«Согласен. Дети, о которых ты говоришь, могут пойти с тобой, если ты сможешь сбежать от меня.»
Наверно я что-то упускаю но не было времени спорить. «Согласна».
Выражение его лица обострилось: «Так беги, маленькая девочка, насколько твоя свеча позволит. У тебя есть время, пока я не прикажу Охоте следовать за тобой, и мое терпение не долго, — он опустился на трон. — Иди.»
За спиной послышался шорох. Обернувшись, я увидела, что дети отошли в сторону, открыв четкую тропинку к равнинам за линией деревьев. Я побежала, не оглядываясь назад, прижимая свечу к телу, чтобы оградить ее от ветра. Охота Слепого Майкла завывала и свистала позади меня, пытаясь отвлечь мое внимание. Я просто продолжала бежать, пока не оказалась в толпе, среди деревьев, и звуки двора исчезли позади меня. Внезапно я оказалась на равнине, где начала, окруженная пустырем и милями от моей цели.
Просто теперь весь двор Слепого Майкла знал что я здесь. И они будут преследовать меня. Просто замечательно.
Глава 12
ПЕЙЗАЖ НЕ ИЗМЕНИЛСЯ с момента моего прибытия в земли Слепого Майкла; даже мои следы остались нетронутыми, отметив мою точку прибытия. Развернулась лицом к далеким горам. Это было место, где Слепой Майкл и его Двор выжидали, и по всей видимости именно здесь он держал детей. Каким-то образом мой панический полет унес меня обратно в начало моего путешествия, без потерь или потери земли… но теперь слепой Майкл знал, что я приду. Мне придется вернуться в его двор, украсть моих детей и сбежать, и все это незаметно.
Планирование никогда не было одной из моих сильных сторон — я сначала прыгаю, а потом смотрю куда — но я сразу оцениваю ситуацию когда противник превосходит меня. Слепой Майкл был больше, злее, сильнее. Мне нужен был какой-нибудь план, прежде чем я пойду к нему снова, если я не собираюсь присоединиться к толпе бесформенных детей, вечно сидя в детском зале. Я подавила дрожь. Смерть была бы лучше, чем превращение в нечто порабощенное безумцем, который думает, что он Бог и вероятнее всего он сделает все возможное чтобы не дать мне умереть. Такие люди любят хранить свои игрушки, какими бы сломанными они ни были.
Это означает что я не могу ему позволить себя поймать. Я отвернулась от гор смотря в сторону леса. Он ближе чем, горы. До его окраины можно добраться за час если поспешить.
«Слепой Майкл сказал, что лес принадлежит его супруге, — пробормотала я, думая о женщине с желтой кожей. Она выглядела не очень дружелюбной. Обычно я не доверяю первому впечатлению, но это была супруга Слепого Майкла, поэтому все же наверное стоит. Заклинание Луидэд скрывало меня от нее. Я сомневаюсь что оно скрывало бы меня от союзницы значит не стоит туда идти. «Не идти в лес, — было первой частью плана.» Теперь мне нужно просто найти способ вернуться в имение Слепого Майкла, спасти детей и вытащить их от туда при этом не попав ни к одному из его хорошо вооруженных, чрезвычайно верных легионов. почему всегда все так сложно?
Моя свеча горела ровным, успокаивающим синим цветом, когда я направилась к горам. Я обнаружила что двигаюсь по неровной линии, всегда оставаясь в хорошей досягаемости от укрытий. Это было не осознанное решение, но это было лучшей идеей за весь день. Всадники не могли меня хорошо видеть, об этом позаботилось заклинание Луидэд, но они заметили меня, когда я обратила на себя внимание. Прогулка прямиком к трону Слепого Майкла наверняка будет расценено как привлечение внимания.
Небо каким-то невероятным образом стало еще темнее и с земли поднялся густой туман, приближалась ночь. По крайней мере моя свеча горела так же хорошо как в начале воск все еще не начал таять. Это было очень хорошо. Оказаться в ловушке без подарка Луидэд было бы катастрофой, защитить меня было бы не кому. Очень, очень плохо.
Время шло медленно, озаряя темное небо. Ноги болели, а колени горели, похоже я не продвинулась ни на шаг. Горы были так же далеко как вначале моего пути. Я неожидано обернулась.
Лес совсем не отдалился.
«О кости Мэйв, — простонала я.»
Конечно, даже земля здесь против меня. Я была достаточно далеко в летних землях, что весь остров был похож на одну гигантскую мысль, подчиняющуюся воле хозяина. Слово Слепого Майкла было здесь законом, а он явно не хотел чтобы я ушла.
Притопнув ногой, я боролась с желанием закричать. Может это было и по детски, но почему бы не заняться ребячеством, когда ты и есть ребенок. Я шла несколько часов. Моя головная боль не проходила; во всяком случае долгая прогулка без воды и аспирина только усилила ее. Ощущение было такое что в моей голове поселилась целая куча маленьких человечков и они пытаются разбить мне мозг. Колени болят. Ноги болят. Пить хотелось на столько, что при сглатованнии горло горело огнем, мне хотелось свернуться калачиком и спать пока не станет легче. Я заставила себя сделать глубокий вздох. Решение просто обязано где-то быть, нужно просто увидеть его.
