Значит, Княжич? Вот кто мне нужен. Обиженный мужчина, который постоянно ругается с Визиром, может знать какие-то его тайны.
Супруг вернулся поздней ночью, уставший и даже немного злой. Ушел в "баню", молча, даже не предложив пойти с ним. Но мы не гордые, нас звать необязательно, потому что матушка Эм учила показывать мужчине его определенную зависимость от тебя, чтобы он знал, что отгородившись от своей женщины, он теряет тепло, заботу и ласку, какой свет не видывал. Потому я просто разделась, заперла дверь в спальню и пошла за ним, стараясь не струсить.
Он стоял спиной к выходу, обнаженный, напряженный, сильный. Воплощение мужественности и силы. Его плечи, кажется, могли бы удержать на себе даже небосвод, если бы тот вдруг решил рухнуть, а за широкой расцарапанной спиной я могла бы спрятаться от чего угодно, будь то новая война или "отцовский" гнев.
Я подошла к Джарраку почти вплотную, аккуратно забрала у него ковшик, облила его спину теплой водой и, вернув посудину, стала намыливать мужа. Массировала плечи, стараясь добиться расслабления, спускалась по спине ниже.
— Я не звал тебя, — хрипло произнес Вальрас, когда мои ладони спустились к позвоночнику и крепкому заду.
— Но и не прогнал, — я улыбнулась хотя он этого видеть не мог. Присела на корточки, чтобы намылить ноги мужа. Размяла мышцы легким массажем, поднимаясь от икр к бедрам, уже замечая, что супруг не остался равнодушным к моей инициативе. — Развернись, пожалуйста?
Послушался. Повернулся лицом ко мне и замер с закрытыми глазами. Я встала, скользнув по пути грудью по бедрам и животу Князя. У самой уже все скручивалось в животе и ныла грудь от предвкушения, сердце билось как заполошное, а дыхание ровным будто и не было никогда. Но я налила в ладони еще мыла и огладила плечи Джаррака, оставаясь стоять при этом так близко, что он упирался мне в живот твердым и горячим индикатором своего желания. Пальчики намылили шею, спустились по груди, немного поигрались с рельефным животом и добрались до самого интересного. Выдох сквозь зубы, похожий на стон, муж сдержать не смог.
Я закрепила эффект, слегка сжав у основания и проведя рукой по всей длине. Джаррак распахнул глаза! Они полыхнули желтым! А в следующую секунду меня подхватили сильные руки, усадили на полок-лежак.
— Сама напросилась, — прорычали мне в губы и, кажется, наказали терзающим поцелуем. Ладони мужа заскользили по моей коже, не так нежно, как мои, но более страстно. Я чувствовала, что он едва сдерживает себя, чтобы просто не взять меня, как ему удобно и привычно.
— Джаррак! — то ли шепот, то ли стон вырвался сам собой, когда его пальцы сжали вершинки груди, а губы прихватили мочку уха. Я впилась в его плечи пальцами, но из-за мыла они соскользнули. Варвар только рассмеялся на мою просьбу смыть дурацкое мыло.
Тогда ковшик взлетел сам, набрал теплой воды из бочки и тонкой струей аккуратно стал поливать моего дикаря. Джаррак улыбался, целуя меня, его руки бережно и настойчиво ласкали меня всюду, куда могли бы дотянуться. Мне оставалось только принимать эти поцелуи и ласки, стонать, почти умоляя о большем, цепляться за мужа и шептать его имя. Было душно, жарко и до головокружения приятно.
Я даже не испугалась, когда ладонь Вальраса легла на мое горло и слегка сдавила его, заставила меня лечь на лопатки. Дикарь раздвинул мои ноги, поглаживая огрубевшими руками бедра и приближаясь к тому, о чем приличные дамы не думают.
— Пожалуйста! — простонала я хриплым голосом после того, как Джаррак поцеловал низ моего живота. — Хватит мучать!
— Разве это мучения? — Вальрас самодовольно усмехнулся. — Если бы это были они, ты бы не выгибалась от удовольствия каждый раз, когда я касаюсь тебя. Верно?
И он снова коснулся. Там. Бесстыдно, нагло, напористо. По-варварски. Именно так, как мне было нужно в этот момент.
Я уже не стонала, а вскрикивала, поддаваясь навстречу движениям, зажмурившись и надеясь, что супруг даст мне возможность почувствовать себя полностью. Он отстранился на пару секунд, отошел на несколько шагов, чтобы посмотреть на меня. Представляю, что он увидел.
