что богиня судьбы всегда спасала Артура, поэтому нарочно рискует его жизнью.
— То есть, я правильно поняла, что все приключения Артура организованы добрым волшебником? — спросила я, глядя на горькую улыбку.
— Это Баргéст… Злой дух, засевший в лесу. Гончий Дикой Охоты, призванный Мерлином. Это он отправил гонца к Артуру, о том, что в лесу творятся чудовищные вещи и пропадают люди. Мерлин уверен, что вы не останетесь в стороне, — произнес призрак, а в зеркале появился темная непролазная чаща, в глубине которой было что-то настолько жуткое, что попа сама чуть не съела железные трусы. Я не могла разглядеть сгусток тьмы, но отчетливо видела куски окровавленной одежды, валяющиеся рядом. Даже сквозь зеркало я чувствовала, что встречаться с этим в темной переулке нужно только после нотариально заверенного завещания.
— Вы не одни… Он просил предупредить тебя о том, что Мерлин подготовил засаду. Он просил передать, чтобы вы не являлись сами, а послали кого-то из жриц, предупредить Артура.
— Как я могу пожертвовать чьей-то жизнью? — я с ужасом смотрела на призрак, а потом на притаившееся чудовище, которое урча желудком предвкушает консервы на поздний ужин.
— Жрицы сами отказываются от своих судеб, чтобы служить вам. Он знают, на что идут и готовы умереть за вас. Каждая из них получает новое предназначение, угодное богине. И ни одна из них, даже под пытками, не выдаст путь на Авалон, — спокойно ответил призрак, растворяясь в воздухе.
Я подняла медальон, видя, что Артуру осталось жить меньше часа…
— Зеркало, — нервно прошептала я, глядя на черную поверхность, которая всколыхнулась под моими пальцами золотыми брызгами. — Покажи мне храм… Я хочу поговорить со жрицами.
И тут я увидела цветущие яблони, засыпающие лепестками траву. Вокруг яблонь клубился непроглядный туман, застилающий водную гладь. Древние стены поражали своим величием, а я слышала голоса жриц. Зеркало показало суровый, совсем не красивый зал, в котором не было ни единого украшения, кроме статуи. Жрицы были одеты в черные глухие платья.
— Мы слушаем вас, богиня. Пусть выбор падет на достойнейшую. Да свершится ее судьба во имя богини! — произнесли жрицы, смиренно опустив глаза.
— Мне нужна та, которая способна предупредить Артура об опасности. Мне нужна та, что не вызовет подозрений. Это очень опасно, — мой голос дрогнул, а я смотрела, как вперед вышла девушка.
— У меня больше нет ни имени, ни предназначения. Я готова принять любое имя и любой жребий, — произнесла она, склонив голову. — Я клянусь, что не выдам путь на Авалон даже под пытками. Я готова, моя богиня, принять любую судьбу.
Я посмотрела на нее, чувствуя, как сжимается сердце. Может, все-таки попробовать самой? А если там Мерлин и меня схватят? Кто тогда будет защищать Артура?
— Хорошо, — прошептала я, глядя на такое смирение. — Нужно сделать это как можно быстрее…
— Да будет ваша воля, моя богиня, — послышался голос. Остальные смотрели на нее с уважением.
— А мы будем молиться за то, чтобы все свершилось так, как угодно вам. Мы будем молиться, чтобы она не подвела, — послышались голоса, а я смотрела, как белоснежный яблоневый цвет заметает ее следы.
Зеркало всколыхнулось, а я видела, как по лесу едет кавалькада рыцарей во главе с королем Артуром. Их лица были суровы, а каждый держал руку на мече.
— Пришло послание о том, что в лесах засели враги. Целый отряд! — произнес Артур, а я видела, как сверкает в ножнах рукоять Эскалибура. Лес становился все мрачнее и мрачнее. Сердце замерло в груди, когда я смотрела, как чаща раскрывает свою чудовищную пасть. Мои руки дрожали, а я верила в то, что все обойдется. Тьма сгущалась, зловещая чаща становилась все непроходимей, а путь приходилось прорубать мечами. Только бы обошлось! Мне никогда не было так страшно, как сейчас, поэтому я изо всех сил сжимала медальон.
