Драконий утес — особое место. Здесь испокон веков проходили все магические поединки. Когда начинался бой, противники сражались не на земле, в воздухе. Магические потоки и древний источник силы искривляли пространство и меняли естественные законы природы. Здесь не только можно было все, но и нельзя было умереть. Покалечиться сильно — это да, но умереть не даст сама природа. Поэтому учителя и смотрели сквозь пальцы на подобные вызовы. Конечно, официально они запрещались, но когда и кого это останавливало?
Правда я, до недавнего времени, все-таки старалась правила не нарушать, но эта… Сиррррель… она меня просто достала. Вон как глазами сверкает. Явно гадость какую-то задумала. И как две дэйвы из одной семьи могут быть настолько разными? Ума не приложу.
Пока я размышляла о причудах природы, в дело вступил Альт.
— Внимание, внимание! — гаркнул он на весь утес, перекрикивая ветер. — Сегодня мы собрались здесь на бой чести между представительницами Дома Темного вихря и Аганитовых клинков. Итак, эриса Парс, эриса де Лиар, вы не надумали примириться?
Сирель хмыкнула и отрицательно покачала головой, стрельнув в меня ненавидящим взглядом. Я тоже отступать была не намерена.
— Тогда прошу подойти, назвать ваших смотрящих и вступить в священный круг.
Сирель подошла к Альту, стоящему в центре круга с одной из своих молчаливых подруг, я сделала то же самое, но в смотрящие выбрала не девочек. За Тейку меня порежут на ленточки, если я ее впутаю, а Тару в смотрящие взяла бы только самая неблагодарная подруга на свете. Я никогда не заставлю ее выбирать между дружбой и родной сестрой, да и глупо это. Семья есть семья.
Так что я позвала еще одного нашего друга-полукровку, Алиариэля. Он, конечно, не маг, но чувствует магию на раз. А это для меня большой плюс.
Вообще-то, роль смотрящих в поединке очень важна. Иногда даже важнее наших собственных умений. Когда мы входим в круг, то мысленно соединяемся. Он чувствует мои мысли, я его. И в бою именно смотрящий направляет, подсказывает и даже оберегает. Это его задача. Я лишь однажды была смотрящей, у Альта, кстати. Нахлебалась по полной. Ты не только мысли чувствуешь, но и всю его боль, даже если физически тебя ничто не задевает. В общем, неблагодарное это дело — быть смотрящим, так что Али мне огромное одолжение сделал.
— Ну, что? Начнем? — весело потер ладони Альт, предвкушая грандиозное представление. Ответа ему не требовалось. Полукровка поднял руки над головой, выудил из воздуха священный жезл, воткнул его в землю и прокричал: — Да начнется бой!
И тут нас с Сирель подняло в воздух. Мы оказались на большой невидимой площадке, наблюдатели остались где-то там, внизу. Только я, Сирель и голос Али в голове.
«Ну, что, подруга? Потанцуем?»
«Потанцуем», — мысленно кивнула я и приготовилась отражать удары.
* * *
Сирель оказалась не так проста, как я предполагала. Она не стала бить магией, понимая, что это бесполезно. Она сделала все гораздо сложнее и умнее, заставила меня сражаться с магией, а точнее с шестью призрачными копиями ее самой. У каждой в призрачной руке был очень даже настоящий меч, который наглые копии с наслаждением пускали в ход, как только я приближалась. Мне только и оставалось, что уклоняться и кидаться в них своими маленькими кинжалами. Но в том-то и дело, что мое оружие проходило сквозь них.
Когда меня задело, Али вскрикнул. Я отступила, перепрыгнула через одну, ударила ногой другую, точнее попыталась ударить. Не вышло, нога прошла сквозь нее.
«Твою ж… Драконье дерьмо, Клем, сзади!» — это уже орал Али в моей голове. Я еле успела увернуться и снова отступила.
«Попробуй отобрать меч» — вскричал Али. Я попыталась, перепрыгнула, перекатилась, оказалась лицом к лицу с одной из копий, схватила меч, а тот через секунду обернулся огненной змеей, которая чуть кожу на руках мне не сожгла.
Охренела, дура? — прокричала я Сирель. А та лишь усмехнулась и образовала в руке своей копии новый меч.
Я даже опешила. Ну, не должна Сирелька знать таких заклятий. Это даже не высший уровень, это…
— Черт знает что такое!
