— Он проведет в такой позе до конца своих дней! Это самое романтичное, что я видел в своей жизни! — заметил язвительный голос с улицы. — Его любовь столь необъятна, что не пролезла в ваше узкое оконце!
Я попыталась вытолкнуть Ланцелота обратно, слыша, как его доспехи о скребут камень. Ничего! Сейчас поднажмем! Ух! Не идет!
— Зато мы знаем точно, где Ланцелот теперь! — философски заметил Мордред, снизу. Я еще раз попыталась выпихнуть Ланцелота, но поняла, что бесполезно.
— Миледи, — послышался тихий голос служанки. — Мы приготовили ужин! Вам подавать?
— Да, — согласилась я, предвкушая пир. Желудок сделал кульбит, под аплодисменты пищеварительного тракта, когда мне внесли деревянный поднос с таким количеством еды, что я мысленно простонала.
Служанка поклонилась и удалилась, не задавая лишних и личных вопросов.
Через минуту, когда я нагребала хлебушком очень вкусные грибы с подливкой.
— Ммммм! — промычал Ланцелот, а я, будучи очень добрым и воспитанным человеком, тут же предложила ему кусочек, старательно запихивая грибы ему в рот.
— Вкусно, — заметила я, нагребая еще грибов и облизывая деревянную ложку. — Вот! Держи еще! Да жуй! Неизвестно сколько тебе тут болтаться придется!
Ланцелот уныло жевал грибы, пока я переходила к тушеному мясу с травами и постанывая от восторга. Кусок душистого хлеба собирал подливку, а я все остатки еды, которые не поместились в мой желудок, были скормлены вежливо сопротивляющемуся Ланцелоту. Не понимаю, что ему не нравится?
— Моя королева! Ваше милосердие не имеет границ! — вздохнул Ланцелот, пытаясь выплюнуть грибы, но я была неумолима. — Как бы я хотел заключить вас в свои объятия, целовать ваши сочные губы!
— Да, да, конечно! — согласилась я, укладываясь спать и накрываясь одеялом.
— Я люблю вас всей душой! Всем сердцем! — причитал Ланцелот, а я повернулась, глядя на него: «Спасибо, я знаю, спокойной ночи!».
Мне почему-то не спалось. Странная тяжесть в животе сменилась острой резью, от которой хотелось прижать коленки к груди. Во рту была какая-то странная горечь, которую я последовательно сглатывала. Через полчаса к рези присоединился озноб, заставляющий кутаться в одеяло и морщиться. В голове все смешивалось в противный мутный ком страданий, а я попыталась разогнуться и встать.
В голове был туман, а я пыталась нашарить руками одеяло и скинуть его. Почему-то оно показалось таким тяжелым, что я едва справилась. Ноги прогибались, в животе была дикая резь, а перед глазами все двоилось и плыло.
— Моя королева!— слышался преисполненный страданием голос. — Я спасу вас! Злой Мордред отравил нас, но я раскусил его подлые планы, поэтому запасся противоядиями! Вот как чувствовал, что он нас отравит! Противоядие у меня в сумке на ремне!
Я шарила рукой по двери, пытаясь открыть засов. После тщетных попыток я оперлась свинцовой головой на стену, пытаясь понять, тошнит меня или нет. Руки были ватные, но я тянула проклятую железяку, а потом двери распахнулись, а я побрела, опираясь на стену и передыхая. Свет факелов расплывался и резал глаза, а в животе были мучительные судороги, от которых не помогало даже правильное дыхание. Такое чувство, словно в ушах что-то противно звенело, а по спине градом катился пот. Сердце колотилось так, что ослабевшие руки тряслись вместе с коленями.
Я видела яркое пятно света, ослепительное и болезненное, а когда вошла в него, почувствовала, как опадаю на пол.
— Госпожа! — сквозь неумолимый звон послышался голос служанки, а я пыталась успокоить сердце и дрожь, сводившую тело нервной судорогой. Мир звенел и расплывался. Откуда-то издалека доносились голоса: «Королеве плохо!».
— Андрасте! Помоги ей! — шептала надо мной какая-то молодая девушка. — Богиня, спаси ее! Исцели ее!
Отлично! Приятно, когда ты — единственная богиня в местном пантеоне.
Звон усиливался, а я видела мутные лица, склонившиеся надо мной.
— В сторону! — услышала я голос, вселивший в мое сердце странную надежду. — Быстро! Несите воду! Кувшины, тазы!
Я судорожно вцепилась в чужую руку, пытаясь сохранить остатки сознания.
— Это приказ! Несите воду! Королеву отравили! — слышался голос, перерастающий в тот самый противный звон. В меня вливали воду, а потом наклоняли над корытом, придерживая за волосы, пока слуги стояли и смотрели с жалостью на мои мучения. Одна девушка молилась Андрасте.
— Спаси ее, о, великая богиня, спаси нашу королеву, — шептала она, пока в меня вливали еще воду, а слуга нес следующий кувшин, когда меня выворачивало. Я чувствовала, как меня подняли на руки и положили на стол.
— Так, куда от меня пошла? Иди сюда! — я снова чувствовала мерзкий вкус воды, которая текла по груди. — Нет, нет, нет. Не вздумай отключаться! Куда же ты, королева? Не сегодня!
Я кашляла водой, чувствуя, как меня снова и снова выворачивает.