— Папа! Я пить хочу! Давай остановимся!— послышался жалобный голос из самого конца отряда.
— Молчи, трус! — рявкнул Артур, прорубая мечом путь навстречу собственной смерти.
— Папа, не хотел тебе говорить, но я писять хочу! — снова развлекался голос. Артур обернулся, сурово собрав брови на переносице. — И седло попу натерло… Папа, у меня там мозоль… Давай остановимся!
— Мордред! Прекрати! — заорал Артур, а я смотрела, как позади всех едет знакомая физиономия со страданьем на лице. — Не позорь меня, племянник!
— Ой, смотрите, какие красивые кусты! — заметил Мордред, а на него с гневом смотрел Ланцелот. — Папа, а Ланцелот злобно дышит на меня! Скажи, чтобы он перестал дышать!
Внезапно Артур остановился. Они стояли на краю огромного озера.
— Ура! — послышалось в самом конце отряда. — Наконец-то! Папа Ланцелот у нас странный! Ему пора на девушек смотреть, а он на меня смотрит! Папа, с ним что-то не то.
— Молчи, трус! Ты и так едешь последним! — послышался визгливый голос Ланцелота. Почему-то мне всегда казалось, что впереди отряда и позади едут самые сильные, готовые принять первый удар на себя. Но, видимо, стратегию, как и кляп, еще не изобрели. Не могу понять, почему жрица опаздывает.
— Уважаемая засада, только не убивайте Ланцелота. Чей-то идиотизм должен греть мою душу? — послышался насмешливый голос. — Давайте споем песню. Хорошую. Поднимающую боевой дух. Ну-ка все дружно! Мы —бравые рыцари, но мы не умеем сражаться, нас недавно победили, и нам стоит отлежаться. Мы смелые герои, мозгов мы не имеем, нас снова отмудохают, мы дружно заболеем!
— Аааааа!!! — заорал Ланцелот, выхватывая меч и замахиваясь на смеющегося Мордреда, который увел коня в сторону. Самое интересное, что на нем были самые легкие доспехи и черный плащ.
— Папа! А Ланцелот дерется! Видите, как песня подняла его боевой дух! — откровенно ржал Мордред, отъезжая подальше от покрасневшего от гнева Ланцелота.
— Прекратите! Мордред! Ланцелот! — заорал Артур, пока другие рыцари остановились, глядя на этот детский сад. Что он творит?!! Где жрица?!!
И тут я увидела, как Ланцелот прямо на коне скачет по водной глади, пока Мордред гарцует на черном коне по траве. Ох, ничего себе! Неужели озеро настолько мелкое?
— Получай, подлый трус! — орал воинственный Ланцелот, несясь на коне прямо по воде.
— Папа, а то Ланцелот не тонет, тебя не наталкивает ни на какие мысли? У нас даже лебедь плавать не умеет! — снова заметил язвительный голос, а я посмотрела на медальон. Время жизни Артура остановилось и не сокращалось. Где жрица?
— Помогите! — послышался женский голос, а драка прекратилась. — Спасите! Там засада! Чудовище! Не езжайте туда, добрые люди, иначе оно вас пожрет!
Я видела, как к ним бежала растрепанная жрица в порванном крестьянском платье.
— Спасите меня! Прошу вас! Добрые рыцари! — она бросилась к Артуру, который смотрел на нее с подозрением. Расцарапанные руки и лицо свидетельствовали о том, что бедняжка очень постаралась.
— Как вовремя! — произнес Мордред, закатывая глаза и уводя коня от воды.
— Это может быть жрица богини судьбы! — закричал Лоенгрин, хватая ее за руку. — Нужно доставить ее в замок. Мерлин сказал, что нужно ловить всех, то пытается предупредить об опасности.
— Исключительно поэтому в Камелоте еще долго воняло половиной деревни, которая убеждала нас, что дальше засели разбойники! — усмехнулся Мордред, не сводя глаз с перепуганной девушки, которая сопротивлялась из последних сил.
— Пустите меня! Я… — задыхалась бедняжка, когда Лоенгрин затаскивал ее на коня. — Пустите…
— Мы ее допросим, а потом покажем Мерлину! — сурово произнес Артур, уводя коня в чащу. — Нам нужно найти это чудовище!
