Быстренько ополоснув ступни, насухо вытерла их, облачила в сухие носочки и сунула в лапти. Все, дело сделано — можно идти пить чай.
В терем я вошла в приподнятом настроении. Войдя в столовую, заметила, что Светик не стал нас рассаживать, а как всегда поставил кружки на наших обычных местах. А я-то думала, что ему неприятно… Ну и ладно.
Друг уже начал есть, а потому мне надо быстрее присоединиться, а то самой ничего не достанется. Я подошла к столу и уселась на лавку рядом со Светозаром. Когда стала наливать себе чай, из кухни послышался истошный крик Тимофея:
— Алена, Светик, — вопил он, — вы где? Я вас потерял!
— Тимош, мы тут, — хихикнув, отозвалась я, — в столовой. Иди сюда!
Кошак прибежал мигом.
— Уф! — произнес, запыхавшись, он. — Едите, ну и славненько, чудненько. Погодка-то разгулялась, не хотите на ярмарку все-таки съездить? Думаю, до ужина вы успеете туда — обратно прогуляться.
— Нет! — возмутился Светозар.
— Да! — обрадовалась я.
— Да, — обреченно вздохнул друг.
Я покосилась на него. Вид у богатыря — как будто его жениться тащат: ссутулился весь, помрачнел, сжал кулаки.
— Да ты не переживай, — я погладила Светика по руке, — я тебя в обиду не дам. То есть, женский пол буду всячески от тебя отгонять.
Богатырь удивленно посмотрел на меня, а потом засмеялся, а вместе с ним и мы с Тимкой тоже. Да, живописная картинка будет. Я тут же представила себя с метлой в руках, идущей впереди Светозара и метущей улицу, отбрасывая потенциальных невест в стороны. Бред, смешной бред.
— Тогда я спокоен, — сквозь смех выдавил он.
— Вот и ладушки, — замурлыкал кот, — езжайте, развейтесь.
После чая я заплела волосы, ополоснула кружки и блюдо, на котором лежал пирог, а Светик пошел в конюшню седлать своего коня. Когда я вышла на крыльцо, меня уже ждали.
— Сама не залезу, — предупредила я, подходя к Светозару. — Объелась.
— Это не отговорка, — хмыкнул богатырь и сгреб меня в охапку. Потом он запрыгнул в седло и продолжил: — Ты ни разу еще сама не залазила в седло.
Я хотела было возразить что-то, но меня вновь усадили боком к широкой груди, и желание говорить пропало. Как только Светик пришпорил коня, я привычно обняла его. Как всегда меня стало клонить в сон. В какой-то момент моя голова упала на широкое плечо, и я почти сразу уснула.
По лесу скакал богатырь. В его седле спала девушка, нежная, хрупкая, а еще любимая и желанная. Он давно стал понимать, что она стала для него намного больше, чем другом. Ему не нужны стали друге девицы. Лишь она, которая так часто в последнее время выводила его из себя. Вот и сегодня у реки она вспомнила про это идиотское обещание. Дурак он был, что пару дней назад согласился на это. Ведь знал, что она не хочет целовать его! Отпустил бы этого непутевого царевича без всяких обещаний. Дурень! А как он сегодня оттолкнул ее от себя? Если бы ей было настолько неприятно с ним целоваться, то она бы и разговор не завела бы, наверное. Она сама сегодня сказала, что была в себе не уверена. Именно в себе, не в нем. А он и вчера, и сегодня уходил от нее, как мальчишка. Не поговорил, больше — вообще ничего не сказал ей. Как она может полюбить такого, как он?
Она опять заснула прямо на коне. И как ей это удается? Обнимает. Неужели это просто дружба? Плевать, что, выполнив условие, она попадет обратно в Хрустальный мир. Он обязательно найдет ее. Но против его воли она не будет искать ему невесту. А он хочет жениться только на ней. Ему не нужна другая… Получается, без его свадьбы она не попадет обратно домой. Нет, он ее не достоин. Она на такие жертвы идет ради него, а он слабый…
Как невыносимо находиться каждый день рядом с ней и в то же время чувствовать, что между ними пропасть. Да он бы первый женился, если бы она сказала «да». А если попробовать ей во всем признаться? Нет. Не поймет. Не простит. Не любит.
— Светик, постой… — тихо во сне пробормотала Алена.
Светозар напрягся. Ей что-то снится. Ох, как бы он сейчас хотел разбудить ее нежным поцелуем и крепко обнять. Нельзя, она испугается и отвернется от него. А какой сладкий сегодня был поцелуй… она сама его поцеловала. Ливень, конечно, поспособствовал перемене ее настроения. Если отбросить момент, когда она вспомнила об обещании, то все было волшебно. По крайней мере, для него. А для нее? Понравился ли ей поцелуй? Или ей было неприятно? Он слышал ее тихий стон, следовательно — понравилось. Не удержался тогда и одну руку опустил на бедро, но она не испугалась… Черт, как же все сложно!