— Что ела? — допытывались у меня, а по моему подбородку стекала вода.
— Г-грибы…, — я прямо выплюнула это слово. — Их подали на ужин…
— Ладно, лежи пока, — меня оставили в покое, пока я чувствовала, какое-то облегчение.
— Всем быстро сюда! Все, кто есть в замке! — я подняла глаза, понимая, что лежу на круглом столе, а на крик сбегаются слуги, набиваясь в зал толпой.
— Откуда грибы? — послышался голос. — Я спрашиваю! Откуда грибы?
Все молчали, а потом я услышала приказ. Прощание грибной солянки затянулось.
— Несите чан с грибами, быстро! — слышала я голос, тяжко выдыхая. Двое слуг несли огромный чан, который поставили. — И ложку! Будете жрать по кругу, пока не сознаетесь!
— Эти грибы дал нам Ланцелот! — произнесла служанка, которую почти окунули головой в стряпню. — Сэр Ланцелот сказал, что это хорошие грибы. Волшебные!
— То-то я вижу, что королева гадит радугой! — в голосе послышались очень язвительные ноты. — У нас тут волшебства полное корыто! Значит, яд не смертельный.
Чан с похлебкой перевернулся, а я поняла, что подвиги Ланцелота рассчитаны на интеллектуально недалекую королеву. Если что, я впечатлилась до глубины желудка.
— Иди сюда! — послышался голос, а меня резко дернуло вверх. Меня несли по коридору, выбивая с ноги дверь в мою комнату.
— Несите ведро, — слышался насмешливый голос. А потом, после недолгой паузы Мордред добавил. — Два! Я лежала на кровати, чувствуя слабость и ноющую боль в желудке, который скрутило узелком.
— Ну что, мой дорогой друг! — Мордред сочувственно подошел к Ланцелоту. — Как ты тут? Тебе не дует? Правильно, долг любящего мужика — заслонить любимую от сквозняка. Зимы у нас суровые…
Мне нельзя смеяться… Мне желудок не рекомендует!
— Потом по твоему замерзшему флюгеру будем определять ветер, — утешал Мордред, а мой желудок его люто ненавидел. — А по сосулькам — наступление весны… На всякий случай будем использовать тебя как часы. Прямо представляю, как Артур гордо произносит: «Когда тень от попы Ланцелота доползет до третьего кирпича, вот тогда и выдвинемся в поход!».
— Противоядие… — стонал зеленый Ланцелот, глядя мученическими глазами на нас. — В сумке… На поясе… Есть…
Нога Мордреда ловко пнула ему ведро, а я отвернулась, предчувствуя, что это были последние грибы, которые я ела в жизни. И вообще, судя по моему состоянию, это был последний прием пищи.
— Яд же не смертельный? — улыбнулся Мордред, когда Ланцелот поднял страдальческий взгляд. — Не так ли?
— Я просто хотел, чтобы мы умерли, как любовники, которым не суждено быть вместе! — нервно сглотнул Ланцелот, а его лицо приобрело серовато-зеленый оттенок, который смотрелся очень странно в обрамлении золотистых локонов.
— Я тебя не узнаю! А как же корона? Как же престол? — усмехнулся Мордред, нежно глядя на нас. — А теперь влюбленные могут обменяться ведрами!
— Сволочь, — простонала я, терзая слабыми руками подушку. — Ты что творишь? Нам даже чихать опасно!
— Ланцелот! Твоя задача — заслонять свою королеву от сквозняков! — Мордред сел на кровать, а надувшийся злобным хомяком Ланцелот пытался возразить. — Давай хомячок и на бочок! Целителя! Живо сюда!
Через десять невыносимых, как горшок, минут, в дверь поскребся старый целитель. Одет он был в лохмотья, вдоль которых висели перышки, какие-то косточки и камушки.
— Не обращайте внимания, — ласково произнес Мордред. — Теперь при дворе мода — вешать в покоях прекрасной дамы голову верного рыцаря. Мы не стали дожидаться, когда он сдохнет, и решили не отставать от моды. Так что это просто — железный занавес.
— Ммммм! — ко мне потянулась костлявая рука друида, а он зажмурился и снова замычал. — Да поможет тебе Андраста! Молись бессмертной богине, молись богине судьбы! И придет исцеление!
Мне хотелось заплакать, но как только я попыталась хныкнуть, становилось понятно, что ситуация опасна!
— Да исцелит тебя великая богиня! Да дарует милость свою! — бубнил надо мной друид. — Крепитесь, королева! Великая и милостивая Андрасте исцелит вас!
Меня исцеляю мной же! Но друид был серьезно настроен на положительный прогноз.
— Пусть молится Андрасте три раза в день! Утром, днем и на ночь! — отписал рецепт друид, прищурившись и взмахнув руками. — И так шесть дней подряд!
Главное, чтобы передозировки и побочных эффектов от молитвы самой себе. — А если чаще? — осведомился Мордред, глядя на друида. — От этого вреда не будет? Вдруг слишком много молитв!
— Слишком много молиться нельзя! — пояснил друид, опираясь на узловатый посох. — Богиня устанет от молитв и убьет вас!
— Благодарю, — улыбнулся Мордред, поглядывая на Ланцелота. — Это для тебя, мой друг. Сделал, все что мог! Потом не говори, что я не предпринял попытку облегчить твои страдания! Так, который час?