Качаясь так, что, казалось, не устоит на ногах, стражник снова ринулся в таверну.
— Всё интереснее и интереснее, — про себя проговорил Хадвар.
====== Глава 3. О том, что три барда в одной таверне и щедрые люди не предвещают ничего хорошего ======
— Ну да, — Валя озадаченно смотрела на открывшееся перед ней и Хадваром действо.
В таверне царил полнейший бедлам. Ор, летающая посуда, грохот ломающейся мебели, визги женщин: всё это слилось одну какофонию неимоверной силы. Постепенно до Вали стала доходить суть происходящего. Пятеро стражников усиленно атаковали двоих мужчин, забаррикадировавшихся при помощи стола в углу зала. За спинами стражей порядка собрались зрители, и каждый вопил во что горазд. Кто давал советы, как выудить мужчин из-за их укрытия, кто-то пытался задержать стражников, кто-то наоборот, подначивал их. Временами в зале начиналась настоящая перестрелка посудой, частенько к ней прибавлялись ещё и табуретки, которые, как оказалось, весьма недурно летали.
В какой-то момент один из скрывающихся за столом выпрямился во весь рост и основательно огрел стражника деревянным подносом. Поднос, разумеется, разлетелся в щепки, но дело своё сделал, стражник зашатался и с грохотом повалился на пол. Зал поддержал точный удар громогласными возгласами, а Валя с Хадваром узнали в картинно раскланивающемся герое окровавленного Свена.
— Да там наш бард! — воскликнул Хадвар и принялся пробираться к столу, распихивая народ. Валя, не теряя времени, полезла за ним, в самую гущу сражения.
Стражники тем временем взялись таранить стол, за которым прятался Свен со своим боевым товарищем, другим столом. На что грудастая женщина, восседавшая на прилавке, истерически завопила:
— Не смейте! Мало вы мне мебели потрощили!!!
Но толку от её воплей было не больше, чем он куриного кудахтанья, два стола с треском столкнулись. Из-за того, который служил щитом, раздался сдавленный стон, а тот, что служил тараном, непостижимым образом лишился одной из ног, которую тут же метнули в стену, над показавшейся было головой Свена.
— А ну прекратить безобразие! — громыхнул Хадвар.
Его крик возымел действие. Сперва угомонились стражники, начав крутить головами, в поисках источника командного голоса, следом постепенно притихли и остальные участники действа.
— Свен! А ну вылезай, паскудник! Что ты тут сотворил? — Хадвар предварительно заслонил собой тот угол, где скрывался бард, нахмурившись и всем видом показывая, что первый кто полезет к Свену будет иметь дело с самим Хадваром.
Над столом показалась светловолосая голова, а с ней ещё одна, не менее потрёпанная, с рассеченной бровью и разбитым лбом, над которым красовался короткий ёжик из тёмных волос.
— Ничего я не творил! — возмущённо заявил Свен, — Я только заступился за честь женщины! А стража на меня напала необоснованно!
— Необоснованно?! — раздался рассерженный вопль в толпе. Народ расступился, и в центре зала оказался щуплый молодой человек с неописуемым предметом в руке. Его лицо выглядело немногим лучше разукрашенной физиономии Свена: под носом запекшаяся кровь, волосы, щедро намазанные каким-то жиром, торчали как мочалка, к этому ещё и рубашка была изорвана.
— Эти двое, — возмущённый юноша ткнул пальцем в сторону стола, — оскорбили меня как барда! Они сперва заявили, что меня нужно оскопить и вырвать мне язык, а затем, когда я попытался защитить свою честь, напали на меня и разбили мою лютню мне о голову! — он потряс тем самым хламом, что держал в руке, который видимо и был когда-то лютней.
— А ты расскажи из-за чего мы так сказали! — язвительно отозвался Свен, не вылезая из-за своего укрытия.
— Да, что бы то ни было! Вы не имели никакого права! Вы, жалкий певун и какой-то нищеброд!
— Ах ты ж! — Свен одним прыжком выскочил из-за стола, но был своевременно пойман Хадваром и остался на месте, ругаясь на чём свет стоит, — Это ты жалкое подобие барда! Ни один уважающий себя бард не посмел бы спеть ту гадость, что горланил ты! Мерзавец!
— Я лишь восхищался прелестями возлюбленной женщины! — потрёпанный бард высокомерно задрал подбородок, а по залу понеслись красноречивые смешки.
Тут в разговор вступил тот самый парень, которого пострадавший бард окрестил нищебродом.
— Да ты так ими восхищался, что со стыда впору сгореть! — сказал он неожиданно красивым чистым баритоном.
— Не твоё дело, болван! — огрызнулся бард.
— А ты напой то, что ты тут пел, если твои рулады вообще можно назвать пением! — не отступал парень.
— Да-да, напой! — поддержал его уже успокоившийся Свен, высвобождаясь из рук Хадвара.
— Давай, Микаэль! — крикнул кто-то из толпы, а, оказавшаяся неподалёку красивая женщина, та самая, которой Валя недавно наступила на ногу, раскраснелась и всхлипнула.
— Я не буду ничего петь! Эти два мерзавца пытаются уйти от ответственности, используя меня! Я пострадавшая сторона! А вы поддерживаете их! — Микаэль вопил знатно: рассерженно встряхивая остатки несчастной лютни так, что от неё отваливались куски чуть ли не на каждом слове.
— Ага! — закричал Свен, тыча в вайтранского барда пальцем, — Боишься! Какой же ты бард, если тебе за свои песни стыдно!