Благовоспитанная леди, которая жила некоторое время при монастыре, сохранила свою невинность до свадьбы, несмотря на все модные веяния, и вдруг лежит, раздвинув ноги, бесстыдно стонет и умоляет дикаря-насильника взять ее по-настоящему… Высший свет бы мне не простил такого ужасного, вопиющего поведения!
А Джаррак смотрел с восхищением. Настоящим мужским восторгом, какой я еще нигде и никогда не замечала. Он будто старался запомнить каждый мой стон, будто заряжался от меня естественной, древней силой, которая и делает мужчину мужчиной. Разве можно так смотреть на многих женщин? Разве можно получить столько чувств от нескольких жен?
— Будь только моим, — прошептала я, приподнимаясь на локтях. — Будь только моим, и я сделаю все, чтобы ты был счастлив!
Джаррак кивнул, вновь подошел ко мне и, наконец, дал то, о чем я так долго его просила. Я смотрела прямо в глаза, не отрываясь, не отводя взгляда. На этот раз не потому что так учила матушка Эм, а потому что в его желтоватых карих глазах отражалась я. Не такая, какой вижу себя сама. А та, кого видит он. Бесконечно красивая, страстная, настоящая. Единственная.
Глава 4. Испытание страхом
Начало отбора невест было назначено на следующее утро, так что я пришла на место сбора довольная, но сонная. Хотелось лечь и уснуть, потому что мой дикарь после приключения в бане не остановился, мы продолжили в спальне, а когда сил не осталось, лежали рядом и лениво целовались. Так я и уснула на груди Вальраса, потому что так удобнее было: он большой, теплый и крепко обнимающий…
Кроме меня в большом светлом зале с панорамными витражными окнами стояли четырнадцать молодых девушек. Самая младшая — Макка — хвасталась, что ей всего пятнадцать, мол, чем меньше лет, тем больше детей успеет нарожать.
— Я единственная дочь своего отца! У него восемь сыновей, так что Князь выберет меня! — Усмехнулась на это Селимат — девушка в цветастом платье. — Все знают, что чужачка болезная, родить сына ему не сможет. Поэтому Князь так быстро берет вторую жену. Не хочет затягивать с наследником. А кто, если не я, родит ему здорового сына?
— Да кто угодно! — рассмеялась Макка. — Женщина, которая не может родить сына, разве существует?
— Княгиня, — напомнила Селимат. — У нее шансов нет, но мне это только на руку. Буду любимой женой!
— Ты еще скажи, что он тебя Первой женой сделает! — рассмеялась Анина — красавица с толстой черной косой. — Князь свою Княгиню на руках носит. Говорят, она колдунья: слово против нее скажешь, без языка останешься.
Я улыбнулась и шепнула заклинание временной немоты. Сестра восьмерых братьев попыталась что-то возразить, но не сумела разомкнуть губ…
Комната наполнилась звенящим смехом, пока конкурсантки не поняли, что это не шутка. Девушки всполошились, самая младшая начала верещать, призывая на помощь высшие силы. Высшие силы в моем лице продублировали заклятие, так что и Макка кричать перестала. Анина бросила на меня взгляд из-под ресниц, спрятала улыбку в уголках губ и кивнула в сторону выхода, откуда шел Визир. Заклятие я сняла за секунду до того, как пришел штатный маг, который провел диагностику. Плюс кратковременного воздействия в том, что оно не оставляет следов. Настолько слабую магию обычно используют матери, чтобы наказать ребенка за непослушание или чтобы заставить его молчать, когда сам он держать язык за зубами не способен. Естественно, маг ничего не обнаружил. Ну или сделал вид. В любом случае, духовник замял инцидент и объявил начало испытания.
Свет погас неожиданно, хотя я мысленно приготовилась к разным гадостям. Просто за окном вдруг стемнело, по комнате побежал испуганный шепот, меня кто-то ткнул локтем в бок, и я резко развернулась.
— И в чем суть испытания? — спросила дрожащим голосом Макка.
— Вы должны с честью встретить свои страхи, — туманно пояснил Визир.
Я закрыла глаза. С честью встретить страхи? Это будет очень сложно, если вспомнить о моей падучей болезни… Опозорюсь на все княжество, да еще и мужа делить с какой-нибудь Макакой придется!
Я постаралась успокоиться, потому в ушах уже звенело предчувствие очередного приступа и заодно моего провала на конкурсе.
Это же просто иллюзия. Не настоящие страхи. Да и чего я боюсь? Пауков? Змей? Смерти?