Лоенгрин ускакал, а отряд на скорости устремился в чащу. Артуру осталось жить сорок минут… Полчаса… Ничего себе! Оставите его!
— Папа! Мне стра-а-ашно! — заметил Мордред, а Артур внезапно оставил коня. — Папа, а вдруг там засада, а я еще не писял!
Хух! Полчаса… У меня до сих пор колотиться сердце.
— Не дрейфь! — прорычал Артур. — Ты ноешь, как девчонка! Ты — рыцарь! Ты — король! А ведешь себя, как ребенок!
Артур снова бросился в чащу, но тут же ветки и деревья внезапно отрезали его от отряда. Конь сэра Гавейна встал на дыбы и попятился, глядя на свежие заросли.
— Отряд не заметил потери отца! — послышался голос позади, пока герои искали возможность объехать живую преграду.
— Артур! — кричали рыцари, пытаясь рубить корни и ветви живой изгороди, высотой с человеческий рост. — Здесь не проехать! Нужно искать другой путь.
— Ладно, вы ищите, а я поскакал домой. В лесу холодно и сыро, страшно и опасно, мерзко и грязно! — послышался язвительный голос, а черный конь ускакал. Да-а-а… Трус, однозначно. Только и языком чесать умеет. Рыцари правы. Эгоистичный, самовлюбленный мужик. Бедная девушка, которая ему встретится на жизненном пути!
И тут сердце екнуло, а я сжала медальон посильнее.
— Покажи мне Артура! — закричала я, глядя, как рыцари отъезжают, обсуждая трусость Мордреда. — Я сказала! Покажи мне Артура!
Зеркало молчало, показывая мне живую изгородь… «Артуру осталось жить пять минут!», — сообщил медальон, а я стиснула зубы, понимая, что скоро буду вдовой!
Рыцари скрылись из виду, а я видела, как к изгороди на полном ходу приближается фигура в плаще на вороном коне. Сердце застыло, а я понимала, что такую высоту конь не возьмет… Седок вжался в коня, а конь прыгнул, перелетая через ограду в человеческий рост, а потом грузно приземлился на землю. Всадник ударил в бока, конь встал на дыбы, а потом бросился в чащу, сметая ветки.
Сердце сжималось, а я видела, как на бешеной скорости конь несется сквозь кусты и деревья, а потом вылетает на поляну. Конь Артура хрипел, лежа на окровавленной траве, а Артур стоял, обнажив Эскалибур и оглядываясь по сторонам. Внезапно из зарослей на него бросилась неуловимая глазу черная тень, повалив на землю. Мое сердце вздрогнуло, а я видела, как Эскалибур наносит несколько ударов, светясь в темноте едва заметной вязью рун, а потом вылетает из руки Артура к ногам черной фигуры в плаще. Артура бросило в дерево, а он поник, опустив голову.
Черная перчатка подняла меч, а молниеносная тварь переключилась на другого противника, пока Артур лежал без сознания. Да как вообще можно ее отследить в темноте! Черная фигура в плаще стояла посреди поляны, крепко сжимая чужой меч. Тварь бросилась на нее, но фигура присела, пропуская тварь над головой.
Она несколько раз осмотрелась по сторонам, а черная тень бросилась прямо на нее, но фигура ловко полоснула светящимся клинком черный рычащий туман. Я не знаю, кто это, но его скорость не уступала скорости твари. Было что-то нечеловеческое в движениях, за которыми я едва ли могла уследить, а через мгновенье тварь разогналась для прыжка. Меч полетел в нее, прибивая сгусток тьмы к дереву. И вот я вижу нечто похожее на крокодила на собачьих лапах, которому добрые люди купировали хвост по частям, дабы было не так больно.
Через мгновенье, фигура в капюшоне повертела головой по сторонам, подошла и выдрала меч из дерева, схватила тварь и поволокла в сторону Артура. Я глянула на медальон, видя, что срок жизни Артура увеличился на несколько лет, и успокоилась.
Что он делает? Я внимательно смотрела, как тварь размещают рядом с Артуром, а ему самому суют в руку окровавленный Эскалибур. Отойдя на несколько шагов, фигура склонила голову, а потом подошла к твари, обмазала перчатку в крови и провела несколько раз по руке и лицу Артура, оставляя кровавые полосы.