Я подошла к ближайшим кустам ежевики, упала на колени и заползла внутрь. Остановилась как только закончились первые колючие ветки, осматриваясь. Я была здесь не первой. Кто-то сделал здесь тайник вырезав оставшиеся ветви, срезы не были свежими, а земля была не тронута, тот кто создал это укрытие дано здесь не был. Присмотревшись повнимательнее я обнаружила что ветви ежевики были скручены таким образом что врастали в основную часть куста делая щит из шипов снаружи толще и безопаснее. Никто не увидит меня с равнин. Те же небольшие разрезы сделали туннель самоподдерживающимся. Вероятно он мог стоять не использованным целую вечность.
Это было решающим для меня. Секретные места в кустах и карьерах очевидно принадлежали детям и этот скорее всего был выращен давно забытым ребенком, которому удавалась избегать охоты, по крайней мере некоторое время. Он был похож на те тайники которые мы делали со Стейси и Джули, когда мы были детьми. Ни один взрослый их не видел, они могли пройти мимо и ни когда даже не догадаться что он там есть. Я поползла глубже остерегаясь шипов.
Проход уходил в глубь куста, пока не уперся в основной ствол, где он расширился, чтобы стать свободным пузырем открытого пространства. Тот, кто сделал путь также выкопал неглубокую ямку в мягкой земле, чтобы было достаточно места для ребенка, чтобы сидеть вертикально. Любые смутные надежды на соратника были разбиты, когда я увидела, углубление, судя по тому, как ветки ежевики оплетали его края, тот, кто создал это маленькое укрытие, ушел уже очень давно. Еще одна жертва на земле Слепого Майкла.
Я расположилась в углублении, телом прижимаясь к стволу, медленно расслабилась. Мне нужно было немного отдохнуть и поразмышлять прежде чем отправиться дальше. Держа свечу подальше от сухого дерева закрыла глаза.
Я хотела отдохнуть все несколько минут и не собиралась засыпать — это была случайность. И мне приснилось …
Мир был синим, серым и янтарным, окутанным туманом, который никогда не поднимался полностью. Иногда он отступал в камни, иногда он парил среди деревьев, но сам туман был вечным. Смазанные дымкой линии определяли ландшафт, очерчивая контуры Бескрайних равнин, разбитых только горным камнем и умирающим лесом.
Умерла? Нет, живая. Туман отступил, когда я подошла ближе, оставив за собой лес, который я не узнавала. Деревья были пышными и здоровыми, зелеными и золотыми, весне-желтыми. Ивы стояли на страже, протягивая ветки с листьями, чтобы схватить незваных гостей. Это была земля Слепого Майкла. Она изменилась, но сердце осталось прежним. Сердцебиение земли …
Сердцебиение не было моим. Кто я? Я пыталась вспомнить свое имя, свою цель, что угодно. Туман обернулся вокруг меня объятием возлюбленного, пытаясь подтянуть меня ближе, унося меня дальше и дальше…
«Тетя Берди?»
Я знала этот голос, и, поскольку я знала его, я должна была знать и себя: одно подразумевает и другое. Я пожала плечами, поворачиваясь. «Карен?»
Она стояла в деревьях, все еще одетая в халат, который она получила от Лили. Желтые и коричневые цветы-бабочки были переплетены в ее волосах. Она выглядела испуганной. «Здесь не безопасно мечтать, тетя Берди. Ты не должна. Он узнает, если ты будешь это делать»
«Детка, ты проснулась!» — я начала приближаться к ней. Земля схватила меня за ноги, но я вырвалась на свободу и продолжала идти. «Мы должны вытащить тебя отсюда. Это не безопасно…»
«Я знаю, тетя Берди, — сказала она, двигаясь, чтобы показать маленькую девочку, спящую у основания ближайшей ивы. «Раньше такого не было».
Маленькой девочке не могло быть больше десяти лет, одетая в изодранную ночную рубашку, ноги были голые и в крови. Очевидно, она была японкой, статная и худенькая. Ее длинные черные волосы были собраны в хвост у основания шеи. На грязном лице были светлые полосы от слез. Позади нее были свернуты три серебристых хвоста, а серебристые ушки лисы были прижаты к голове. Кицунэ.
Она не дышала, и я с медленным страхом поняла, что трава вокруг нее мертвая, разрушается в пыль. «Карен, твоя подруга…»
«Ее зовут Хошибара. Это ее место.»
«Дорогая, она не дышит».
Взглянула на лицо Карен оно выражало бесконечную грусть. «Я знаю.»
«Карен…»
«Тетя Берди, ты должна выслушать, — сказала она. Каким-то образом ее голос наполнил мир, и я остановилась, наблюдая за ней. Она покачала головой, что-то древнее и усталое скрывалось в выцветшей синеве ее глаз. — Я не совсем проснулась. Не могу проснуться, пока он со мной. Что-то не так, тетя Берди, что-то совсем не так. Ты должна найти ее, пока не стало слишком поздно.»