Теперь я, как дура, нет, как глупая курица металась по площадке, пока охотницы с мечами пытались, весьма удачно, скажу я вам, меня достать. А Сирель все это время улыбалась, нагло так, премерзко. Али молчал, как партизан, а у меня даже времени «на подумать» не было. В конце концов, я решила бить в корень, а точнее в Сирель. Если этих не достану, то она-то хотя бы живая, из плоти и крови. Врезать бы ей, как следует по наглой, высокомерной физиономии.
И тут проснулся Али. Радостно вскрикнул в моей голове и выдал:
«Классная мысль. Я проведу».
Вот теперь мы работали вместе. Он направлял, а я с максимальной точностью исполняла. В итоге, мы кое-как добрались до нашей добычи, которая явно не просчитала такого поворота событий. Удивилась даже, когда я оказалась напротив нее и врезала прямо по носу кулаком, от всей души, так, что та свалилась у моих ног, а призрачные копии мгновенно пропали. Все пропало. Кажется, я перестаралась с ударом.
Сирель просто валялась в отключке, ее подруга зажимала целый, но болящий нос, а вокруг была гробовая тишина. Я посмотрела на Альта, на Али и тут додумалась повернуться, а когда повернулась, очень пожалела, что вообще сегодня поднялась с постели, потому что у самого входа стояли ректор Эфер — ага, папа нашего дорогого Альта, мастер Эйдан Хорст — куратор нашего курса. А еще там стояли тот, кого я вообще не ожидала увидеть — мой дед Айгон Агеэра и Он, тот, кого увидеть здесь не ожидал никто — Инариэль Дариан эс Айнигран — стержень Огненного Дома, повелитель Илларии.
У меня перехватило дыхание, точнее его вовсе не осталось, когда столкнулась его с темным, мерцающим взглядом, и, поняв, что так смотреть на повелителя не просто неприлично — недопустимо, поспешила опуститься на одно колено, склонив голову в знак величайшего почтения, как и все присутствующие, кроме Теи, конечно. А поскольку тишина стояла гробовая, мы все услышали ее тихий недовольный вздох:
— Блин, так и знала, что припрется.
После этого тишина стала вообще мертвецкой. Мне кажется, мы все даже забыли, как дышать. Опять же все кроме Теи, которая не нашла ничего лучше, чем вызывающе посмотреть на повелителя и сказать:
— Это была моя идея.
Вот теперь я попала, сильно, по самое не хочу. Уж кому-кому, а ее вездесущему брату было доподлинно известно, что Тейка своей вины не признает никогда, если только не хочет защитить кое-кого другого, меня, то бишь.
— В мой кабинет, живо. Все зачинщики этого безобразия, — гаркнул ректор Эфер, да так, что все подскочили, чуть ли не на полметра. А у некоторых вообще, кажется, подростковый инфаркт случился. Другие, особо впечатлительные, банально свалились в обморок. И не только девочки. Да- да. В нашу Академию каких только дохляков не набирают, если у них есть мохнатые лапы и толстые связи. Эх, вот бы и мне также свалиться, жаль, не прокатит.
* * *
Тея шла на заклание впереди всех гордо и с улыбкой… почти. Уж я то знаю, что если сжимает руки в кулаки, значит — попала, не лучше, чем я. Эта привычка у них с братом семейная.
Мы с Альтом, Сирель, ее смотрящей с «убитым» лицом, Али и почему-то Тарой, угрюмо тащились позади.
— А ты чего с нами? — тихо спросила я у подруги-дэйвы.
— Я старше, я за нее отвечаю, — обреченно вздохнула она.
Да уж. Повезло, как утопленнику. Причем, нам всем, а мне так особенно. Мало мне будет от ректора получить, так еще Хорст и дед, но главное ОН. Я просто не вынесу его осуждающего взгляда.
Когда мы подходили, лично меня начало серьезно потряхивать, и судя по дрожащим пальцам Альта, не меня одну. И ладно ректор, он же отец, очень любящий отец, но вот Хорст вгонит в тоску кого угодно, не говоря уже о повелителе. Но к нашему удивлению, его и деда в кабинете ректора не оказалось. Я незаметно выдохнула. Одной проблемой меньше, а вот Тея, наоборот, напряглась.
— Итак, мои дорогие, что мы имеем? — прогрохотал ректор. — Нарушение более дюжины правил Академии, использование запрещенной магии, азартные игры, подстрекательство, мне продолжать?
Мы все молчали, понуро опустив головы.
— Это неслыханно. Уж от кого от кого, но от вас — эриса де Лиар, и от вас — эриса Парс, я подобного не ожидал.
Мы с Тарой совсем побелели. Я, так готова была провалиться сквозь землю. Из-за своей глупости всех подвела. Ну, не дура?