— Ничего мне не стыдно, я признавался в любви!
— В любви?! — от возмущения парень, поддерживающий Свена, даже подпрыгнул на месте, — Ты хочешь сказать, что: ” Твои груди, твоё тело, во всю манят меня на дело. Зверь проснётся, и узнаешь, от криков голос потеряешь.” — это признание в любви?
Последние слова ему пришлось договаривать сильно повысив голос, чтобы перекричать громогласных хохот, от которого задрожали стены таверны. Красивая женщина же разрыдалась в голос, Валя сочувственно обняла беднягу, поняв, что именно ей адресовались неприличные признания барда.
— Это моё дело, как завоёвывать любимую женщину! — уже не так рьяно заявил Микаэль.
— Вот из-за этого дерьма мы и решили, что тебя нужно оскопить, чтобы ты не приставал к порядочным женщинам, — заявил Свен, — а затем вырвать язык, чтобы ты не позорил славное дело бардов!
— Считай ты легко отделался, парень, — неожиданно сказал Микаэлю стражник с разбитым носом.
В таверне снова поднялся невообразимый шум, кто-то разразился воплями: ” Оскопить негодяя!” — и, судя по движению, намеревался сделать это немедленно, хозяйка, всё так же восседавшая на прилавке, стала визгливо сетовать о понесённых ею убытках, Свен и его товарищ грозно смотрели на Микаэля, что-то выкрикивая, и размахивая кулаками.
— Будет! — снова призвал всех к порядку Хадвар, — Выяснили всё?
— Не выяснили! — хозяйка таверны вскочила на ноги и быстрым шагом подошла к Хадвару, — Не выяснили! Кто за убытки платить будет? Микаэль? Не он драку затеял! Да, он паскуда, но это сути дела не меняет. Эти двое, — она ткнула пальцем в строну потупившихся молодых людей, — схватили его, заломили руки, разорвали одежду, и разбили о его голову лютню. А когда Микаэль позвал стражу, сопротивлялись аресту! Из-за них “Гарцующая кобыла” разгромлена!
Парни стояли, опустив глаза в пол, а Микаэль торжествующе хихикал. Один из стражников, наиболее уцелевший, подошёл к Свену:
— Как расплачиваться будем?
— У меня денег нет. — Свен чуть не плакал.
— У меня тоже. — товарищ Свена елозил носком потрёпанного сапога по грязному полу.
— Мы отработаем, — Свен тяжело вздохнул, — останемся на сколько нужно и отработаем.
Тут Валя не выдержала:
— Какой останемся? — она крепко ухватила Свена за руку и встряхнула его, — У тебя мать болеет, ты что, забыл?
— Так я деньги последние ей на лекарство и потратил! — жалобно ответил бард, — Ну и комнату на ночь снял, всё, нет больше денег.
— А у меня и не было их, — добавил его товарищ, — я здесь рассчитывал заработать.
— Хороши работнички! — всплеснула руками хозяйка таверны, — Да на что вы мне сдались? Вы что ли мебель ремонтировать будете? Да у вас, бардов, руки не из того места растут!
— Всё, хватит горланить, — Валя подняла руки, чтобы обратить на себя внимание, — мы покроем расходы! И выплатим штраф за драку. — добавила она, заметив вопрошающий взгляд стражника.
— А лютня?! Лютня моя, и лечение! — некстати влез Микаэль.
Хадвар было двинулся в его сторону, но Валентина опередила солдата, крепко ухватив щуплого барда за ухо:
— А твоя лютня, у тебя в руках, гадёныш, вот возьми её, обними покрепче и проваливай, — негромко приговаривала она, ведя за собой скрючившегося от боли барда, — а если ты сейчас не избавишь меня от своей физиономии, то я исполню пожелание местных и оскоплю тебя, при помощи струны от твоей же лютни.
Так во всеобщей тишине она подвела тихо пищащего Микаэля к двери таверны, ногой распахнула её и повернулась в ту сторону, где стоял имперский солдат:
— Хадвар, помоги. — попросила женщина, заставляя барда нагнуться ещё ниже.
Солдат не заставил себя долго ждать и быстро отвесил Микаэлю такого пинка, что тот с воплями скатился вниз по лестнице.
— Ну что? — спросила Валя, возвращаясь к своей компании, — Сколько они там задолжали?
Но тут, к вящему удивлению женщины, из полутёмного угла таверны вышел суровый темноволосый здоровяк и заявил:
— Я в доле. Парни всё же за женщину заступились, когда добрая половина таверны ничего не делала. Плачу половину.
В зале одобрительно зашушукались, а Валентина внимательно посмотрела на лицо расщедрившегося вайтранца, его черты почему-то показались ей знакомыми.
Далее последовала утомительная процедура подсчёта убытков, штрафов, а затем и отсчитывания денег. В конце-концов, Хадвар ловко вправил одному из стражников сломанный нос, а сами стражи порядка, подобревшие, когда их карманы изрядно пополнились золотом, помогли навести относительный порядок в таверне. Хозяйка “Гарцующей кобылы” снова забралась на прилавок, и, возвышаясь над всеми, отдавала распоряжения. Когда с уборкой было покончено Хадвар и набедокурившие парни устроились за большим столом в углу зала, а Валя, в довершение, заказала всем выпивки за свой счёт. Весть о бесплатном пойле посетители встретили дружным рёвом и ринулись поднимать бокалы за здоровье женщины. Сама же, улыбающаяся и довольная Валя, хотя и с похудевшим кошельком, примостилась рядом с мужчинами.