«Найти кого?»
«Дочь Розы, женщина из цветов, которая вместо этого хотела быть лисой. Королева Блодинбирдов.
«Карен, я не понимаю. Мне нужно отвезти тебя домой. Твои родители обеспокоены.»
Она наклонила голову в сторону. «Домой? Говорят, Ты можешь добраться туда и обратно при свете свечи. А где твоя?»
Моя свеча? Я поняла, что мои руки были пусты. Где же она? Мы не могли вернуться домой без свечи. Я обернулась, ища знакомое пламя, и нашла его на горизонте, далеко и отдаляясь еще дальше. Я крикнула: «Подождите здесь! Я скоро вернусь!» и побежала за ней следом. Годы отступали от меня, пока я бежала, я снова стала ребенком, потерянная, как и все остальные, и я побежала …
… и бежала….
… бежала…
Ночь закончилась, пока я спала, и тени заполнили мое укрытие. Я проснулась от звука шагов и отдышавшись, растерянно перевела взгляд на свечу. Она горела почти ярко-красным пламенем, облизывая колючки. Было не много страшно, что куст загорится. Хотя это меньшая из всех возможных проблем, потому что если всадники Слепого Майкла схватят меня, небольшой пожар не будет иметь значения.
Они обязательно меня найдут. Им придется. Свет приведет их ко мне, или еще что-нибудь, и тогда игра закончится, когда Слепой Майкл возьмет реванш. Это был лишь вопрос времени, когда один из них поймет, что я прячусь в кустах и позовет остальных.
Не нашли. Шаги исчезли, оставив меня наедине с бешеным биением моего сердца. Пламя стало нормальным, успокаиваясь гораздо быстрее, чем мои нервы.
«Что ты хочешь, чтобы я сделала, Луидэд? — пробормотала я. — Пошла и забрала их у него?»
Я все еще могла видеть Слепого Майкла, когда закрывала глаза, высокого и огромного на фоне неба. Он был готов стать моим Богом. Все, что мне нужно было сделать, это отпустить свечу и впустить его.
Ни за что.
Он был слеп, но видел все на своих землях — все, кроме меня. Он бы не согласился на мою маленькую игру, если бы ему не пришлось, потому что победа всегда лучше, чем честная игра. Он не мог видеть меня, он не мог удержать меня, и поэтому я была почти в безопасности. Но почему я была такой особенной? Почему свеча так важна? Я сделала паузу, рассматривая ее. Луидэд дала мне свечу и послала меня в свои земли. Она сказала, что я могу добраться туда и обратно при свете свечи.
Конечно: мы были на детской земле, играя по детским правилам. Слепой Майкл поймал бы меня, если бы мог, потому что такие правила игры, но он не мог остановить меня или увидеть меня до тех пор, пока не сгорит моя свеча. Это сделало бы игру нечестной.
«Отлично», — сказала я.
Я была в ловушке в царстве безумного Изначального, который повиновался законам детских сказок, и моя единственная надежда на спасение была прикована к пламени свечи. Она не смогла скрыть Раджа от Всадников, и я не рассчитывала, что она сможет скрыть какого-нибудь другого ребенка. Нужно обязательно поговорить с Луидэд, сразу после того как я вернусь домой.
А потом мне приснился сон. Мне всегда снились яркие сны, но сейчас все было по другому. Этот казался почти реальным, и было ощущение что это важно. Как будто это было что-то, что мне нужно запомнить. Хотя я не смогу забыть взгляд Карен, даже если захочу.
Мои мысли отвлекали меня настолько, что я не слышала шелеста, пока что-то не схватило меня за плечо. Такую ошибку можно совершить только один раз, потому что после этого ты, как правило, мертв. Закружившись, насколько позволял куст и игнорируя шипы, царапающие мою щеку, когда я замахнулась свободной рукой, чтобы ударить нападавшего. Кто бы это ни был, я должна его дезориентировать, чтобы пока он отбивался от меня, я успела выбраться из ежевики и убежать.
Я начала раскачиваться и застыв вытаращила глаза. Квентин уставился на меня. Залазя в кусты ежевики он был вынужден встать на колени. Грязь облепила его лицо и волосы, сделав его больше похожим на Повелителя мух, чем на ухоженного придворного. Спайк сидел на его плече, выглядя невозмутимым ситуацией. Думаю, когда ты состоишь из шипов, и если в тебя воткнутся еще несколько то больно не будет.
«Квентин». Я медленно опустила руку. Спайк посмотрел на меня уязвленным взглядом: «Спайк. Что вы здесь делаете?
Квентину потребовалось мгновение, чтобы обрести голос. Он просто разинул рот, все еще пялясь на меня, прежде чем запнувшись произнести: «ти-Тоби?»
«Во плоти, — я взглянула на себя и поморщилась. — Так сказать. Как ты сюда попал? Разве ты не знаешь, что тебя здесь убьют? Ты хоть на секунду об этом задумался, прежде чем пойти за мной?»