— Думаю, студенты достаточно впечатлены силой нашего негодования, — вмешался мастер Хорст, и мы все с благодарностью на него посмотрели. Кажется, из всех, он единственный был, если не на нашей стороне, то хотя бы не отказывал в понимании.
— Эрисы де Лиар, ваш проступок будет занесен в личное дело с уведомлением вашего Дома, эрис Монеро, эриса Дерр, вас это также касается. Вы свободны. Эриса Парс, вас ждут в кабинете мастера Хорста, принцесса — вас просили подождать здесь, ну а вы, молодой человек… — обратив свой взор на Альта, ректор сурово сдвинул свои кустистые седые брови и объявил: — Можете больше не мечтать о практике в пустыне.
— Что? — вскинулся Альт. — Нет!
— Да, эрис Эфер, да. Границы и только границы до скончания века.
После этого ректор отвернулся и жестом указал нам всем на дверь.
Когда мы выпали в коридор, у меня не было слов, никаких. Хотелось умереть, вот реально хотелось. Из-за того, что все это я, из-за меня. Я всех так глупо подставила.
— Кончай страдать, — убито сказал Альт, когда я бросилась к нему с извинениями. — Мы все не очень-то сопротивлялись. И не ты одна тут виновница.
Он кивнул на удаляющиеся фигуры Сирель и ее плачущей подруги, и мне на микросекунду стало их жаль, ровно до того момента, как я вспомнила, с чего все это началось. И мне полегчало. Ненадолго, тоже на микросекунду, пока не увидела, как Тара бежит за сестрой, пытаясь объясниться. А та крикнула что-то злое ей в лицо и ускорила шаг. Вот теперь мне стало по-настоящему паршиво. А еще встреча с дедом в кабинете Хорста. От этой бури я так легко не отделаюсь.
— Ладно, ребят, мне направо.
— Удачи, — сочувственно сказал Али. Мне ничего не оставалось, как обреченно улыбнуться, махнуть рукой и направиться в противоположную сторону.
ГЛАВА 5 Последствия
Когда я постучала в дверь кабинета куратора, признаюсь, трусила. И сильно. Дед у меня не просто суровый, он жестокий. И я не преувеличиваю, когда так говорю.
Я жила с ним с восьми лет, с того черного дня, когда вся Иллария изменилась. Не скажу, что в худшую сторону для полукровок, но для меня это был самый страшный, самый черный день. Тогда я лишилась родителей и оказалась в доме деда.
Первое, что мне пришлось усвоить, что никто в его Доме меня не любит и более того, там я — пария, чудище лесное, воплощение позора рода. Я сама — позор. Второе, мне запретили не только спрашивать или говорить, но даже думать о родителях. Все, что не погибло в Кровавых песках, было уничтожено. И я ненавижу его за это. Дед «стер» мои воспоминания о них, заставил запрятать так глубоко, что иногда я и сама не могла их найти. Я больше не помнила их лиц, не слышала голосов, смеха мамы, теплых рук папы. Это не было забыто, но… мне запретили плакать о них.
Дед начал меня обучать. Тот год, что я прожила с ним, стал для меня персональным адом, после которого проткни меня каленым железом, я почти не почувствую. До сих пор не знаю, почему он позволил мне учиться с Теей. Точнее я догадываюсь, но очень боюсь знать наверняка. Потому что это тоже больно.
Дедовы обучения походили на издевательства. Меня не били, нет, но заставляли часами стоять на тонкой жердочке, запирали в темном подвале с крысами, я не умела плавать — дед скинул меня в озеро и уплыл. А я очень хотела выжить, наверное. В меня бросались магией, а когда поняли, что к ней я невосприимчива, причем совсем, в любых количествах, любых разрядах, дед все прекратил, успокоился даже немного. А потом увез в горы, и я лазила по ним до потери пульса, пока чуть не издохла там, в горах.
Я ходила на кагуара с маленьким ножичком, спала одна в лесу без спичек и воды. Я замерзала в снегах и умирала от жажды в пустыне. Конечно, дед всегда был рядом, поблизости, чтобы я не издохла все-таки, но мне было восемь лет, я была ребенком, очень избалованным, очень любимым всеми ребенком. А он за все эти годы мне не сказал ни одного доброго слова. Только упреки, только взгляд исподлобья, только жгучие уколы недовольства, вечного недовольства, и это противное: «Клементина». За тот год я всерьез возненавидела свое имя. А потом меня отдали в подготовительную школу для девочек, и я снова увидела мою бедную, убитую горем Тею. Она тоже лишилась родителей в один миг.