— Твой образ, такой милый и желанный, — бормотал Светозар себе под нос, -
И сладкий поцелуй твой долгожданный,
Тебя я обожаю больше жизни,
И смотришь на меня ты с укоризной.
Не быть нам вместе, это понимаю,
Счастливой быть тебя я заклинаю.
Удивительно, строчки сложились сами собой, как — будто из глубины души шли, разрывая тело на части и не давая сделать новый вздох.
— Просыпайся, — сквозь сон я услышала голос Светика, — мы приехали.
— М-м-м… — промычала я что-то невнятное.
— Просыпайся, — повторил мужчина. Его дыхание обожгло мне лицо. Наши губы почти касались.
Не-е-е, мне так удобно и тепло — не пойду никуда. Я немного повернулась и уткнулась носом в шею богатырю.
— Не хочу, — констатировала я.
— Ах так? — меня начали щекотать, невесомо касаясь пальцами нежной кожи на шее. — А ну, просыпайся!
— И-и-и! — заверещала я. — Щекотно!
— Давай-давай, соня, — не унимался друг. — Не прекращу, пока глаза не откроешь.
Пришлось послушаться. Итак, я опять заснула в седле. Неудивительно. Я медленно открыла глаза и увидела перед собой улыбающееся лицо друга. Вот мало я еще в этом мире прожила, но отчетливо понимаю, что это не искренняя улыбка Светика. Зачем он натянул на себя маску веселости и непринужденности, если его что-то его тревожит? И ведь не говорит никому, скрывает, держит все в себе.
Место, куда мы прибыли, было мне незнакомо. Это больше всего походило парковую зону, которая выполняла роль…конюшни? Нет, я знаю, что обычно в парках лошадей не оставляют, но тут это оказалось нормальным.
— Светик, — решила я все-таки выяснить, что к чему, — а что это за место? Это похоже на парк-конюшню.
— Это и есть парк, — стал пояснять друг. — Просто парк. Но на время проведения ярмарки тут разбили конюшню. Видишь, повсюду вкопаны деревянные столбики, чтобы можно было привязать лошадь.
Уже привычно прижав к себе, Светик спрыгнул с лошади и опустил меня на землю. Пока богатырь привязывал коня, я решила оглядеться. Вдали виднелась ярмарочная площадь, откуда доносился шум голосов, песен и веселья.
— Ну что, пойдем? — спросил Светозар, указывая в сторону ярмарки.
— Пойдем, — согласилась я.
Интересно, а почему не слышно пения птиц? Неужели они все от шума перепугались и попрятались? А припекает сильно — долго на таком солнцепеке не выдержу. Конечно, я люблю тепло, баньку… но городская жара — это немного из другой оперы. Думаю, Светик меня в этом поддержит. Странный он какой-то, хмурый. Неужели он все никак не отойдет от поцелуя? Нет, вряд ли. Он же говорил, что к нему на ярмарке девушки липнут, как мухи на клейкую ленту. А я, эгоистка, потащила его сюда…
— Думаю, мы тут недолго пробудем, — хмыкнула я, — жарко, да и тебе нечего перед потенциальными невестами расхаживать…
— Все нормально, — не поворачивая головы, ответил друг, — гуляй, сколько хочешь.
Ну, раз так… ой! Мы вышли, наконец, на площадь. Народу, как у нас на Черкизовском рынке! Только тут еще увеселительная программа имеется. Песни, пляски, конкурсы — ВДНХ! Точно! Я вцепилась в руку Светика, чтобы не потеряться.
— Ты чего это? — покосился он на меня.
— Боюсь потеряться, — созналась я, — народу ужас, как много! Мало ли, очередной царевич Алексей попадется?..
— Вряд ли, — покачал головой Светик. — Таких как он больше нет. Все местные знают, что ты сваха богатырская, а еще…
Тут он запнулся и густо покраснел. С чего бы это?
— А еще? — переспросила я, выпуская руку Светика. — Выкладывай.
— Э-э-э… — сказал, отводя взгляд. — Ну это, после того случая, когда мы с тобой к царю ходили…
— Н-ну… — нахмурилась и стала ждать от богатыря пояснений.
— Когда ты впервые с Алексеем познакомилась… — в голосе мужчины было столько раскаяния, что мне даже немного поплохело.
— Угу.
— Тогда, чтобы его отвадить, я при всех тебя своей невестой назвал, — выдало это чудо с недельной щетиной.