Своей смерти бояться глупо, а близких у меня больше нет. Разве что…
Свет вернулся. Передо мной предстал Джаррак с маленьким розовокожим младенцем на руках. Супруг смотрел на меня из-под насупленных бровей.
— Ты родила мне дочь, женщина!
— Я тебе еще никого не рожала, — возразила я, делая шаг навстречу, но муж не позволил подойти. — Отдай мне малышку, Джаррак?
— Зачем? Чтобы воспитать ее похожей на твою мать? Падшая женщина в моем роду не нужна!
— Моя мать не была падшей женщиной! Король ее взял силой!
— Как я ту несчастную?
— Нет, ты не можешь быть насильником, — воздуха стало очень мало. У меня закружилась голова. — Ты не насильник, тебя подставили, и я выясню — кто это сделал. Но сейчас отдай мне нашу дочь!
— Ты будешь плохой матерью, — возразил супруг. — Я не дам тебе воспитывать свою дочь.
— Нашу дочь, Джаррак. Она и моя кровь от крови тоже.
О, Матея! Зачем я с ним разговариваю? Это же иллюзия! Всего лишь иллюзия!
Я боюсь быть плохой матерью? Да я буду самой прекрасной мамой! Самой любящей, самой нежной, самой заботливой! Никогда не дам свое чадо в обиду, научу всему, что будет нужно в жизни! Да я умру, если это потребуется, чтобы сделать своих детей счастливыми.
Джаррак улыбнулся и растворился призрачной дымкой.
— Княгиня, вы прошли испытание первой. Поздравляю вас, — Визир склонил голову, но я успела заметить, как он кривит губы. Недоволен? Ничего. Переживешь!
Я кивнула и гордо удалилась, будто мне не интересно, кто еще пройдет испытание. Руки дрожали, во рту пересохло. Ноги слабели с каждым шагом. К комнате я шла, уже держась за стенку. Единственное, что позволило мне дойти, — упертость, которая по словам мамы досталась мне от Его Величества. Тот тоже может похвастать только одним хорошим качеством — упертостью. Король рожден, чтобы получать то, чего он хочет. "Голубую кровь не разбавишь помоями," — так он сказал, когда увидел меня впервые. Я тогда была ребенком, не хотела идти к нему, поэтому отпинала одного стражника, покусала другого и прокляла третьего. Его Величество улыбнулся и сказал, что, если бы я была сыном, он забрал бы меня к себе и сделал наследником. А я ответила, что счастлива быть именно дочерью в таком случае.
В свою спальню я вползла, сумела добраться до кровати и упала не раздеваясь, свернулась калачиком и позволила себе заплакать навзрыд, выпуская страх. Падучая у меня появилась, когда умер отчим. Вернее, несмотря на то, что я знала, кто мой отец, я всегда называла папой именно его. Он всегда привозил мне подарки из путешествий, читал сказки на ночь по очереди с мамой, и был категорически против того, чтобы меня таскать во дворец против моей воли. Волю я свою к слову, высказывала очень активно, поэтому от меня сбежала не одна и не две няни.
Скрипнула дверь. Вошла служанка. Сняла с меня одежду, не обращая внимания на истерику своей Княгини. Почему обморок не приходит, когда он так нужен?
Краски кружили бесконечным водоворотом, воздуха совершенно не хватало. Сквозь пелену красок расслышала голос мужа, но совершенно не уловила смысла его слов.
Странно. Он же сегодня очень занят.
Приступ продлился до самого вечера?
Или Князь бросил все дела, чтобы навестить свою припадочную супругу?
Мысли тянулись ленивой липкой ириской, внешний мир казался страшным и болезненным. Кажется, я слышала, как меня ругает мама. Четко видела ее перед собой с ребенком на руках. Она говорила, что я безответственная, что меня совершенно не так воспитала, что я должна быть достойной. А я…
Да, мама, я больная, слабая, глупая. Трусливая, как заметил "отец", бледная копия и жалкое твое подобие.
Что теперь?
— Если в мире останется только глоток воды, я отдам его тебе, — тихий шепот вытащил меня из дремы. Вокруг вновь заплясали огни красок, от которых зарябило в глазах. — Если в мире останется лишь краюха хлеба, я отдам ее тебе. Если в мире останется только один кусочек сухой земли, я отвоюю его для тебя. Потому что весь мир для меня — это ты. Слышишь? Я клянусь тебе в верности, называю тебя своей единственной, обещаю свою жизнь тебе. Слышишь?